Карусель

   Старый парк сильно зарос. Над дорожкой, идущей от автобусной остановки до прекрасной розовой карусели, склонились деревья, смягчая июльскую жару. Мальчик лет четырёх и девочка чуть постарше пробежали это расстояние и встали в очередь за билетами. Запыхавшиеся бабушка Серёжи и мама Тани нашли в конце очереди только Таню. Серёжа появился через секунду из ближайших зарослей.

   - Ба, смотри какая собака, можно я её поглажу?
   - Ни в коем случае. Откуда ты её взял?
   Но было уже поздно. Тощий, серого цвета, пёс, улыбаясь и пританцовывая, подлез под Серёжину руку.
   - Это Дружок, он добрый.
   - Наша очередь! – Вскричала бабушка и дети побежали на посадочную площадку.

   Серёжа, шмыгая носом, вертелся в кабинке, со страхом поглядывая на пролетающие рядом ветки деревьев. От падения на землю его спасал ремень, сильно затянутый тётей, проверявшей билеты и рассаживавшей детей по кабинам. Таня не выдержала.
   - Не вертись, бабушка твоя смотрит. - Она показала пальцем вниз. -  Вон она машет рукой и говорит что-то.
   Внизу стояли мама Тани и Серёжина бабушка. Карусель подняла свои паучьи лапы на максимальную высоту и разглядеть можно было только макушки голов. Бабушка махала рукой и, видимо что-то говорила, но слов было не разобрать.

   Серёжа посмотрел вниз, отшатнулся от края кабинки и взглянул на Таню.
   - А как мы отсюда вылезем? - На глазах навернулись слёзы.
   Таня рассмеялась: «Ты думаешь, нас всё время будут катать? Ещё два круга и вниз пойдём.»

  Серёжа повеселел, засмеялся и, повернув голову вправо, лихо плюнул. Секунд через пять откуда-то снизу раздался визг и, сразу за ним крик пополам с плачем. Таня и Серёжа переглянулись.
   - Кричат что-то. Не плюй больше. Тебе сколько лет?
   - Четыре.
   - А мне семь, значит ты должен меня слушаться. Возьми бутылку, попей, а то жарко.

   Серёжа взял бутылку в левую руку, а правой попытался отвинтить пробку. Таня усмехнулась.
   - Дай сюда! Зарядку по утрам надо делать. – Она напряглась, прижала бутылку к телу. Лицо её покраснело, дыхание стало прерывистым. Зажав бутылку коленом, крутанула пробку двумя руками. Та, нехотя, отвинтилась.

   - На, пей! Сильная же у тебя бабушка.
   - У неё медаль есть, - подумав ответил Серёжа. - Она партизанам помогала.
   - ЗдОрово! Она тебе рассказала?
   - Нет, мама. Она тогда маленькая была. Они через фронт перешли и донесение передали. Рискнули жизнью. И спасли партизанский отряд.
   - Она у тебя героиня. Ты её тоже слушайся.

   Кабинка вздрогнула. Карусель стала медленно, нехотя, опускаться. Серёжа посмотрел на бутылку.
   - Вода осталась. – Он раскрутил бутылку и опрокинул её за борт. Вода весело побежала из широкого горла. Началось невообразимое.

   - Таисия Ефремовна, Вы всегда Серёжу опекаете?
   - Больше некому. Отец с матерью всё время заняты. Да я не жалуюсь. Здоровья бы побольше. А то, дошли сюда от остановки, и  всё, мне нужно присесть. Лавочек нет, так хоть на заборчике. Раньше, не поверите, такого не было.

   Аня улыбнулась, а контролёрша повернула к ним голову.
   - Да знаем, вода мокрее была, летом жара, зимой морозы, не то, что сейчас.
   - Вы знаете, а я себя старухой не чувствую. – Таисия Ефремовна посмотрела на контролёршу. – Всё помню, не только то, что было до Войны, а и вчера. С утра и до вечера. И стих любой из школьной программы. Учительницей до пенсии работала.

   - Расскажите нам стих какой-нибудь, - Аня, посмотрев на бывшую учительницу, шагнула под ветки сирени. – Солнце сегодня… голову напекло.
   - Нет, в такую жару не смогу. Сейчас внука дождусь и домой.

   Контролёрша понимающе кивнула.
   - А я сдуру голову покрасила. Парикмахерша сказала, что краска не стойкая, под дождём потечь может. Но пока, вроде, солнце.

   - Косынку надо от солнца. Вы же помните, какие косынки носили в 38 году. Таисия Ефремовна вздрогнула и посмотрела вокруг. Ой…

    Контролёрша смотрела вверх. Дети визжали, кричали. Некоторые, наоборот, сидели тихо, вцепившись в борта кабинок. В солнечных лучах что-то мелькнуло и упало на свежеокрашенные волосы. Контролёрша застыла, затем потрогала голову и, увидев тёмно-коричневую ладонь, издала душераздирающий крик.

   - Ну что за дети! Волосы испортили. Сидели бы спокойно, нет, плевать им надо. Бабушка, это ваш же в красной кабинке? С девочкой? Как я теперь домой пойду?!
  Таисия Ефремовна насупилась. Она знала, что Серёжа мог плюнуть, но было всё равно обидно.

   - Он не нарочно, он добрый, собаку вон приласкал, не знаю, как отделаться. Собак люблю, но это же опять мне с ней гулять.
   Контролёрша постепенно успокаивалась, вытирая цветастым платочком тёмные разводы на лице. Она уже почти закончила работу и даже выбросила грязный платочек в урну. Карусель стала тормозить и медленно опускаться вниз. Контролёрша снова стала исполнять служебные обязанности, зорко глядя – не балуется ли кто, не хулиганит ли. Солнце по-прежнему светило в глаза. Внезапно сияющее небо покрылось белыми блёстками, которые быстро увеличились в размерах и, вдруг, окатили её всю с головы до ног!

   Она подпрыгнула, взвыла и уставилась на совсем уже опустившуюся карусель. Лицо её покрылось чёрными полосами и пятнами, из открытого рта доносился страшный хрип. Мимо, на высоте двух метров, медленно проплыла красная кабинка.

   Серёжа с выпученными глазами уставился на контролёршу.
   - Баба Яга, смотри Баба Яга! - Закричал он, невольно закрываясь руками. – Я боюсь.
   Кабинка уже проехала мимо. Чуть слышен был голос Тани, успокаивающий Серёжу. Он же испугано вопил:
   - Давай убежим, она нас сожрёт!

   Место у входа на карусель опустело. Красная кабинка, опустившись до уровня посадочной площадки, остановилась. То ли электрик, то ли сторож, расстёгивал ремни, помогая ребятам покидать кабинки.  Родители быстро разобрали детей. Серёжа и Таня растеряно стояли. Ни бабушки, ни мамы не было. Только вдали виднелась группа из четырёх человек, один из которых был в милицейской форме.

   - Ну что, молодёжь, забрали  ваших. Скандал здесь устроили. Протокол будут писать. Скоро вернутся, наверное. Садитесь на лавочку.

   Таня и Серёжа сидели на старой скамейке, немного влажной от Серёжиной воды. Было тихо и одиноко. То ли сторож, то ли электрик иногда выходил из билетной будки и внимательно смотрел на ребят.

   - Не замёрзли? А то заходите в будку, погрейтесь.
   Они молча качали головами. В любую минуту могли вернуться бабушка и мама. Они ведь переживать будут, не найдя детей. То ли сторож, то ли электрик принёс им два бутерброда с колбасой. Серёжа быстро съел свой и, поглядев вокруг и не обнаружив бабушку, украдкой заплакал.

   - Они не вернутся, - скулил он, - их в милицию забрали.
   - Да ладно, бумаги оформят и придут. Они же знают, что мы здесь сидим.
   - Нас забыли, - Серёжа заплакал взахлёб, размазывая слёзы по щекам.
   - Вернутся, ты не понимаешь. Дети это самое ценное у взрослых. Если нас не будет, кто им в старости воды подаст?
   - Воды? А сколько в старости нужно воды? Я донесу?
   - Конечно, моя бабушка большую кружку на ночь ставит, а пьёт только один глоток за раз.

  Вечерело. Было по-прежнему светло, но детские и птичьи голоса стихли. Парк опустел. Электрик что-то проверял в карусели, изредка поглядывая на ребят. Закончив, он ушёл в будку, сказав: «Сейчас позвоню». Через минуту он выскочил и радостно прокричал:
   - Бегут, ваши, бегут вас спасать!

   Дети закрутили головами, словно пытаясь определить, из каких кустов выскочат бабушка и мама. Прошло минуты три и, наконец, из ближнего куста раздался хруст и на площадку выскочил Дружок. Серёжа обнял его и стал гладить. Показались бабушка и мама.

   - Серёжа, не тронь!  Он может быть больной. – Кричала бабушка, однако Дружок опять проявил инициативу и не только прижимался к Серёже, но и быстро лизал ему руку.
   - Нет, не больной – у него нос холодный.

   Вдоволь наобнимавшись, поблагодарив то ли сторожа, то ли электрика, взяв детей за руки, мама и бабушка пошли к остановке автобуса. Таисия Ефремовна тихо, шёпотом, объясняла Серёже:
   -Ты тётю облил и, чтобы протокол не составлять, пришлось ей, бабе Яге, денежки отдать, чтобы вновь покраситься. Так что грузовик с большими колёсами только со следующей пенсии.
   - А немецкую куклу с большими глазами со следующей зарплаты, - добавила мама Аня, глядя на Таню.

   - А зато у нас Дружок есть, - Серёжа весело побежал к остановке, пёс обогнал его, приплясывая и зорко оглядываясь, готовый защитить своего хозяина.