Десятый круг. Глава 24. Нерон

Глава. 23.  Нерон.


   Прыжок Ара подтолкнул молодых людей, и они заскользили по обледеневшим доскам мостика, а остановились лишь на другой стороне и едва не упали, споткнувшись на выщербленных каменных плитах.
- Я такого тут не помню! – воскликнула Таша, цепляясь за Феликса и оглядываясь назад. – В моём мире тут начинался гладкий асфальт.
  Но на другой стороне моста клубился густой туман, скрывавший пейзаж заснеженного города.
- Неужто, дом моего детства исчез?! – горестно воскликнула Таша, взглянув на спутника.
  Феликс покачал головой и показал на пса, сосредоточенно обнюхивавшего дорожные плиты:
- Твой друг детства жив-здоров и ведёт себя достаточно независимо, скорее всего,  созданный тобой мирок тоже существует. А если твои дед с бабушкой - реальные личности, то они точно сумеют поддержать его до твоего следующего возвращения, кошки тоже чего-нибудь да стоят, эти - особые существа во всех мирах. Впрочем, проверить правдивость моих слов ты сможешь, когда вернешься  сюда снова, пройдя всю ленту бытия.
- Сколько времени может на это потребоваться? – невольно поёжившись от такой перспективы, поинтересовалась Таша.
  Вампир слегка пожал плечами:
- Зависит от многих факторов. Но дорогу осилит идущий, пора сделать первый шаг.
  Девушка оглянулась по сторонам и спросила:
- А в какую сторону идти-то?
  Феликс, недовольно поморщившись, посмотрел на неё и предложил:
- Повтори всё снова! Закрой глаза, прислушайся к ощущениям и сделай первый шаг!
  Таша смущённо вздохнула, признавая справедливость отповеди, прикрыла глаза и прислушалась. Далёкие переборы струн складывались в незамысловатую мелодию, сопровождавшуюся то ли неумелым пением, то ли неразборчивой декламацией с подвываниями. Внезапно прозвучавшее знакомое слово «Троя», заставило девушку пошатнуться и сделать шаг на этот голос. Таша распахнула глаза и тут же вновь зажмурилась, ветер бросил в лицо горсть горячего песка. Или пепла.
- И куда ж это мы попали? – сердито поинтересовалась она, выплевывая изо рта жесткие крупинки. – К каким-то древним грекам? Мне послышалось «Троя»…
  Феликс отрицательно покачал головой, разглядывая ладонь, усеянную мелкими серыми частичками:
- Мне кажется, я догадываюсь, куда нас занесло! Интересное, но не самое приятное место! Но поскольку миновать его не выйдет, не стану лишать тебя удовольствия догадаться самой, ты, вроде бы, когда-то историей занималась! Иди, смотри и вспоминай!
  И он указал рукой на проступавшую сквозь странную метель высокую стену, сложенную из массивных каменных блоков.

  Таша сердито фыркнула и решительно пошагала вперед, армейские ботинки гулко стучали по каменным плитам, пёс, вопреки обыкновению, семенил рядом. А Феликс нарочито держался позади них, прикрывая нижнюю часть лица полами чёрного плаща, быстро покрывавшегося серым налётом. По мере приближения к стене стало очевидно, что кладка имеет округлую форму. А окон не имеет вовсе. Каменные плиты дороги упёрлись прямо в стену, обозначая конец пути. Туман лизал каменные блоки, создавая впечатление, что вокруг бескрайнее и безжизненное море. Но изнутри доносились всё те же звуки, показывая наличие живых существ внутри.
- Да что же это такое? И как туда попасть? – озадаченно пробормотала Таша, запрокидывая голову.
- Ну, и какой ты после этого историк! – насмешливо промолвил вампир, похлопав её по плечу. – Так ли много было в нашей истории круглых каменных сооружений подобного размера? И ты сама сказала про Трою…
- Так это, всё же, греческий театр? – не слишком уверенно промолвила девушка. – Я их видала только на картинках в учебнике. И совершенно не представляю, как в него входили.
  Феликс тяжело вздохнул и покачал головой:
- Это театр, но не греческий, а вход совсем рядом!
  И указал на небольшую арку неподалёку, которую уже обнюхивал её пёс. Вампир подсадил Ташу в арочный проём, пёс сразу же прыгнул следом, обогнул хозяйку и  поскакал вверх по лестнице, поднимавшейся меж каменных стен. Таша едва поспевала за ним, карабкаясь по высоким каменным ступеням, походя отмечая появлявшиеся сбоку похожие арочные проёмы, едва освещавшие крутые ступени каким-то мерцающим светом. В душе у Таши нарастало беспокойство, тянуло заглянуть в арку, но Ар упорно карабкался вверх, и девушка решила довериться его чутью. Однако заметила, что запах гари становился всё сильнее. Таша полностью сосредоточилась на высоких ступенях, стараясь не споткнуться, и не заметила, как лестница закончилась, и она выскочила на открытое пространство, едва не споткнувшись об Ара. И застыла, оглядывая открывшуюся перед ней невероятную картину.

   Это, и в самом деле, был древний амфитеатр, полукруглая воронка которого была образована каменными ступенями – скамьями, спускавшимися вниз к каменной же сцене, на которой виднелась маленькая человеческая фигурка, от которой и неслись звуки струнного инструмента и неразборчивые выкрики. И это было единственное живое существо в амфитеатре, ну, или ей так казалось. Пустые скамьи лизали волны густого тумана, от которых шел отчётливый запах гари. А на противоположной стороне, за сценой, туман окрашивался в багровые тона, как будто подсвеченный снизу гигантским костром.
- Ты всё ещё не узнала это место? – нетерпеливо вздохнув, поинтересовался Феликс, когда Таша обернулась в его сторону. – Тогда можешь спуститься пониже.

  Девушка тоже вздохнула, подивившись своей недогадливости, окружающая обстановка о чём-то ей напоминала, но узнавания всё не наступало. И двинулась вниз, следом за псом, который двигался гораздо менее резво, чем вверх. И потому сумела оценить незамысловатую скудость мелодии, которая сопровождала заунывную декламацию каких-то рифмованных слов, среди которых мелькали греческие имена.
Чем ниже она спускалась, тем чётче проступали детали того, что происходило на сцене.
  Фигура актёра определённо принадлежала мужчине, закутанному в алую римскую тогу, обнаженные руки терзали струны кифары. Голову его обхватывал лавровый венок, прижимавший  к ней тёмно-рыжие кудри. Такого жа цвета короткая бородка спускалась под выступающий подбородок, над которым нависал крупный нос, из тех, что принято называть «римским». Капризные пухлые губы соответствовали круглым щекам и толстой шее, однако из-под тоги, обтянувшей выступающий живот, выглядывали довольно тонкие лодыжки. Такую фигуру гармоничной не назовёшь.   Голосовое сопровождение, игры на кифаре, пением тоже можно было назвать с большой натяжкой, скорее декламацией под музыку какого-то рифмованного произведения, причем довольно длинного. Но исполнитель был полностью увлечён действом и казалось не замечал, что выступает перед пустыми трибунами.

 Однако, в какой-то момент он замолк, чтобы перевести дыхание, и тут же откуда-то сбоку раздались редкие аплодисменты, сопровождаемые издевательским смехом. Смеялась, определённо, женщина. Таша закрутила головой, пытаясь определить источник смеха, и сквозь поредевшие струи тумана разглядела, что чуть правее и ниже от неё расположено что-то вроде выделенной ложи, огороженной невысокими бортиками. Там находились три женских фигуры в хитонах, две из которых сидели, а одна, высокая и статная женщина, стояла и аплодировала. И Таше всё больше казалось, что та откровенно издевается над незадачливым артистом. А прозвучавшие слова ещё сильнее в этом убедили:
- ЧУдная поэма получилась! Молодец, сынок! Вот только, оценить её тут некому, зрителей столько же, как на твоей последней вечеринке, хотя, и тут ты постарался создать подходящие декорации в виде пожара, правда, я думаю, что Рим, который ты поджёг ради премьеры поэмы, горел гораздо убедительней!
- Так это Нерон исполняет тут свою поэму «Гибель Трои»?! – шёпотом воскликнула Таша, обернувшись к Феликсу, который стоял позади, изобразив из своего плаща некое подобие тоги.
- Ну, наконец-то! – довольно усмехнувшись, промолвил тот. – Тогда ты и зрительницу узнать должна!
  Девушка всмотрелась в римский профиль аплодирующей женщины и предположила:
- Юлия Агриппина-младшая, мать Нерона? Так он же её убил!
- Именно поэтому сейчас она здесь, в качестве наказания, - подтвердил её выводы Феликс, безуспешно пытаясь отряхнуть пепел со своих чёрных кудрей.
- А это реальная личность или отражение воспоминаний Нерона? – поинтересовалась Таша, разглядывая красавицу в нарядном хитоне.
- Сложно сказать, но досаждает своему сыну она весьма изрядно! – промолвил вампир, указав на сцену.
  Взглянув туда, Таша увидела, что мужчина пошатнулся, как от удара, прижал к груди кифару, затряс головой и прокричал в ответ:
- Неправда!  Я всего лишь воспользовался тем пожаром, как фоном для прочтения поэмы, он подтолкнул моё творческое вдохновение. А потом я помогал пострадавшим от пожара, строил каменные дома взамен сгоревших деревянных, расширял узкие улочки Рима…
- А ещё расширил свой дворец, заняв часть сгоревших кварталов! – ехидно усмехнувшись, продолжила Агриппина.
- А ещё я уменьшил налоги, запретил возвращать в рабство вольноотпущенников и казнить многих рабов за преступление одного из них! – не сдавался Нерон.
- Зато приказал отрубить голову своей жене Октавии, чтобы порадовать следующую жену, Поппею! Которую тоже убил, вместе с нерождённым ребенком! – воскликнула его мать, указав по очереди на сидящие рядом с ней фигуры.
- Поппею я лишил жизни случайно, вино помутило мой разум! И я горевал о ней и ребенке не меньше, чем до того об умершей в четырехмесячном возрасте дочери, Клавдии Августе! А что до Октавии, так это я у тебя научился, как устранять с пути политических противников. Да, и союзников ты тоже не слишком жалела! Один дядюшка Клавдий чего стоит, поверил тебе, что вкуснее бледной поганки ничего нет!
- Так это я тебе путь к власти расчищала, неблагодарный! – гневно воскликнула Агриппина, погрозив ему кулаком.
- Не мне, а себе! – затряс головой её сын. – Ты же прекрасно знала, что меня всегда больше интересовали музыка и театр, я был бы счастлив стать артистом…
- И кто бы ходил на твои представления? –  вновь расхохоталась мать, указав на пустые скамьи. – Ты же всегда нанимал зрителей и платил за аплодисменты! Да, ты бы с голоду помер на такой работе, тогда как я сумела прокормить себя в ссылке, ныряя в море за губками!
- Так сослал-то тебя брат, Калигула, за покушение на его жизнь! – огрызнулся Нерон.
- Я его не убивала, а вот ты-то напрямую причастен к убийству матери! – ткнув в его сторону пальцем, прокричала Агриппина
- Я защищался от тебя! – буквально взвыл её сын. – Как только я попытался ограничить твои злоупотребления властью, ты сразу организовала заговор, чтобы заменить меня на сначала Британика, а после его смерти на правнука императора Тиберия, Плавта.
- И всё же  я сына не убивала, а ты приказал убить ту, что привела тебя в этот мир! – парировала Агриппина, указывая на короткий меч, торчавший внизу её живота. – Лучше бы я прислушалась к предсказаниям и вытравила тебя из чрева!

   Таша слушала их перебранку и неожиданно вспомнила высказывания своей матери, часто сожалевшей, что ранний ребенок сломал её карьеру. И как эти слова рождали в ней сначала чувство вины за то, чего она не совершала. А позднее возник протест против несправедливых обвинений. И неожиданно возникло странное чувство жалости к Нерону, как и она, лишённому материнской любви и ласки. Агриппина, и в самом деле, относилась к сыну, как к средству приблизиться к трону. Она вела разгульную жизнь при дворе царствующих особ, являвшихся её родственниками, скинув мальчишку на руки сначала немолодому отцу, женившемуся на ней по приказу императора, а после его смерти - тётке. Кто знает, стал бы Нерон тем сумасбродным тираном, которого знает история, будь у него нормальная семья?

   За этими размышлениями девушка пропустила несколько фраз их перепалки, и вдруг заметила, что Агриппина выдернула из живота меч и метнула в сторону сына.
  Волна гнева вскипела в душе у Таши, она вскинула руку, почувствовала в ней винтовку и, не раздумывая, выстрелила в голову Агриппины. Та треснула, как спелый арбуз, а вслед за тем трещины начали появляться на здании амфитеатра.
- Что ты наделала! Нам надо было всего лишь, под шумок, перебраться на другую сторону, а теперь всё рухнет, и мы погибнем вместе с ними! – вскричал Феликс. – Бежим немедленно на ту сторону!
   Вампир схватил Ташу за руку и понесся по ступеням к сцене, вслед за псом, верно оценившим опасность ситуации и значительно прибавившим скорости. Пробегая по сцене к трещине в задней стене театра, Таша заметила Нерона с перерезанным горлом, лежащего в луже крови.
- Какой артист умирает! – услышала она уже из-за спины, и с губ её сорвался истерический хохот.
  Нерон не мог обойтись без любимой фразы!