99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-36

Глава 36.

:Генералы — все долги свои отдали.


Гарри лежал на диване и читал “Войну обезьян Старого и Нового Света“ Бенджамина Слаггиша. Он лениво перелистывал страницы и выпускал колечки дыма, не забывая прихлебывать 20-летний “Chateau de Montifaud“ из фарфоровой чашки, стенки которой украшал не менее возрастной, чем сам коньяк, слой чайной заварки.

Пожар в доме Анны Штерн попал во все новостные заголовки. Уж не знаю, что там горело, но пылало так ярко, что несколько ночей подряд москвичи могли наблюдать неописуемое зарево, которое превращало ночь в день. Один грязный писака даже сравнил явление со вспышкой сверхновой, думая, наверное, что его продажный рот и дальше будет плевать нечистотами во всех и вся, но нет — его быстро поправили люди, знающие толк в таких делах: “Сверхновая может быть только одна, тупица!“

— Не понимаю, — возмущался Петровкин, вальсируя с утюгом возле гладильной доски и подготавливая рукава рубашки на выход, — куда вся одежда в доме подевалась?

Гарри не ответил и изобразил ещё большее погружение в книгу. Илья Никодимович покончил с приготовлениями и неожиданно спросил:

— А знаешь, из-за чего их война началась?

Гарри поправил очки и удивлённо посмотрел на своего друга.

— Чисто из националистических причин: обезьяны Старого Света не могли мириться с тем, что у обезьян Нового Света слишком широкие носы. Почитай анатомию — там всё написано!

Гарри подавился коньяком и закашлялся.   

— Завтра будь готов, — Петровкин быстро сменил тему. — Эстер домой провожаем, поедем в аэропорт.

“Неужели скоро я вздохну свободно“, — подумал самец шимпанзе и возвратился к чтению.

Зелёный “Иж-2715“ долго не заводился, но потом коленчатый вал вышел на заданные обороты, и обгонная муфта рывком отключила стартер. Не снижая скорости, Гарри вылетел на Садовое кольцо и погнал в гости по известному адресу. 

Вы когда-нибудь пробовали угнать в Москве машину? Например, “Porsche Cayenne“ или, чего уж там, — “Lexus RC F“. Попробуйте. Современные охранные приспособления не оставят вам шансов. Либо у вас целая научная ОПГ, либо самое позднее — через сутки вы будете подписывать протоколы и просить о смягчении вины…

Да и если разобраться, “Иж-2715“ был не так уж плох. Нормальная лайба! Сцепление только не надо полностью отпускать и четвёртую передачу клинит.

Гарри подъехал к картинной галерее и погасил фары. Его лицо надёжно скрывала резиновая маска Моники Белуччи, плавно переходящая в бюст, а тело обрамлял жёлтый спортивный костюм с чёрными полосками: “Пусть считают, что Брюс Ли вернулся… ха-ха!“ Хотя нет, как мы знаем, Гарри утратил чувство юмора и подумать такое не мог, поэтому он просто подъехал к картинной галерее и погасил фары.

Георгина Васильева включила сигнализацию, закрыла входную дверь и опустила роллеты. Часы показывали: “23:09“.

“Жду еще 14 минут и начинаю“.

Он поглядел на себя в зеркало заднего вида. “Сегодня Георгина, завтра — Древесина: какая разница во что засовывать!“ — вспомнил он мудрость, изречённую стариком Кларксоном, и страшно улыбнулся в темноту ртом итальянской суперзвезды:

“Прав, прав, старый дурак. При других обстоятельствах я бы в этой Буратине сам отверстие сделал, но Петровкин расстроится. Ладно… Время!“

Гарри подхватил модный воровской саквояж и открыл дверцу.

Бассейн, окурки в пепельнице и несколько пустых бокалов.

Гарри заглянул в хаммам — холодно и давно не включали.

Понюхал воду.

“Разве влага не вредит холстам?“

Письма, счета за аренду…

Большая картина в центре зала.

Гарри сбросил половик, скрывающий “произведение“.

“Неплохо, но почему половина лошади?“

Под ногами поскрипывал паркет.

“Время!“

Шкафы, тумбочки, комод.

Ни одной зацепки.

Телевизор из далёкого прошлого.

“Работает? Где у него кнопка?“


“ПОВЕСТЬ О ГЕНЕРАЛЕ РУБЛЁВЕ“. 


“Привет, Гарри, давно не виделись, — начал свою речь с маленького экрана Раков, попутно закуривая вонючую кубинскую сигару, какие продают бестолковым отдыхающим местные фармазоны. — … было это, как сейчас помню, в период последнего скрытого обострения. Америкосы тогда на боевое дежурство новый “Трайдент“ ставили, а актёришка их жалкий из погорелого театра — Ронни — совсем нашего пятнистого заболтал — да ТАК, что тот уже не глядя документы подписывал. Один раз в Рейкьявике такого наподмахивал, что у наших седовласых дипломатов аж волосы на ж*пе зашевелились. После этого вызывает меня наш замкомполка в штаб — а я ещё совсем сосунком безусым был — и говорит: “Рядовой Раков, пришло твоё время. Если не ты, то никто, кроме тебя, сам понимаешь. Завтра выдвигаетесь. В помощники себе возьмешь Рублёва, он хорошо территорию знает. Вольно. Разойтись“. Я пару банок тушёнки со склада в вещмешок сунул — и в казарму, чтобы отоспаться хоть: может, в последний раз в жизни. А меня уже этот Рублёв там поджидает. “Так и так, говорит, х#ё-моё, бараньи яйца, получил, значит, приказ заступить под ваше командование. Вы, товарищ Раков, пока покемарьте — завтра дорога длинная нам предстоит — а я пока по накладной боезаряды получу». А Рублёв этот, доложу я тебе, ещё тот типок был. В начале службы он вроде майором состоял, но потом осмотрелся, наглости набрался: звёзды майорские снял и вместо них генеральские повесил. Так и ходил. И никто ему перечить не смел. Таким он был человеком. Не то чтобы боялись его, но связываться не хотели. Много за ним тёмных дел водилось — поэтому“. 

Раков стряхнул пепел на пол, глубоко затянулся сигарой и продолжил. 

“Высадились мы с этим генералом Рублёвым в Гренландии. Боезаряды в машину загрузили. Едем. Рублёв баранку крутит, анекдоты травит, а я на заднем сиденье коньяк из термоса пью. Ледяной лес проехали без происшествий, уже в горы углубились, как тут майору этому переделанному вдруг по большой нужде припёрло. “Не могу, говорит, — сейчас разорвёт. Должно быть, гречневая каша на подлодке несвежая была или котлеты. Терпеть, короче, нет мочи“. Я дорогу оглядел: места глухие, население дикое, а у нас приказ и задание. Говорю генералу: “Ты, Рублёв, не к месту булки-то расслабил. Сам знаешь, кто тут живёт, что за люди. Куда ты из машины-то пойдёшь? Совсем рассудок от кишечных спазмов затуманился? Сиди на месте! Через горный хребет перевалим — там и облегчишься. А здесь — ни-ни. Думать забудь. С голым задом-то! Придумал, тоже мне… Не рискуй очком“. И пальцем ему так погрозил. Рублёв насупился, но с километр где-то ещё проехал. Потом не выдержал и говорит: “Вы, товарищ Раков, сами напрашиваетесь. Я вас предупреждал“. И уже — чёрт подери! — штаны расстёгивает. Что тут делать! Отступил я от приказа — дал слабину. “Ладно, отвечаю, иди — сбрось тяжесть. Но я с тобой. Мне замкомполка потом — случись что — голову снимет!“ Вышли мы с ним из машины и побрели к ближайшей пещере. А там их было видимо-невидимо, ещё при верхнем палеолите накопано. Подходим, значит, к пещерке такой уютненькой. Рублёв порточки свои сбросил, изготовился…“

Звонок телефона прервал Ракова. Он нервно нажал на экран и приложил трубку к уху. Через секунд тринадцать он разразился проклятиями: 

— Василич, Вася, Васятка! Послушай меня внимательно, родной, и не тараторь. Мне вообще дела нет до их задрипанного Массачусетского технологического. Откуда им это знать?!! Есть только одно место в мире, где преподают математику, — это Мехмат МГУ, а их рабфак пусть матрицы сначала научится перемножать без ошибок, а потом с советами к нам лезет. AGI никогда не будет строиться на базе больших языковых моделей. Это чётко обосновали наши Кузнецов и Вайншток… да… да… ДА! При чём тут “Цепи Маркова“? Вася, ладно, не дури мне голову. Её и так студент пополам расколол. Позже набери мне. Давай. Занят!

Раков нахмурил лицо, пытаясь что-то вспомнить. 

— Так на чём мы с тобой остановились? — обратился он к Гарри. 

Самец присел и изобразил акт дефекации. 

— Ах да, — хлопнул себя по лбу Раков и продолжил. 

“… после случившегося Рублёв, конечно, сразу в себя прийти не смог. Идёт — ноги заплетаются, портки потерял. А температура, скажу я тебе, там — как у нас в середине декабря. Но молодец, генерал — шаг чеканит, сапогами гремит. Подходим к машине нашей и видим: “Мама дорогая!“ Подбежали. Багажник вскрыт, боезаряды исчезли. Ну как… три боезаряда отсутствуют, а один, слава Богу, на месте. Видимо, грабители с весом не справились. Там ведь как оно было… Загрузили мы всего четыре устройства: три маленьких, килограммов по десять, а одно большое — наверное, под сотню “кагэ“, не меньше. Они у нас “козлятами“ назывались. Хотя не совсем так… маленькие “козлятами“, а большое — “мамой козой“. Короче, еб^лаи эти деревенские “козлят“ свистнули, а “козу“ поднять-то не смогли. Только это нас и спасло. Хотя как спасло-то? Не спасло, конечно. Мы же все четыре устройства заложить должны были. И ждать приказа. Если бы что не так пошло, заартачились бы капиталисты — всё, привет Лайзе Минелли! Один поворот ключа — и весь ледяной щит Гренландии под испарение. Северный противовес исчезает… а это в нашей системе вращения… ну, короче, сам понимаешь. А тут трёх устройств не хватает. Ломаются расчёты. Как быть? Но генерал Рублёв не растерялся и говорит мне так весело: “Товарищ Раков, разрешите в местную деревню сходить и боезаряды вернуть“. Я за голову схватился. “Как, спрашиваю, ты, бестолочь генеральская, беспорточная, заряды наши вернёшь?“ А он только посмеивается: “В карты, отвечает, выиграю. В карты мне, товарищ Раков, страшно везёт с детских лет. И здесь они меня, друзья мои верные, не оставят…“ Ну, пошли мы с ним в деревню. Заходим — а та—а-аам: бордель на борделе, дома игорные, кабаки, рестораны, магазины многоэтажные. Подходим к главному их трактиру, соломой крытому. Нас уже там местная гоп-компания встречает-привечает: рожи наглые, глаза пьяные, кулачищи сбитые, пальцами воровскими карты-стиры краплёные тасуют-перелистывают…“ 

Звонок снова отвлёк Ракова. На этот раз он не стал разговаривать при постороннем и вышел в другую комнату. Минут через одиннадцать он вернулся. 

— Такие дела, Гарриман мой, — вздохнул бывший владыка полумира. — Передай Петровкину, чтобы поторопился. Времени совсем не осталось. А если найти чего хотел здесь — так посмотри за картиной. Там вроде что-то было. 

— А зззарадыы? — с трудом выдавил из себя самец шимпанзе, желая дослушать конец невероятной истории. 

— А что — заряды? — Раков протёр лоб тыльной стороной ладони. — Взорвали мы их. 

— Но ккаакк?!! 

— Рублёв в карты выиграл. Поставил свои “Patek Philippe Komandirskiye“ на кон — раздали: ихнему пахану “стрит“ выпал, а Рублёву нашему — “флеш-рояль“. Ага. А ты думаешь, он просто так, что ли, в генералах ходил, и никто до него не доёб€$ался? Всё, end of story, sweetheart!“ 


Телевизор продолжал работать. Раков под ритмичную музыку делал отжимания и махи ногами. Его окружали красотки в лосинах и яркой обуви.

Гарри вернулся к картине и поворочал тяжёлую рамку.

Бумажный конверт, наспех прихваченный скотчем к заднику.

Билеты в Турцию. Пачка долларов. Пачка евро. Несколько карточек лаосского банка.   

Два паспорта.

“Union europeenne
Republique francaise“.

“Наверное, сам Макрон выдавал?“

Гарри раскрыл первый документ:

“Понятно“.

Второй:

“…!“


* * *

Илья Никодимович приехал под утро трезвый.

Гарри невозмутимо лежал под торшером и читал “The Brain from Ape to Man“ Фредерика Тилнея.

— Ты почему не спишь? — удивился Петровкин. — Нам же выезжать через три часа.

Гарри закрыл книгу.

Он подошёл к комоду и разлил на двоих остатки “Chateau de Montifaud“.

— Что празднуем? — поинтересовался Илья Никодимович.

— Спааллился фраэрокк, — произнёс Гарри своим скрипучим голосом и протянул Петровкину красный паспорт.

— Жорж?!! Ха-ха-ха! Вот это номер! Поверить не могу! — не выдержал наш герой, прочитав имя владельца.

Они ещё пошутили на тему перевоплощений покойного и начали собираться.

Хотелось успеть немного поспать. Может, в последний раз в жизни… Но это как повезёт.

О телевизоре Гарри, конечно, не стал рассказывать.

Слишком много слов, которые пришлось бы произносить… да и кто поверит?


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/03/17/1376