Шерстяные носки
Когда-то белый снег, ласково укатанный множеством рифлёных подошв, превратился в неприятную загаженную твердь.
Можно и не разгонять эту кашу, но тогда лужа к вечеру разрастётся до размеров Каспийского моря, выйдет из берегов и потечёт в помещение.
Я монотонно двигал руками, лопата кряхтя гнала волну.
Сзади меня зашуршали шины. Я отошёл в сторону и только затем посмотрел на машину. Чёрный седан, с бело-жёлтыми наклейками такси, медленно повернул и поехал по служебному двору.
Через лобовое стекло я увидел широкую белозубую улыбку водителя. Он посмотрел на меня и несколько раз радостно кивнул. Его весёлая открытость заставила меня задуматься, что я просто не узнал в молодом парне давнего знакомого.
Я прислонил лопату к столбу ворот и пошёл узнавать, кто и зачем притащился в выходной день. Рабочие ботинки неприятно чавкали, (Каша из сорго очень питательна), успел два раза поскользнуться, а из памяти не выходила молодая лучезарная улыбка.
Чему можно так улыбаться?
В двадцать лет наплевать на двенадцатичасовой рабочий день. И на инфляцию. И на ипотеку до сорока пяти лет. И с женой не ссорился, потому что ещё нет жены. И голова не болит.
И улыбаешься солнцу, которого не видно вторую неделю. И дождику. И радуешься клиентке, которая при посадке стряхнула ноги. И хорошей музыке, льющейся из радио. И сам не понимаешь чему, но улыбаешься. И улыбка эта не глупая, не пустая, не Чеширского кота улыбка, но сердечная, честная и тёплая.
Хлопнула дверца, машина фыркнула и зашуршала обратно к воротам.
Я остановился, вздохнул и оглянулся, машины уже не было. И была ли? И был ли улыбчивый таксист?
Подошёл к жене.
- Привет. Я привезла шерстяные носки, бульон с клёцками и котлеты из индейки.
Мы улыбались.
Свидетельство о публикации №225020500297