Заветная любовь

Валентина Ивановна жила в деревне - одной из тех, каких не много уже осталось.

Однажды обратился к ней сосед, державший свинью:
- Валя, не возьмёшь ли поросёнка новорожденного? Моя свиноматка вчера опоросилась, так выкармливать отказывается, мы уж всех определили - кого на тушёнку, кого на стол, кого продали. Один вот остался, с чёрным пятном на лбу - так некормленный визжит постоянно, а нам-то некогда с ним возиться, и так работ невпроворот. Может попробуешь выкормить - хороший хряк у тебя через год будет. Опять же, отходы будет куда девать. Да и веселей всяко с животиной-то. А Машка сейчас после родов-то похудела - оставим ещё её на год, не будем пока резать - пусть поживёт годик, сала наберёт.

Валентина Ивановна подумала немного, слушая негромкие повизгивания из соседнего дома - и согласилась.
  Поросёнок, оказавшись в чужом доме, испуганно жался к её ногам.

Он был настолько мал, мил и несчастен, что сердце Валентины Ивановны сжалось. Она пошла в аптеку, купила соску и флакон для пенницилина на 50 миллилитров. Налила туда подогретого молока и сунула поросёнку под нос.
   Тот схватил соску и зачмокал. Молоко быстро убывало.

Валентина Ивановна почувствовала прилив нежности к маленькому сироте и погладила его по спинке. Поросёнок ещё сильнее зачмокал. Вскоре вся бутылочка опустела.
- А у тебя аппетит, однако! - удивилась хозяйка. - Вырастешь здоровущий, будешь вместо собаки мне, двор охранять. Назову-ка тебя Лёшкой - "защитником"!
 
Она сделала в натопленной кухне постельку из соломы, взятой у соседа и даже положила на неё подушечку. Поросёнок оценил это и тут же, осмотрев помещение, улёгся прямо на неё - он был настолько мал, что помещался весь сверху.
Однако он постоянно дрожал - и ей пришлось укрыть его маленьким одеялком, после чего он сразу успокоился.
   Однако долго он так не пролежал - не прошло и часа, как с подушечки раздалось попискивание. Он явно был вновь голоден!

Валентина Ивановна быстро вошла в ритм - кормить его приходилось каждый час, бутылочку высасывал за пять минут и требовал ещё. Если она давала ему более 50 мл - поросёнок начинал дристать, поэтому волей-неволей приходилось кормить дробно, ровно по часам.
  Лёшка был слаб и периодически пачкался - она мыла его теплой водой с мылом, досуха вытирая. Процедура ему явно нравилась.

   Валентина Ивановна чувствовала себя как родившая мать - бессонница мучила, каждый час вынь да положь молока. Уже на вторые сутки она передвинула соломенное лежбище в спальню и поставила к своей кровати. Рядом поставила миску с таким же молоком, чуть подмешав туда ячменной каши - в надежде, что потихоньку "детка" начнёт есть самостоятельно - и ещё одну миску с чистой водой.
   Расчёт оправдался. В итоге кратность кормления через неделю сократилась до десяти раз в сутки, причём только днём. Валентина Ивановна вздохнула спокойней. С конца второй недели  Лёшка уже употреблял человеческую еду – тщательно измельчённые вареный картофель, свеклу, морковь, в которые хозяйка добавляла измельчённый мел.

   Валентина Ивановна отныне изучала всё, касающееся разведения свиней и всё делала в соответствии с рекомендациями животноводов. Она купила электроковрик для обогрева и узнала, что самый важный период для хрюшек — от рождения до трёх месяцев — это время, когда животные должны получать максимально качественное питание, чтобы быстро и качественно набирать вес. Ей доставляло удовольствие баловать своего Лёшку всякими изысками вроде сушёных яблок, морской капусты и пшеничных отрубей - для избежания железодефицита. Лёшка платил ей искренней привязанностью - любил свою хозяйку беззаветно и повсюду ходил за ней как на верёвочке.

   Проблему туалета Валентина Ивановна решила с помощью обычного кошачьего лотка - без наполнителя - подумав, что свинья всяко не глупей кошки - и оказалась права. Лёшка сразу оценил заботу - и, справляя свои надобности, заметно стеснялся хозяйского взора, долго умоляюще глядя на Валентину Ивановну и кружась вокруг да около, не решаясь начать. Она сообразила - свинья не так и далека от человека генетически! - поэтому отгородила уголок спальни под "туалет".  Лоток приходилось мыть дважды в день...
   Поросёнок оказался любителем чистоты не меньше, чем человек. И внимание он любил не меньше - если ему его не оказывали, он скучал и обижался. Лёшка прекрасно поддавался воспитанию и дрессировке. В каком-то смысле его характер можно было назвать собачьим. Однако рос он гораздо быстрее собаки...

   Прошло четыре месяца - наступил май, и поросёнок весил уже как своя хозяйка, более чем полцентнера. Он спал по-прежнему в доме, однако днём любил сопровождать женщину до магазина, идя рядом - а остальное время проводил во дворе неподалёку от дома. Соседи к такой его свободе привыкли, на чужие огороды он не залезал - было ощущение что он все рамки приличий понимал без слов.
   Валентина Ивановна была любительницей "грибной охоты": неподалёку была лесопосадка, где в обилии росли подберёзовики, а на пустых полях с июня было множество луговых шампиньонов. Лёшка быстро сообразил, что они составляют интерес хозяйки и, прогуливаясь с ней, бегал вокруг, шевеля своим пятачком. Находя гриб, он садился рядом и вытягивая мордочку вверх, потешно хрюкал, призывая Валентину.
  Посторонних Лёшка от Валентины Ивановны отгонял, как мух. Видя здоровенного кабана, возмущённо визжащего, никто не осмеливался подходить ближе чем на десять метров - поэтому гуляли вдвоём они, вставая с рассветом и выходя в безлюдье.

   Поздней осенью Лёшка достиг веса полутора центнеров. Он уже с трудом помещался в спальне. И как-то пришёл тот самый сосед:
- Валентина, ты кабанчика-то своего когда забивать будешь?  Завтра 30 ноября, день святого Андрея. Самое время... Мы-то свою Машку приговорили: у неё аккурат "охота" неделю назад прошла, мясника уже пригласили - сказать ему, чтоб к тебе зашёл?

Валентина Ивановна растерялась. Она так привыкла к Лёшке, что не представляла - как из него сделают тушёнку.

- Слушай, Валя - ты и так его не кастрировала, пожалела - а я ведь советовал. Теперь мясо жестковатое будет, а может и с запашком специфическим. Ты голову-то включи - на кой тебе свинья зимой в спальне или кухне? По сугробам он гулять-то не будет. Ты понимаешь, что ему место надо? Да и - ты что, для развлечения его завела, в конце концов или всё же на шашлык? Смотри - потом мясо-то всё жёстче будет, с возрастом. Сейчас - самое время...
   Сосед с жалостью смотрел на неё - она молчала. Он пожал плечами, махнул рукой и вышел.

Валентина Ивановна не спала всю ночь. Лёшка чувствовал её беспокойство, тыкаясь пятаком в её свисающую с кровати руку, как бы спрашивая: "Мама, в чём дело? Что тебя беспокоит?" - и это вообще вышибало. Взвешивание "за" и "против" продолжалось до утра. Но благоразумие и доводы соседа перевесили...

Утром она вышла из дома, заперла ворота снаружи и зашла к соседу, отдав ему ключ:
- Придёт мясник - идите и делайте всё как полагается. Отдашь ему его долю, да и себе возьми. Мясо пусть порубит по частям, холодильник забьёт - а что не поместится, пускай пока в погреб, снесите. Я - в Козельск, в Оптину Пустынь. Завтра вернусь.

   И дверь за ней закрылась.


 "60. Иисус сказал: Тот, кто не возненавидел своего отца и свою мать, не сможет быть моим учеником, и тот, кто не возненавидел своих братьев и своих сестер и не понес свой крест, как я, не станет достойным меня.
  99. Ведь моя мать... , но поистине - она дала Мне жизнь. "
                Евангелие от Фомы