Генерал глава 4

              Глава 4
Сердце, растревоженное счастьем, трепетало в груди, не давая Надежде Васильевне уснуть. Она думала о том, как сложится жизнь единственного сына. Ему предстояло  общаться с людьми, которые будут относиться к нему с опаской, а может быть даже с презрением. Сможет ли он оставаться спокойным и терпеливым, если люди будут его сторониться? Был бы жив  отец, он поговорил бы с сыном, помог советом. Взял бы работать к себе в кузницу и на первых порах защитил своим авторитетом.  К Александру Михайловичу все поколения односельчан относились с большим уважением. Его приняли за своего, когда  он появился на селе сидя в телеге рядом с Надей, напросившись в работники к её отцу.
Коваль Василий Семёнович и трое его сыновей были кузнецами - людьми непьющими, трудолюбивыми и уважаемыми. Двое старших - погибли на германском фронте в Первую мировую войну, а третий – сложил революционную голову в  борьбе с басмачами в Гражданскую войну. Сыновья не успели обзавестись жёнами и оставить после себя потомство, и  сталась у родителей только самая младшая Надя. Добрая, ласковая, трудолюбивая – она стала утешением для родителей.
В 1925 году Наде было двадцать лет, и  последние  два года считалась на выданье. К ней сватались, но отец отвергал  женихов. Он не хотел, чтобы единственная  дочь покидала  их. Да и самой девушке не нравились женихи. Молчало до поры девичье сердце. Как все девушки  Надя мечтала о любви, добром муже и детях. Они с матерью давно  собрали обязательное приданое: кухонную утварь, постельное бельё, подушки, одеяло, подзоры и прочая. Пошила  себе рубахи и сарафаны. И по сердечному наитию сшила из холста две косоворотки - праздничную и будничную, вышила по ним орнамент крестиком.  Мать в руках повертела со словами:
- По размеру рубахи, как на отца шиты. А вдруг твой муж утонет в них?
- Нет, матушка, я чувствую, что моему будущему мужу эти рубахи в пору придутся. Вы только не торопите меня, - попросила Надя.
В знак согласия мать покивала головой. Надя  в душе порадовалась, что родители не гонят её со двора в замужество.
- Спасибо, матушка, - улыбнулась благодарная дочь.
Агафья поцеловала Надю в лоб. Она очень переживала из-за того, что дочь не торопится замуж, но виду не подала. Она знала, что молодость проходит быстро, а слишком разборчивые невесты вековухами остаются и доживают свой век приживалками у сердобольных родственников.
Надя подошла к сундуку с приданым, который подарил ей отец год назад на именины. Сундук с плоской крышкой, крепко сколоченный  из дубовых досок, и тщательно отшлифованный песком, Василий Семёнович обил металлическими полосами, выкованных в виде лиан, а  углы крышки  украсил цветами хмеля. Девушка повернула ключ во врезном замке и взявшись за  кованую петлю в виде ящерицы, потянула вверх крышку.  Полюбовалась ещё раз на свою работу и сложила косоворотки в сундук. Когда стала закрывать крышку сундука, её словно жаром обдало: «В пятницу базарный день. Надо обязательно уговорить родителей взять меня с собой!»  Она выбежала во двор:
- Тятенька, мама! Возьмите меня в пятницу на базар.
- Ты чего всполошилась, доча! Или случилось что? – спросил удивлённый отец.
- Ничего, тятенька, не случилось! Только как-то вдруг на ум пришло, что надо пирогов со сливой напечь, компот сварить и продавать на базаре для перекуса, - объяснила свой порыв Надя.
- А что, отец, давай возьмём дочку с собой. На город посмотрит, и обувку ей купим не наугад, а с примеркой, - поддержала мать.
 - Ладно, только от матери, чтобы ни на шаг не отходила, - наказал отец.
Мать и дочь согласно покивали головами и пошли хлопотать по хозяйству – всё требовало рук и усердия.  А весь следующий день четверга семейство  было занято приготовлениями  к базарному дню.