Байки из Завидово. Зятьки Палны и новая дверь

 
               
    Самые  «не разлей вода» дачники на нашей улице –  Сашка и Славка.
Куда Сашка, туда и Славка. Куда Славка, туда и Сашка.
И это совсем не потому, что у них участки рядом. И забора нет. Есть  лишь пунктирная  демаркационная полоса в виде лопухов и крапивы.
Сашка и Славка столько раз пересекают её за сутки, что она у них не разделительная, а –  соединительная.
    Сашка утром встал.  Босой, в трусах вышел на крыльцо, почесал бок, искусанный всяким гнусом, и  пошел соединяться со Славкой  прямиком через крапиву, как йог с нирваной.
    Всё для соединения уже есть. Водка в морозильнике.  Огурцы и лук – на грядке.
    С утра мужики не пьют.  С утра они разминаются.
У Славки на участке живёт теща. Пална.  Это её  отчество. И надо успеть размяться до того, как тёща проснётся.
Проснётся, не ровен час, застукает мужиков за разминкой,  достанется на «бадягу»  обоим. Потому как она - теща обоих: и Славки, и Сашки.
Они женаты на сестрах.
Причем, более возрастной Славка – женат на младшей сестре,  а Сашка – на старшей.
     Вот такие бывают перекрёстки судьбы, на которых  теща  уверенно машет деревянной скалкой.  У неё и свисток есть.
Им она Сашку дрессирует. Не накричишься  младшему зятьку за день.  Даже через лопухи. Поэтому, один короткий свисток из грядок: «Куда?...»  Два длинных: «К ноге!»
Ну и хватит.  Не учить же азбуку Морзе из-за лодыря Сашки.
    Частенько Сашка пропадает с участка, минут на пять. Утреннюю разминку усугубляет наливкой.
    Самая лучшая наливка –  у бабы Зины.  И в смысле качества и количества.
Не скупится соседка, когда украдкой, через забор, наливает Сашке на пробу.
Сашка и Славка –  постоянные, так сказать, употребители  её наливки. Да и Пална, когда зятьки в отъезде,  бабу Зину проведывает.
    -  Что не запрещено, то разрешено, - говорит баба Зина, по-хозяйски оглядывая на террасе толпу стеклянных банок с брагой. На горлышко каждой натянута цветная перчатка.
    -  Лес рук, - говорит баба Зина, вспоминая своё учительское прошлое. 
    -  Отвечать будет. Будет отвечать, - баба Зина подступает боком,  достает из гущи банок одну, с мутной, коричневой субстанцией. – Клубничкина.
«Клубничкина» под нажимом бабы Зины пищит тоненько и смущенно. Явно не готова…
   Сашка скучно пилит сухую яблоню в саду, подглядывая за нехитрыми манипуляциями соседки. Кадык на его тонкой шее летает вверх-вниз,  как горошина в свистке.
 Ох, он бы сейчас и «клубничкину» и весь первый ряд заегэсил по полной программе. Ну, или хотя бы по глоточку…
     Сладкие Сашкины грёзы обрывает свисток тёщи. Два длинных: «К ноге!»
Сашка нехотя сползает с яблони, стряхивая с трусов мелкую крошку коры. Плетётся, сложив плечи в узкую грудь.
    Тёще привезли новую дверь. На старой, уже нет места для нового замка. Зимние воришки, «фомками»,  искромсали всю дверь, как зайцы яблоню.  Да и сама тёща не без греха. Пару раз теряла ключи после «клубничкиной».  И её глубокие отметины столярным долотом,  тоже на двери красуются.
    Тёща с пенсии купила новую дверь. Не металлическую, а деревянную, на случай, если снова ключи потеряет.
    Дверь красивая, блестит лаком, но тяжелая.
    -  Цельное дерево.  Дуб. Не фанера, - хвасталась тёща бабе Зине накануне, беря у неё вишнёвую наливку.
    Вишня у бабы Зины особая. Крупная, тёмно-красная, как запёкшаяся кровь, со сладковато-терпким запахом любовного дурмана.  Кажется, вишня уже на дереве сочится брагой.
Мужики так её и зовут: «Пьяная вишня»
    Водку тёща тоже купила,  в магазинчике  у станции. Наливка без водки – деньги на ветер.
    Сашка знает, что сейчас будет ставить тёще новую дверь. Не знает, что благодарность тёщи будет алкогольно-закусочной, а не как всегда, с ядовитой миной: «Спа-си-и-и-бо зятёк дорогой»
Поэтому, Сашка идёт неохотно, отряхивая ладонями трусы, хотя тёща уже три раза свистела  «два длинных»
    Новую дверь Славка и Сашка ставили долго, почти весь день.  Соседи отвлекали.  Женька, Ванька и Михаил.
    Через каждые пять минут, по очереди заглядывали через забор: «Ну, всё? Чего копаетесь? Сейчас дождь начнётся»  Очень им не терпелось обмыть новую дверь.
Чтобы ускорить процесс женитьбы двери с косяком, Михаил давал советы, Ванька – матерился,  Женька – молчал. За него говорили его антрацитовые, выжидательно-тревожные глаза, нацеленные на пустой  столик под яблоней.
     Поскольку, Сашка со Славкой  с утра уже приняли за щёки для куражу, то тяжелая дверь никак не хотела лезть в штыри.
Дело осложнялось тем, что к дверному проему вели три крутые ступеньки, без перил.
Поэтому, то  Сашка слетал со ступенек, и Славка с дверью накрывали его всей тяжестью земного притяжения. То Славка валился на кусты пионов у дома, увлекая за собой дверь и, приросшего к ней, Сашку.
Выпили, как чувствовали, что надо, потому не покалечились. Синяки не в счёт.
     К вечеру дверь таки была поставлена. Новый замок врезан. Отдадим должное настойчивости тёщи.
И Сашка со Славкой, вместе с остальными мужиками, под яблоней стали обмывать новую дверь.
     Мужики у нас все с понятием. Пришли не с пустыми руками. Все пришли со своими стаканами.  А Михаил еще принес «чекушку» и  горсть конфет для тёщи.
    Мужики пили всю ночь. Пропорционально времени ожидания застолья. Расползались по участкам уже под утро.
Ванька матерился. Женька матерился. Матерился и Михаил. Громко и невнятно.
    Видимо, хорошо было на душе у мужиков. Спокойно.  Как не часто бывает…
    Утром, новая дверь соседей висела под острым углом на одной нижней петле, а дверной косяк, почти до половины, был выломан из стены.
   Тёща выползла из дома первой, где-то к обеду.
Увидела сиротливо висящую дверь, охнула, и сразу затрусила к дачным сторожам.  Даже к бабе Зине не заглянула, хотя по пути.
    Сторожа-таджики быстренько и толково подлатали старый косяк, повесили дверь. От водки отказались. Взяли деньги и ушли.
    Вот и появились первые шрамы на новой двери.
Придет время, и её, как непригодную, заменят на другую.
    А на что еще тёще тратить свою пенсию?  Не на водку же…