Солнечный ветер часть 2

                – Вот и зима, – сказала бабушка.
                – А здесь что зима, что лето, – добавила Алия и легла рядом.     Серые глаза пожилой женщины засияли, боль отступила, лицо разгладилось. Ей больше ста лет, но внешне она выглядела гораздо моложе. Алия видела в библиотеке фотографии постаревших землян – печальное зрелище: сухие, сморщенные. Здесь же умели поддерживать здоровье и красоту. Но люди не вечны.
                – Бабушка, еще о Земле, пожалуйста.
                – Я тебе столько рассказывала, – ответила та, проведя пальцем по изогнутым домиком бровям внучки, погладила ее носик с небольшой горбинкой. – Может быть, и зря. Ты теперь мечтаешь увидеть ее, – она попыталась улыбнуться. Во внучке она узнавала себя – юную, любознательную и упрямую.
                – Я только об этом и думаю, – призналась Алия. – Мне вчера приснилось, будто я стою перед высоким зданием, а на его боковой поверхности огромное панно. На нем музыкальный инструмент со смычком. Инструмент деревянный, будто сделан из двух сфер. Я такой не знаю. А рядом – юноша и девушка. Они держатся за руки. Они влюблены.
                – По описаниям похоже на кобыз. Это старинный казахский инструмент, – сказала бабушка.
                – Кобыз? Я видела его в учебнике истории. Но на панно он нереальный, будто его создали в космосе, на одной из сфер.
                – Открой белый шкаф, – бабушка протянула руку в сторону гардеробной комнаты, перстень на ее пальце сверкнул оранжево-красным светом. – Там на нижней полке кожаный футляр.
          Алия открыла его и воскликнула:
                – Такой я и видела во сне!
                – Это смычок для кобыза. Все, что осталось от моей любви.
                – Кого ты любила бабушка? Какая она, земная любовь? Расскажи.
                – Теперь можно, – бабушка ласково посмотрела на внучку. –  Да и я скоро…
                – Нет! – воскликнула Алия. – Нет, бабушка, тебя вылечат.
                – Вылечат… – тихо, словно эхо прилетело издалека, сказала она. – Ты знаешь, что в институте я изучала квантовую физику. Меня привлекал микромир, где размеры и энергия очень малы, а еще дуализм частиц и волн. И космос. Наш профессор, которого я боготворила, занимался солнечным ветром. И он предложил мне, второкурснице, написать работу по этой теме.
                – Какое совпадение, бабушка, и мне папа советует эту тему для выпускного доклада. Ты мне поможешь?
                – Если… – начала она, но заметив испуганный взгляд Алии, не закончила фразу. – Наши ученые опередили земных и раскрыли многие тайны Вселенной. О чем ты уже написала?
                – Только первую главу. О том, что земляне давно догадывались о существовании солнечного ветра. Первым писал о том, что, кроме света, на Землю с Солнца приходит еще «нечто»… Я забыла имя ученого, пока только собираю материал.
                – Это норвежский физик Биркеланд – сказала бабушка и погладила внучку по спине. – Солнечный ветер — это непрерывный поток протонов и электронов из короны Солнца. Он и порождает на планетах Солнечной системы такие явления, как полярные сияния, магнитосфера, радиационные пояса планет, – голос ее приобрел силу, словно она читала лекцию первым студентам, уже рожденным здесь, в их городе-сфере. Алия слушала, прижавшись к прохладной щеке бабушки. – А ты хочешь заниматься наукой?
                – Мне нравится музыка, – ответила девушка. – Но папа говорит, нужна профессия, что принесет пользу нашей сфере. Но музыка тоже приносит пользу.
                – Здесь люди теряют романтику и земные чувства. Все прагматично и просчитано, – вздохнула бабушка.
                – Да, бабуля, и дождь, и ветер по плану, – добавила Алия. – А мы отличаемся от земных людей?
                – Мало. Только бледностью кожи. И ростом. Новое поколение сферы немного ниже, – бабушка заговорила короткими фразами.
                – А любовь? Расскажи о любви.
                – Помоги мне лечь повыше, – Алия села, обхватила бабушку за плечи, приподняла, положила под спину две подушки. – Я училась на четвертом курсе, и меня пригласили в группу профессора изучать вопрос о снижении прочностных требований к монолитной сфере Дайсона (1). Были два варианта. Но они вызывали сомнения. Мы искали третий.

           Алия слушала и улыбалась. Бабушка была известным ученым на сфере и, увлекаясь, могла часами говорить о науке.
                – Ты самая умная бабуля на свете, – сказала внучка и примостилась рядом.
                – После окончания института меня пригласили работать в организацию, которая занималась созданием сферы на месте белого карлика недалеко от созвездия Лебедь. В полной секретности готовилась наша экспедиция. Я согласилась осваивать сферу, хотя понимала, что покину Землю навсегда. Но кроме космоса и науки я ни о чем не думала.
                – Ты только занималась наукой? А любовь?
                – За мной ухаживали.
                – «Ухаживали», – повторила Алия. – Какое старинное слово.
                – Но сердце мое было спокойно. Не дрогнуло. И я не думала, что пожалею о своем решении. Ты знаешь: если я дала слово, то не нарушаю его. Меня ничто не держало на Земле. Родителей своих я не знала. Приемная мать умерла. Хорошо, что не было родных. Как бы я им объяснила свой отъезд?  – Бабушка взглянула на лицо внучки и засмеялась. – Ты хочешь слышать о любви? А я опять о науке. Знаешь, есть люди, которые так увлечены своим делом, что жертвуют любовью.
                – Я бы выбрала любимого, – сказала Алия.
                – Я бы тоже. Но встреча с ним произошла поздно, и я не могла отказаться от экспедиции. Я приехала в родной город на день рождения подруги, у нее и встретила Жана. Жить на Земле мне оставалось всего три месяца.
                – Бабушка, а что означает его имя?
                – Оно переводится как «душа». Понимаешь, каким должен быть человек с таким именем? – бабушка улыбнулась, и Алия увидела сияние в ее глазах. – Его попросили сыграть. Он достал из футляра кобыз и… Это была не музыка – звуки касались моей души, обволакивали ее, ласкали, звали за собой. Флюиды любви соединяли меня, степь, небо в одно единое. Но душа плакала. Она знала: космос нас разлучит.
                – Вы полюбили друг друга?
                – Мы любили друг друга, – как эхо повторила бабушка, словно она была не здесь на кровати, старая и умирающая, а там, в городе на Каспии, куда прилетают лебеди и розовые фламинго и где дома из розового ракушечника напоминают парусники. – Он прилетал в Москву каждую неделю. И я к нему несколько раз.
                – Как чувствуется любовь, бабушка?
                – Как аромат цветка. Можно ли словами его описать?
                – Но не у всякого цветка приятный аромат. Я читала, на Земле есть и ядовитые растения.
                – Да, бывает цветок красив, а запах неприятен. Так и у людей. Иной человек красив лицом, а чувствуешь отчуждение, – сказала бабушка. «Как Коб», – подумала Алия.
                – А Жан?
                – Для меня он был самым красивым. Мягкий свет карих глаз, черные брови, похожие на изгиб лука... Я пыталась скрыть влюбленность в него, но не могла отвести взгляда. Он был похож на благородную птицу, – она сделала движение рукой, словно рисовала птицу, и перстень на ее руке заиграл, будто капля гранатового сока. – Когда кобыз был в его руках, казалось, взмахнет смычком и полетит над морем, продолжая играть чудесную мелодию. А вслед за ним я, – засмеялась она. – Когда последний раз прилетела к нему, не смогла признаться, что мы больше не увидимся. – Алия сжала руку бабушки, наклонилась к ней, поцеловала сухие пальцы.
               – Как печально.
               – Жан повез меня в аул к своему деду, который его вырастил. Его дед – лекарь. В древности казахи таких людей называли «баксы». Говорили, что его музыка снимает боль и исцеляет. После ужина аксакал взял в руки кобыз, коснулся смычком струн. И, словно кони сорвались с привязи и поскакали по степи, а вслед им несся сильный, по-молодому звонкий голос аксакала. Маленькие зеркала и металлические подвески на задней стенке грифа дрожали. Всполохи света от зеркал попадали на таган (2), и он светился красным, создавая атмосферу мистицизма.
               – Как в кино, – сказала Алия.
               – Я не понимала, о чем он пел, но чувствовала вольницу степи. Мне слышался то крик лебедя, то вой волка, то бег коня. Жан смотрел на меня и улыбался. Временами темп мелодии замедлялся, и аксакал произносил как заклинание: «Нак! Нак!». В это время трепетали перья совы на головке грифа.
               – Нак! Нак! – повторила Алия. – А дальше. Что было дальше?
               – Кобыз у аксакала выглядел немного иначе, чем у Жана. Жан сказал, что кобыз деда старинный, его смастерил сам Коркыт-ата, известный казахский музыкант и сказитель.
      
          Когда мы прощались с аксакалом, он произнес странную фразу. Странной она показалась Жану, но не мне. Он назвал меня звездной девушкой и подарил перстень с оранжево-красным сердоликом в центре. «Мой отец был ювелиром-зергером. Это его работа. Сердолик – солнечный камень, он защитит тебя».
                – Это он? – девушка погладила перстень.
                – Станет твоим, когда я…
                – Нет, бабушка, не говори так. Он тебя исцелит. Ведь так сказал дед Жана. – Алия погладила камень пальчиком и что-то прошептала.
                – Колдуешь? – улыбнулась женщина.
                – Что ты. Это земной пережиток. Прошу исполнить мое желание. Рассказывай дальше.
                – Жан позвал меня замуж. Но я сказала, что посвятила себя науке и не могу больше с ним встречаться.
                – А он не подумал, что ты нашла другого и поэтому отказала?
                – Знаешь, бывает, что какие бы слова человек ни говорил, ты чувствуешь истину. Он знал, что я его люблю. И поверил. Он сказал, что будет ждать. И надеется, что я изменю свое решение. Я не могла ему сказать, что уже не вернусь на Землю. Знала, время изменит многое, и он найдет ту, что будет рядом с ним.
                – Как печально.
                – Это парадокс, но в тебе я вижу его глаза, улыбку. Хотя ты и не его внучка. Или хочу видеть, – она погладила косы Алии.
                – Почему меня назвали Алией?
                – Это имя матери Жана. Она умерла, когда он родился. С арабского твое имя переводится как «подарок небес», «небесная».
                – А как у тебя оказался смычок кобыза? И где сам кобыз?
                – Когда мы расставались, я попросила Жана подарить мне смычок. Нас ограничили в количестве вещей, которые можно взять с собой, а смычок занимал мало места. Мы сидели на берегу, на большом камне, волны касались ног. Последний раз я видела море… Жан протянул мне смычок и сказал: «Пусть это будет залогом того, что ты вернешься».
            
            Бабушка замолчала. Алия поняла, что она видела картину прощания с Жаном. Алия обняла бабушку, и их дыхание слилось: юное и уходящее.
                – Как печально, – повторила Алия.
                – Я знаю, что в эту минуту он почувствовал нашу вечную разлуку. Музыканты чувствительны.
            Алия вздохнула. У бабушки такая любовь… А ее встречи с Кобом холодны и, честно признаться, неприятны ей.
                – Как бы я хотела услышать, как звучит кобыз. И играть на нем. Жаль, что у нас есть только смычок. – А дедушка? Ты его любила?
                – Мы в один год прилетели сюда. Вместе занимались научной работой.  Когда на сфере родились первые дети, я учила их математике и физике, читала лекции в нашем университете. Твой дедушка отвечал за связь с другими сферами. Через семь лет мы поженились. Да, я его любила. Он замечательный.
                – Как жаль, что я не увидела дедушку.
                – Да, моя витаминка. Рано он ушел из жизни. Твоей маме было всего десять лет. Он был в первой экспедиции к карликовой планете, где собирались построить еще один город. Теперь их пять. И жертв больше нет.
                – Ты скучаешь по Земле, бабушка?
                – Да, очень. По звукам, запахам, ветру. Можно изменить свою жизнь, но не воспоминания. И вот я умираю, а с Жаном так и не увиделась. И жив ли он? Жаль, что нельзя хотя бы на несколько минут вернуться назад. Ученые изучают вопрос обратимости времени. Ты слышала о релятивистском замедлении времени? (3) Оно объясняется в специальной теории относительности. Когда-нибудь смогут возвращать время хотя бы на определенный период. Многие спрашивают: зачем это надо? А я бы хотела на один день туда, на Землю. Увидеть Жана. Вдохнуть запах степи, услышать земные звуки.
                – Какие там звуки?
                – Когда мы ехали к деду Жана, я открыла окно машины. Представляешь, свист ветра, стук дождя, гром, пение птиц – всего не перечислишь. А в городе шум машин, говор людей – тысячи живых звуков. Когда живешь на Земле, не понимаешь, какое это богатство – живые звуки.
                – А у нас и аппараты взлетают бесшумно, – сказала Алия. Бабушка внимательно посмотрела на внучку. Нет, ее мечту о Земле невозможно усмирить, как нельзя усмирить солнечный ветер. Эта любовь передалась ей генетически. Значит, даже когда связь с Землей отрезана, как пуповина, кровь пульсирует, земная кровь.
                – Ты любишь его? – неожиданно спросила бабушка.
                – Бабушка, ну скажи, почему? Мы не на Земле, а пережиток сватать людей остался, – Алия вскочила и почти бегала по комнате, возмущенно размахивая руками. – Почему отец толкает меня к Кобу? Коб говорит, что любит меня, а я ничего не чувствую. Да, красивый, талантливый ученый, честный. Как понять, люблю ли я его?
                – Если у тебя нет ответа на этот вопрос, то…– бабушка замолчала. Она вспомнила, как однажды, когда она целовалась с Жаном, увидела нереальную картину: над ними взлетела птица, а с ее крыла слетали и переливались хрустальные капельки. В эту минуту ей казалось, это она птица и это из ее сердца вылетают серебринки.
                – То значит, я его не люблю, – договорила за бабушку Алия. – Коб такой хо-лод-ный, – произнесла она по слогам. – Рядом с ним так холодно, будто меня бросают в открытый космос без скафандра. И его старшие родственники похожи на грибы.
             Бабушка засмеялась:
                – Точное сравнение.
                – И Коб станет таким же.
                – Сфера, где родился Коб – первая, они ее создали раньше нас, – сказала бабушка. – Гордыня и жажда первенства мешают им. У них был негласный закон: запрет на браки с жителями других сфер. Так они думали сохранить генетический код. Хотя и их генетики протестовали против этого. И вот пожинают плоды. Они не сразу заметили физические изменения у детей. И, что страшнее, умственные. Задумались и теперь решили смешивать свою бесценную кровь с другими народами.
             Бабушка не стала говорить внучке, что и в Кобе проглядывают эти признаки: большая круглая голова, приземистое тело, длинные руки. Зачем акцентировать то, что Алия и так замечает.
                – Их детей вынашивают роботы, – сказала Алия. – Поэтому они такие холодные?
                – Да, материнская любовь бесценна, связь с еще не родившимся ребенком важна. Твоя мама, когда ждала тебя, слушала красивую музыку, читала стихи, смотрела на красивые картины и разговаривала с тобой. И вот ты у нас такая чудесная.
                – Бабушка, рожать больно?
                – Когда ждешь ребенка от любимого, боль уходит сразу же, как услышишь крик малыша.
                – Я не хочу замуж за Коба. Я хочу по любви – как на Земле. Он играет на виолончели, все в восторге, а я не душой слушаю его музыку, а раскладываю партитуру, вижу ноты, словно застывшие в воздухе. Его музыка не трогает, хотя она гармонична. Разве гармония не должна вызывать прекрасные чувства? Я хочу любить так, чтобы плакать от музыки любимого, летать над морем, быть птицей, ветром, зарей, ароматом цветка.
                – Это твои новые стихи? – бабушка вытерла слезы внучки. – Но бывает и так, что любовь даст все это, а потом отнимает. У тебя тонкая душа, и я не хочу, чтобы ты страдала. Добивайся своего. Не отступай. На Земле говорят: «Попутного ветра.» Я знаю, ты увидишь Землю. И тебе, моя внучка, желаю ласкового солнечного ветра.

            Когда бабушки не стало, Алия приходила в ее комнату каждый день, сидела на кровати и, казалось, что родной человек рядом. Бабушка оставила ей свой дневник, но Алия не могла его открыть. Боль потери не отпускала. Она дала себе зарок прочитать его, когда будет на Земле.


1. Сфера Дайсона – гипотетическое астроинженерное сооружение, предназначенное для получения энергии или создания дополнительного жизненного пространства.
2. Таган — подставка для котла или иной посуды, позволяющая готовить пищу на открытом огне
3. Релятивистское замедление времени – физический эффект специальной теории относительности, заключающийся в том, что с точки зрения наблюдателя, все физические процессы в движущейся относительно него системе отсчёта проходят медленнее.

продолжение: http://proza.ru/2025/03/12/905