Ах, стройотряд!

   Студентам советского времени не надо объяснять, что такое ВССО. Многие ребята и девчонки после окончания летней сессии становились бойцами студенческих строительных отрядов. У кого-то был интерес финансовый (труд в стройотряде неплохо оплачивался), кого-то привлекала стройотрядовская романтика. К тому же быть участником ВССО было престижно: помню, с какой гордостью носили мы стройотрядовские куртки, украшенные шевронами и расписанные яркими трафаретными картинками во всю спину. Можно сказать, что это был  особый уклад жизни, сочетающий в себе полезный для общества труд, невероятную атмосферу коллективизма и дружеские отношения.
  Мне довелось поработать в трёх студенческих строительных отрядах – о каждом сохранились воспоминания столь разные, сколь и  незабываемые.

Лето 1984 года. ССО «Фонема»
 
    Это был  девичий стройотряд Ивановского университета, названный «родным» филологическим термином. Нам предстояло освоить в минимальные сроки профессию штукатура-маляра. Дислоцировался отряд в Иванове,   на улице Станкостроителей, где мы должны были штукатурить и красить промышленное здание. Помню, что жили там же, прямо в кладке. В огромном помещении были поставлены кровати, «удобства» - на улице, питались в столовой неподалёку. Практически все бойцы стройотряда – домашние девчонки, многие из которых никогда не держали в руках мастерок. Но довольно быстро научились штукатурить стены под чутким руководством наших «старичков» и  опытных рабочих, и вскоре дело пошло на лад.
   Где-то недели две спустя пятеро добровольцев, среди которых была и я, перекинули на другой объект.  Новый объект – гараж – находился на самой окраине посёлка Лежнево. Нас встретил местный прораб Михалыч, который провёл «экскурсию» по гаражу и определил объём и сроки работы. А затем проводил нас «в общежитие». Каково же было наше удивление, когда оказалось, что жить нам предстоит… в вагончике напротив гаража прямо около просёлочной дороги! Вагончик делился на две части: в первой стояли стол с телефоном и  две лавки,  во второй – один большой топчан – наша новая «спальня»! Вагончик, правда, запирался изнутри на крючок, но при желании открыть такую дверь с улицы можно  было без особых усилий. Иногда думаю, что вот сейчас ни за что не согласилась бы  на такую авантюру, но тогда мы были молоды,  да и время было другое -  спокойное. Обедать нам предстояло в столовой какого-то предприятия (до неё ходили минут 20 через весь посёлок), а завтрак и ужин – готовить самим на плитке, которую принёс прораб.
  Как вы думаете, что случилось вечером? Совершенно верно: к  вагончику съехались местные парни на велосипедах, мотоциклах и даже на тракторе. Все попытки нашего комиссара Люды по-хорошему договориться с назойливыми визитёрами оказались напрасны, поэтому единственное, что нам оставалось, -  позвонить  в милицию. Наряд приехал очень быстро, и все гости мгновенно испарились. Больше нас никто не беспокоил.
       Утром просыпались, умывались из умывальника на улице, готовили нехитрый завтрак на старой плитке. Удобства и комфорт мало нас тогда волновали. Потом шли на работу (через дорогу). Штукатурили какие-то закутки при тусклом свете электрической лампочки, поднявшись на леса. Михалыч более чем лояльно относился к качеству нашей работы, усмехался в усы, курил и, махнув рукой, уходил: чего, мол, с вас взять, с девчонок-то. Мы же садились отдыхать, пели песни и смеялись. Вечерами по очереди готовили ужин, ходили на колодец за водой, сидели на лавочке около нашего вагончика.
  А через несколько дней прибыли  на практику наши защитники – студенты строительного института Сергей, Игорь и Женя.
   Их поселили в маленькой комнатушке на территории  гаража. Бытовые условия практикантов мало чем отличались от наших. В первый же вечер ребята пришли знакомиться. Общий язык нашли быстро, тогда же определились и личные симпатии.
   Ах, стройотрядовское  лето 1984 года! Разве можно тебя забыть? Всё это было словно бы вчера: и вечерние посиделки с ребятами, и девчоночий секрет, рассказанный на ушко подруге Тане, и прекрасное состояние влюблённости, и ответное чувство в глазах сидевшего  напротив…
 
Лето 1985 года. ССО «Янтарь»

   После второго курса студенты-филологи должны были ехать на диалектологическую практику в разные районы Ивановской области. Мы же с Женей Журавлёвой и Леной Шуваловой вместо сбора местных диалектов отправились в Астраханскую область в составе студенческого строительного отряда ИвГУ «Янтарь». Отряд был сборный: с каждого факультета по несколько человек. Кроме того, в рамках шефской работы к отряду были прикреплены несколько «трудных» подростков.
  Долго ехали на поезде, под завязку заполненном студентами разных вузов. Во время  дороги все перезнакомились. Помню, как ночью поезд, следовавший вне расписания,  несколько часов стоял в каком-то тупике. Рано утром приехали в город Камызяк, где нас уже ждали грузовики, доставившие по тряской дороге в студенческий лагерь около села Раздор. Кроме «Янтаря», в составе сводного отряда были студенты из Шуйского пединститута, Ивановского художественного училища и, кажется, культурно-просветительного. Жить нам предстояло в одноэтажных деревянных бараках, разделённых на комнаты по 10-12 человек. Нам с девчонками досталась комната со счастливым номером 7, куда проникал свет через единственное маленькое окно.  Помню, что кровати с панцирной сеткой стояли прямо на земляном полу. Мама сшила мне из марли что-то типа полога на кровать для защиты от насекомых. Без такого защитного приспособления уснуть там было невозможно.
  После короткого периода адаптации отправились в столовую. Есть не хотелось совсем, а вот пить… Миску жидкого супа выпили с удовольствием, на второе же многих ждал сюрприз – плов, приготовленный на бараньем  жире, который я (да и не только я) на дух  не переносила. Поковыряли ложками, а что делать? Поднялись да и  пошли восвояси.
  И потянулись стройотрядовские будни! В 5 утра подъём, работа в поле до 12, потом перерыв до 16, и снова работа до 19. Собирали зелёные помидоры, укладывали их в ящики. Руки от такой работы становились зелёными, и очистить их было можно только одним способом: помидор разламывали пополам и соком мыли руки. Иногда случался аврал, и после ужина ездили ещё на разборку помидоров в Камызяк, где работали часов до 12  ночи. Потом спали, как убитые, а утром снова в поле.   Но никто не жаловался, как-то быстро привыкли к такому ритму.
   В нашей седьмой жили классные девчонки, заводные, с юмором. Особенно сдружились мы с «физиками» Таней Вороновой и Верой Халайчевой, а также с  Нелли Аваковой с факультета романо-германской филологии. Иногда хулиганили. Помню, как под диктовку Нельки я вывела фломастером на альбомном листе: «To live is good, but it's good to live even better». Потом повесили  «наш девиз» на дверь и были вызваны на совет комиссаров. За то, что «развели иностранщину», были наказаны внеочередным нарядом на кухню. Довыступались!
  Помню и то, как после отбоя отмечали Нелькин день рождения. Она привезла с собой бутылку сухого вина, которое разлили по чашкам. Закусывали, естественно, помидорами. Рисковали быть уличенными в «этом безобразии» и выгнанными из отряда, поскольку для всех бойцов существовал «сухой закон». Кроме того, могли в два счета нарваться на проверку комиссаров. Был у них такой обычай – после отбоя обходить бараки с фонариком, проверять, все ли на месте. За нашей нравственностью  следили – нечего гулять, ночью надо спать и набираться сил перед новым трудовым днём. Но мы в долгу не оставались – то таз над входом подвесим, то ведро с водой у порога оставим… 
   Иногда случалось курьёзное. Одна милая барышня работала в поле в длинных шортах и рубашке. Ноги, естественно, загорели. Потом она решила сменить привычную одежду на купальник. Это сразу заметили и оценили парни из «художки»: «Девушка, а в чем вы загорали, если не секрет?» «В панталонах, конечно!» - не растерялась та в ответ.
   Я тоже отличилась. От платья оторвала (не отрезала!) рукава и низ подола. Щеголяла в этом мини «с рванинкой», обгорела, заслужив у девчонок гордое имя «дитя Раздора». Господи, видела бы меня тогда мама! А Вера Халайчева, помнится, даже срифмовала по этому   поводу: «Образ девушки в платье розовом – это образ Эльвиры Морозовой».
  К платью добавила  и супермодную в астраханском стройотряде причёску: очень короткую стрижку плюс очень длинную чёлку. Не помню, кто первым ввел такую моду, но  скоро это стало поветрием. На стройотрядовской фотографии я еще с длинными волосами. Когда приехала домой, не узнал даже папа. И не мудрено! Уезжала дочка как дочка – приехала изрядно загоревшая и  похудевшая (джинсы буквально сваливались, приходилось туго затягивать ремень) доходяга со стрижкой «под мальчика» и длинной чёлкой, почти закрывавшей глаза.
   На обратной стороне фотографий принято  было тогда расписываться на память. Вера Халайчева не просто расписалась – она оставила четверостишие, под которым красуются автографы всех моих «астраханских» стройотрядовских друзей:
Ты не думай – я не пустомеля,
И не одиночка я бунтарь!
Не забудь меня, подруга Эля,
И не забывай весь наш «Янтарь»!
 
 Лето 1986 года. Уташ
 
  Поехать летом в Анапский район на сбор винограда надумали с девчонками еще в феврале. Желающих набралось человек 10. Если память не изменяет, чья-то подруга из Горьковского университета поделилась контактами – и вуаля! Это не был стройотряд  в полном смысле слова, но отличался от него незначительно. Сразу после практики в пионерском лагере и рванули. До Анапы от Иванова летели на самолёте, а в аэропорту нас уже ждал колхозный автобус. От Анапы до села Уташ ехали где-то полчаса (расстояние от города – 25 км). 
  Поселили нас в общежитии барачного типа. Комфорт не ахти какой, но вполне сносно. Условия работы – как в любом колхозе. Вечером   получали наряд на следующий день. Работа была несложная. Где-то недели две, пока не созрел виноград, собирали огурцы, потом  помидоры. Рабочий день начинался рано, пока не наступала жара. Вставали в 4, до завтрака работали, потом после небольшого перерыва снова трудились до 12. После обеда обычно на работу уже не выходили, только иногда в авральных случаях на пару часов вечером. Нас такой график очень устраивал. Времени свободного много. Часто ездили в Анапу на пляж, к ужину в 19 часов возвращались.
    В Уташской  колхозной столовой работали отличные повара. Как же по-домашнему вкусно нас там кормили! И перчик  фаршированный, и голубцы, и тефтельки под сметанным соусом, и блинчики с разными начинками, и шницели! Борщ – это вообще кулинарная поэма! И никакого тебе бараньего жира!
    Как-то вечером к нам пришла бригадир и сказала, что за лесополосой посажена целая карта (поле) дынь. Велела идти и рвать сколько душе угодно, потому что завтра утром его должны перепахать. Ждали какую-то комиссию из Краснодара, а карта была засажена дынями вопреки плану. Когда пришли на поле, там уже было много колхозников с тележками. Ходили на поле несколько раз и мы. Дыни складывали посреди комнаты. Пару дней ели с удовольствием, потом никто на них даже не смотрел.
  За хорошую работу нас наградили нарядом на винный завод, кажется,  в Витязево. На территории завода мы подметали асфальтированные дорожки, ели сливы  (их вокруг росло очень много), короче, не особо перетрудились.  В конце  дня рабочие вынесли нам сначала ведро красного, потом белого вина. Это было настоящее виноградное вино, очень вкусное, грех было не попробовать. Обратно ехали с песнями, но в автобус зашли самостоятельно.
  Продолжая данную тему, напомню, что в мае 1985 года в СССР вышел Указ «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения», подписанный «Минеральным секретарём» ЦК КПСС М.С.Горбачёвым. Народ  сочинял анекдоты и частушки на злобу дня:
В пять часов поёт петух,
В восемь - Пугачёва.
Магазин закрыт до двух,
Ключ - у Горбачёва.
   Но этот указ был совсем нешуточным. Помню, как зимой 1986 года исключили из комсомола и университета двух вполне благополучных студентов за то, что наряд милиции задержал их «в   нетрезвом состоянии» в центре города -  возвращались с дня рождения однокурсника. Так вот к двум нашим девушкам незадолго до окончания трудового семестра приехали знакомые ребята из Тбилиси и привезли в качестве презента плетёную бутыль с чачей. Градусы в  огненной грузинской водке  немалые. Все, кто попробовал, зареклись потом когда-либо пробовать снова - не дамский напиток.
  И решили наши барышни отвезти «презент» домой - папам.   Когда в аэропорту просветили багаж, девушкам задали вопрос, что у них в ёмкости. И нет бы ответить, что в бутыли сок! Вместо этого  наши честные комсомолки признались: чача! И это в эпоху-то борьбы с самогоноварением! Что тут началось! Багаж заставили открыть, бутыль изъяли, составили протокол…  Всем отрядом просили, чтобы не сообщали в университет, а то вылетели бы заботливые дочки в два счета. Такие были времена.
  Когда поспел виноград, работы прибавилось. Сбор винограда – это довольно  тяжёлый ручной труд. Срезали его  ножами в вёдра, потом складывали в ящики.
   Перед отъездом в Иваново ходили вечером на дальнюю карту. Нарвали по ящику отборного винограда в подарок  родственникам - такого я не видела потом ни в одном магазине.
  В  Уташ мы ездили и летом 1987 года после 4  курса.
 … Много лет прошло с тех пор. Но счастливое стройотрядовское время навсегда осталось в памяти.