В церквах одни старухи

Этот тезис с разным «окрасом» можно услышать не только из уст людей далеких от Православия, но и от прихожан-мужчин и даже от священников, называющих нашим мам и бабушек «самыми верными чадами Церкви». И, знаете, это на самом деле так. А почему? Потому, что им заняться нечем или их души в чем-то принципиально отличаются от душ мужских?
Не претендуя на озвучивание «истины в последней инстанции», приведу одну из возможных версий, которая представляется мне имеющей право на существование. Она состоит в том, что мир зиждется на целесообразности – приходя в него, мы уже несем в себе «зародыш» своей будущей самореализации, которая, правда (в зависимости от разных обстоятельств), может и не случиться. Но это уже совсем другая история, в которой мы (либо в глубине души, либо вполне осознанно) будем воспринимать себя неудачниками.
А в чем же заключается самореализация большинства людей? Прежде всего, в воспроизводстве «себе подобных» и в обеспечении их достойного места в жизни (при этом «достоинство» определяется нашей общественной самореализацией или ее идеалами, которые должны претворить в жизнь имеющие лучшие, чем у нас «стартовые возможности» наши дети и внуки).
«Плод» самореализации (и личный, и социальный) мы, как правило, приносим в период физической и эмоциональной зрелости, заканчивающейся с завершением репродуктивного периода. У женщин он очерчен четче, чем у мужчин (которые порой способны воспроизводить потомство в самом преклонном возрасте). У прекрасной половины человечества естественным путем это получается крайне редко. Потому она резче чисто физически ощущает переход от зрелости к старости. Некоторые, наиболее чувствительные натуры, даже говорят в этот период, что неизвестно откуда свалившиеся на них многочисленные «хвори» - показатель того, что природе они больше не нужны («…мавр сделал свое дело – мавр может уйти…»).
Кто-то тогда сосредотачивается на социальной самореализации, («отрезая» все, что ее напрямую не касается); кто-то, дистанцируясь от всего остального (даже от собственного отражения в зеркале), целиком переносит свое внимание на семейные заботы, детей и внуков; а кто-то… да кто-то идет в «церкву» «грехи замаливать»…
Все вроде просто. И это на самом деле так, если не учитывать духовной составляющей, которая в старости (как бабочка сквозь доживающий последние мгновения кокон) начинает с болями и разочарованиями медленно, но верно «пробиваться» сквозь  шелуху ветшающей плоти.
Но почему это чаще случается у женщин, чем у мужчин? Думается, тут дело в той социальной роли, которую те и другие играли в более ранний период своей жизни. Мужчины по своей функциональной принадлежности изначально – элемент действующий (и в физическом, и в социальном плане). Именно они «выбивают» блага жизни для своих «половинок» и для своего потомства; в то время, как задача женщины – в его вынашивании и хранении «домашнего очага» («…Адам пахал, а Ева пряла…). Потому последние духовно «изнашиваются» меньше, не «кроша» свое духовное естество в стычках с внешним миром. Сохраняясь в большей целостности, они оказываются способны хоть иногда слышать голос своей стремящейся к ИСТОЧНИКУ ИСТИННОЙ ЖИЗНИ души.
«…Начало Веры – Страх Господень…». У многих, правда, на нем дело и ограничивается: страх этот толкает их лишь к, порой, доходящему до абсурда усердию в исполнении «буквы Закона». Раздраженные его «суетностью», некоторые «умники» цинично характеризуют действия наших мам и бабушек поговоркой «…заставь дурака Богу молиться». Остальная же «трезво мыслящая» часть «сильной» половины, не опускаясь до осуждения, с некоторым оттенком жалостливого презрения просто констатирует, что «…в церквах одни старухи грехи замаливают… что нам – умным и сильным – там делать?!»…

(Фото из Интернета)

Продолжение: http://proza.ru/2025/03/24/533