Мелодия для русалки

Лес стоял тихий, пропитанный утренним туманом, который стелился над гладью реки, словно невидимые руки пытались удержать воду в своих объятиях. Лесник Ардан всегда начинал день с того, что проходил вдоль берега – проверял сети, слушал пение птиц, вдыхал запах сырой земли и мокрой травы. Но этим утром что-то было иначе.

Тихий, едва слышный напев разносился над водой.
Ардан замер. Звук был настолько тонким и чистым, что казался частью самой реки. Он сделал несколько шагов ближе, вглядываясь в туман, и вдруг заметил… девушку.
Она сидела на старом поваленном дереве, уходящем корнями в воду. Волосы её, длинные и тёмные, стекали по плечам, а глаза светились холодной синевой. Платье её было странным — будто сотканным из самой речной пены.

— Кто ты? — спросил он, осторожно приближаясь.

Девушка посмотрела на него с любопытством, но ничего не ответила.

— Ты заблудилась? — Ардан нахмурился, вглядываясь в её бледное лицо.
Она улыбнулась, наклонила голову, словно прислушиваясь к звукам его голоса, а потом вдруг легко соскользнула в воду.

Парень резко рванул вперёд, но было поздно — лишь круги пошли по поверхности реки.

Весь день он не мог выбросить её из головы. А вечером снова отправился к реке, надеясь увидеть её вновь.

Она пришла.
В этот раз Ардан принёс с собой старую деревянную дудку, что осталась ему от деда. Он сел на камень у воды и заиграл. Простая, меланхоличная мелодия заполнила воздух.

Девушка снова появилась на бревне.

— Красиво… — наконец-то раздался её голос, тихий и переливчатый, как журчание ручья.

— Как тебя зовут? — спросил он.
Она задумалась.

— Зачем тебе это знать?… — прошептала она. — Ведь и так хорошо. Ты просто играешь, а я слушаю.

В её глазах мелькнула тень.

Потом, спустя несколько дней встреч, когда Ардан уже привык к её присутствию, она вдруг заговорила.

— Я когда-то жила здесь, в деревне, — сказала она, её голос звучал как шелест воды. — Была травницей, помогала людям. Меня звали Лада.

Ардан замер. Он слышал старые истории о том, что когда-то в их деревне жила молодая целительница, но никто не знал, что с ней случилось. Лишь шёпотом говорили, что она исчезла. А потом стали пропадать люди. Не часто, но порой пропадали. 

— Что случилось? — тихо спросил он.
Её глаза потемнели.

— Я должна была выйти замуж, — прошептала она. — За человека, которого любила. Но он нашёл себе другую… богаче меня, знатнее. А меня…
Она отвела взгляд к воде.
— Он не просто ушёл. Однажды в ночь перед свадьбой с другой он пришёл ко мне. Говорил, что любит и просил стать его любовницей, а когда я не согласилась…. Она замолчала, водила лишь прутиком по воде и молчала. Потом подняла на Ардана взгляд своих полупрозрачных глаз и произнесла. — Он Сломал меня. Уничтожил мою гордость и девичество. А когда я сказала об этом людям…

Она закрыла глаза, и её руки сжались в кулаки.

— Мне не поверили. Я была всего лишь травницей, а он был сыном старосты.
Её губы дрожали, но голос оставался ровным, будто она рассказывала не о себе.
— Меня назвали лгуньей и ведьмой. А потом… они связали мне руки и бросили в реку.
Вода у её ног вздрогнула, будто сама помнила эту боль. — Я хотела жить… — шёпотом сказала она. — Я боролась. Но река… Она меня приняла.
Ардан почувствовал, как внутри него поднимается ярость. Люди, которых он знал с детства, убили её. Бросили в холодную воду, как ненужную вещь.

— И ты вернулась, — прошептал он.
Она кивнула.

— Я не сразу понимала, что со мной произошло. Вначале я звала, просила, чтобы кто-то услышал. А потом… река забрала меня. Я стала её частью.

— Это ты забираешь людей? — тихо спросил он.
Она молчала.

— Они сами приходят, Ардан, — наконец ответила она. — Когда вода зовёт их. Когда им нечего терять. Я не заманиваю их насильно, а лишь принимаю их выбор. Они сами слышат зов воды, потому что уже чувствуют, что их место – не в мире людей. А я всякий раз, когда они умирают, чувствую боль. Чувствую я и то, что выбор их кажется мне неверным. Будь он у меня…. Она вздохнула. — Я бы жила. Но привязана к реке….

Парень смотрел на неё, ощущая, как внутри всё переворачивается.

— Я хочу, чтобы ты была свободна, — сказал он. — Чтобы ты не была привязана к этой реке! И не чувствовала боли от чужого выбора.
Она улыбнулась грустно.

— Я не могу уйти…

— Но ты же здесь, с тобой можно говорить! Значит, ещё не поздно!

Она смотрела на него с печалью.

— Разве ты не боишься меня, Ардан? — спросила она.

— Нет, — ответил он. — Я боюсь, что тебя больше не будет.
Тогда он снова взял дудку.

Мелодия была не такой, как прежде. В ней звучала тоска, прощание, светлая грусть. Русалка слушала, её прозрачные глаза наполнялись чем-то похожим на слёзы.
Когда он закончил, её тело стало меняться.
Её кожа побледнела ещё больше, а затем… начала исчезать.

— Ты освободил меня, Ардан, — её голос был почти не слышим.
Она улыбнулась, но её руки уже превращались в туман.— Прощай…
И она растворилась в воздухе.
Ардан каждый вечер приходил к реке и играл для воды — может быть, надеясь, что когда-нибудь она снова услышит его песню.