Антре. Двойной пируэт в зеркале сцены

                Галина Уланова и Татьяна Вечеслова

     Наш рассказ о  двух великих  танцовщицах, которые привнесли неоценимый  вклад в русскую культуру,  в  балетное искусство России. Русский балет  называли одним из чудес света. Слава эта не утрачена и по сей день.
   Прежде надо    упомянуть  одно качество, которое отделяет  обыкновенное от гениального. Это Индивидуальность.     Индивидуальность – совокупность особенностей,  присущих конкретному человеку. Отражение личных качеств, способов восприятия окружающего мира, темперамента. А для людей актерской профессии- еще и способность переосмысливать и преподносить  зрителю свою собственную трактовку того или иного образа, будь то драма или искусство балета. А иногда и  в то, и другое вместе. Например, в  двадцатые, послереволюционные  годы  ХХ века в России, среди новых веяний в балетном искусстве, возник еще и драмбалет. Но , это к слову.
     Две танцовщицы, Галина Уланова  и Татьяна Вечеслова, окончили в 1928 году Ленинградское   балетное училище, теперь  Академия балетного  искусства имени А.Я. Вагановой, и были приняты в труппу  Театра оперы и балета  имени С.М. Кирова, ныне снова Мариинского театра, носившего это  имя со дня открытия  в 1859 году, в честь супруги императора Александра  Второго,  Марии Александровны.
     Обе талантливые девочки  учились в классе Агриппины  Яковлевны Вагановой,  великолепного педагога и реформатора балетного искусства. Агриппина Яковлевна Ваганова  брала себе в класс лучших учениц, которые потом  становились звездами.  Одна из наших героинь,  великая балерина Галина Уланова,  была впоследствии приглашена в Большой театр, в Москву. Другая- Татьяна Вечеслова,  блистала на сцене родного театра в Ленинграде. Но это было потом… А начиналось это так…
    Татьяна Вечеслова и Галина Уланова дружили всю жизнь. Вот как об этом пишет Татьяна Михайловна в своей книге «Я-балерина»:     «Стояли теплые дни раннего лета. Мы жили в деревне Лог, у станции Струги Белые- мама, старшая сестра, няня и я. Было мне тогда пять лет. Как-то мама сказала: «Татьянка, пойдем, я тебя с кем-то познакомлю. Будет у  тебя подруга». Ухватив маму за руку, я засеменила с ней по деревне. Мы завернули в одну из калиток и вошли в небольшой сад. Там вертелся мальчик моих лет, в коротеньких штанишках. Наголо остриженную, круглую, как шарик, голову покрывала белая панама.
-Я-Галя, -сердито сказал мальчик, исподлобья взглянув на меня  безбровыми глазами. А  я- девочка Таня,- с удивлением ответила я, не зная как мне вести себя с этим непонятным существом. И, подумав, предложила: «Давай лепить песочные пирожные. Я формочки принесла».
-Я не играю в «это»,- с презрением ответил мальчик Галя.- Пойдем лучше в «индейцев». У меня лук и стрелы в шалаше спрятаны. Это веселее!
-А я не знаю, что такое «индейцы»,- чуть не со слезами ответила я.
-Коля, Петя!-крикнула вдруг Галя. С разных концов деревни появились нечесаные босоногие парнишки…
-А ну, побежали к озеру, в лодки -сказала Галя и глаза ее задорно прищурилась. Не глядя на меня, они помчались к озеру. Формочки выпали из моих рук… Я стояла  и с грустью смотрела на удалявшуюся Галю, а она бежала самая первая, самая ловкая, исчезая в лучах ясного солнца».
    Через несколько лет  Татьяна Вечеслова поступила в балетное училище, где   позже будет преподавать ее мама,  а в то время артистка балета.
       В книге «Я-балерина» читаем: « На прием  в училище мама повела меня осенним солнечным утром. Первый раз я увидела улицу Зодчего Росси. Мне казалось, что я иду не по улице, а по  огромному светлому залу с паркетным полом, с ослепительным лазурным потолком. Зал этот обрамляли с трех сторон строгие колонны. Наверное, вот здесь-то и должны начаться танцы!  Я поступила в  училище совсем не так легко и просто, как ожидала. На приеме я увидела хрупкую беленькую девочку с челкой и огромным бантом на голове. На ней было платьице из тюль-малина в мелких воланах, обшитых розовыми лентами. Скуластая, с узкими светло-голубыми глазами, она немного напоминала монголочку. Глаза смотрели  сердито и недоверчиво. Припухлые губы редко раскрывались для улыбки…Прелестные, словно выточенные, ножки были в белых носочках и   лакированных туфельках.
    Я узнала ее и бросилась к Гале Улановой, чтобы поздороваться и возобновить знакомство, но и тут она буркнула в ответ что-то неприветливое.     Она была принята без всяких оговорок. Как я завидовала ее платью и туфелькам!».
    Да… Дело, конечно, было не в  платье и туфельках.  Как  позже выясниться, дело было в таланте и индивидуальности Гали Улановой, что впрочем,  присуще  было и Тане Вечесловой.
      Первые два года девочки встречались только на уроках классического танца, общеобразовательные предметы они проходили в разных классах. На  уроках было не до разговоров, да и характеры у них были разные. В раннем детстве их вкусы и интересы не совпадали.
          Надо сказать, что у Гали Улановой балет отнюдь  был не в приоритете. Она хотела стать «капитаном» и обожала воду и кораблики. Вначале в училище она чувствовала себя  очень неуютно. Но с детства привыкнув к слову «должна»,   относилась к обучению очень серьезно. Татьяна Вечеслова, наоброт, очень любила школу, театр. Школьники часто были заняты в спектаклях… Репертуар театра был в то время обширен. Ученики изображали в балетах и операх кукол, амуров, цветы, птиц. В своей книге балерина  пишет: «  С детства я сохранила любовь к кулисам. Специфический запах, смесь пудры, клея, канифоли, духов и пропыленных декораций. Когда я вспоминаю кулисы, я ощущаю этот запах, наверное, так же, как чувствовала во сне чеховская Каштанка запах любимых стружек».
    В театре было очень холодно…шли первые годы революции. Холодно и голодно было в училище. Но в эти грозные годы, стоя у палки в балетном классе, дрожа от ледяного воздуха нетопленой школы, они терпеливо трудились, чтобы потом когда придет новая жизнь, радовать своим искусством людей.
   В школьных спектаклях начала проявляться та самая индивидуальность. И что странно: девочка, которая лет до девяти  упорно старалась походить на мальчика, «куличикам» предпочитала игру в «индейцев», теперь стала считаться чисто классической и чисто лирической танцовщицей, женственной и романтичной.
    В то время в театре  было очень современно сочетать  классический балет с гимнастическими элементами. Шпагаты, «колеса», «мостики»…Вечеслова с упоением занималась всеми этими  необычными  упражнениями. И шутка  судьбы: всевозможные новации доверяли «чертенку» Тане Вечесловой, бывшей правильной девочке с «формочками» и «куличиками», как тогда в Белых Стругах. И кто мог бы предположить, что лирической балериной будет считаться не она, а «капитан» Галя Уланова.   
    В 1925 году Агриппина Яковлевна Ваганова из двадцати девушек, обучавшихся в двух классах, взяла себе лишь пять. В это число вошли Галя Уланова и Таня Вечеслова. Попадали в класс немногие, потому, что Ваганова  вряд ли смогла бы выучить за один час в день целый класс, состоящий из двадцати   человек. Результат был бы другой.
    В книге «Я-балерина» Татьяна Михайловна Вечеслова пишет: «В последние годы учебы в школе нас с Галей Улановой готовили к тому, чтобы  мы заняли места солисток в театре, сразу, минуя кордебалет». Выпускной спектакль в школе прошел с необыкновенным триумфом.  Заваленных цветами  юных актрис у подъезда ожидала толпа зрителей. Метели, дожди и туманы, непреодолимые трудности, борьба и сомнения- все было пережито, все было позади. Над четкими контурами  ленинградских  домов разгоралась  весенняя заря. Тяжелые дни и трудные годы отходили в прошлое, уступая место новой творческой жизни.
     По театру пронеслась новость: только что окончившая балетный техникум, так  тогда называлось училище, начинающая балерина Галина Уланова получила главную и труднейшую роль  в «Лебедином озере». А другой начинающей балерине Татьяне Вечесловой   поручили главную роль в балете  «Красный мак».
   В день  спектакля Галя ходила как в густом тумане. С самого утра не могла согреть ледяные руки и ноги. Весь день она мысленно повторяла все моменты танца, все музыкальные куски. Он подкрался незаметно, этот вечер И вот она сидит перед зеркалом и парикмахерша старательно  прикрепляет к ее волосам два белых лебединых перышка…
      Немного отступив от главной темы нашего рассказа,  хочется привести здесь высказывание  танцовщицы, ученицы уже Татьяны Вечесловой, которая после окончания карьеры артистки балета, преподавала в училище. Танцовщица Наталия Макарова- прима театра  им. Кирова 60-х годов ХХ века,   говорила, что станцевав «Лебединое» уже ничего не страшно.
 
      Правда, Галине Сергеевне Улановой ,несмотря на блестящие отзывы в прессе, несмотря на  симпатию и восхищение зрителей, казалось, что  она должна и может давать что-то большее  обычного классического балета, с каким бы блеском он не исполнялся. Она искала того, что называется «сценическим образом», совершенствуя свое мастерство.
     У Татьяны Вечесловой первой ролью, дебютом в театре  стала не роль в балете «Красный мак», а срочный ввод в балет «Корсар» на роль Гюльнары. Ученицы обычно знали наизусть все партии во всех балетах. Вот как Татьяна  Михайловна  пишет об этом событии: « В самом понятии первый, первое заключен великий жизненный смысл. Первая роль зачастую имеет решающее влияние на судьбу молодого актера. Мой первый шаг в театре был и неожиданным и праздничным. Итак, я стояла за кулисами перед выходом на сцену первый раз в своей актерской жизни». Дебют прошел блестяще, и роль Гюльнары навсегда закрепилась в репертуаре балерины. После этого было много  замечательных ролей. Роль  китайской девушки Тао Хоа в балете «Красный мак», «Эсмеральда», роль Заремы в балете «Бахчисарайский фонтан» Бориса Асафьева и другие.
    «Бахчисарайский фонтан» по  мотивам поэмы А.С. Пушкина, история любви крымского хана Гирея к плененной польской княжне Марии. Зарема- любимая наложница Гирея из ревности убила Марию, после погибнув страшной смертью.
        В этом балете встретились  две замечательные танцовщицы- Мария –Галина Уланова и Зарема- Татьяна Вечеслова.
        В книге Т.М. Вечесловой читаем: «Захаров, балетмейстер, долго уговаривал меня взяться за роль Заремы. И хотя этот образ был близок моему сердцу, я колебалась и с большим сомнением взялась за работу. И только на последних репетициях, когда я надела костюм, сделала грим и вплела косы, поняла, что смогу создать сложный  образ пушкинской героини. Была для меня и еще одна притягательная сила в  спектакле «Бахчисарайский фонтан»- я танцевала его с Улановой. Вдохновение и правда этой танцовщицы-артистки заставило меня  особенно бережно, взволнованно и любовно выходить на знакомую мне сцену». Дальше Татьяна Михайловна вспоминает, что, когда она  в роли подошла к ложу Марии с целью  убить ее, Мария Уланова в испуге отвернулась, а потом, вдруг повернувшись к Зареме, раскрыла руки как бы прося  смерти… «Кинжал выпал  у меня из рук-, вспоминала балерина,- ибо такая внутренняя сила и правда присутствовала в тот момент у Марии-Улановой, что убить  ее тогда  было невозможно».
          Нельзя обойти  вниманием еще один аспект балетного искусства. И, опять же, обратимся к воспоминаниям Татьяны  Михайловны: « Мне хочется поведать о балетных артистах, чье искусство в моем представлении олицетворяет дуэтный танец. Дуэт- это полная гармония двух артистов, для него нужна не только станцованность. Нужно нечто большее -незримое психологическое, духовное ощущение партнера. Нужно знать руку партнера, ее силу, чуткость и ловкость. Знать и доверять ей. Понимать партнера, чувствовать его даже в мелочах. Конечно, не обязательно танцевать только с одним партнером, но если танцовщики нашли друг друга- нужно бережно сохранить это».

    Волею судеб сложилось  два  потрясающих балетных дуэта. Галина Уланова и Константин Сергеев, и Татьяна Вечеслова и Вахтанг Чабукиани.
          
       Незадолго до войны в Театре оперы и балета им. Кирова в Ленинграде  поставили балет “Ромео  и Джульетта” Прокофьева - это невиданный, неслыханный опыт воплощения великой трагедии Шекспира о любви и смерти современным гениальным  композитором на балетной сцене. Драмбалет  в чистом виде.
      Шекспир на языке танца! Невероятно, неожиданно. Многие не верили в спектакль. Неудивительно: сложная, непривычная слуху музыка. Необычная хореография Лавровского, далекая от театральной “красивости”, все настораживало труппу, возникали сомнения... но исполнители  главных ролей,  были настроены восторженно: уж очень притягательными были по силе и обаянию шекспировские образы.
     “Вполголоса” возникал арабеск Галины Улановой, Джульетта доверчиво простирала руки, а Ромео, Константин Сергеев, смиренно и гордо приглашал Мадонну восхититься чистотой любимой…. Джульетту Улановой сравнивали с Весной Боттичели , мотивы романтического мироощущения просматривались в композициях стелющегося рисунка Улановской пластики.   
   Она создавала поэтический мерцающий фон на котором музыка вздымала свои трагические уступы. Таинственное “чуть-чуть” связывало крепчайшей нитью Джульетту  Улановой с Сергеевским Ромео, и убеждало, что для них разлука равна смерти.  Сдержанная значительность пластики выражала  томительное предчувствие любви. Лирика тоже была основной  стихией  Сергеева.
    После  Великой Отечественной войны, когда Уланова уже танцевала в Большом театре в Москве,  ленинградцы увидели еще раз  этот  неподражаемый шедевр – дуэт Улановой и Сергеева в балете «Ромео и Джульетта»,  «прощальная гастроль». Пример  вечной любви…
    Что же касается дуэта Вечесловой и Чабукиани, то это совсем другая история…Радостный, жизнеутверждающий  талант Вечесловой слился в неподражаемой гармонии с темпераментом и, брызжущим  энергией и силой,  талантом  Вахтанга Чабукиани.
 Как он танцевал! Он был рожден и создан для танца. Не обладая от природы большим прыжком, его полеты сравнивали с полетом орла. «Горный орел», «царь воздуха»- так называли Чабукиани».
                «Я танцевала с ним много,- вспоминала Татьяна Михайловна,- «Дон Кихот», «Сердце гор», «Лауренсия», «Баядерка».    Но знаковым балетом  для Чабукиани в те годы был все же «Дон Кихот» Минкуса. Каждому его выходу  сопутствовали несмолкаемые аплодисменты. А первой характерной вариацией Базиля с кастаньетами он зажигал всю труппу. Словно искры били из-под ног, когда он дробными движениями чеканил  пол сцены, и вдруг в конце- стремительный пируэт…   А его знаменитый большой пируэт в конце дуэта- 32 поворота на одной ноге. 32- по хореографии вариации, но случалось, что дирижер стучал палочкой о пульт и грозно спрашивал: «Сколько поворотов?». «Ну, это трудно сосчитать»,-  смущенно отвечал танцовщик».   
    Китри и Базиль праздновали свою свадьбу, они были молоды и счастливы… Это был настоящий гимн любви!
              Татьяна Михайловна  говорила, что, несмотря на то, что впоследствии их дуэт распался, она всегда вспоминала совместные выступления как одно из самых светлых впечатлений тех лет. 
                В 1944 году Уланову перевели в Москву, в труппу Большого  театра. Лучший театр в стране должен  иметь лучшие кадры. Для Улановой это обернулось личной  трагедией. Она  была коренная ленинградка, она любила свой  туманный город и оставляла в нем свою семью - родителей.  Кроме них у нее никого не было.Татьяна Михайловна  очень тяжело расставалась со своей дорогой подругой, с которой ее связывало столько лет и воспоминаний.
    Кроме Татьяны Вечесловой, у Галины Улановой  и подруг не было. Как   и любая дружба, отношения  их были  не безоблачны, всякое случалось. Однако это  были отношения на всю жизнь, окончившиеся только со смертью одной из них.
       В Комарово, поселке на Балтийском взморье, под Ленинградом, есть кладбище, на котором похоронены многие известные  писатели, художники артисты. Бронзовая балетная туфелька и кованая роза лежат на могиле Татьяны Вечесловой. Могила под высокой сосной, а в синем небе над ней проплывают  белые облака, как лебединые стаи…Прощальный привет…
     А в Москве, на Новодевичьем кладбище,  стоит мраморная стела , из глубины которой вырывается и никак не может  вырваться силуэт великой балерины Галины Улановой…