Подарите мне крылья

                В середине апреля уже установилась тёплая погода, земля высохла, зазеленела трава. Наконец нам объявили , завтра едем:                - Ура, мы дождались своего часа!                К отъезду уже приготовились, тайком притащили в каптёрку музыку , её предстоит незаметно загрузить  в машину.                Утром после завтрака сплошная суета. Идет сдача  постельных принадлежностей и наведение порядка в казарме. Подошли два «Урала», Кутинаев подал команду грузиться. Спустя пятнадцать минут в спальном помещении никого. В кузове тесновато, Бируля не поделил с кем-то место:    - Да пошёл ты! - Сам пошёл! - состоялся обмен любезностями на высоком уровне.                Наконец все уселись, командир роты назначил сидящих с краю старшими бортов и махнул рукой. Машины тронулись в путь. Зона из глубины машины крикнул что-то дерзкое в сторону майора, но его уже никто не услышал.    - И слава богу, зачем портить такое долгожданное событие?!   
    Ехали на север около двух часов, наконец свернули с московской трассы вправо, в полутора верстах от неё рабочий посёлок Лог. Интересное название, в казачьих местах обычно хутора да станицы , а здесь название не понятно. Лог означает широкий, с отлогими берегами овраг. И правда, посёлок расположен в низине,  наш аэродром наверху. Проскочили пыльные улицы,  четыре километра извилистого просёлка  и  мы на месте.  Внешний вид гарнизона, не впечатлил. В голой  ровной степи, стоят несколько деревянных строений барачного типа, непонятного цвета. Первоначально это был видимо , приятный жёлтый колер, но время, солнце, дожди и прочие катаклизмы сделали своё дело.  Теперь краска облезла и серый в сто оттенков полез из всех щелей. Красить по новой, никому в голову не приходит. Нерадивые тыловики всем довольны и не любят  лишних движений. Один из ярких представителей сей славной когорты военнослужащих, как-то доходчиво пояснил своё незамысловатое кредо:                - Воно стоить!                - И хай, воно стоить!                Радовала взгляд молодая зелень, дружно потянувшаяся вверх отовсюду,  по случаю установившихся тёплых, солнечных дней. Ещё здесь с избытком смородины, повсюду вдоль асфальтовых дорожек чьи-то заботливые руки насадили множество кустов. В середине лета витаминная прибавка к рациону авиаторов и головная боль для капитана медицинской службы Сурова. Вид открывающийся с нашего гарнизона не баловал разнообразием. Во все стороны ровные поля разделённые лесополосами, лишь далеко на юго-западе виден возвышающийся над равнинами,  высокий противоположный берег Дона, чуть ближе притаившийся в низине посёлок, пронизанный железной дорогой. После отбоя, в ночной тишине до нас отчётливо доносится шум от вечно куда-то спешащих поездов, навевая приятные мечты  о путешествиях в далёкие города и неведомые страны.                Рядом с жилой зоной раскинулся аэродром. На огромном прямоугольном поле укатаны две грунтовые взлётно-посадочные полосы  (ГВПП) длиною 3000 метров шириной по 100. Посадочный курс  34*- 214*. Ближе к южному торцу полосы находится уложенная металлическим листами, центральная заправочная (ЦЗ) , техническая эксплуатационная часть (ТЭЧ) и стоянка  самолётов, тут же класс предполётных указаний и стартовая столовая. Всё это сделано наспех из чего придётся, от того выглядит по колхозному. Севернее  стоянки, на траверзе середины ВПП, небольшое здание командно-диспетчерского пункта (КДП. Оно покоится на четырех вкопанных вертикально металлических трубах, напоминая  избушку на курьих ножках  из известной сказки.                Подошёл наш комэска, подполковник Гринвич.  Русяев подал команду:                - Смирно! Стал докладывать о прибытии.                Командир выслушал доклад, дал указания, полчаса на  размещение в казарме, после построение для знакомства с офицерским составом подразделения.                Щитовой барак, где нам предстояло теперь жить, имеет три входа. С северного торца будет базироваться первая эскадрилья, посередине мы, отныне третья и с южного пятая.  Внутри обстановка спартанская. Нашему звену повезло, у первого и второго по комнате на всех, у нас же на каждую летную группу из четырёх человек, отдельный кубрик с парой двухъярусных кроватей. Кто пошустрей занимает место внизу, остальные сверху.  Чемоданы в каптёрку там же  получаем постельные принадлежности. Одеяла вытряхиваем от пыли на улице, застилаем постели , размещение закончено. Кроме спальных помещений в казарме ещё есть ленинская комната и каптёрка-вотчина Арламыча, он теперь правая рука старшины эскадрильи, жуликоватого прапорщика.                В нашем кубрике на оконном стекле красуется назидательная надпись, сделанная черным фломастером, кем-то из предыдущего поколения:                - Чуваки не ешьте арбузов, Вова!                Мы прочитали, посмеялись и решили. Таинственный незнакомец краткой фразой донёс до нас свои чаяния, видимо  бахчевая культура каким-то образом не пошла ему впрок. Никто тогда не внял его призыву, а зря. Когда наступит август, мы вспомним пророка Вову и его дельный совет, но будет поздно.                Объявили построение на плацу. Комэск представил состав эскадрильи. Офицеров почти столько же сколько и нас. Командир, замкомэска, замполит, начальник штаба, три командира звена, три старших летчика, все кроме комэски, майоры. В каждом звене по три лётчика-инструктора званиями от лейтенанта до капитана. Знакомство произвело впечатление. Что-то начальников над нами теперь многовато, со всеми придётся ладить, от них зависит твоя дальнейшая судьба. Все  новые командиры не откладывая дела в долгий ящик принялись наводить строгую дисциплину в эскадрилье. Поначалу закрутили гайки всерьёз, у Кутинаева было легче!                В нашем кубрике в качестве освещения висела засиженная мухами, древняя лампочка Ильича. Мы с Максом желая облагородить хоть как-то вид своего жилища, нашли бутылку зелёного цвета, вышибли из неё дно и одели на лампочку в качестве абажура. Получился приятный, успокаивающий нервы свет.Только вот у лётчиков он почему-то вызвал раздражение, увидев наше рукоделие,они стали возмущаться, особенно капитан Савицкий:                - Что это такое?                -  Вы что себе позволяете?                - Что хотите этим показать?                - Убрать немедленно, это безобразие!                - Одно сплошное Что!                Пришлось снимать, заодно пришло понимание:                - Здесь вам не тут!                Аэродром доселе рисующийся в наших мечтах о вольной жизни , чем-то вроде пионерлагеря, не оправдал ожиданий ! Армейские порядки местами хлеще, нежели  на центральной базе. Придётся привыкать к новым лицам, новым требованиям. Деваться некуда.                Лампочка, сплошь покрытая следами жизнедеятельности множества мушиных поколений, была избавлена от стеклянного абажура и по вечерам лила унылый, желтоватый словно моча свет, на наши головы.                Но на долго их не хватило, когда начались полёты пошли заботы другого порядка и мы почувствовали себя вольготнее.  Кормёжка в столовой оказалась неожиданно лучше чем на центральной базе, пока кормят по курсантской норме, но как только начнутся полёты, переведут на лётно-реактивную.                Только мы освоились, объявили расписание занятий. Сначала наземная подготовка, потом контрольно-тренировочные занятия (КТЗ) на допуск к полётам и потом уже здравствуй небо !                Наземка - сплошная писанина, придётся заполнить большую часть тетради  в девяносто шесть листов, увеличенного формата. Сидим пишем, рисуем, запоминаем. Тетради наземной подготовки, плюс непосредственной, лётная книжка, всё это теперь  документация за её ведение строго спрашивают, а в случае происшествия она проверяется в первую очередь .                - Лётная книжка — это лицо лётчика! Много мудро изрекает, командир  звена, майор Копылов.                С ней возни больше всего, заполнять её требуется чернильной ручкой, исправления не допускаются, лист не вырвешь. Всё пронумеровано, прошнуровано и закреплено печатью!                Срок на писанину отведён небольшой, за день не успеваем, приходиться трудится  после отбоя. Пока стоят погожие дни надо начать летать, могут пойти весенние дожди, полоса размокнет придет в негодность, жди потом когда высохнет.                Наконец появился наш инструктор, он улаживал какие-то неотложные дела, поэтому появился в Логу позже.                Старший лейтенант Горячев, небольшого роста, крепкого телосложения, чертами лица отдалённо напоминающий знаменитого  Чкалова. Он выпускник Волчанского училища инструкторов ДОССАФ, я  о таком даже не слыхивал. На Л-29  летает всю жизнь и судя по уверенному взгляду и не терпящему возражения тону, инструкторское дело знает досконально. Меня он назначил старшиной лётной группы, чем совсем не обрадовал. Отныне   обязанностей добавилось, а прав нет. Попробуй заставить трёх великовозрастных балбесов ,что-нибудь делать если ты и сам такой же. Ладно, проживём как нибудь!                К концу недели писанина пошла на убыль. Сдали всё на проверку и подписи, завтра на стоянке КТЗ (контрольно-тренировочные занятия).                Погожий апрельский денёк, светит ласковое солнце, поёт свою бесконечную песню жаворонок. Красота, да и только. Каждая лётная группа стоит возле расчехлённого борта. Лётчик-инструктор гоняет нас по знанию инструкции по эксплуатации самолёта , действиях в особых случаях и прочих науках. В это время идут полёты, прямо над стоянкой крутит высший пилотаж комэска первой, подполковник Леоничев. Серебристый самолётик уверенно крутит вертикальные восьмёрки, делает повороты на горке, мы отвлекаемся смотрим на бесплатный аттракцион.  К обеду занятия окончены, инструктор расписывается в лётных книжках, допуск к полётам получен.                Наша эскадрилья завтра во вторую смену начинает  полёты с курсантами. Наконец-то дождались. УРА!                Утром подъём как обычно, после завтрака идем на двухчасовую предварительную подготовку к полётам. Инструктор доводит плановую таблицу,  упражнение что предстоит  летать, оно самое простенькое, виражи да пикирования с горками. В конце контроль готовности и роспись о готовности в тетрадях предварительной . Количество бюрократии зашкаливает. Есть и приятная особенность второй смены, двухчасовой сон перед обедом. Отдых надо проводить непременно в кровати, может нагрянуть  капитан медицинской службы Суров, с  проверкой. Кого застанет вне постели, безжалостно отстранит от полётов. Умолять бесполезно. Само собой родился каламбур!                -Товарищ Суров, очень суров!                - Самый вредный из докторов!                С первого лётного дня,  кормят уже  по лётно-реактивной норме. Питание значительно улучшилось, обслуживают нас официантки, приятные , молодые девушки. Многие на них засматриваются. Им непросто, столько претендентов на их благосклонность, как со стороны курсантов так и лётчиков. Вот так шаг за шагом наша жизнь постепенно налаживается.          После обеда прибыли на старт, пока длится пересменка у нас тренаж в кабина кабинах самолётов. Уже по сотому разу мы тренируемся работать с арматурой кабины, действовать в особых случаях. Прописная истина , «повторение- мать учения» основа лётной деятельности! Наконец вернулся разведчик. Вон он повис с выпущенными шасси на глиссаде! Тренаж закончен, дальше предполётные указания. Под навесом закрытым  с трёх сторон собрались все кто участвует в полетах, лётный состав и представители многочисленных наземных служб. Появился начальник лагерного сбора и процесс пошёл.                Сначала о фактической погоде доложил разведчик - наш замкомэска майор Фиськов. Личность довольно интересная. Небольшого роста,  подвижный словно ртуть, эмоциональный, эдакий «живчик». Бросалась в глаза его манера одеваться. Старая, престарая , кожаная куртка местами вытертая до белизны,  шлемофон чуть ли  не времён первой мировой, на носу солнечные очки почему-то зелёного цвета. Прямо «вечный лётчик» из знаменитой песни Феликса Чуева.                - В старой куртке, шлемофоне, весь затянутый, прямой!                - И на светлом небосклоне, по отцовски молодой!                - Только глаз его не видно, то ли выцвели зрачки.                - То ли отблески кабины на огромные очки!                С погодой нам повезло, небольшая облачность в районе реки Дон и всё. Ветер менее пяти метров в секунду. Опасных явлений погоды вблизи не наблюдается. Вторым выступил метеоролог, выдал прогноз на смену. Его сменил дежурный штурман Сундук, довёл  коды «свой -чужой» , точное время. Далее руководитель полётов поведал об особенностях  выполнения полётов, с каким стартом взлетать, по какой схеме уходить в зоны пилотирования и так далее. В завершении контроль готовности, самая неприятная часть предполётных указаний. Начальник  смотрит в плановую таблицу , называет позывной кого-либо из курсантов и задаёт произвольный  вопрос типа:                -Что?                -Где?                -Когда?                «Везунчик» встаёт и заикаясь от волнения пытается внятно ответить.   Если неправильно или неточно, сразу упрёк инструктору:                - Плохо готовите своих подчинённых!                Нашим наставникам не позавидуешь. Их доля, самая тяжкая в ВВС. Отвечать приходится не только за себя, но и за трёх, четырёх недоумков, ещё только пытающихся стать на крыло и творящие при этом в воздухе такие чудеса ,что  впадают в изумление все эти теоретики аэродинамики, конструкторы самолётов и прочие учёные мужи от авиации. Но и это не всё, на земле курсанты тоже не подарок. Вечно их тянет на приключения, только и жди от них самоволок, драк с местными, скандалов с доверчивыми официантками и прочие неприятности. Так что нет покоя нашим инструкторам в режиме двадцать четыре на семь! Их конечно жалко, но вот такие мы ребята!    После предполётных все на приёме у доктора. Он меряет давление, считает пульс, заглядывает в глаза и спрашивает самочувствие. Потом делает отметку в своей книге о допуске к полётам.                Я в группе лечу первый, через пятнадцать минут после разлёта. Пришёл к  самолёту, осмотрел расписался в журнале подготовки,  жду инструктора. Вот он появился, увидел меня издалека замахал руками , давай садись в кабину. Одел шлемофон, застегнул  на  шее ларинги, прицепил на левую ногу НПЛ(наколенный планшет лётчика) в правом кармане брюк карта , полез в кабину. Накинул плечевые лямки парашюта, ножные, сверху привязные ремни, фишку шлемофона к шнуру радио, прицепил кислородную маску. Подошёл инструктор, проверил правильно ли я пристегнулся и принялся усаживаться  на своё место. Техник повис на стремянках, будет контролировать мои действия. Включил  АЗСы (автомат защиты сети) «батарея», «радио», в наушниках сначала появился шум, потом открылся портал в другое измерение. Эфир плотно наполнен радиообменом, докладами экипажей, командами РП, вклиниться  непросто:                - Давай запрашивай запуске!- дал команду по СПУ(самолётное переговорное устройство) Горячев.                Желая быстро отреагировать,  тут же жму кнопку и выдаю в эфир:                - Восемь шестьдесят один запуск!                Оказывается я поторопился, мой запрос совпал с чьим-то докладом: - Кто что запрашивал?- спросил РП. Я тут же повторил, в это раз удачно:                - Восемь шестьдесят один запускайте!                - Выполняю!                Подал команду технику:                - От двигателя!    До эры реактивной авиации эта команда звучала гораздо романтичней:                - От винта!                Но времена поршневых истребителей ушли в прошлое, а вместе с ними и красивая фраза.                Включил часы и  четыре первых АЗСа, нажал кнопку «Пуск», сзади загудело, пошла раскрутка ротора, защёлкали свечи зажигания, открыл стоп-кран. Двигатель сразу подхватил, стрелка оборотов поползла вверх. Взгляд на ТВГ( температура выходящих газов), главное не превысить 805*, иначе можно спалить турбину. Когда обороты вышли на малый газ 35-39%, включил остальные потребители. Сразу зашевелился АГД ( авиагоризонт) , курсовая система, а золотая стрелка уверенно  повернулась в сторону ДПРС ( дальняя приводная радиостанция). Техник убедившись ,что всё включено принялся закрывать фонарь. Почему-то в уме мелькнула расхожая фраза из чёрного курсантского юмора:                - «Лётчик помни, закрывая фонарь, ты возможно закрываешь крышку гроба!»                - Да уж!                - Дурацкие шуточки  первокурсников, для создания героического образа перед девчонками!                - Но сейчас не до этого, работать надо.                Закрыл фонарь, загерметизировал,  в кабине стало жарче и тище. Начал прогрев двигателя, удерживая самолёт тормозами. Техник вышел вперёд , выпустил закрыли на 15*, он показал один палец, на 30* два, убрал сжатый кулак. Выпустил тормозные щитки, распахнул руки, убрал схлопнул. Далее закрылки снова во взлётное положение. После прогрева , техник принялся закрывать открытые лючки, отсоединять наземное питание убирать колодки. Всё это время инструктор подсказывал, комментировал и в любую секунду мог вмешаться если бы, я сделал что-то не так. Запрашивай вырулить:                В этот раз  прослушал эфир и как только кто-то закончил доклад :                - Восемь шестьдесят один вырулить!                - Рулите!                Показал технику левой рукой на выруливание. Он вышел вперёд и стал справа от самолёта. В левой руке чеки от катапульты, правую вытянул вперёд, означающую «добро» на руление:                - Вот смотри как надо выруливать!                Инструктор вывел обороты 80% :                - Бросай тормоза!                Отпустил скобу тормоза , самолёт фыркнул сжатым воздухом  стронулся с места.        Проехав  метров пять,семь  Горячев убрал обороты, сунул левую педаль до отказа и снова нажал тормоз. Мы по инерции прокатились вперёд и сразу развернулись под девяносто, тут же противоположная педаль, снова обороты:                - При повороте надо обязательно переводить обороты на малый газ,  иначе техник может невольно оказаться в рядах лётно-подъёмного состава , улетит под напором струи  выходящих газов!                Съехали с металлических щитов, далее грунт:                - Давай рули сам!                Я принял управление на себя. Понятно ,что рулить ногами и тормозами я не умел:                - Ну что ты , как бык поссал!                -  Траектория движения походила на синусоиду.                - Так мы до старта не доедем, воздух в тормозах кончится, смотри!                Инструктор взял управление на себя , самолёт пошёл ровно:                - Надо чуть притормаживать колеса,  а не жать на полную.                С горем пополам доехали до взлётной, остановились. Здесь пункт контрольного осмотра (ПКО) ,  техник одиноко маячивший посреди голого поля, выполняет  контрольный осмотр самолета. В авиации всё так,бдительность во всех мелочах!                Опять вытянутая в сторону взлётной правая рука, обозначила:                - Всё нормально, можете лететь!                - Здесь надо осмотреться, нет ли на самолётов на взлётной, взлетающих с конвеера или уходящих на второй круг и после запросить разрешение на полосу.                - Осмотрись и послушай!                Никого рядом не оказалось, выбрал окошко в эфире:                - Восемь шестьдесят один на взлётную,зона!                РП разрешил на полосу:                - На взлётную шестая!                - Понял шестая!                - А здесь надо энергичнее!                - Вот смотри!                Инструктор дал обороты и мы помчались вперёд.                На полосе развернулись под девяносто, ещё десять пятнадцать метров вперёд, педали нейтрально и плавно тормоз, дабы переднее колесо не завалилось в сторону.                - Остановились, запрашивай взлёт!                - Восемь шестьдесят один, взлёт!                - Восемь шестьдесят один, взлетайте! Ровным голосом ответил РП.                - Включай часы, обороты максимал!                Я щелкнул обе кнопки часов и сунул РУД (ручка управления двигателем) вперёд.                - Не торопись, не надо резко, двигатель этого не любит!                Турбина взвыла, сзади поднялась пыль столбом, стрелка оборотов вышла на 100%.  Беглый взгляд на ТВГ, превышения нет!                - Отпускай тормоза, поехали!                Самолёт стронулся с места, начал разбег.                - Взгляд вперёд, выдерживаем направление сначала тормозами!                - Смотри за скоростью!                Стрелка прибора скорости стронулась с места , показывая уверенный разгон. Педали ходят ходуном, на неровностях грунта самолёт начинает рыскать из стороны в сторону:                - Вот смотри , подходит скорость сто сорок,плавно поднимаем носовое колесо!                Я не успеваю переключать внимание с направления, на растущую скорость и поэтому теряюсь. Горячев потянул РУС (Ручка управления самолётом) на себя, с небольшим запаздыванием пошёл подниматься нос самолёта. Передняя стойка оторвалась от земли:                - Запоминай угол подъёма , по линии горизонта и видимым частям фонаря.                - Превышать нельзя, можно на взлёте выйти на критические углы атаки и свалиться на крыло!                Коротким движением ручки от себя, инструктор зафиксировал необходимый взлётный угол . Далее бежим на двух колёсах, самолёт подпрыгивает на неровностях, повисает в воздухе, снова проваливается вниз касается земли и вдруг в какой-то момент подскочил ,оторвался и поплыл.                - Взгляд влево на землю, смотрим за плавным отходом от земли и визуально определяем высоту 15-20 метров для уборки шасси.                Перевожу взгляд вниз, полоса медленно отдаляется.                - Высота уборки шасси, запомни и убирай!                Взгляд в кабину:                - Где эта кнопка под красным колпачком?                Левой рукой поднимаю колпачок ,  жму. Кнопка зафиксировалась, а под фюзеляжем началось движение. Пошли  основные стойки, за ними  носовая.                - Здесь самолёт стремиться опустить нос, из-за смещения центровки вперёд, необходимо его поддержать взятием РУС на себя.                На табло положения шасси погасли зелёные, загорелись три красных лампы, стойки стали на замки. - Взгляд вперёд, продолжаем набирать высоту,                - Семьдесят метров, убираем закрылки. Шарю левой рукой по борту, жму первую. Закрылки ушли моментально, самолёт как-то вспух,  полез вверх:                - Здесь ручка слегка от себя, не давай ему задрать нос.                Высота сто метров , обороты надо убрать  до 97%, на максимале ограничение, время   работы не более шести минут.                Взлет закончен, монотонно гудит турбина, увеличивается высота, вертикальная скорость7- 8м\с, скорость выросла до 300км\ч. Внизу проплывают поля, какая- то деревня.                - Что за населённый пункт под нами ?                - Я же учил район полётов, как же его!                - Вспомнил!                - Ширяйский!                Инструктор  сделал резко левый крен почти девяносто градусов, сунув при этом правую педаль. Самолёт завис в непонятном положении. У меня от неожиданности захватило дух.                - Запоминай как он выглядит сверху!                - Как самочувствие, не тошнит?                Я прислушался к организму.                - Нет, всё нормально!                - Не зря, ой не зря  тогда тренировался в лагере на качелях!                - Как знал, что пригодиться!                - Посмотри на часы, сколько набежало?                - Четыре тридцать!                - Через полминуты разворот на привод!                Схема набора высоты для ухода в зону пилотирования, пять минут по прямой вперёд, разворот с креном 30* на привод   и от него отход в зону.                - Время вышло, разворот!                Инструктор создал правый крен 30* и мы стали разворачиваться  на 180*,  не переставая набирать высоту. Летим обратно, вскоре показался аэродром:                - Наблюдаешь полосу?                - Да, наблюдаю!                Под нами проплывают две огромные, грунтовые ВПП, похожие сверху на лежащие рядом гигантские коричневые сигары. Стоянка с серебристыми самолётиками, строения, в стороне посёлок Лог, прямо по курсу московская трасса , вдали голубая извилистая лента Дона , чуть правее огромное жёлтое пятно Донско-Арчединских песков.  А над головой  безбрежный, пятый океан ! Величав и суров, нет ему ни конца ни края! Лишь где-то, далеко далеко впереди  соприкасается он с пёстрой  расчерченной на квадратики полей землёй , кажется там спасительный берег, только вот незадача,  их нет у  него. Лишь вечная иллюзия - линия горизонта, ровная словно  творец прочертил её циркулем невиданных масштабов. Сколько не лети, хоть на самом сверхскоростном истребителе, никогда не достигнешь.Кстати очень здорово она помогает лётчикам при пилотировании. Вверх , вниз, влево , вправо  пляшет линия перед глазами, вслед за манипуляциями рулями и словно спасительная нить Ариадны всегда покажет верное направление, стоит только  зацепится за неё взглядом.   Заколебалась и упала на 180* золотая стрелка, мы над приводом:                - Докладывай отход в зону.                - Восемь шестьдесят один, от привода  в шестую!                - Занимайте шестую, восемь шестьдесят один.                Я смотрю какой курс до шестой на наколенном планшете, мы отворачиваем вправо занимаем 252* ,включаю секундомер и идём с набором. Шестая зона пилотирования расположена удобно  в малой излучине Дона, с трёх сторон ограничена рекой. Ориентироваться очень легко.                - Справа по курсу какой населённый пункт? -спрашивает инструктор.                Я смотрю на землю, там  рядом с Доном цепь озёр и среди перелеска пара десятков домов. Хватаю карту пытаюсь отыскать. Спешу, волнуюсь не хочется ударить в грязь лицом в первом полёте. Время идёт, самолёт летит, а ответа нет. -Нашёл!                - Хутор Трактирский!                - Неправильно!                   - Вилтов!                - Запоминай район полётов, характерные ориентиры, населённые пункты!                - Да легко сказать, вон их сколько мелких деревень  в три дома, попробуй сосчитать.                Действительно в радиусе сто километров от аэродрома множество мелких поселений, запомнить названия, их вид сверху, очень непросто.                Мы пересекли Дон, прилетели в зону:                - Восемь шестьдесят один, шестую занял!                - Задание, восемь шестьдесят один!                Упражнение в первом полёте самое простенькое. Виражи с креном двадцать, тридцать градусов, пикирования и горки с углом тангажа тридцать.                - Показываю как надо!                Горячев  добавил обороты ввёл самолёт в вираж. Скорость триста пятьдесят, вариометр стоит не шелохнётся, высота три пятьсот. Разворот на 360*, вывел всё по нулям.                - Давай теперь ты!                Взял управление на себя, сначала вроде ничего, потом вариометр пошёл вниз,высота тоже.                - Подтяни РУС на себя!                Тяну, перестарался, высота полезла вверх, скорость стала падать.                - Не гоняйся за вариометром, он запаздывает, смотри по линии горизонта, она реагирует моментально!                - Не пялься всё время на АГД, вытаскивай голову из кабины.                Тренажёр  научил работать с арматурой кабины, но и привил вредную привычку пилотировать упёршись взглядом  в авиагоризонт. Теперь надо как-то от этого избавляться, что будет непросто.  Открутили виражи, следом  пикирования с горками. Эти фигуры пилотажа мне понравились больше.  РУД на малый газ,  крен 45* самолёт интенсивно опускает нос,   и вот в твоём поле зрения только быстро набегающая земля, тангаж -30*, крен убирается,  обороты 100% , скорость быстро растёт, контроль высоты и  на 500 км\ч плавный вывод с таким расчётом , что бы в горизонте было 550км\ч. РУС на себя, перегрузка вдавливает тебя в кресло  , тело наливается тяжестью. Проходим линию горизонта , земля  отдаляется, высотомер ускоряет бег по кругу наматывая сотни метров высоты.  Инструктор фиксирует отдачей ручки от себя угол кабрирования 30*  впереди только синее небо. Скорость падает, на 350 км\ч крен 45* и плавно подводим нос самолёта к горизонту.  Пока мы гоняем по зоне туда сюда, инструктор не забывает вести ориентировку, дабы не выйти за её границы. - Вот смотри как надо строить схему пилотажа!                - Если уклонимся за пределы зоны, получим замечание , на разборе полётов    могут впаять предпосылку к лётному происшествию.                Вскоре полетное задание закончилось.                - Запрашивай на привод!                - Восемь шестьдесят один из шестой на привод остаток 700!                -Восемь шестьдесят один на привод 1200!                Мы снизились спиралью до эшелона 1200 и пошли домой. Это проще простого, берёшь КУР ноль и вперёд.                - Здесь высоту надо выдерживать очень строго, дабы при выходе на аэродром не допустить опасного сближения с бортами возвращающимися из других пилотажных зон.                Мы вернулись вошли в круг, сели. Полёт окончен.                На стоянке нас ожидает техник с водилом наготове, механик и три моих друга по лётной группе. Как только остановился двигатель, техник воткнул свой инструмент в полую ось переднего колеса и принялся его разворачивать, остальные упёршись в крылья принялись заталкивать самолёт в общий ряд, хвостом  к отбойным щитам. - Смотри как только мы поравняемся с остальными самолётами надо нажать тормоза, что бы не было сильного удара колёсами об ограничительную рельсу.                Инструктор сам затормозил , показал как надо. Как только  стали на место последовала команда :                - Выключайся!                Я выключил все АЗСы, в наушниках воцарилась тишина. Техник поднялся на борт, установил страховочные чеки в катапульту задней кабины, затем принялся за меня. Откинул фонарь передней, в лицо пахнуло весенним воздухом с примесью сгоревшего керосина. Проделал такую же операцию с моим креслом.                - Вылезай, чё сидишь!                Быстро отстегнулся, выскочил наружу.                - Ничего не забыл?                - Да нет, всё при мне!                - А то некоторые забывают карту, а она секретная, потом бегают как оглашенные!                Многоопытный техник знал что говорил, видимо всего насмотрелся в этой жизни.                Подошёл к инструктору:                -Товарищ старший лейтенант разрешите проанализировать полёт!                - Как самочувствие, не тошнит?                - Нет, всё нормально!                - Понравилось, или ну его к чёрту!                - Всё хорошо!                И подумал:                - Ещё бы не понравилось, где в этой жизни можно сыскать такой бесплатный , захватывающий аттракцион!                - Мнится мне, дальше будет хлеще!                Горячев не стал проводить долгий разбор полётов. Обсуждать особо нечего.  Первый полёт показательный, пилотировал он   сам,  лишь изредка доверяя управление мне.                - Готовься к следующему вылету.                Объём  информации полученный в первом полёте огромен. Здесь и новые ощущения организма от меняющегося положения в пространстве, действия перегрузок, усилия на рулях  настоящего самолёта,  постоянно меняющаяся из- за быстрого перемещения, местность внизу, непрерывный радиообмен  и много чего другого, на что сразу и не  обратишь внимание. Всё это усвоить за один раз невозможно:                - Так что   будем набираться опыта, совершенствовать навыки, развивать глазомер.                - Но самое главное, победить себя!                В каждом человеке на уровне подсознания сидит страх перед высотой. Инстинкт самосохранения действует безотказно, хотите вы этого или нет. Так что теперь придётся как-то с ним договариваться. Забегу вперёд и скажу не у всех это получилось. Отдельные «покорители неба» спустя всего лишь несколько лётных смен поняли свою ошибку в выборе профессии и изменили планы на жизнь. Вывозная программа превратилась для них в пытку. Летали они уже для вида, имея   целью  быстренько списаться на землю , что бы потом, имея твёрдую почву под ногами ,смело глядеть в небеса. Основная масса не изменила мечте. Но это не всё! На другом полюсе появилась группа «бесстрашных лётчиков», из тех кто  бросается в атаку ,  с зажмуренными глазами. У них не получается летать из-за низких данных к обучению , но им так хочется, что от самолёта их палкой не отогнать.                - Очень опасные ребята!                Нет постоянства в качестве выполнения полётов, только и жди от них неприятных сюрпризов . Зачастую именно они попадают в сводки по авариям и катастрофам ВВС.                -Не приведи господь!                Время отведённое на освоение самолёта ограниченно , кто не впишется на выход.                В нашей лётной группе один Бируля был из тех кого охватили сомнения, остальные были на высоте. Инструктор у нас опытный, его уверенность в себе передаётся и нам:                - Так что прорвёмся!                Опять же:                - Что мы хуже всех что-ли?                - Вон ребята постарше курсом летают и хоть бы хны!                Вот так первый полёт разделил мою судьбу на до и после, положив начало другой , ни на что из прежнего не похожей  жизни, таящей в себе много необычного, интересного , но вместе с тем очень опасного !