Shenannigans Кн. 4 09 Тeam Produce

Между тем рос и креп союз Шнипперсона-младшего и Агаты Львовны. Броснан (так я называл Шнипперсона) освятил мастерством мужского подхода к вещам все жилые и нежилые помещения Мадам Баттерфлай в Москве и Подмосковье так, что та даже уже и кофе без него приготовить не могла.  К стыду своему, я только теперь увидел, как невероятно хороша была Агата Львовна, и как по-свински я не замечал этого, сухо здороваясь в наши редкие встречи. Но и она была виновата, поскольку громко говорила Саре не связываться «сo старпёром», то есть, со мной. При том, что были просто мирные соседи, в светской реализации мы часто оказывались в неизбежной конфронтации, и со стороны можно было подумать, что мы терпеть не можем друг друга. Однако, это было cовсем не так, и маленькими доказательствами такого были просьбы Баттерфлай помочь принести с кухни  то или это.  Редкие минуты такого сотрудничества ( когда мы будто говорили друг другу: «Прости, столько всего вокруг, не до тебя сейчас! Будем на Планете вдвоём, тогда – да!»)  пролетали быстро и почти незаметно.
С одной стороны, я был рад иметь в соседях вменяемую стильную пару людей с высшим образованием, владеющих, по меньшей мере, одним иностранным языком (а Шнипперсон знал еще и Персидский). С другой, я был обескуражен cодержанием общения, когда оказалось, что оба они влюблены в селекцию и полеводство! Первые полдня они с высунутым языком скрещивали фруктовые деревья, а остальное время обсуждали этот же процесс, пользуясь жесткой терминологией селекционеров-прививальщиков. Таким образом, мое участие в общении с мичуринцами сводилось к нулю. 
Именно поэтому, я был рад любым гостям, от директора садоводства до случайного прохожего.

Когда же приехали Мария или Ева, я устроил в усадьбе такой мангал, что Броснан и Баттерфлай пришли на дымок сами. Под взглядами Марии и Евы они не смели начинать полеводческие дебаты, а на фразу Евы «Мой друг в Питере вырастил у себя на даче виноград» сложно промолчали. Пользуясь случаем, я поинтересовался у Агаты Львовны о Саре, и та сообщила, что Сара вот-вот приедет, и что та еще и спрашивала обо мне.

- Я ей рассказала, что вы здесь, и что опять бьёте по своим там-тамам. Сара этому очень обрадовалась. Я всегда знала, что вы будете вместе с ней этим заниматься. Вы оба сумасшедшие. После того, как Федечка рассказал мне о вашем всём, я совсем иначе вижу и Сару в этом всём! – будто извиняясь за былое сдержанное отношение, причитала селекционерша.
- Агата Львовна, давно хотел спросить: я вас беспокою? Шумлю, может быть излишне?
- Что вы! Нет! Нет! Через ваш экофон пробивается едва слышный, ровный и очень приятный звук. Между прочим,  Сара очень любит музыку, и надеется с вами спеть. Она еще в школе пела весь фильм «Звуки музыки», так что она вам тут еще устроит командную студийную работу! А-ха-ха! – смеялась Агата Львовна, оглядываясь на Еву, которая сидела с перекошенным лицом.
Я был доволен тем, что в последнее время распоясавшаяся Ева, а, в свою очередь, и Мария с ее незрелыми планами вселенского добра и бескорыстной дружбы, увидят наш с Сарой альянс, который очень силен, как это бывает у творческих людей.

Взбешенная тем обстоятельством, что селекционеры не собирались уходить, Ева упёрлась в студию, полагая, что туда в скором времени подтянусь и я.  Однако вместо меня туда пришла Мария, которая не меньше Евы была недовольна таким вариантом барбекю.
Наиопытнейшая Агата Львовна снисходительно улыбалась глядя на нетронутые шашлыки двух моделей, отклонившись головой на корректное плечо Федора Шнипперсона-младшего. Богатый жизненный опыт и биография красивой женщины позволяли ей не удивляться, не злиться, не волноваться, но просто наблюдать младших фемин, которые делали все так, как сделала бы, собственно, и она сама в свое время. Смотреть живой сериал о себе самой – удовольствие.
Я, в свою очередь, наблюдал действие с любопытством, поскольку встреча Сары и Евы меня занимала. Контакт же Сары и Марии я никак не представлял. Мне казалось, что когда Сара войдет в усадьбу, Мария просто испарится.

Сара приехала в такси. Машина остановилась метрах в семи от забора и, вместе с тем,  довольно далеко от калитки. Сара появилась из машины и сразу же помахала рукой бабушке. «Ну, вот и она!», - тихо, с любовью,  сказала Агата Львовна.
На правах хозяина я вышел из-за стола и приветствовал Сару. Мы молча обнялись. Я поцеловал девушку в щеку. Она, вытянутой рукой еще касаясь меня, перешла к мичуринцам. Броснан был, как всегда, предельно галантен, а Баттерфлай нежно прижала внучку к груди.
На звук авто вышла и Ева, которая пожала Саре руку и уселась на свое место. У нее был женский жесткий скучающий вид. Решив, что вскоре после Евы из дома выйдет Мария, я продолжал стоять на углу стола, чтобы подать Марии руку. По прошествии пяти минут, не дождавшись, сел.
- Не была здесь сто лет! – прозвучал звонкий голос Сары.
- Мы рады тебе. Очень! – сказал я.
- Маэстро, давай записываться! – предложила Сара.
- Давай! – в тон свежему человеку ответил я.
Далее пошла перкуссия. Это Ева пыталась разрезать стейк, который значительно сжался, то ли от времени, то ли от страха. Все невольно отвлеклись и посмотрели на ее попытки. Ева, вполне умеющая держать любую светскую оборону, улыбнувшись, допилила стейк и положила в свой очаровательный рот внушительный говяжий кусок. Делая полные счастья и законченности показательные жёвы, она внимательно слушала искренний рассказ Сары о курьёзах, приключившихся с ней по дороге в поселок из Москвы. Ева ответственно кивала, а один раз даже искренне засмеялась. Когда Ева смеялась, из её рта вырвалось жало, но Ева быстро затолкала его обратно, и сделала это так, что никто ничего не заметил.
И все же, Ева была скорее расстроена, чем нет. Присутствие Сары сломило ее неплохую женскую подготовку и вызвало желание в этой стандартной ситуации, когда все присиделись и рады продолжать в том же духе (ну, дачники!), начать что-то менять под себя. Антураж для Евы был неподходящий: деревья, забор, калитка, столик под черемухами, пруд, баня, студийный сарай, дымящий мангал… Все это вдруг так неожиданно сработало против стерильных вечерних желаний горожанки на ступеньках  Большого в пятницу вечером, что Ева вдруг громко обратилась к собранию.

- Я-а… А-а… Послушайте… Пол, можно тебя на минуту?

Под довольным взглядом Агаты Львовны мы удалились в яблоневый ареал.
- Что происходит? Я не могу связать тебя и это сборище чуждых нам людей, которые ведут себя в твоем доме, как хозяева! Какая-то девчонка приезжает и начинает устраивать тут сессию!  Я так больше не могу! Ну, пра… Просто, по-па-пожалей меня, в конце-то концов, если есть еще какие-то вещи!
Кроме того, что была отчасти права, Ева была еще и прекрасна в своем волнении, и я подозвал Федю жестом.

- Броснан, уводи людей. Забирайте мясо, вино, весь стол и валите к вам. У меня человек. Нам - поговорить. Чуть позже  мы  сами придем.
Не дожидаясь, пока народ рассосётся, я взял Еву за руку и увел в дом.
- Чего ты? – спросил я, когда мы уселись на диван перед окном, из которого виднелись черемухи, а перед ними стол с чашками.
- Ничего, - ответила успокоившаяся Ева. – Просто я приезжаю, а у тебя тут шалман.
- Какой же это шалман? Это соседи мои. И их внучка.
- Все равно. У меня больше, чем у них,  прав на тебя, - заявила Ева, протягивая руку вокруг моей шеи.
- Знаешь, я бы не стал так выстраивать наше общение сейчас, когда мы с Сарой все-равно упадем в студию. Полюби Агату Львовну, который раз тебя прошу. Она приятная умная женщина!
- Деревенщина!
- Ой, как ты ошибаешься в ней!
- Даже если и ошибаюсь, нечего мне ее навязывать.
- Ты просто завидуешь ей!
- Чего?!
- Она для своего возраста выглядит шикарно. Вот ты и бесишься.
- Ты слышишь себя?
- А ты?  Из мирного барбекю устроить сцену ревности!
- Вызови мне такси!
- Нет!
- Я сама вызову!
- Нет!

Я потянулся к Еве и вырвал из рук телефон. Она кинулась на меня, чтобы отобрать, и, воспользовавшись ее подвешенным состоянием,  я увлек ее поцелуем. Она на секунду напряглась, чтобы вырваться, потом обмякла,  а затем вновь напряглась и повалила меня на диван.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
- Я люблю тебя, - прошептал я.

Через сорок минут мы с Евой присоединились к вечеринке уже на территории Броснана и Баттерфлай. Мы проголодались, и вино пили без удержу. Кончилось тем, что Ева и Баттерфлай объединились в женский союз против всех, и что-то всю ночь обсуждали, танцуя под федин плейлист  в середине газона.
Броснан и Сара долго о чем-то беседовали, а потом Шнипперсон довел Сару до дома. На крыльце, пожав друг другу руки, они разошлись по спальням.

По одиночке сидели только Мария и я. Я закрепил на столе камеру, с которой шла съемка вечеринки и, отклонившись, любовался танцем. Мария смотрела вверх, где в небе было не счесть звёзд.
Почувствовав, что засыпаю, я отправился к себе.