Русалка

Проснулся, как всегда, в 7-00. Решил ещё полежать в спальном мешке. Торопиться некуда. На завтрак остались только крекеры, немного сыра и чай. Питьевой воды меньше литра. К одиннадцати часам собраться успею. Ровно в час буду на месте. К этому времени подъедет Максим. И закончится моя трёхдневная клаустрофилия: без телефона, без людей, среди леса, рядом с молчаливой рекой. Хотя бы так…
Через час решил спуститься с крутого оврага, напоследок умыться и плеснуть на грудь холодной мартовской водицы. Поставил кружку с водой на спиртовку и пошёл к оврагу.
Это место нашёл случайно. Увидел, пролетая над ним на вертолёте. Километрами тянется крутой, практически неприступный речной берег. В одном месте произошёл небольшой обвал. Упавшая земля «утонула», но образовался небольшой «пляжный пятачок». От воды до начала вновь образованной отвесной стены метра два и в ширину не более пяти метров. Спуститься сверху, как и подняться наверх можно только с помощью лестницы. Я сфотографировал понравившийся мне вид, ребята нашли его на карте. Вокруг девственный лес, дорога в одиннадцати километрах от берега, никаких селений в радиусе двадцати пяти километров. Удачный приют для клаустрофила.
Я здесь уже в четвёртый раз. Нереальную для этого места лестницу заменил толстой верёвкой, конец которой был привязан к колу, вбитому в землю наверху. По ней, повесив полотенце на шею, я без труда опускался и поднимался, когда была потребность умыться или – летом – искупаться.
Так и в этот раз. Снял свитер и футболку. Спустился и застыл на месте.
На боковом краю пятачка, прижавшись к обрывистой стене ничком лежала голая женщина.
Если смогла вылезти из воды на «пляж», значит не утопленница. Разглядел кулон на золотой цепочке и золотые перстеньки на пальцах. Даже вокруг щиколотки одной ноги блестела золотая цепочка. Значит - не жертва ограбления, которую выбросили за борт. Но почему совсем нагая? Странно. Присмотрелся. Не шевелится, но дышит.

- Эй! Ты там живая?

Вздрогнула. Видимо, не слышала, как я спустился. Подняла голову. Посмотрела на меня. Зашевелилась, пытаясь прижать ноги к груди.
- Вы кто?
- Конь в пальто. Почему голая лежишь?
- Так получилось. Помогите, пожалуйста. Встать не могу. Ноги не чувствую.
- В такой время даже дураки не купаются. Сесть сможешь?
- Не знаю.
- А кто знает? Если пройдёт пароход или большая баржа, тебя волной в реку смоет. Видишь, здесь постоянно земля сырая.
- Сейчас попробую. Помогите мне.
- Ещё горе голое на мою голову.

Подошёл к ней. Лицо и руки в грязи. Молодая. Её, конечно, надо поднимать наверх. Но что потом с ней делать? Опустился на колени. Теперь сам запачкаюсь.

- За шею меня обними обеими руками.
- Зачем?
- Затем, что по такому обрыву я с тобой на руках подняться не смогу. Видишь, у меня сверху верёвка спущена. Вот с её помощью и поднимусь. Сможешь повиснуть на мне, тогда вытащу. Не сможешь, загорай дальше.
- Давайте обниму.

Повернулся к ней спиной и она, приподнявшись, обхватила меня за шею.

 - Так?
- Да. Только руки сцепи. Если сорвёшься с высоты, шею свернёшь.
- Пальцы плохо действуют.
- Тогда сильнее обхвати меня.
- Я вас не задушу?
- Ты о себе лучше подумай, русалка хренова. Чтобы меня задушить совсем другие руки нужны. Ну что? Держишься?
- Вроде да.
- Вроде-Мавроди. Держись крепче. Я подымаюсь. Чёрт! У тебя сиськи ледяные. Аж плечи жгут.
- Я до колен ноги чувствую, а ниже - нет.
- Держись изо всех сил… Дура-баба. Небось всю ночь пила и трахалась, а потом с яхты упала. Так?
- Я не баба. И всё не так было.
- Ладно уж… Ну вот, вытащил тебя. На ноги сама встанешь?
- Не знаю. Нет. Опустите меня сами.
- За шею продолжай держаться, только очень уже не сдавливай. - Я развернулся, взял её на руки и понёс к палатке. - Видишь спальник? Теперь отцепляйся. На него ложись. Чёрт, перепачкаешь мне его.
- Я вам потом новый куплю. Спасибо большое. Как им укрыться?
- Сейчас молнию застегну. Согреешься. И слушай сюда. Ногами шевели постоянно и верти стопами в разные стороны. Если больно, всё равно шевели и дёргайся. А руки на сиськи положи. Помни их. И пальцы согреются и сиськи не отмёрзнут.
- Поняла. Вы меня в город отвезите. Пожалуйста. Я потом вам за всё заплачу.
- Если ты где-то рядом вертолёт увидела, то это у тебя глюки. До дороги больше десяти километров. Добраться можно только пешком. В час дня мне надо на эту дорогу выйти. Там будут меня ждать. Если к часу на ноги не встанешь, то не знаю, что с тобой делать. На руках я тебя по ровной тропе донёс бы. Но придётся продираться через кустарники. И лес, как видишь, густой. Тебе в какой город нужно? В Париж? Там все девки голышом ходят.
- Мне в Рязань. Пожалуйста.
- Это можно. Только сначала выбраться отсюда надо. Без ног не выйдешь, сразу говорю. Сейчас чай заварю. Попьёшь, быстрее согреешься.
- Вы меня ничем другим не напоите?
- Есть немного спирта. Развести водой?
- Нет-нет. Я в другом смысле спросила. Меня чем-то напоили. Теперь боюсь всего.
- Позже поведаешь свою историю. А меня не бойся. Травить тебя не собираюсь.

Вода на спиртовке закипела. Опустил в кружку пару чайных пакетиков.

- Подожди пару минут, пусть заварится. У меня кружка одна. Если не брезгуешь будем пить по очереди. Чтобы не думала, что хочу тебя отравить, сам первый глоток сделаю.
- Простите, что я так сказала. – Взяла у меня кружку. - Горяченькое - это сейчас хорошо. Спасли меня.
- Спасу, если выберешься.
- В вашем мешке тепло. Сама уже согрелась, а ноги ещё не чувствую.
- Ты ими дёргаешь, как я велел?
- Да. Стараюсь стопами вертеть. Они двигаются, но тактильного ощущения нет.
- У тебя стопы в воде были. Она в начале марте ещё холодная. Сиськи согрелись?
- Да. Чувствую их.
- Тебе сколько годов-то?
- Вчера двадцать восемь отмечали… Доотмечалась, дура.
- Это ты верно заметила. Сколько времени в воде провела?
- Точно не скажу. Не знаю. Светать только начинало. Проснулась от холода на палубе. Внутрь заходить побоялась. А там одежда моя, документы, деньги, ключи от квартиры. Но так была напугана, что сразу прыгнула в воду.
- Сейчас в семь часов солнце встаёт. Значит, ты часа два купалась в холодной воде. Почему раньше не вылезла?
- Я хорошо плаваю, но берег везде такой обрывистый, не подступишься. Вдоль него и плыла пока не обнаружила этот провал. Увидела площадку. Вот на неё и вылезла насколько сил хватило. Потом плакала. Видела, что места заброшенные. Страшно стало. Можно ещё чаю?
- Пей сколько хочешь. Тебе он нужнее. Дело в том, я собираюсь через час уходить.
- А если я ходить ещё не смогу, здесь меня бросите?
- Не знаю. Но меня там ждать не будут. Я сказал: буду к часу, заберёте, не буду, тогда следующим рейсом через день. Что с ногами?
- Шевелю ими.
- Здесь ещё проблема. Свитер я тебе дать могу. Он длинный, прикроешься им. А вторых штанов у меня нет. Но и это полбеды. Тебе обувь крепкая нужна. Без неё не пройдёшь по лесу. Здесь не дачная лужайка.
- А вы как сюда попали?
- У меня долгая история. Хуже, что еда закончилась. И питьевая вода на исходе. Я на лишний день не рассчитывал. Тем более на двоих. Ладно. Ты лежи и ноги тренируй. Я сейчас что-нибудь придумаю насчёт твоей обувки... Придётся палатку резать, мать твою! Ткань нейлоновая. Нарежу её широкими лентами. Подошву тебе сделаю из журнала. Разрежу его пополам – как раз на две ноги. И обмотаю тебе подошвы и ноги. Уж насколько удобно в них будет, не знаю. Но главное – ты сможешь идти.
- Я вам потом новую палатку куплю!
- Надеюсь.
- А у вас нет телефона?
- Телефон есть. Интернета здесь нет.
- Вам нужно было взять с собой спутниковый телефон.
- У тебя, смотрю, ума палата. Но если бы так было, ты здесь точно не оказалась бы. Я сказал: лежи, молчи и Богу молись, чтобы ноги задвигались.
- А за вами на катере не могут приплыть?
- Могли бы, но я так не договаривался…

*

Одиннадцать часов. Я расстегнул спальный мешок.
- Отогрелась?
- Да. Спасибо.
- Тебя как зовут?
- Наташа.
- Меня Николай. Садись и надевай свитер… Вытяни ноги. Пошевели стопами.
- Их словно иголочками колет. Но не очень больно.
- Это нормально. Значит восстанавливается кровообращение. Давай помогай мне. У тебя руки должны быть более ловкими. До колен эти ленты наматывай, чтобы не соскочили. А над коленями перевяжем. Теперь вставай.
- Вы мне помогите.
- Сейчас помогу, но идти тебе придётся за мной след в след. Там я тебе уже не помощник. Сначала пойдём не торопясь. Разойдёшься, а последние километры придётся идти быстро.
- Я постараюсь не отставать от вас. Вот видите. Ходить могу.
- Это по ровной земле. А нам придётся и через стволы перелезать, и через ручей прыгать, и вообще…
- Понимаю. Как только соображу в каком направлении мы идём, то, если и отстану, потихоньку выберусь сама. Дорога идёт поперёк нашего пути, я правильно поняла?
- Да.
- В любом случае на неё выйду. Вы не переживайте за меня. Спасли мне жизнь. За одно это я вам до гроба буду благодарна.

Первые пару километров прошли медленнее, чем полагалось бы, но без остановок. Наташа стала периодически кашлять.

- Солнце должно быть всё время за спиной. В течение дня, разумеется. Мы идём с тобой на северо-запад. Ты молодчина. Сапоги самодельные береги. Не больно подошвам?
- Терпимо.
- Молодца! Кем работаешь. Или учишься?
- Я закончила хореографическое училище. Танцорка, проще говоря. Ноги у меня крепкие и выносливость хорошая. Не беспокойтесь. У меня даже настроение поднялось. Могу вам что-нибудь спеть.
- Не надо. Смотри лучше внимательней под ноги.
- Я смотрю. Тогда вам стишок прочитаю. Одна наша девушка сочинила. Ушла с филфака, чтобы на квартиру заработать. К нам с вами очень подходит.
- Давай, декламируй.

- Оставьте маску, сударь,
Мы здесь не на сцене!
И выканьем меня довольно обижать.
О вас я думала
Как о приличном джентльмене.
Извольте даме тыкать начинать.

- С юмором у тебя полный порядок. Двусмысленный намёк понял. Переходи на «ты». Тебе бы на сцене выступать.
- Угадал.
- Ты артистка?
- На этот вопрос мне всегда трудно ответить. Артистка, но… наполовину. Давай сначала выберемся на волю. Тогда всё и расскажу.
- Хорошо. Устала?
- Нет. Но самодельные чулки-сапоги разбалтываются.
- Сейчас будет небольшая речушка. В ней вода родниковая. Наша закончилась. Перейдём её и сделаем короткий привал. Мы ещё половины пути не прошли. Там твои чулки-сапоги затянем потуже. Ты не простудилась? Кашляешь всё чаще.
- Было бы удивительно не простудиться. Но я редко болею. Пройдёт.

Мелкий ручеёк был шириной метра три.

- Я сначала наберу воду во флягу. Потом перейду сам. Смотри, на какие камни буду наступать. Они лежат прочно, уже проверено. Всё понятно?
- Конечно.

Перешёл на другой берег, скинул на землю рюкзак.

- Теперь ты. И не торопись.
- Сейчас я тебе продемонстрирую, как балерины ходят на носках.

Наташа встала на цыпочки и шагнула на первый камень. Затем легко перепрыгнула на второй. Но с третьего камня её нога соскользнула в воду, и она упала прямо мне на руки. Я успел, нагнувшись, её подхватить.

- С ума сошла! Ты что творишь?
- Хотела показать тебе…
- Всё, что ты могла мне показать, я уже давно разглядел. Ну ты и дурёха. Встань-ка на обе ноги!

Наташа выпрямилась и с обидой посмотрела на меня.

- Хотела понравиться тебе… Ой!
- Что случилось?
- Пальцы на левой ноге снова вывихнула. У меня один раз так уже было. Рано прыгать начала. Действительно – дура.
- Сделай несколько шагов.

Наташа сделала четыре шага вперёд, потом назад. На правой стопой наступала полностью, левой – только на пятку.

- Ты так далеко не уйдёшь? Что будем делать, пижонка? Нам ещё идти и идти.
- Ты иди. Я знаю теперь, как выйти к дороге. – Стала разматывать «палаточные бинты» с ног. – Не надо меня ждать. Я серьёзно говорю. Мне завтра уже станет лучше. – Она опустила левую стопу в ручей. Сморщилась. Не глядя на меня, продолжила: - Я прошу только оставь мне спальный мешок. Здесь пересижу. И уходи, а то сам опоздаешь. Я тебе потом всё верну. Только номер своего телефона напиши на чём-нибудь. Потом созвонимся.
В её словах был резон. Но частичный. Я посмотрел на часы. Кинул на землю спальник, сверху положил фонарь. Пару секунд помедлил, затем вытряхнул из рюкзака всё, что в нём находилось.

- Жди меня здесь и никуда не уходи. Вернусь вечером. Когда станет темно, зажги фонарь и направь луч вверх. Услышишь, что зову, откликайся. Ногу в холоде не передержи. Потом закутай её в мои тряпки. Я пошёл.

На встречу со своим сотрудником не опоздал. Но удивил его приказом:

- Быстро едем в ближайшее село. Нужна аптека и магазин. Они вроде все в одном месте. Затем вернёшь меня точно на то же место. И до завтра. Ты уж извини, что замотал тебя. Попалась в лесу девушка. Подвернула ногу, на себе вытащить не смог. И оставлять в лесу одну как-то не по-человечески.
- Откуда она там взялась?
- Напоили и сбросили с какой-нибудь яхты. Вылезла на берег прямо к моей палатке. Такое нарочно не придумаешь.
- Николай Евгеньевич, подставы не может быть?
- Не похоже. Я вообще мог её не заметить на том пятачке. Но для очистки совести теперь должен привезти её в город. Не оставлять же с травмированной ногой в глухомани. А там разойдёмся.
- Сфоткайте её на всякий случай. Придумайте предлог. Мало ли что в нашей работе бывает.
- Дельный совет. Сделаю.

Назад возвращался, когда ещё было светло. Узнавал некоторые знакомые деревья со своей меткой. Поваленные стволы – лучший и долговечный ориентир. До ручья оставалось не больше получаса ходьбы. Теперь лишь бы не отклониться далеко в сторону. Насколько прямым было русло ручья я, разумеется, не проверял. Разумеется, он в лесу мог петлять, как угодно.
Вскоре стало быстро темнеть. Солнце заходит в половине седьмого, сейчас только шесть. Но и я не в чистом поле. Вариантов найти в темноте место, где осталась Наташа, оставалось всё меньше.
Наконец-то наткнулся на ручей. Да так, что, не услышав его журчанье, влетел через кусты сходу в воду. Вокруг темнота. Громко крикнул:

- Наташа-а-а!

И надо же, услышал её отклик! Но откуда он раздавался, не определил. Вертел головой, пока не заметил что-то похожее на слабый луч света с правой стороны. Пошёл в ту сторону.

- Николай, это вы?
- Не свети в лицо. Кто ещё сюда придёт? Посвети мне, где что лежит… Ясно. Дай присяду рядом. Мы что, снова на «вы»?
- Это я от страха и от радости.
- Смотри, что привёз. Всё нужное надевай на себя, а то потом запутаешься в темноте. Трусы женские. Продавщица была полнее тебя. Сказал, что нужен размер чуть меньше её. Лифчик не покупал, тебе он ни к чему. Носки шерстяные. Надевай сразу, должны подойти. Как нога?
- Болит, но не сильнее обычного. Пройдёт.
- Дальше. Штаны спортивные, примерно твоего размера. Футболка и ещё что-то вроде тёплой кофты с рукавами. Её наденешь, когда приедем в город. Пока ходи в свитере. И самое главное – кроссовки на толстой подошве.
- Ты просто волшебник!
- Ещё не всё. Вот аспирин, не знал, что тебе лучше. И эластичный бинт – этот наверняка нужен. Сейчас фиксируем стопу. Кроссовки взял побольше размером, чтобы перебинтованная стопа поместилась. Какую-нибудь клюшку для опоры завтра с утра смастерю.
- Чтобы я без тебя делала?
- Выжила бы. Это не перелом ноги или позвоночника. Это мелочь, хотя и болезненная. Продолжаю. Хлеб, шоколад и сыр. Колбасу не взял, зато не отравимся. Сейчас перекуси. Я в машине поел. Остальное - на завтра. Потом устраиваем ночлег и поговорим. В десять отбой. Подъём в семь ноль-ноль. Даже тихим шагом к шести вечера мы должны выйти на дорогу. Дай-ка мне фонарь.

Внимательно осмотрел место, где мы находились. Решил, что от ручья лучше не отходить. Вот только спать на чём? Ёлок поблизости не было, лапник отпадал. И трава новая ещё не выросла.

- Наташа, спать будешь в спальнике. Свитер отдашь мне. Там и в футболке нормально.
- А ты?
- Лягу рядом. Спальник широкий. Прижмёшься к одной стороне, а на другой я сверху лягу, чтобы не на голой земле лежать.
- Давай вместе ляжем.
- Нет. Была бы нога целая, можно было бы и уместиться. Ты худенькая русалка. И, к счастью, без хвоста. Но я ночью могу задеть твою стопу. Аспирин прими сразу, хуже не будет. И спальные места лучше занять заранее. Не знаю, как ты, а я что-то подустал. Спать ещё не хочется, но полежал бы с удовольствием.

Устроились так, как я и советовал. Наташа, отдав мне свитер, надела купленную футболку и легла в спальник. А я снаружи прижался к нему.

- Я замучила тебя, да?
- Не очень. Мне полезно подвигаться. А то большую часть времени или сижу, или лежу.
- Ты кем работаешь?
- Извини, не хотел бы об этом пока говорить. Потом как-нибудь.
- Потом мы с тобой вряд ли встретимся.
- Хорошо. Начинай ты первая. Я уверен, что у тебя очень интересная биография.
- Мастак ты угадывать людские судьбы. Интересного, впрочем, мало. Больше драматического. Но я буду только о хорошем. Итак, я – подкидыш. Без папы, мамы и родни. Принесла в роддом какая-то медсестра. Потом поместили в детский дом-интернат.
- Это самая хорошая часть твоей биографии?
- Не удивляйся. Да. Потому что после того, как мне исполнилось восемнадцать, получила однушку в доме в Дашково-Песочной, рядом с Окружной дорогой. Я уже тогда училась в хореографическом училище, которое через год и закончила. А дальше начинается та часть биографии, которую можно рассказать только человеку в купе поезда, зная, что больше его никогда не увидишь, или…
- Или в заброшенном лесу человеку, с которым через сутки простишься и тоже вряд ли, когда ещё встретишься.
- Ты прав. Мне нечего тебя стесняться после всего происшедшего? Короче говоря, обучали меня русскому народному творчеству и в основном русским танцам. А на «практику» я предпочитала ходить в ночные клубы, где выступали стриптизёрши. Там своя «школа». Гимнастику я любила и раньше, но спорт, как таковой меня не привлекал. Обучили выступать на пилоне, особым танцам на раздевание и т.д. и т.п. Я больше других понравилась «приёмной комиссии» этого заведения: профессиональная подготовка академическая, фигура сексапильная, физически здоровая. И девственность потеряла, без всякого стыда об этом говорю, ещё в интернате. А больше им ничего и не надо. Не совсем дурой была, хочу это тебе подчеркнуть: на наркотики не подсела, не курю и винишком грешила только по редким случаям. Для меня здоровье – основной инструмент заработка. Выступала везде, куда звали. Не отказывалась от корпоративов у братвы. В итоге за пять лет обставила свою квартирку так, что не стыдно и за принца замуж выйти. Ну, там шмотки всякие, золотишко на разные части тела. Вроде всё есть, а чего-то стало не хватать. Ближе к своему двадцатипятилетию мудрость стала появляться. Работа у нас практически на износ. Если ничего не случится, то уже до тридцатника девчата оттуда уходили. Кто-то замуж. Кто в больницу. Бывало и на кладбище. Некоторые держались до последнего, а потом непонятным образом исчезали… Вот я сейчас думаю, как бы меня на такое «исчезновение» и не пригласили. Появились у меня конфликты с директором. Мы приехали в Касимов выступить в закрытом клубе в честь Восьмого марта. А вернуться в Рязань знакомые парни позвали меня с подругой на большом катере по Оке. Или это яхта была, не знаю. Впереди обширная каюта и сзади палуба с лесенкой в воду. Летом на ней наверняка здорово, а сейчас слишком прохладно. Вот сидели все внутри, травили анекдоты и выпивали. А очнулась на палубе и без одежды. И что-то такое в голове осталось: то ли свои тревожные мысли, то ли без сознания что-то слышала и запомнила. Не знаю. Но страх возник панический. Была уверена, что меня хотят убить. Вот и прыгнула сама в реку. Всё остальное ты уже знаешь.
- Интересная биография. И что дальше будешь делать?
- Решила из кабаре уйти. Деньги есть. Диплом хореографа есть. За лето попробую найти место хореографа в школе, учительницы танцев в клубе или в каком-нибудь частном заведении. Мне всё равно.
- Ты сначала напиши заявление в полицию о потере паспорта. Затем заблокируй банковскую карту. Как в квартиру попадёшь? Есть у тебя молодой человек, которому могла бы доверять?
- Молодых много, но поняла, что доверять никому из них нельзя. Николай, ты мне уже сильно помог. Помоги ещё раз. Мне бы в квартиру попасть. Дверь новая, металлическая. Двенадцать тысяч отдала. Ломать жалко. У меня стоит охранная сигнализация и копии всех ключей есть в охранном пункте. Но явиться к ним в таком виде. Я там была два года назад. В лицо могут и не узнать, вся оплата у меня автоплатежом. И паспорта нет. Нужны советы мудрого человека вроде тебя.
- Понято. Доберёмся до города, разберёмся с этим вопросом. Давай спать?
- А про себя ты не расскажешь?
- Служу в полиции. Кем и что делаю, говорить пока не хочу. Извини. Когда-нибудь позже.
- У нас с тобой «позже» не будет. Слишком разные мы люди. А узнаешь побольше обо мне и встречаться не захочешь. Мне кажется, что есть у тебя такие возможности – всё узнавать о человеке. Просьба одна: первые день-два помоги мне, пожалуйста. Потом и деньгами с тобой рассчитаюсь, и на глаза больше попадаться не буду. А лучше ничего про меня не узнавай. Хочется остаться в твоей памяти вот такой, какой я была с тобой в этом лесу.
- А если мне надо будет встретиться с тобой?
- Меня всегда сможешь найти. Я всегда буду рада видеть тебя... Ладно, давай спать.

Я заснул, но в три часа ночи проснулся от холода. Бегать и прыгать – глупо. Завтра целый день в дороге, да как бы ещё русалку не пришлось тащить на руках. Сжался, как собака, в кружок, пожалев, что нет у меня пушистого хвоста, чтобы ещё им прикрыться. Вдруг почувствовал, как рука Наташи дотронулась до моего носа.
- Ты что делаешь?
- Проверяю, насколько ты замёрз. Залезай в спальник. Ляжешь за моей спиной. Обнимешь меня и прижмёшь к себе. С одной стороны спальник, с другой я. Сразу согреешься. Не хватало к моей больной ноге твоей пневмонии. Оба здесь и окочуримся…

На следующий день пошли к дороге. К моему удивлению, Наташа шагала без устали, хотя левой ногой опиралась только на пятку. И даже кашлять перестала. Зато я начал покашливать.
В обед сделали большой привал. От графика не отставали, поэтому я дал Наташе возможность отдохнуть. Не хватало ей подвернуть вторую ногу! Вышли к намеченному месту раньше намеченного мною срока. Расположились ближе к лесу, так как редкие машины поднимали за собой облако пыли.

- Ногу больно?
- Не очень. Берегла пальцы. Видел же, как я кривобоко шла. Зато не ныла и на остановках не настаивала.
- Да. Выносливость у тебя профессиональная. Любопытно, как долго длятся твои выступления на сцене?
- Если кратко – всю ночь. Однозначно сказать трудно. Вокруг пилона, виляя бёдрами, можно танцевать минут двадцать без особого труда, только привлекая к себе внимание посетителей. Но когда начинаешь выполнять элементы даже среднего уровня, это уже работа. Минут десять-пятнадцать, в зависимости от музыкальной композиции. У танцовщиц за вечер несколько выходов. Чередуемся. Когда кто-то хуже чувствует себя, выйдешь за неё. Как в любом коллективе.
- Сильно устаёшь?
- Нормально. Две ночи работаем, потом две отсыпаемся и по новому кругу. Это обязательный график. В первые годы я всегда соглашалась в выходные дни на халтуру. Копила деньги. Про свою обстановку уже рассказала. А вот на машину не набирается. И что-то уже захотелось мне не машину, а мотоцикл. Полтора лимона на него надо. Какую-нибудь «Ямаху» на 70 лошадей. Но он весит двести кг. Я его в подъезде и до грузового лифта не дотащу. Нужен гаражный блок. В общем это всё пока в планах.
- Странное у тебя сочетание адреналиновых увлечений.
- Как сказать. Риск везде одинаковый. Если с трёхметрового пилона сорваться вниз головой, то ещё неизвестно, где быстрее шею свернёшь. На мотоцикле ты в прочном шлеме, а на пилоне – только трусики с лифчиком и специальные туфли - стрипы. На шесте полегче, но там уже другие номера… Николай, я тебе всё рассказываю, а ты про себя ничего не говоришь.
- Придёт время, тогда и расскажу. Вон, Макс пораньше приехал. Давай помогу подняться, русалка-танцовщица.

В нашем «УАЗ Патриоте» Наташу посадил на заднее сидение и порекомендовал травмированную ногу вытянуть вдоль сиденья. Сам сел с Максимом.

- Здравствуйте, - сразу повернулся он к Наташе. - Меня зовут Макс. А вы Русалка?
- Здравствуйте. Моё имя Наташа.
- Понял: Русалка-Наташа. Я живых русалок ещё ни разу не видел. Шеф говорил вчера, что у вас был хвост. Где он?
- Когда пробирались через лес, он потерялся.
- Обидно.
- Макс, хватит балаболить, - вмешался я в их разговор.
- Понял. Только два вопроса. Наташа, в Рязань вы плыли откуда?
- Из Касимова. На большом катере с каютами.
- Название у него было?
- Конечно. Но не поверите какое. Он назывался «Русалка».
- Информацию принял. Спасибо.

Я позвонил Наташе через несколько дней.

- Как у тебя дела с паспортом?
- Живу со справкой. Обещали выдать новый через две недели. Так что придётся работать в своём борделе до конца месяца. Это нужно ещё для того, чтобы уйти мирно и без шума. Без паспорта на новое место всё равно не устроюсь.
- На работу не вышла?
- Нет. Хромать на сцене – для нас последнее дело.
- У меня появилась информация, которая касается тебя.
- Если это очередная гадость про меня, то я не хочу её слышать.
- Сведения о твоей маме. И о твоих друзьях по катеру «Русалка».
- Ой! Откуда? Тогда расскажи мне всё-всё-всё.
- Когда ты свободна?
- В любое время.
- Вечер свободен?
- Да.
- Мне хотелось бы встретиться где-нибудь на свежем воздухе. Погода хорошая. Какой парк или сквер ближе к тебе?
- Я приеду сама, куда скажешь.
- Тогда перед Кремлём. У моста. Там и посидеть есть где. Доберёшься?
- За такими сведениями я до Луны долечу. Во сколько свиданка?
- Договоримся на 18-00. Устроит?
- Без проблем.

В приличной одежде я Наташу ни разу не видел. Сначала вообще без одежды, потом в спортивных штанах и моём свитере. Когда она подходила, то я первые секунды смотрел на неё как на красивую незнакомку и стильно одетую девушку. Лишь заметив лёгкое прихрамывание осознал, что это – моя Русалка!
Пошёл ей навстречу, восхищённо качая головой, и дружески чмокнул в щёчку.

- Ты не простая Русалка. Ты их царица.
- Спасибо. Это первый комплиментов от тебя.
- Наверняка я тебе и раньше что-нибудь приятное говорил.
- Нет. Говорил про мои ледяные сиськи, говорил, что я «дура-баба». Самое ласковое, что слышала от тебя, было: «Русалка хренова», а в качестве похвалы слово: «Молодца!»
- Ты что, всё это записывала?
- На чём я могла писать? Запомнила. В стрессовой ситуации всякие нюансы запоминаются надолго.
- Прошу у тебя прощения.
- Ты спас мне жизнь. За такое прощается всё остальное. Лучше расскажи, что узнал о моей матери. Пошли на ту скамейку.

Наташа взяла меня под руку и потащила к свободной скамейке в сквере.

- Тогда слушай, - начал я, - только не перебивай. Твоих родителей не могли найти по спискам родильных домов по той простой причине, что мать рожала тебе дома. В ванне с водой. Договорилась за плату с акушеркой, та у неё роды и приняла.
- С ума сойти! В ванне! Зачем?
- Если будешь меня перебивать...
- Больше не буду. Честное слово!
- Кстати, роды в ванне с тёплой водой более щадящие для матери. Она у тебя была очень больной.
- Чем она болела? А если бы я там захлебнулась?
- Ты хочешь, чтобы я встал и ушёл?
- Ну прости, прости. Буду молчать. Только ты мне всё-всё-всё, что узнал, расскажи. Даже не представляешь, как мне это важно.
- Продолжаю. Твоя мать болела тяжёлым онкологическим заболеванием. Звали её тоже Наталья. Умерла вскоре после твоих родов. О твоём отце акушерка ничего не знает. Кстати, тебе самой полезно было бы почитать, что это за роды в ванне. Ты женщина, тебе рожать придётся. Акушерка пояснила, что захлебнуться ты никак не могла, так как из плодных вод переместилась в простую. Кислород и питание шли к тебе через пуповину. Она уверяла, что ты чуть ли не минуту плавала в ванне.
- Вот откуда у меня любовь к воде и плаванию! Молчу!
- Дальше всё просто. Оставить чужое дитя у себя акушерка, у которой была своя семья, не могла. Поэтому на следующее же утро она взяла тебя с собой и принесла в свой роддом. Сказала, что увидела на скамейке подкинутого ребёнка. Под одеяльцем лист бумаги с именем: «Девочку звать Наташа».
- Об этой записке мне говорили. А фамилию мамы акушерка знала?
- Да. Обещала никому не говорить. Но по прошествии такого времени это уже не секрет. Ты – Наталья Громова. Отчество неизвестно.
– Я Громова? Крутая фамилия. Правда здорово? А то кричат со сцены: «Танцует Тата Вечерняя». Все думают, что это мой псевдоним. Наконец-то я что-то узнала про себя. А кем была моя мама? Кем работала?
- Тебя это вряд ли удивит. Она работала акробаткой и гимнасткой в передвижном цирке «Шапито». Слышала про такие?
- Да. Получается, что мои танцы и тяга к сцене тоже от моей мамочки?
- Видимо, да.

Наташа взяла меня за руку, приложила к своей щеке, а потом поцеловала.

- Это ещё зачем?
- Сам знаешь. Спасибо тебе огромное. Знал бы ты, как меня всегда угнетало это незнание, эта темнота моего появления на свет. Что ещё узнал?
- Остальное - уже работа моих ребят, Макса и Дениса. Хозяин катера «Русалка» некий Георгий Шумилин. Знаешь такого?
- Нет.
- Странно, что его никто не знает. Двое других из твоего кабаре: Минаев и Шемякин.
- Этих я отлично знаю. Считала их нормальными парнями. Минаев – один из администраторов, а Шемякин – сторож и вышибала. Наш спаситель от пьяных приставаний.
- Присутствует непонятный факт: они утверждают, что ты с ними ехать отказалась. То есть: тебя с ними не было! Понимаешь? Никаких твоих вещей на катере не обнаружено.
- Привет! А как же Нинка?!
- Нина Кузина была. Она жива и здорова. Показала при опросе, что ты передумала и сказала, что будешь возвращаться со всеми на автобусе.
- Врёт! А как я очутилась в Оке? Ночью! У чёрта на куличках! Николай, я же помню… не столько помню, сколько чувствовала, как меня раздевают и обсуждают, как лучше от меня надо избавиться! Говорили, что не надо бить или насиловать. Сама утонула и концы в воду.
- Наташенька, милая. Больше я ничем не могу тебе помочь. Эти вопросы будут теперь выяснять другие лица уже из Отдела уголовного розыска. Они тебя скоро вызовут для беседы.
- Ты же меня там нашёл! На берегу!
- Да. Свои показания следователю я передал в письменном виде.
- Ничего не понимаю. И что мне теперь делать?
- Если без возражений согласились на твоё увольнение, то ничего. В твоём кабаре, выражаясь канцелярским языком, своеобразная ротация кадров. Ты пока на «больничном листе». Не торопись выходить. Увольняться надо тихо и мирно. А пассажирами этого катера пусть занимаются другие люди.
- Но Нинка! Она же моя подруга! Она не могла так соврать.
- А если ей пригрозили, что она может составить тебе компанию и тоже пропасть без вести? Мой тебе совет. Подчёркиваю – совет профессионала полиции. Никаких розысков сама не предпринимай, не вздумай искать правду или выводить на чистую воду Кузину. Ты её уже видела?
- Нет. Сказали, что она простудилась и пока выступать не будет. Звонила ей, не берёт трубку
- Я всё понятно тебе рассказал?
- Да. Только мне страшно. Коля… Коленька, милый, меня всё равно убьют, да? Живой свидетель им не нужен. У нас так одна девчонка умерла при всех. Красилась перед зеркалом, готовилась к очередному выходу. Сделала глоток из бутылки с водой, поднялась на пилон и упала замертво. Сказали, что сердечный приступ, не выдержала нагрузки. Так и со мной расправятся.
- Когда это произошло?
- Сейчас скажу точно. В том году. Перед Новым годом. Двадцать пятого декабря её хоронили. Три месяца не прошло!
- Такой способ вторично не применят.
- Есть, наверное, десятки других.
- Конечно есть. Предлагаю тебе переехать до увольнения ко мне.
- Не знаю. А ты можешь ко мне переехать? Очень прошу тебя. Пожалуйста.
- Согласись, что у меня тебя точно искать не станут.
- Ты с мамой живёшь. Ты серьёзный приличный мужчина. А тут я заявлюсь такая… вся из себя. Наверняка ей не понравлюсь. Да если ещё узнает, где и кем я работаю. Нет. Пусть лучше убьют. Лишь бы не больно...

На следующий день Наташа позвонила мне.

- Боюсь, что не успею выполнить свои обещания. А у меня для тебя два ценных подарка. Но больших и тяжёлых. Мог бы заехать и забрать их?
- Могу. Только вечером.
- Приезжай к ужину. Я плохая кулинарка, но что-нибудь вкусное постараюсь приготовить. Только на машине, чтобы всё забрал.
- Спасибо за приглашение. К семи часам нормально?
- Буду ждать.

Приехал с бутылкой вина и небольшим букетом роз. Не догадался раньше спросить, какие Наташа любит цветы.

- Раздевайся. Мой руки и проходи за стол. За цветы спасибо. Редкий случай. Обычно дарят деньги…
- А где мои подарки?
- Выпьем за наше здоровье, закусим, тогда я их тебе и вручу.

Подарками оказались спальный мешок и палатка.
 
- Совсем не обязательно было их покупать. – Я даже смутился. Получается, что сам в своё время напросился на них.
- Я же обещала тебе купить новые и сдержала своё слово.
- Спальник отличный. Я старый почистил, будет запасной. О-па! А палатку ты купила двухместную.
- А у тебя какая была?
- Одноместная.
- Эта, выходит, не пригодится?
- Очень даже пригодится. Потому что теперь, если захочешь, мы будем ездить в тот райский уголок вдвоём. И второй спальный мешок для тебя теперь имеется.
- Мне больше понравилось, когда мы с тобой спали в одном. Буду ждать приглашения, но признаюсь, что те места мне видятся в самых ужасных снах.
- Есть хороший способ избавиться от этого кошмара.
- Какой?
- Наполнить то место у обрыва самыми приятными… ощущениями и поступками. Другие слова что-то не успел придумать. Но ты меня поняла?
- Если говорить по-простому, наполнить ту маленькую полянку любовью. Ты это имел ввиду?
- Абсолютно точно. Спуск и подъём к воде по канату, насколько теперь я знаю, ты сможешь проделывать с большой лёгкостью. Следующий мой трёхдневный отпуск будет в июле. Поедешь со мной?
- Обязательно. Только июля так до-о-олго ждать…

***
Февраль, 2025