Видеть в человеке человека. В память об Учителе

Вспоминать студенческие годы всегда приятно и грустно одновременно, причины для этого бывают разные. Вот и на этот раз, работая над сценарием фильма с элементами научной фантастики, я оказался погружен в воспоминания об одном из самых замечательных наших университетских преподавателей, чьи идеи я использую, человеке, которого с чувством огромной благодарности отношу к своим Учителям – выдающемся ученом нейрофизиологе и замечательном человеке Татьяне Вениаминовне Алейниковой.

Нам, студентам философского факультета Ростовского госуниверситета середины 80-х годов уже прошлого 20 века, несказанно повезло. Мало того, что сам факультет был создан мудрым и бесстрашным ректором Юрием Андреевичем Ждановым, объединившим в одно целое направления философии и психологии. Так ещё и в основу факультета легли идеи и разработки Эвальда Ильенкова и его ростовских соратников – людей с самыми передовыми взглядами на науку, культуру, понимание проблем сознания в свете подлинной марксистской философии.

Татьяна Вениаминовна преподавала нам физиологию высшей нервной деятельности. Впервые из её уст звучали для нас имена Павлова, Анохина, Лурье, Выготского и многих других столпов науки. Но вспоминается не только это. Как не улыбнуться тому, как она обращалась с нами словно с неразумными мартышками, видя в ходе лекции, что часть нашей братии начинает клевать столы носом после бессонных ночей, резка хлопала ладонью по преподавательской трибуне, заставляя нас вздрогнуть от резкого звука, и в этот момент невольного наивысшего внимания выдавала нам наиболее важные с её точки зрения мысли.

Но ещё важнее были для меня редкие минуты общения в ходе перерывов между лекционными часами, когда можно было задать ей вопросы, которые не входили в тему излагаемого материала. А это было то, что связано с гипнозом, телепатией, особенностями восприятия музыки людьми разных культур, и много ещё что.

Но, наверное, самым запоминающимся остался для меня её «мастер-класс» на одном из молодежных вечеров, где мне как командиру комсомольского оперотряда РГУ надо было обеспечивать порядок, а она была в роли не только дежурного преподавателя, но и мамы, наблюдавшей за своей дочерью. Точнее даже не за ней самой, а за тем кто и как из молодых людей реагировал на её дочь. Наше почти получасовое общение осталось у меня в памяти на всю жизнь.

Тогда ещё я со смехом ужасом представлял себе - каково это вдруг получить в жизни такую тёщу, которая могла ввести в гипноз практически любого человека за несколько секунд. Это, не говоря о том, какие «установки» она могла бы внушить спящему человеку «присоединившись» к нему, пока он спит.  А это всё она умела! То что касалось гипноза – его использования в разных целях, определения в состоянии гипноза глубинных мотивов поведения, введение в гипнотическое состояние – она преподавала и демонстрировала нам наглядно во время занятий.

Но тот «мастер-класс» был о другом. По моей просьбе она по внешнему виду, особенностям черт лица, походки и т.д. с невероятной точностью определяла психологический и даже интеллектуальный портрет незнакомых ей, но знакомых мне парней, которые попадали в поле нашего зрения.

Однако подлинным «культурным шоком» стало для меня то, как она раскрывала сущность и намерения присутствовавших на мероприятии студенток, ориентируясь по их внешнему виду – прическе, макияжу, стилю одежды. Смешно сказать, но как она потом объяснила, всё делалось по классическим закона первой сигнальной системы животных и человека, в частности визуальной информации, где огромную роль играет выбор цвета, цветовые сочетания и т.д.

Эх! Как летит время. Нет уже в живых милой Татьяны Вениаминовны, как и многих других наших предателей. Но, как пишут обычно в воспоминаниях, остаются с нами их человеческие образы, а ещё их научное наследие.      

Не зря пишут о ней её бывшие студенты и коллеги биологического факультета, что для тех, кому посчастливилось быть её студентами, она стала проводником в мир, где наука перестаёт быть сухой и отстранённой, а превращается в живой диалог о природе человека. Я же могу только присоединиться к мысли о том, что её лекции по физиологии высшей нервной деятельности для философов были не просто курсом — они были откровением. Она показывала, как нейроны и синапсы становятся мостом между биологией и культурой, между телом и духом.

Однако, самое важное заключается в том, что Татьяна Вениаминовна привнесла в наши философские и психологические головы такое понятие, как  «нейропластичность мозга». По сути, в одном ключе с пониманием культуры Эвальдом Ильенковым, она объясняла, что мозг способен меняться под воздействием опыта, что нейронные сети формирует культура. Музыка, язык, традиции становились не просто внешними факторами, а активными участниками нейробиологических процессов. Она рассказывала, как у музыкантов, играющих Шостаковича, формируются уникальные нейронные связи, которые отличаются от тех, кто играет рок или джаз.

Это не просто технический факт — это доказательство того, что культура «встраивается» в наш мозг, становясь частью нашей биологии, что заставляет задуматься о том, что такое «я» человека. Если наш мозг формируется под влиянием культуры, то где заканчивается биология и начинается личность? Алейникова предлагала ответ: они неразделимы. Так функционирует СОЗНАНИЕ, не сводимое к нейрофизиологическим процессам (Ильенков).

Алейникова не просто изучала мозг — она видела в нём отражение культурных процессов. Её работы показывали, что культурные практики (фольклор, музыка, язык) не просто влияют на мозг — они его формируют. Она называла это «культурной нейробиологией».

В её исследованиях было показано, что прослушивание традиционной музыки (например, русских народных мелодий) активирует зоны мозга, связанные с креативностью и эмоциональным интеллектом. Это не просто данные — это доказательство того, что культура может быть инструментом для развития мозга.

А это, в свою очередь, ставит перед нами вопрос - если культура способна менять мозг, то кто мы — продукт биологии или продукт культуры? Алейникова отвечала: и то, и другое. Мы — это диалог между генами и традициями, между нейронами и смыслами.

Одной из главных тем в работах Алейниковой была критика редукционизма — подхода, который сводит человека к набору данных (генов, нейронов, электромагнитных паттернов). Она настаивала, что такой подход игнорирует самое главное — динамику нейропластичности и роль культуры.
Она критиковала попытки измерить «потенциал» человека через статичные данные, например генетику. Её аргумент был прост: мозг — это не компьютер, который можно «просканировать». Это живая система, которая постоянно меняется под влиянием опыта и культуры.

Это, в свою очередь, заставляет задуматься о том, что такое «объективность» в науке. Если мозг нельзя понять без учёта культурного контекста, то может ли наука быть полностью объективной? Алейникова считала, что наука должна быть холистической, учитывающей и биологию, и культуру.

Алейникова была одной из первых, кто поднял вопрос об этических рисках нейротехнологий (именно об этом тот сценарий, над которым я работаю). Она предупреждала, что попытки «оптимизировать» мозг без учёта культурного контекста могут привести к дегуманизации.

Она критиковала идеи использования транскраниальной стимуляции - метод воздействия на мозг с помощью слабых электрических импульсов или магнитного поля - для «улучшения» мозга. Её аргумент был прост: если мы будем стимулировать мозг без учёта культурного контекста, мы рискуем потерять то, что делает нас людьми — нашу уникальность, нашу способность к творчеству и рефлексии.

Страшно сказать, но это заставляет задуматься о том, что такое «прогресс». Если технологии делают нас более «эффективными», но лишают нас человечности, можно ли это назвать прогрессом? Алейникова считала, что наука должна служить человеку, а не превращать его в машину.

Сегодня, когда нейротехнологии становятся всё более мощными, а искусственный интеллект всё чаще используется для анализа и контроля, идеи Алейниковой звучат как никогда актуально. Они напоминают нам, что человек — это не просто набор данных, а сложная, динамичная система, в которой биология и культура переплетаются в уникальный узор.

Её работы — это не просто научные исследования. Это философский манифест, который призывает нас видеть в человеке не объект, а субъект, не машину, а личность. И в этом её главное наследие. Как говорила Алейникова, мозг — это не просто орган. Это зеркало, в котором отражается вся наша жизнь, вся наша культура, вся наша история. И если мы хотим понять человека, мы должны смотреть в это зеркало, не боясь увидеть в нём себя.
Спасибо, Учитель!