Овалы ч. 4 Повороты судеб Гл 24 И жизнь, и любовь

                23 глава романа здесь: http://proza.ru/2025/03/21/59


                ОВАЛЫ
               
                Четвёртая часть. ПОВОРОТЫ СУДЕБ


                Испытаний много дается в последние годы нам. – Мы
                должны собрать все силы духа нашего и твердо
                переносить – это верно ведет к чему-нибудь. Без цели
                ничего не делается в мире.

                Н.В. Гоголь, русский писатель-классик (1809 – 1852)



                Глава 24. И жизнь, и любовь...               


                Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь.
               
                В. Лебедев-Кумач – советский поэт,
                автор песен (1898–1949)

 
 
                Апрель, 1931 год




     Леонид Алексеевич Кулик, хотя и проживал в Ленинграде, частенько наезжал в Москву по вопросам научной работы. Ему ещё в двадцатых годах при Академии наук выделили добротное помещение для всяких конторских дел, которых хватало выше крыши: планы, отчёты, переписка. Здесь же, рядом со стеллажами, где хранились минералы из экспедиций, иной раз Кулик и ночевал, заработавшись. 

     Этой канцелярской рутиной учёный занимался лично, но в последнее время её объём сильно разбух и требовались помощники. Это обстоятельство он удачно использовал для трудоустройства четы Романовских. Фёдора Ильича взял своим помощником, а Марфу Николаевну – машинисткой. Рукописные тексты – муторное дело!

     Грамотные, они умело организовали работу, и на этом месте оказались, как нельзя кстати. Радости Романовских не было предела. А когда Кулик объявил им, что добился от руководства института трёхкомнатной квартиры, супруги, после горестей последних лет, не верили своему счастью. Учёный, правда, не сказал, каких нервов ему это стоило и скольких важных людей пришлось для этого потревожить.

     В один из ясных и тёплых апрельских дней, когда весна уже вовсю будоражила живыми запахами, Кулик раздобыл грузовик и объявил переезд, вызвав для помощи студентов.

     Прибыли Рогозин, Гуцул и Верещагин... с Настей. Друзья Верещагина уже были знакомы с Настей и слегка завидовали Юрию.


***


     За два месяца, что прошли с момента знакомства, Юрий и Настя очень сблизились. Так случается, когда люди предназначены друг для друга судьбой. Даже, если и не осознают этого до конца сами. Их отношения становились всё крепче. Молодые люди уже всё знали друг о друге и не находили себе места, когда не виделись пару-тройку дней.

     Неудачное приземление Насти после прыжка с парашютом всех очень огорчило. Сильный вывих стопы потребовал ограничения свободы движений и нескольких дней покоя. 

– Анастасия..., Настя! Я так за вас переживал! Когда долго не раскрывался купол, подумал – всё! – с трудом сдерживал эмоции Юрий в лазарете.

     Нефёдов, выяснив, что перелома нет, деликатно оставил их одних.

– Юрий, – зарделась девушка, русые волосы которой живописно разметались по кушетке, – мы так мало знакомы и, вы... так переживаете за меня. Это... так необычно и мне очень неловко. Но... приятно! – честно призналась она.

     Лицо Насти озарила смущенная, но такая лучезарная улыбка, что Юрий тоже широко улыбнулся.

     Нефёдов дал свой служебный автомобиль, чтобы отвезли дочь домой, а Юрий вызвался, преодолевая неловкость и не в силах сдерживаться, сопроводить её.

– Разрешите, Василий Иванович! Не будете же вы отрываться от службы! Я помогу.

– А парашютистка не возражает? – пряча улыбку, спросил Нефёдов.

– Не возражаю, – смутилась Настя, – Юрий! Ваши товарищи, наверное, уже уехали? А как же вы?

     Иногда человек спрашивает, а в вопросе таится и ожидаемый ответ.

– Я потом доберусь, не волнуйтесь, Настя!

     Они ехали, сидя на заднем сиденье автомобиля, по заснеженной Москве и беседовали, углубляя знакомство. Юрий упивался голосом Насти и её запахом, отвлекаясь так, что прикрывал глаза и слова девушки иногда пропускал, отдаваясь неизведанным приятным ощущениям.

– Юрий, вы меня слушаете? – говорила Настя, заглядывая ему в лицо.

– Конечно, Настя, – спохватывался он, краснея.

– Так нельзя! – смущенно говорила девушка, угадывая неким тонким чутьем состояние спутника.

– Настя, а давайте... будем на «ты», – тронул он её тёплую и трепетную руку.

– Конечно! – благодарно улыбнулась она ему.

– Настя, разреши тебе помочь! – у подъезда Юрий осторожно взял девушку на руки и понёс. Она держалась за его шею. Водитель открыл и придержал дверь подъезда.

– Я вас подожду, Юрий. Товарищ Нефёдов сказал отвезти вас потом домой.

– Юрий, вам... тебе не тяжело?

– Ты лёгкая! – незаметно с наслаждением вдохнул он её близкий запах.

     Сердце Юрия громко билось. От радости казалось, что за спиной выросли крылья. Они смотрели друг другу в глаза, а он нащупывал ступеньки на второй этаж.

– Юрий..., Юра, – не споткнись, не сдержала она смешливой иронии.

– Настя, – мне кажется, тебе уже значительно лучше! – пошутил Верещагин.

     На звонок дверь открыла мама Насти. Она опешила, увидев молодых людей, и не сразу нашлась, что сказать.

– Ой! Дочка! Что... случилось? Что с тобой? Почему ты... так. А... это кто?

– Мама, познакомься, это – Юрий, мы... вместе из аэроклуба..., – в крайнем смущении пыталась объяснить Настя. Она тоже растерялась.

– Лариса Дмитриевна, я – Юрий, студент Бауманки, прохожу обучение у Василия Ивановича на учлёта. Он поручил мне доставить Настю домой. У неё травма ноги.

– Батюшки! Да что ж вы всё держите её на руках! Проходите, – женщина пошире распахнула дверь. Юрий занёс девушку в комнату и осторожно уложил на диван.

     Неожиданно из другой комнаты вышла ещё одна девушка со сложенными руками на груди. Если у Насти цвет волос был светлый, в отца, то вторая девушка – стройная брюнетка с короткой стрижкой – выглядела чуть старше и повыше. И была сильно похожа на Ларису Дмитриевну.

– Ой, Настюша-а, какой интересный молодой человек твой спаситель! – сразу звонким голосом бесцеремонно воскликнула она, чем вогнала Настю в краску.

 – Как это романтично-о! – широко улыбнулась девушка Юрию, закатив с кокетством глаза, – Юрий, а знаете, я бы такую девушку никогда не выпускала из рук,  – этими словами девушка совсем ввергла Настю в смущение.

 «Вот заноза!» – тоже смутился, не зная куда себя девать, Юрий.

– Катерина! Уймись! – строго осадила её Лариса Дмитриевна, – Юрий, познакомьтесь, это наша старшая дочь Екатерина. Очень она хорошая, только вот... проблема с язычком, он бывает неуправляем, – окатила она дочь красноречивым взглядом.

– Мама, да что я такого сказала? Только правду и ничего кроме правды! – не спуская насмешливых глаз с Юрия, проворковала Катерина.

– Юрий! – представился Верещагин.

– Катерина, приготовь-ка гостю чай!

– Лариса Дмитриевна, извините, пожалуйста, меня внизу ждёт водитель. Надо срочно вернуться в аэроклуб.

– Ну что же, Юрий! Большое вам спасибо за Настю. Сейчас мы её будем лечить. Здесь все – медики. Я – врач, а обе сестры – студентки медицинского института. Но я вас так не отпущу, угощу моим пирогом с черничным вареньем. Возьмите кусок с собой. Катерина! Заверни пирог Юрию. Потом принеси всё для компресса. И что за беды на наши головы – эти самолёты и парашюты!

     Дома на самом деле ощущались характерные запахи чего-то медицинского.

     Катя пробежала мимо Юрия, насмешливо стрельнув глазами, и затем вынесла с кухни пакет с пирогом.

– Вот, возьмите, Юрий! Пожалуйста! – шутливо жеманничала Катя.

     «Однако эта язва тоже красива!» – непроизвольно отметил Юрий про себя, как отметил бы любой мужчина.

     Он попрощался, поблагодарив хозяйку, тепло встретился взглядом с Настей и, ободряюще кивнув ей, вышел и сбежал по ступенькам вниз. В машине поделился пирогом с водителем.

– Какая вкуснятина, – уплетал, жмуря от удовольствия глаза, пирог за обе щёки шофёр, – они часто пекут пироги. Угощают! – с уважением констатировал водитель и запустил мотор.

     Так состоялось знакомство Верещагина с семьей Нефёдовых.


***


     Кулик и студенты подъехали к бараку, где жили Романовские. Те в полном составе, уже одетые, в волнении ожидали их у входа.

– Мамма! – вдруг встал, словно вкопанный, Гуцул, склонный к слегка эпатажным выходкам. Он закатил глаза и театрально схватился за сердце.

– Ты чего?! – обернулись на него.

– Дев-вуш-ка! – по слогам продекламировал Гуцул, – ох, кто эта богиня?!

– Очнись, Саша! – Рогозин сзади крепко хлопнул его по плечу, – я уже всё знаю. Эта «богиня» – Софья, дочка Романовского. Чё, зацепило, а?!

     Все засмеялись. Комичная сценка прошла незамеченной для семьи Романовских. Но Гуцул и в самом деле «попал».

     Шутки шутками, но смуглая, как и сам Александр, тоненькая и стройная Софья, которой шёл восемнадцатый годок, хотя и простенько одетая, оказалась привлекательна и моментально впечатлила парня.

     Красота её, поначалу неприметная, была словно цветок, который только-только начал распускаться. Вязаная шапочка скрывала её волосы. Но выразительные тёмные глаза не раз вынудили парня споткнуться на ровном месте при переноске вещей. Александр не спускал с неё глаз.

     Друзья незаметно и незлобиво подтрунивали над ним. А Гуцул забирал всё из рук девушки и не позволял ей утруждаться. Но делал всё молча – словоохотливость его от волнения на время испарилась.

– Сейчас он один возьмётся переносить этот здоровенный дубовый комод. Не давайте ему – надорвётся!

– Спорим, не надорвётся! Помните сейф Кулика в экспедиции? То-то! А сейчас у него силы утроились!

– Ха-ха-ха!

     Кулик с Романовским стояли в сторонке и Фёдор Ильич спросил:

– Леонид Алексеевич, а что за парень этот рядом с моей Софьей?! Что-то он всё как-то непонятно вьётся вокруг...

– Вспомните себя в юности Фёдор Ильич, вот и поймёте, чего он вьётся. А ребята все отличные, абсолютно надёжные. Прошли со мной экспедицию. А «вьётся» – Саша Гуцул, так его зовут – без пяти минут выпускник Бауманки.
 
     Работа шла дружно. Да и вещей было не так уж и много. Через некоторое время все сидели, уместившись в кузове, рядом с видавшим виды нехитрым домашним скарбом. Гуцул сидел на мягком тюке рядом с Софьей, они уже познакомились, и он теперь тихонько беседовал с ней, расспрашивая про семью. Девушка собиралась поступать в Московский энергетический институт, где раньше работал лаборантом её отец.

     Друзья помогли Романовским занести и расставить вещи в новом жилище.

     В квартиру внесли ещё две софы, пару столов, кровать, стулья, шкаф и буфет – подержанную, но крепкую мебель, которую Леонид Алексеевич выписал с обширного склада Академии наук, где пылилось много чего полезного ещё с царских времён. Всё это грузовик привёз вторым рейсом.

     Настя и Софья уже познакомились и вместе драили полы, мыли окна. Марфа Николаевна расставляла посуду на кухне. Она то и дело останавливалась и замирала от обуревающих счастливых чувств. «Наш дом, Федя живой, мы, моя семья, счастье, дети, не может быть, будущее, благодарение Господу, молиться за Кулика, а Софья, этот парень...», – такие отрывочные слова сумбурным калейдоскопом беспрестанно крутились в её голове. Марфу Николаевну сладко томили счастливые переживания, которые вдруг навалились разом. 

     По комнатам возбуждённо носились дети, ошалевшие от невиданного ранее простора для игр.

– А мы больше назад не вернёмся?! – спрашивал, прыгая на месте от переизбытка чувств, самый младший мальчишка.

– Никогда! – засмеялась Софья, присев и обнимая малыша. И смех её звучал, как звонкий колокольчик.

– Никогда! – вторил Гуцул, не менее восторженно, и схватив второго пацана, подбросил его вверх и поймал, визжащего от восторга, у самого пола.

– Ура! А меня? – крикнул старший мальчик.

– А как тебя зовут?

– Сашка!

– Так мы тёзки! Я тоже – Сашка! – Гуцул подхватил, как пушинку, и подбросил парня, доставив ему массу радостных эмоций.

– Осторожно, Александр! – ойкала, протягивая руки, Софья.

– Марфуша! – послышался голос Фёдора Ильича, ты... это, давай, накрой-ка, что есть, на стол. Мы быстренько сообразим по русскому обычаю. У меня тут пара бутылочек вина имеется по такому случаю.

– Да-да, Федя! Конечно!

     Их голоса отдавались лёгким эхом в просторном, ещё необжитом жилище.

– А мы вам подсобим, – засмеялся Леонид Алексеевич и поставил на стол пакет с едой из магазина, – ну-ка, ребята, распорядитесь быстренько!

     Когда на столе появилось всё необходимое, а вино было разлито по рюмочкам, слово взял Кулик.

– Друзья! Давайте, поздравим дружную семью Романовских с новосельем. Многое не могу говорить. Скажу только, им хватило лиха и жестоких испытаний. Но они сохранили любовь и верность. Они заслуженно счастливы! Пожелаем им, чтобы счастье, удача и благополучие никогда более не покидали их новый дом. Крепкого нам всем здоровья! Пьем до дна!

     Все выпили и разом заговорили.

– Дай-ка, я тебе что-то скажу, – Настя наклонила голову Юрия и прошептала ему на ухо, – Юра, я так рада, что у тебя такие замечательные друзья!

– Не у меня, а у нас! А я рад, что ты есть у меня! Настя, я люблю тебя! – ответил он ей на ушко. Они уже сказали друг другу эти слова ранее, после чего общение их приобрело упоительно чувственный характер. И Юрий повторял их Насте часто. А девушка счастливо прикрывала глаза. Они ещё пошептались, глядя на Рогозина, который что-то загрустил, и подошли к нему.

– Егор! Ты удивишься, но скажу по секрету, мы с Настей нашли тебе очень красивую невесту! Так что, не грусти.

– Ребята, хватит шутить! – засмеялся Егор, – так вот взяли они и нашли. Невесту!

– Именно! Завтра познакомим! 


***


     На следующий день происходило семейное торжество у Верещагиных.

– Леонид Алексеевич! Вы давно обещали познакомиться с моими родителями. Они приглашают вас. Сегодня очень подходящий случай – я хочу познакомить Настю с родителями. Нефёдовы будут в полном составе, а ещё – Егор Рогозин, – Юрий выжидающе глядел в глаза Кулику.

     При последних словах у Кулика чуть приподнялись брови.

– Хотим познакомить Егора с сестрой Насти. А то ходит он какой-то... ну... как неприкаянный! – улыбнулся Юрий.

– А-а! Ну понятно! – рассмеялся учёный, – не провалите миссию! А за приглашение – большое спасибо! Мне очень приятно, Юрий! Буду с превеликим удовольствием, – ответил Кулик на приглашение.

     Вечером в квартире Верещагиных было очень шумно и весело. Часто оживал звонок, отворялись то и дело двери, заходили гости, красиво одетые, с цветами и пакетами. Настроение у всех было приподнятое. Мужчины в просторной прихожей, где ощущались запахи женских духов, радушно представлялись друг другу, крепко пожимали и трясли руки, удовлетворённо покряхтывали.

– Мария Кирилловна, – обратился к матери Юрия Леонид Алексеевич, – вы знаете, столько времени прошло, но я до сих пор не забыл вкуса ваших пирожков с вишнёвым вареньем, которыми меня угощал в поезде Юрий! Райский вкус!

     Все рассмеялись.

– Сегодня они тоже есть, Леонид Алексеевич! – расцвела от такой похвалы Мария Кирилловна.

–  А сына я вам, Афанасий Иванович, вернул, как и обещал, живым и здоровым, и… даже подросшим и возмужавшим! – улыбнулся отцу Юрия Кулик.

– Мы вам очень благодарны, Леонид Алексеевич! – не скрывал радостного настроения Афанасий Иванович, – он очень повзрослел.

– Это всё, благодаря гире Гуцула, – вставил, усмехнувшись, Юрий.

     Чуть позади Юрия, смущённая и счастливая, стояла Настя и с обожанием смотрела на него.

     Пара подошла к Егору, и взяв его, чуть упирающегося, за руки, подвела к стоявшей на этом празднике жизни чуть особняком Катерине.

– Как обещали! – торжествующе шепнул Егору Юрий.

– Да, ладно, ребята! – растерялся Рогозин.

– Катерина, разрешите представить вам моего друга – Егора, – Юрий незаметно подтолкнул друга к девушке, – чемпиона Бауманки по плаванию и покорителя Сибири.

– Перестань, Юрий! – смутился Рогозин.

– Екатерина, сестра Насти, – тоже покраснев, ответила девушка. Неожиданное знакомство и её застало врасплох.

     Катя бросила короткий, как выстрел, взгляд в сторону сестры. Она сразу сообразила, кто зачинщик, а Настя как последняя вредина незаметно показала ей язык. Но Катино смятение продолжалось всего пару секунд. Она вдруг вспомнила, что беспроигрышно красива, и было это сущей правдой. Снисходительно улыбаясь, она взяла Егора под руку и вкрадчиво спросила:

– Скажите, Егор, а вы знали про эту... интригу моей сестры и вашего друга?

     Егор глубокомысленно изрёк, принимая предложенный тон:

– Видите ли, Катерина... не так, чтобы и очень.

– Как вас понять, Егор?

– Они меня обещали познакомить сегодня с моей... невестой!

– Та-ак, и? – Катерина склонила набок голову, – очень интересно!

– А вижу... просто божественной красоты девушку, но... не мою невесту. Пока!       

– Ваша, ваша... – подбирала уничижительное слово Катерина.

– Смелость, только смелость, – вежливо подсказал Егор. Глаза его смеялись.

– Да, смелость, мне... пожалуй, нравится, – выпалила Катя. Она строго посмотрела на парня, но расхохоталась, встретившись с ним взглядом. Уж таков был её характер.

     Невольные свидетели спонтанной сценки облегчённо вздохнули и заулыбались. Потому что на лицах Егора и Катерины, как бы они ни рисовались, читалась взаимная симпатия. А всё могло пойти наперекосяк. Ведь иногда собственный характер может выступать неудобной обузой.

     Неподалёку стоял Нефёдов и одним глазком поглядывал на молодых людей. Уж ему-то, благодаря действию артефакта, всё было сразу ясно и открыто. Он заговорщицки подмигнул торжествующей Насте.

     Потом все сидели за праздничным столом и радовались общению и возникшим только что многообещающим отношениям.

     Кулик расспрашивал Афанасия Ивановича о новых веяниях в мире математики.

– С одной стороны, Леонид Алексеевич, нет более консервативной науки, а с другой стороны – математической логикой поверяются любые процессы в материальном мире.

– Значит, в основе всего – математика? – скептически произнёс Кулик, для которого минералогия была умственной усладой и смыслом жизни.

– В основе всего физика, химия, механика и другие прикладные науки. Но без математического инструментария ни одна из этих наук не сможет существовать и развиваться. А предмет этих наук не может быть подробно и точно описан. Также математические методы лежат в основе всякой доказательной базы. Это касается «приземления» различных вздорных, якобы научных, гипотез.

     «Пожалуй, математика тоже не доросла в своём развитии до уровня, чтобы использовать её методы в понимании природы артефактов. Это пока для нас – тьма!», – раздумчиво щипнул бородку Кулик.

– К сожалению, иногда развитие науки отстаёт от растущих проблем нашего мира, решение которых человечеству нужно было ещё вчера, – развёл руками Леонид Алексеевич, – вы согласны со мной, Афанасий Иванович?

– Наверное, вы правы, Леонид Алексеевич! Когда топчется развитие других наук, останавливается и развитие математики – нет практических стимулов.

     А у Нефёдова, который внимательно слушал этот диалог, в голове вдруг промелькнуло слово «кибернетика» *. «Что это за слово такое? Откуда вдруг?» – мысленно удивился он.

    «Это связано с развитием математики и с пониманием будущего, которое кибернетика сильно изменит, более того, без неё невозможным станет дальнейшее развитие», – получил он ответ из уже знакомого ему по Гамбургу «ниоткуда». И верность ответа не вызвала сомнений. Точным было и понимание, что это самое «ниоткуда» – реально существует.

– Скажите, друзья, а вы слышали такое слово – «кибернетика»? – тихо спросил Нефёдов Кулика и старшего Верещагина, которому учёный рассказывал о целях и трудностях экспедиции, умалчивая, понятно, об артефактах. Тема эта была табуирована.

– Кибернетика? Гм-гм, – покопались в памяти собеседники и переглянулись, – пожалуй, нет!

– А почему спрашиваете, Василий Иванович? И что оно означает?

– Я тоже не знаю! Вот, где-то слышал, хотел у вас спросить. Вы же с наукой на «ты»!

     Нефёдов загадочно улыбнулся, и, сменив тему, заговорил о развитии авиации, энтузиазме молодёжи, ринувшейся на самолёты. Отвечая на вопросы, рассказывал о своей судьбе и каким счастьем для него было через столько лет разлуки вернуться в семью и в Россию.

     Тем для разговоров и у старших, и у молодёжи хватало.

     Потом ели и нахваливали вкуснейшие пирожки Марии Кирилловны, аромат которых выплыл даже в подъезд.

     Когда атмосфера стала совсем тёплой, Юрий принёс гитару и вручил её Егору. Тот уворачивался и пытался отнекиваться.

– Давайте, друзья, споём, душа просит, – воскликнул Юрий, – Егор, не томи!

     Послышались переборы струн. Все притихли. Егор запел:


                Московские окна горят до рассвета,
                И свет их, как знамя, в ночи не погас.
                И если ты веришь, и если ты это
                Поймёшь, то поймёшь, почему это так...


     Голос у Егора был приятный, словно бархатный. Катерина смотрела на него и слушала, подперев рукой щёку, как завороженная.

     Матери глядели на своих прекрасных детей влажными глазами. Глядели так, как могут глядеть только матери. Отцы находились в думах о минувшем и грядущем. У молодёжи кипела энергия любви и созидания. У каждого – по-своему.

     Мало кому из людей удавалось заглянуть в будущее и увидеть предстоящие испытания. Но подобные дружеские вечера побуждали к сплоченности, без которой сложно преодолевать трудности, да и просто неинтересно жить.





                Кибернетика *  –  наука об общих закономерностях   
                получения, хранения, преобразования и передачи
                информации в сложных управляющих системах, будь
                то машины, живые организмы или общество (Википедия).
                Как самостоятельная научная дисциплина существует
                с середины 20 века.
                «Отцом» термина считают Норберта Винера.


               


                КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ ЧАСТИ



                Продолжение следует - http://proza.ru/2025/04/04/15

                Картинки из нейросети Шедеврум

                28.03.25

                пгт. Отрадное Московской обл.