Любша - ковать судьбу или любовь. Глава 6

Гулянья по случаю празднования Комоедицы захватили Словенск целиком. Народ нарядный, радостный плясал и веселился вокруг богато накрытых столов, выставленных то тут то, там на площади перед детинцем. Не поскупился князь и на этот раз. Щедро воздал жителям города и гостям за труды, а воям за верную службу. С помоста бирюч  выкрикивал имена и вызывал одного за другим отличившихся за наградой. То тут, то там по столбам карабкались молодцы, то соскальзывая вниз, то добираясь до самого верха за подвешенной там вещицей. Вот уже одна красавица закуталась в расписной с кистями платок, чуть поодаль другая примеряет мягкой кожи сапожки, а там и третья красуется в сердоликовых бусиках. А еще одна так и вовсе щеголяет в новом тулупчике из теплой овчины. Вдали веселые ватаги удальцов идут стенка на стенку, а сам воевода Видбор караулит сундучок с монетами для тех, кто победит в нехитрой забаве. Мальчишки бегают меж взрослыми, с раздувшимися от добычи пазухами, а девчонки прижимают к себе полные лакомствами переднички. Довольные, розовощекие от морозца и подвижных забав ребятишки смеются радостно, заливисто, чувствуя себя в безопасности и довольстве.

– Что – то задержался Волхов. Тревожная складка, пролегла меж бровей князя, обнимавшего за плечи суложь. Его княгиня из племени вожан оторвала взор от сына, которым любовалась. Шести лет от роду княжич чуть в стороне забавлялся со щенком меделяна , подаренным наследнику жителями Словенска. Пушистый комок черно – белого окраса, сейчас достигал мальчишке ростом до колена. Он сразу привязался к новому другу, глядел с обожание темными, блестящими, полными любопытства и жизнерадостного задора глазками. Ушки маленькие, треугольной формы, слегка прижаты к голове, а хвостик пока еще короткий и пушистый, словно маленькая метелка, подрагивал, давая понять, что будет рад всякой забаве, учиненной его новым хозяином. Неуклюжий, но уже с заметными признаками первой будущей мощи и выносливости, он обещал вырасти здоровенным псом в два локтя высотой.

– Не тревожься, сокол мой. Поспеет твой брат. Еще никуда не припозднился. Завсегда появляется в самый раз. Не зря же про него идет молва, что страшен он и служит тьма ему подспорием в делах, а как наводит на врагов он страх, колдун он силы пребольшой. Не родился поди еще тот, кто, сразившись с Волховом сможет выстоять и не подчиниться его воле. Славно, что он нам брат и союзник. Будь иначе, то несдобровать нам и прочим. Князь рассмеялся, вглядываясь в светло – голубые глаза, навевающие образы утреннего тумана над Мойско. Князю вспомнилось как он сопротивлялся приказу отца жениться на дочери вождя вожан. Все женщины их племени казались ему блеклыми и похожими на тени. Но лишь до того мига, пока не увидел Влатиатар.

Дочь Тошуя, славного их союзника была высока, и стройна, словно молодой тополь, выросший под ветром степей. Тонкая кость придавала ей грацию, сочетавшуюся с внутренней силой. Она была воплощением грации и утонченности, будто сама природа сотворила ее из самых нежных и чистых чар. Высокая и стройная, девушка казалась созданной из света и воздуха. Ее длинные светлые волосы, льняного оттенка, струились вниз до колен, собранные в сложную косу, украшенную белыми цветами, будто отражавшими чистоту ее души. Взгляд серьезный и проницательный, а глаза голубые, как бездонные озера северных лесов, где вода так прозрачна, что кажется, будто смотришь сквозь само небо. Она не смотрела на мир, а любовалась им с уверенностью и спокойствием, свойственным настоящей воительнице. Бледность кожи без намека на румянец придавала ей неземной облик, создавая ощущение, что она светится изнутри. Длинные тонкие пальцы рук были изящны, точно созданные для того, чтобы держать меч или плести нити судьбы. В каждом движении ощущалось нечто воздушное, эфемерное – казалось, стоит ей взмахнуть руками, и она взлетит, подобно лебедю, скрывшись в безграничных просторах неба.

Даже сейчас, подарив ему троих детей княгиня Влатиатар создавала впечатление невесомой легкости. Каждый шаг её был таким, будто она скользила над землёй, а не ступала по ней. От его любимой по – прежнему веяло умиротворением и решимостью одновременно.

– Все правда, моя любушка. Все правда. Завсегда братец дела вершит в самое подходящее время и в наивысшей степени мастерства.

– Ну, дела то великую важность имеют, но мне бы сестрицу – невестку хотелось бы в тереме своем привечать, дружбу водить, секретами делиться с супругой Волхова. Она вложила свою ладонь в руку мужа. Кожа ее всегда прохладная согрелась и слегка порозовела.

– Успеешь еще, любушка моя. Он же колдун. Такие дела творит, неужто с женитьбой не разберется? Она рассмеялась. Смех ее был тихий, как шёпот ветра – едва уловимый, но теплый и уютный, чисто тайна, которую знает лишь она – Влатиатар – Повелительница озерной глади.

– Коли он так же стремиться отыскать себе супругу, как ты, до встречи со мной, любимый, то, стало быть, не скоро мы дождемся его свадебного пира, Влатиатар намекала мужу на то, что он до встречи с ней нелицеприятно высказывался о женитьбе в целом, и о женщинах из племен водь, в частности.

И когда она прибыла для знакомства с женихом в сопровождении своего отца и его воинов, то тоже не горела желанием становиться супругой наследника Словена и двигало ею лишь одно желание – высказать Волху все, что она о нем и о таких как он думает. Собственно, дочь Тошуя не преминула это сделать, когда после приветственного пира их оставили наедине, чтобы молодые перед обручением смогли поближе узнать друг друга. Он же ощущал, как сердце его бьётся неровно, будто кто – то невидимый то сжимает его, то отпускает. Воздух вокруг становился плотным, когда она говорила, и каждый вдох требовал усилий. В голове мелькали образы их будущей жизни, отрывки разговоров, взгляды, и он ловил себя на том, что улыбается без причины, хотя слова, сказанные девушкой, были на грани оскорбления.
Её присутствие наполняло его силой, которой хватило бы на то, чтобы переплыть Мойско в обе стороны. И уж никак он не ожидал, что гордая вожанка, выказав ему все свое презрение, спрыгнет со второго поверха на землю, ринется к своему коню и сбежит.

Ни что после этого не могло заставить девушку не то, чтобы выйти за него замуж, а просто встретиться. Два года влюбившийся Волх искал с ней встреч, старался щедрыми дарами снискать ее расположение, придумывал замысловатые забавы, засылая на двор к Тошую скоморохов и боянов, но Влатиатар была непреклонна, даже тогда, когда он с дружиной Волхова отбил стольный град ее отца от его троюродного брата, желавшего захватить власть в племени.

Лишь после того, как его мать Шелонь отправилась к ней и рассказала, что не мыслит ее старший сын жизни без Повелительницы озерной глади, что её отсутствие оставляет в нем пустоту, которую ничто не может заполнить. Тогда Шелонь вернулась в Словенск с Влатиатар. Девушка дала Волху еще один шанс. И он доказал возлюбленной, что станет для нее таким мужем, о каком грезят самые разборчивые и взыскательные чаровницы. Всё вокруг приобрело для него новые краски, и мир казался прекрасным, потому что она была частью этого мира. Теперь же спустя восемь лет они оба не могли сказать кому больше повезло с супругом, Влатиатар или Волху.


Со стороны пристани послышались радостные крики детей и возгласы стражников, которые приветствовали среднего брата хозяина Словенска. Любили его все от бедняка до вождей, ставших под стяги Словена и его сыновей племен.
Волхов не брал себе большого удела, оставив все братьям, хотя всегда мог поднять вопрос о выделении ему его части. Благо, что наследники Словена с каждым годом прирастали все новыми землями и племенами, желавшими встать под их руку. Видели люди, что властитель Словенска и его родичи блюдут установленные по чести и совести законы, соблюдают договоры и не на словах, а на деле защищают доверившихся их власти людей. Не притесняют сложившиеся в племенах порядки, уважают чужую веру. Единственное стало под запретом в державе – человеков запрещено отдавать в жертву, будь то смерд, раб или вольный представитель любой из народностей. Вожди же, поставленные народным собранием, коли блюдут всеобщие интересы не притесняются, а наоборот получают поддержку и заступничество из Словенска, Руссы, из градов без числа, взметнувшим свои стены к сини небес.
Волхов для удобства размещения своего войска, и чтобы не стеснять жителей стольного града построил у древнего святилища Перуна Громовержца на берегу Мутной реки крепость, названную им Перынью и в редкие дни отдыха размещался там, лишь по необходимости являясь в Словенск, чтобы решить с братом возникавшие вопросы. В остальное же время гроза разбойников и татей с семитысячной дружиной своей ходил от Нево до Мойско и по подвластным братьям землям, следя за порядком и справедливостью, чтобы никто не смел обижать землепашцев и мастеровых людей, а пуще всего малых детей, кои есть будущее их державе и смысл существования самой державы. И шла о Волхове молва, мол страшен он, и служить тьма ему подспорием в делах. Во всех кричали так краях: Он обернуться может змеем, и соколом, и туром – зверем, и волком серым, и ужом, бесоугодник и живьём, ест честной люд, творит обман, что по реки он берегам, всех в страхе держит и огнём, разит и ночью он и днём. Мол, девиц юных похищает, и в своём граде пожирает.

Когда князю доносили подобные вести, он смеялся и говорил: «Пусть распускают свои досужие сплетни. Так даже лучше. Будут бояться и не сунутся лишний раз разбой чинить, закон попирать, людей обижать. Мое же дело суд вершить, над теми, кто разбой чинит, кто земли наши разоряет и жить по чести не желает. Так и служил князь Волхов стражем и защитником рубежей земли своей. Не смели враги и лихие люди соваться на земли наследников Словена. Бежали в дальние края, а племена, ставшие под стяги его братьев, жили мирно, богатели. Горести их были житейскими. Без сомнения печальными, но без пожарищ войны и без угнанных безвозвратно в полон тысяч жителей, без разоренных весей, градов, без сожженных до тла полей и лесов.
Но следует заметить, что ох как не прост был средний сын Словена и Шелони, внук Велеса Змея, брат Волха и защитник земель. Вольный князь умел летать, и дух свой в след врагам пускать, и обернуться мог легко, хоть волком, хоть ужом, любого зверя приманить, и булавой в сто пуд разить, так, что никто не устоит. Мог так Волхов заворожить, что без желез и кандалов, без пыток всякий был готов всю правду князю рассказать. Ещё умел он так вещать, что шёл за ним любой, рискуя светлой головой, и князю верою служил, чтобы родные рубежи никто нарушить бы не смел. И оттого всякий хотел, при князе быть в его дружине. Семь тысяч воинов служили, под его крепкою рукой. На корне изведя разбой, от Нёво и до Мойско, вольно жило людское племя.

Годы в походах проходили, друзья и соратники обзаводились семьями, прирастали детками, иные и сыновей вырастив и обучив, поставили под стяги князей Словенска, а он Волхов все никак не находил ту, кого желал бы назвать супругой. С кем бы хотелось сродниться не только телом, но и душой, помыслами.
Чудо как хороши были девицы и ликом, и станом и умом без изъяна и душенькой чистой, да только ни одна не пришлась ему по душе. Не то, чтобы грустил он шибко по недоступной любви, но иной раз, глядя на братьев и на их любушек, на ребятишек, растущих счастливыми в семьях, где царит любовь и приятие, тоскливо сжималось сердце князя. И взял бы уж какую – ни будь девицу в жены, да помнил наказ матери, о том, что горе принесет и ему и той, что без любви женой возьмет. Вот и оставался он один, раз от разу согревая, то одну, то другую вдовицу или разведенку, не скупясь одаривая ее не только жаром тела, но и щедрыми дарами, чтобы не обидеть и побаловать. И старался он привечать лишь тех жонок, что жили подальше от Словенска и его Перыни. В Перыни же заправляла его хозяйством давняя подруга ведьма из земель кельтских. Их тех, где жила его тетушка Илмера.

– Ну, здравствуй, братец, родимый. Наконец то ты и до нашего скромного жилища добрался. Князь и княгиня спустились к реке, встретить припозднившегося родича. Волх схватил брата медвежьей хваткой, расцеловал троекратно. – Чего так долго? Мы полагали ты на праздник с вечера прибудешь. Волхов, дождавшись пока невестка – княгиня выпрямится после поклона, заключил вожанку в братские объятия.

– Все хорошеешь, сестра. Восхитился князь, любуясь Влатиатар. – И не скажешь, что троих деток на свет привела. Краше, прежней стала. Он хотел ответить брату, от чего припозднился, но не успел. К дядьке со всех ног бежал княжич Велимир с сестрицей Варварой четырех лет от роду, как две капли воды похожей на их с братьями матушку Шелонь, отбывшую с отцом в ее родовые земли в Шушморе, требовавшие пригляда и крепкой хозяйской руки, после смерти их бабки царицы Корры.

Впереди княжича и княжны катился, заливаясь радостным лаем пушистый черно – белый клубок. Волхов двинулся на встречу племянникам, подхватил обоих на руки и закружил, вдыхая нежный детский аромат, смешанный с запахом мороза.

– Дядька, мне щенка подарили. Кричал с восторгом Велимир, указывая пальцем на прыгающего у ног мужчины щенка. – Ты только глянь. Еще у меня новый друг Ярец. Он внук кузнеца Янислава. И сестрица его Ярка, красивая и… Он запнулся, не подобрав слов, чтобы точнее описать внучку Янислава.
 
– Как назвал щенка? Спросил Волхов поправляя на Варваре сбившуюся мезенку.

– Да не досуг мне было. Все бегал с ним от воспитателя. Упомянутый воспитатель уже бежал со всех ног, измученный беготней за княжичем и его еще более неугомонной сестрицей, а следом за ним запыхавшиеся, красные как маки няньки княжны. Они, не смея, пенять на недостойное поведение наследников князя встали в сторонке. – Давай разом рассудим, как назвать песика. Княжич сполз на землю, а Варвара крепче прижалась к дяде, заглянула ему в глаза и улыбнулась самой обворожительной своей улыбкой.

– Ты же привез мне гостинцы, стрый ? Она засмеялась. Смех ее был лёгким и воздушным, словно пушинка, подхваченная ветром, — нежный, мелодичный и чистый, он наполнял сердце теплом и напоминал о самых светлых мгновениях детства, когда он Волхов был маленьким и беззаботным, когда носился по озерным гладям на утлых лодчонках с братьями и полчищем таких же счастливых, не ведающих о тяготах и переживаниях мальчишек. Волхов загадочно улыбнулся. Варвара же дернула его за ворот рубахи. – Ну скажи, ведь привез. Девочка состроила обиженную гримасу, заглядывая родичу за пазуху. Он же махнул рукой за спину и к ним подошел парнишка лет двенадцати с рыжими непокорными вихрами. В его руках был небольшой ларец.
Волхов благодарно кивнул смущенному пареньку, спустил княжну на землю и распахнул крышку ларца. – Ой! взвизгнула малышка, глядя на круг из серебра, на котором крутились, догоняя друг друга петушок из аметиста и курочка из хрусталя. Весь ларец изнутри и снаружи был отделан россыпью струганцев , вправленных в золото и драгоценное эбеновое дерево.

– Эту потешку тебе наши родичи прислали из Скифии.

– Родичи? Удивилась Варвара. – Из Скифии? Волхов кивнул. Варвара же недоуменно смотрела то на игрушку, то на дядьку. – Коли это из Скифии, то, что же ты мне привез? Неужто для кровиночки дара какого у тебя нет? Казалось, она расстроилась. А взрослые рассмеялись, дивясь толи жадности, толи хозяйственности маленькой княжны. Но уж в чем ей не откажешь, так это в мастерстве хитрости. – Неужто у тебя нет для меня ничего? Волхов погладил племянницу по голове. – Ступай в детинец. Негоже на улице все доставать. Девчонка побежала впереди всех, передав одной из нянек ларец от скифской царской семьи.

– А про меня родичи из Скифии запамятовали? Спросил Велимир, беря дядю за руку.

– Твой подарок, племяш также следует в детинце показывать. Негоже до времени его людям казать. Велимир облегченно вздохнул, довольный тем, что и его не забыли. Помнят там вдали наполудне о своем маленьком родиче. – Так поможешь мне прозвище псу моему дать? Обратился он к князю.

– А, то! Я ж тебе завсегда и во всем помогу. На, что еще стрый тебе, княжич. И прибывшие, и встретившие дружно двинулись к детинцу.

Воины Волхова несли груженые корзины и бочонки со снедью. Не поскупился брат правителя, привез щедрые гостинцы. И бочонки с медом, и куропаток, и гусей, запеченных. Несколько лосиных свежих тушек, сладких ягод, орехов, рыбы, овощей, яблок. Да всего, чего душе угодно.