Кошачьи ворота

В окно отчаянно стучался дождь. Небо грязным сплошным полотном растянулось над крохотным зданием редакции сельской газеты. Из щелей деревянных рам тянуло противным болезненным предзимним холодом, на подоконнике собиралась сырость, в которой даже почти красиво растекались полосы грязи. Самое время говорить неприятные вещи – погода к тому располагала. Влад втянул ноздрями сырой воздух и с сожалением выдал:
- Ты, Янка, ерундой какой-то занимаешься, а не журналистикой.
Первокурсница, к тому же, младшая сестра его лучшего друга, пришла в редакцию газеты, где он работал, чтобы проходить практику. И Влад, как назло, отвечал за работу с практикантами, чему Янка была рада, а вот он – не очень. Писала-то она неплохо. Но было одно «но».
- Сама посуди! – Влад растерянно взъерошил пушистые волосы, отчего стал похож на серого тощего цыплёнка. – Ты заявила, что будешь писать статьи об исследовании фольклора! Сама же предложила, да? Нет, я понимаю, нам много всего странного люди приносят – типа, сельская редакция, ничего серьёзного, бумага всё стерпит… Но такое…  Детская магия! Это вообще что такое? Как журналист конфетного гномика вызывал?
Возмущение «тощего цыплёнка» было таким искренним, что Яна не выдержала и прыснула от смеха. Влад заметно обиделся, даже губы задрожали. Ещё бы – какая-то пигалица, которую он знает с тех пор, как она пешком под стол, что называется, ходила, смеётся над человеком, у которого какой-никакой, а опыт имеется! Но Янкин смех был таким чистым, таким честным, что Влад сдался и дал девчонке высказаться.
- Ну, ты скажешь! – всё ещё смеясь, ответила девушка, встряхивая густыми каштановыми волосами, и вдруг посерьёзнела, затараторила, как заправский профессор на скучной лекции. – Между прочим, детская магия - это огромный пласт неисследованной народной мудрости, который имеет, можно сказать, древние корни. Любой акт детской магии для установления связи с иным миром подразумевает выполнение определённых ритуалов. Нарушишь их – и всё закончится плохо. Ничего не напоминает? – вдруг беспечно спросила она, пытливо и в то же время с огоньками лукавства в глазах заглядывая прямо в самую суть Владовой честности.
- Ритуальное общение с духами, умершими и древними богами, - недовольно буркнул он, отворачиваясь.
Янка яростно закивала, продолжая улыбаться, одновременно зля и очаровывая лучшего друга своего брата.
- Но как ты это будешь, позволь спросить, преподносить читателю? – саркастически улыбаясь, спросил Влад.
Девушка посерьёзнела. Серое ноябрьское небо вылилось в её глаза, и у Влада невольно похолодело всё внутри – так это было странно и… нечеловечески.
- Ну, хорошо, - сказала вдруг она после недолгого раздумья. – Давай тогда так… Что ты знаешь о… кошачьих воротах?
- Чего? – опешил Влад. – Опять детские выдумки?
- Дурак ты, Влад, - нараспев произнесла девушка, - Ду-рак. Забыл, как мы в детстве через кошачьи ворота ходили? Помнишь, как держали друг друга за руки, чтобы случайно не попасть в другой мир? А как Маська... – помнишь?
- Это сказки! – буркнул Влад, хотя и всё прекрасно помнил. – Маська пропала. Скорее всего, сбежала просто… Это же кошка! Они часто пропадают…
И сам не согласился с тем, что сказал. Он хорошо помнил тот кусочек солнечного уютного октября, когда столкнулся с тем, что потом про себя называл холодным «показалось». Ему ведь было лет 12, а Янке – 8. Старший брат Янки, Димка, конечно, не приветствовал то, что девчонка постоянно таскалась за ним и его другом, но относился к ней терпимо. Тем более, что Яна не мешала. В тот день они играли на своей любимой поляне у лесополосы. Осень расплескалась по листьям, оттеняя бессовестно-синее небо, Димка с Владом набегались с мячом и теперь просто болтали, глядя, как Янка играет с Масей – бездомной кошечкой-подростком, которую, скорее всего, завезли и бросили нерадивые дачники-однодневки, надеясь на то, что голодная кошка будет рьяно ловить мышей на их участке. С Маськой не сбылось – её начали подкармливать сердобольные селяне, она была ласковой и довольной, хотя и не отличавшейся особой красотой зверушкой. Влад никогда особо и внимания на неё не обращал – кошка как кошка, что с неё взять? Но у Маськи были особые отношения с местом, которое вся детвора безоговорочно считала магическим – так называемыми кошачьими воротами. По сути, это был обыкновенный столб электропередач с подпоркой, образовывавший своей формой букву «Л». Поговаривали, что проходить между столбом и подпоркой нельзя – попадёшь в другой мир и обратно уже не вернёшься. Нет, соблазн у детворы проверить правдивость этих слов, конечно, был.
- Нужно, чтобы кто-то держал тебя за руку и оставался на этой стороне, - поясняла особо смелым Янка. – Чтобы, если что, выдернуть обратно.
Зловещее «если что» рисовало в умах особо смелых жуткие картины, но попробовать было интересно, и чувство любопытства жало на сердце куда сильнее, чем страх. Смешавшись воедино, любопытство и страх и вовсе представляли из себя такую невероятную смесь, что противиться желанию заглянуть в другой мир уже было невозможно. Они так и делали – вернее, пытались… Один смелый ребёнок делает шаг в запредельное, другой его держит – визг или крик, резкий рывок назад – и вот уже «путешественник между мирами» рассказывает, что успел увидеть… или не успел, но почувствовал… А потом все смеялись и дружно разбегались в стороны. Только Янка, рассказавшая всем о тайне кошачьих ворот, всегда не по-детски снисходительно улыбалась, глядя на жалкие попытки других детей познать неизведанное. И Влад как будто догадывался, что темноглазая, худенькая и нескладная девчонка что-то знает ещё, что-то тайное. Янка вообще верила во всякие сказки, да и много во что… Может быть, именно эта искренняя и детски чистая сила веры и позволяла ей быть такой лёгкой – как сам воздух, как небо – и познавать то, что другим было не дано? И ещё, о тех самых особых отношениях кошки и магического места – Маська, даже в разгар игры, возле входа в треугольник, резко отскакивала назад и тревожно принюхивалась. Кошка никогда не ходила в ворота. Напрасно Влад пытался приманить её – игрушками, лакомствами – она всегда обходила загадочный треугольник. А любопытство мальчишки росло.
Незадолго до того осеннего тёплого денька Влад подозвал сестрёнку своего друга и серьёзно спросил:
- Ян, а что не так они делают? Ну… когда проходят через кошачьи ворота? Это же неправда, что через них можно попасть в другой мир? А то… кто-то точно бы попал, да?
Тёмно-карие, почти чёрные глаза – серьёзные, но при этом насмешливые – почему-то пугали мальчишку. Хотя что может быть страшного в восьмилетней пигалице, да ещё и сестре друга?
- Нуууу, - задумчиво протянула девчонка. – А тебе это зачем?
От этого вопроса Влад опешил. И правда – зачем? Но не успел он придумать ответ, как Яна серьёзно выдала:
- Есть правила. Во-первых, врата можно открыть только на рассвете или на закате, когда время дрожит.
Влад ничего не понял в этой фразе, но кивнул.
- Во-вторых, - Янка беспечно тряхнула двумя смешными хвостиками на макушке и улыбнулась. – Есть заклинание. Чтобы открыть ворота, надо сказать: «Кошка, открой ворота!» - и можно пройти в другой мир. А когда вернёшься, нужно сказать: «Кошка, закрой ворота!».
- Это всё? – удивился Влад.
- Почти, - Яна замялась. – Надо на входе обязательно оставлять что-то своё. Вещь какую-то. А то можешь заблудиться и не вернуться.
- А… ты сама туда ходила?
- Нет. Что я, дурочка, что ли? – Янка рассмеялась. – Я не хочу заблудиться! Но если пойду, на входе оставлю это, - девочка ткнула пальцем в детский кулон с котёнком, что висел у неё на шее на простой шерстяной красной нитке. – И, если что… Ты сможешь меня найти.
Сможешь меня найти… В тот вечер Влад решил закончить беседу, но вся эта история не давала ему покоя. Как человек, больше верящий не услышанному, а тому, что мог увидеть своими глазами, он решил проверить слова Янки.
Если честно, он пробовал и до того октябрьского тёплого денька, когда они собрались втроём на поляне рядом с кошачьими воротами. Ждал заката, шептал «волшебные» слова и бросал в проём камни и разные вещи. Но они не исчезали. Правда, боясь пройти за ними через ворота, осторожный Влад обходил треугольник. Видимо, работали ворота только при прохождении через них живой энергии. А самой доступной живой энергией была серая, нескладная, как казалось Владу, никому не нужная Маська. Ну, учёные же всегда ставили опыты на животных, вот и Маська, так сказать, послужит науке…И всё, наверное, прошло бы так, как он хотел, и Влад сделал бы вывод, что есть-таки на свете вещи, которые невозможно объяснить с точки зрения науки (ведь заброшенная им в магический треугольник кошка, жалобно мяукнув, и в самом деле просто исчезла), если бы не один маленький нюанс.
- Ненавижу тебя!
Резкие слова хлестнули по душе, Влад жалко сжался и медленно обернулся. Янка дрожала, по щекам, как ему показалось, сплошным потоком лились слёзы – ему даже захотелось подойти и вытереть их рукавом рубашки, но в глазах тонкой, как юное деревце, девчонки было столько отчаяния и ненависти, что он невольно отшатнулся.
- Она же… заблудится! – уже мягче, почти шёпотом, выдала Яна и, резко развернувшись, убежала.
Влад медленно повернулся к треугольному проёму между столбами и, прячась в вину, старательно убедил себя: «Ничего не было. Мне просто показалось. А Маська пропала. Она же просто кошка, ничего больше».
…Спустя пару дней, когда они всем селом искали пропавшую Янку, Влад уже знал, что найдёт возле кошачьих ворот. Сквозь сухие осенние травинки проглядывала ярко-красная шерстяная нить с детским кулоном в виде смешной кошки.
***
- Здравствуйте! – Яна радостно улыбнулась входящему в кабинет главному редактору.
- А, привет, Яна! Что-то принесла? Интервью со старостой проклятой деревни?
- Да, и ещё несколько зарисовок о моей работе, как Вы и просили, - Яна подмигнула Владу и пошла в кабинет махнувшего ей рукой главреда. Да, Влад знал, что на каникулах эта неугомонная ещё в социальной службе подрабатывает.
Журналист тяжело вздохнул и покачал головой. То, что приносила Яна, заметками для газеты назвать было сложно. Ей бы с таким стилем писательницей быть… Влад покосился в ту сторону, где до этого сидела девушка и хлопнул себя по лбу. Вот же дурища! Умудрилась часть своих заметок здесь ставить! Нервно усмехнувшись, он притянул к себе рукопись и стал читать:
«Рубрика «Записки социального работника».
Солнечный зайчик
Тётушка Марика рано утром встаёт. Старается успеть за солнцем, ловит первое тепло и печёт оладушки. Оладушки у неё вкусные – пахнут  заботой.
Я стараюсь успеть раньше всех. Ещё бы – весь город прознает про тётушкины оладушки – мне только крошки останутся! Вот и приходится самой будиться ещё до солнца – но это того стоит, хоть и бегу по одиноким пока улицам по утреннему холоду, да на ходу зеваю... Но не попробуешь оладушек тётушки Марики – значит, весь день пройдёт зря.
На кухне у тётушки стол застелен лёгким кружевом небесного цвета, на окне – всегда цветы, на занавесках (тоже небесно-синих) – бабочки самодельные из бисера. Пока ешь оладушки, тётушка Марика сидит в кресле, листает старые альбомы с фотографиями, о чём-то вздыхает, прячет в глазах грустинку – но только попробуй начать разгадывать – и тут же она захлопнет альбом, подняв клубы солнечной пыли – и улыбается, да сразу спешит чаю подлить, новым рукодельем похвастать. После её оладушек и жить сразу охота, и работа ладится. А в обед я опять бегу к тётушке – гостинец приношу – конфет пакетик или какую-нибудь безделушку – их Марика всегда ставит на полку у самого окна. Горожане знают, что тётушка любит безделушки, и потому полка уже давно стала мала для такого количества стеклянных слоников, фарфоровых щенят да бумажных птиц... Но тётушка никогда ничего не выбрасывает, говорит – «вы же от всего сердца...»
В обед тётушка Марика ставит в угол кухни блюдечко со сладким молоком, и, когда солнце осторожно заглядывает в окошко, через подоконник ловко перебирается солнечный зайчик. Он точно знает свой путь – всегда весело бежит к блюдечку, чуть трогает молоко, после чего замирает на миг – и совершает точный прыжок к тётушке на колени. Я не знаю, о чём беседует тетушка Марика со своим солнечным зайчиком. Молчание – это очень личная беседа, и я стараюсь не подслушивать. Одно я знаю точно – в эти моменты она счастлива... И лишь когда солнце лениво уползает за пределы окна, зайчик нехотя покидает дом.
...Мой нынешний шеф – человек добрый, но строгий. Ему нравится тётушка Марика, она нравится всем горожанам, кажется, что нет человека на свете добрее, теплее и приветливее, чем она. Но правила есть правила, и я с ними не спорю. И если шеф (сам того не желая - но ведь проверки, а значит – ему снова предстоит нагоняй от более высокого начальства) снова и снова говорит мне о тётушке Марике – делать нечего – это моя работа, пусть она и не всегда приятна. Только сегодня я не бегу на запах оладушек, а иду с неохотой – мне предстоит трудный разговор. У порога оставляю босоножки – у тётушки везде мягкие белые коврики постелены, и портить их совершенно не хочется. Сегодня оладушки вкусные, как осень, и земляничное варенье на столе, и чай – вы ни у кого в городе не сможете выпить такого вкусного чая, как у тётушки. Марика обменивается счастливым молчанием со своим солнечным гостем, а я пью этот восхитительный чай, думая, к сожалению, сегодня о совсем другом – всё мне нынче не в радость... В углу кухни – островок тёплого счастья. Пальцы Марики легонько касаются мягкого света, солнце дышит в окно теплом... Я отставляю кружку в сторону и решаюсь наконец начать беседу.
- Тётушка Марика... ну Вы же знаете...
Счастье прерывается удивлением, тётушка рассеянно поправляет очки.
- Вы же знаете, - решительно выдыхаю я. – Нельзя звать мёртвых.
Солнечный зайчик быстро спрыгнул с колен и убежал за окно раньше, чем могло позволить солнце. Он знает, о чём сейчас речь, и стремится оставить Марику невиновной. Губы тётушки жалобно задрожали:
- Но ведь у меня... никого больше нет...
Мне тяжело переносить чужие слёзы, но что делать – работа... Как же это плохо, когда в сердце нет места ни для кого, кроме солнечного зайчика! Или... его, наоборот, слишком много, и оно пустует и покрывается пылью потому, что все горожане бегут мимо, заходя только чтобы отведать оладушек?.. Но – что поделаешь – не мне же отряхивать эту пыль.
- Я знаю. Но мы ведь больше не можем всё время закрывать на это глаза. Это против правил. Нельзя звать мёртвых.
Тётушка кивает и отворачивается к окну. У неё никого больше не было в этом мире – только большая старая кошка. Года два назад она погибла (то ли её сбила машина, то ли загрызла собака), но ведь она тоже знала – и сейчас знает, что у тётушки больше никого нет... И приходит (хотя это чудовищно трудно) – избегая перерождения, отыскивая силу солнечного света – блуждая по границам миров, когда солнце спит за облаками... чтобы прийти иногда и ненадолго – пока свет не уползёт за пределы окна... Тётушка законопослушна. Она не станет больше звать свою кошку. Я знаю...
Мой шеф – хороший человек. Сегодня он разрешил мне отнести для тётушки Марики корзину. Я занесла её и заодно угостилась оладушками – больше нигде нет таких вкусных. Я сама налила в блюдечко в углу кухни молоко – ведь когда серая кошка со смешной кличкой Маська в корзине проснётся, она захочет есть. Тётушка снова улыбается – и, надеюсь, она будет делать это чаще. А я... я буду скучать по её оладушкам. Ведь работа – это всего лишь работа. И если меня никто не позовёт – я больше сюда не вернусь. Солнце светит и в других мирах, а не для того ли мы живём, чтобы собирать самое дорогое – свет сердец, улыбки друзей и случайных знакомых, воспоминания и пыль новых дорог, беседы и молчание?.. Жаль только, оладушки тоже заканчиваются».
- Ты прочитал? – Влад обернулся. Как же он так увлёкся чтением, что не заметил, как подошла со спины Янка! Глаза блестят, улыбка на поллица… Дрожащей рукой Влад взъерошил жёсткие волосы:
- Ты всё-таки нашла Маську, да?
- Да, - мечтательно бросила девушка. – А ты нашёл меня. Ну… и как оно – по эту сторону кошачьих ворот?
- Странно, - тихо буркнул Влад, вспоминая слова смешной нескладной девчонки из своего детства по ту сторону ворот, которые может открыть какое-то неведомое ему кошачье божество. Слова, которые повели его за собой в тот день, когда он увидел детский кулон на шерстяной красной нитке: «Сможешь меня найти». И он смог. Он её нашёл. Но, получая что-то, нужно что-то и отдавать. Видимо, он отдал какую-то часть памяти, забыв, какой именно из миров был создан для него. А ведь, если подумать, он прожил здесь столько лет… Интересно, что-то изменилось там – по ту сторону ворот, пока их не было?
- И что теперь нам с тобой делать? – неожиданно грустно спросил он.
Янка весело рассмеялась и протянула ему руку:
- Пойдём домой!
***
…По ту сторону кошачьих ворот октябрь красил листья закатным золотом. Ближе к ночи становилось холодней. Постепенно в мир вливались звуки и яркие пятна… Влад продолжал крепко держать за руку тонкую восьмилетнюю девчонку, чтобы она опять никуда не пропала. Внезапно налетело что-то быстрое и оглушительное:
- Янка, дурочка, ты где была, родители с ума сходят?!
- Всё хорошо, Дим, - солнечно улыбнулась девочка. – Всё хорошо. Я просто заблудилась. А Влад… меня нашёл.
- Спасибо, Владюх, - задыхаясь, пролепетал Димка и потащил сестру домой, попутно ругаясь и радуясь её возвращению.
Двенадцатилетний мальчишка, которому привелось в считанные часы прожить часть жизни взрослого, отработать журналистом в редакции газеты «по ту сторону кошачьих ворот», ещё некоторое время смотрел в магический треугольник, потом улыбнулся, прошептал:
- Кошка, закрой ворота! – и вприпрыжку побежал домой.
Октябрьское солнце опустилось за горизонт.