19-2 Строительство дома. Перенос сруба и его обуст

19-2 Строительство дома. Перенос сруба и его обустройство

        Предыдущая глава:  http://proza.ru/2025/02/04/162

        Фото из личного альбома: Наш папа Андрей с родным старшим братом Михаилом. Это единственное фото папы, не считая фото для Доски Почёта. Я обратил внимание на то, что у папы совсем не рабоче-крестьянские кисти рук. Это передалось и мне, и моему сыну Андрею.

        Из воспоминаний старшего брата Николая:

        «Сруб целое лето 1949 года простоял под открытым небом. Только в сентябре папа нанял плотников из деревни Измайловки, которые начали переносить брёвна на фундамент, подготовленный отцом. Обвязку первого венца плотники положили из дубовых брёвен - как самого крепкого дерева. Дуб гораздо меньше поддаётся гниению. На обвязку клали брёвна из сруба. Между венцами плотники ровным слоем укладывали высушенный мох и улаживали венцы в том же порядке, как они были на срубе. Производили разметку мест для проёмов двери и окон.

        Для продолжения строительство, надо было толстые брёвна (кряжи) распилить на доски. Отец, когда был моложе,  пилил лес на доски с Никитой Попковым из Косолапово. Если пригласить его сейчас - то ему надо было платить. Лишних денег  у нас не было, как и у папиного старшего брата Михаила. Поэтому они договорились,  что сами себе  напилят досок.
 
        Папа с дядей Мишей поставили пилильный станок  и приступили к подъёму брёвен. Потом мерили, размечали мелом брёвна. Дядя Миша был инвалидом войны. Ранение в ногу не позволяло ему быть наверху станка. К тому же он был старше папы и слабее физически. Поэтому папа всё время был наверху станка. А тащить вверх пилу – это очень тяжёлая работа.

Что говорить, участия в распиловке леса я не принимал, но мне было интересно смотреть на эту операцию с брёвнами, на огромную пилу с двумя поперечными рукоятками и видеть, как слаженно  они поднимают и опускают её. Я представлял себе только по мокрым рубахам пильщиков какая это тяжёлая  была работа.

Напиленные доски они аккуратно складывали в тенёчке слоями вдоль и поперёк, чтобы они не покоробились.

        Во время этой работы папа и дядя Миша питались достаточно скудно и не калорийно. Поэтому у концу распиловки брёвен отец и дядя Миша были очень истощены. Вот загорели они просто до черноты.

        Досок, чтобы зарешетить крышу, у нас не было. Папа с мамой ходили в лес и, с разрешения лесничего, нарубили осиновых жердей. После их привоза, мы с папой в две  пары рук очищали жерди от коры. Кора осины очень хорошо очищается, оставляя  после себя белую и скользкую поверхность.

        Жердями папа решетил крышу, прибивая их гвоздями, заранее заготовленными из выброшенных на свалу обрезков проволоки. Жерди не доски - не такие ровные. Но другого материала у нас не было. Отдельные изгибы  жердей папа подтёсывал топором.

        После этой операции папа с дядей Мишей  покрыли крышу толью. Толь - это пропитанная креозотом бумага. Она довольно слабая для крыши, но зато не пропускает воду. Позже промышленность начала выпускать рубероид, как более прочный материал.

        Работа крышей не заканчивалась. Как говорят специалисты: стены и крыша - это только сорок процентов жилого дома. Следующая работа- сделать окна и двери. Вновь наняли плотников. Они установили  верстак в первой части скотного двора. Надо было сделать и установить дверную лутку с дверью, пять луток оконных и десять рам, считая с зимними рамами. Рамы надо было застеклить. Опять нужны были деньги на стёкла. Здесь уже никуда не денешься

        Пока плотники делали свою работу, папа не сидел без дела. Высота столбов фундамента была около метра, и эту пустоту надо было чем-то заполнить. Поскольку наш дом остался стоять на прежней стороне улицы, то он был ниже дороги. Между домом и дорогой высился холм и казалось, что дом стоял в яме. По деревенски жадный до работы, папа, чтобы заполнить пустоту в сенях, срыл этот холм. У него получилось так, что убил сразу двух зайцев: и бугор снёс, и сени засыпал. Работа у него спорилась.

        Получившиеся сени стояли открытыми. Эта часть крыши стояла как цапля на двух ногах.  Боковыми  обрезками  досок (оболонками) отец обил стены сеней. А чтобы в дом не ходить по земле и не наносить в него грязь, папа постелил пока не струганные доски до самых дверей. Теперь сени оправдывали своё название.

        Когда были навешаны двери и поставлены окна, то дом засверкал чистыми стёклами и стал похож на дом. До этого дом стоял каким–то уродливым  гадким утёнком. Мы стали ходить в него - как в дом, хотя там не было ещё ни пола, ни потолка. Дом без пола и потолка - это ещё не дом, а всего лишь, примерно,  пятьдесят процентов дома.

        После ухода плотников, отец на этом же верстаке начал стругать доски для потолка. Распиливал доски по длине, строгал шершебком, рубанком, фуганком, делал  продольные прорези. Всю эту кропотливую работу он довёл до конца. Ура! Потолок сделан!

        Едва успев сделать потолок, папа начал готовить  доски на пол. Уже  начал 
 нарезать по длине доски. Но довести это дело до конца ему не удалось - он окончательно заболел и попал в Чекалинскую городскую больницу. Я опять стал навещать его практически каждый день.

        Для настилки пола пришлось нанимать соседей.  Доски они остругали на простой помол. Отстругали просто  шершебком, не выровняв плоскость хотя бы рубанком, не говоря уже о фуганке. Поэтому пол был похож на зебру -  весь в полосках. На сучках были затёсы простым топором. Доски между собою плохо подогнаны и зияли большими расщелинами.

        Мох в доме торчал из-под каждого бревна и накрывал бревно почти до половины. Но всё равно из щелей между венцами очень дуло. Чтобы не торчал мох и был более опрятный вид, мама мне велела обрубить топором весь торчащий мох. Но более знающие люди посоветовали, что мох надо конопатить. Папа чувствовал себя всё хуже и хуже. Уже практически не вставал с постели. Только после смерти папы я  начал конопатить стены. То есть - спускающийся мох подбивал дубовым клином под бревно, устраняя, таким образом, щели. После одного прохода по шву  между венцами стало хорошо просматриваться смоляные очищенные брёвна. Вид внутри дома становился  более опрятным. Прошло много времени и затрачено много труда, чтобы проконопатить весь дом хотя бы изнутри. Снаружи мох продолжать свисать, и дом напоминал теперь хмурящегося старика.

        Летом я продолжил конопатить дом снаружи и начал с лицевой стороны. Потом конопатил стену, выходящую в сад. В сенях конопатил я уже безо всякого энтузиазма. Может быть поэтому со стены скотного двора мох ещё долго висел чёрной бахромой. Но пришло время и она дождалась своей очереди.

        Чтобы дом был теплее - мы его оштукатурили. Для обивки стен у нас не было денег купить штукатурной дранки. Вместо её решили использовать длинные стебли орешника. Я ходил в лес с топором, находил устраивающий меня орешник. Рубил, связывал в вязанку и приносил домой. Так я наносил  достаточно много стеблей. Их хватило на то, чтобы обить все стены дома. Это была долговременная работа, но ничего  "глаза стращали, а руки делали". На гвозди маме пришлось разориться. Прошло какое-то время и стены стали в клеточку. Штукатурила мама, а я только готовил и подносил раствор. Раствор был прост: глина, песок, немного мелко нарезанной соломы. После того, как весь полученный раствор высох, мама зашпаровала  всю поверхность стен тонким слоем глины без соломы. Получились ровные и радующие глаз стены. Стены высохли за два дня. А на  третий день мама побелила их два раза - и  наш дом  засверкал белизной!

        Теперь у нас был свой дом!" 

        Следующая глава:  http://proza.ru/2025/02/11/734