Карусель

— Дерево — деревянное, бумага — бумажная, камень — каменный, вода — мокрая, огонь — горячий...

— Простите, молодой человек, вы здесь будете долго ещё лежать?

— Человек-человечен... Извените, что?

Я открыл глаза. На меня смотрел высокий толстый мужчина в маленьких круглых очках. На его большом круглом лице они выглядели совершенно нелепо.

— Я интересуюсь, вы долго будете лежать на этой лавочке? Сегодня воскресенье, а по воскресеньям я торгую на ней пластинками.

— Ах, вот оно что! Дело в том, что я только прилёг на неё, может быть, минут двадцать назад, и хотелось бы столько же на ней ещё пролежать.

— Это невозможно! Я вынужден торговать на ней пластинками!

— Почему это вы вынуждены? — Я повысил на него голос.

— Видите ли, нужда, молодой человек, поэтому прошу вас, поднимитесь! Мне нужно раскладываться.

— Хорошо, вы уговорили меня. Подайте мне руку.

Он взял мою руку и потянул с такой силой, что я еле удержался на ногах.

— Осторожно! Вы агрессивны! — с упреком сказал я ему.

— Вовсе нет, просто не рассчитываю силу. Ну что вы стоите? Отойдите, я начну.

Я отошёл. Мужчина начал доставать из двух огромных клечятых сумок пластинки и раскладывать их на лавочке. Я наблюдал. Он спросил:

— Вам интересно? Что-нибудь уже привлекло ваше внимание?

— Пока нет.

— Тогда, с вашего позволения, я хотел бы узнать, почему вы оказались в восемь утра в воскресенье в центральном парке, лежащим на лавочке и произносящим странные слова? Слава богу, что я их не расслышал, но уверен, что они были странными.

— Они не были странными, я просто размышлял, не более того. А то, что я оказался здесь, легко объясняется: я живу неподалёку, в квартире меня зажало в тиски, и я вырвался сюда, чтобы подышать свежим воздухом. Голова была тяжёлой.

— С ума, значит, сходите? — не глядя на меня и продолжая раскладывать пластинки, спросил он.

— С чего вы взяли? Просто устал...

— От чего, позвольте поинтересоваться?

Я хотел было сказать «от жизни», но это прозвучало бы слишком драматично.

— Просто устал, знаете ли. Человек устаёт, вот вы разве не устаёте?

— Я нет, я просто не особо напрягаюсь. Меня кормят, поят, я развращён, порочен, азартен. Заработанные с продаж пластинок деньги я трачу на алкоголь, азартные игры и проституток. Недавно был с двумя. Хотите расскажу?

Какая у него нужда, однако...

— О нет, это ваше личное дело, и меня это не интересует. Лучше скажите, у вас только классический рок?

— Какой вас интересует? Могу достать пластинку практически любую.

— Я люблю Radiohead.

— Такого нет и не будет, извините. Уходите, я разложился и мне надо торговать!

— Ведь нет никого!

— Это вы отпугиваете клиентов, молодой человек! Прощайте.

— Можно последний вопрос?

— Да, пожалуйста.

— У вас случайно не найдётся мела?

— Мела?! Вы что-то обо мне знаете?!

— Откуда я могу о вас что-то знать? Я вас первый раз в жизни вижу...

— У меня есть мел, я его ем! Я никогда это никому не говорил, но почему вы спросили, чёрт вас побери!?

— Просто дайте мне кусочек мела, пожалуйста, и я уйду.

Мужчина достал из кармана брюк железный футляр, открыл его, достал кусок мела и протянул мне.

— Спасибо.

— Проваливайте!

— Надеюсь, у вас сегодня будет ужасная торговля!

Мужчина начал угрожающе наступать на меня, стиснув зубы и сжав кулаки. Я быстро развернулся и начал уходить от него, оглянувшись и прикидывая, надо ли мне переходить на бег. Нет, не надо, достаточно быстрого шага.

Так, мне нужно найти тихое место в парке, где нет людей и есть асфальт, чтобы я мог спокойно сделать то, что хочу. Так, так, так... Ага, вот вполне неплохое место. Да, пожалуй, здесь.

Прислоняю мел к асфальту и черчу круг вокруг себя. Вполне сносно, отлично. Теперь надо подумать, как изобразить женщин. Женщины будут обвиты линией круга! С изображением их всё просто: треугольник — это юбка, две палочки — ножки, две палочки — ручки, маленький кружок — голова. Вот и готов.Их трое.

Сажусь в круг в позе лотоса.

Женщина — женственна. Все так. Женские имена я держу в голове, они разные: внешне, внутренне. Вспоминаю их, закрыв глаза. Если кто-то будет проходить мимо, пусть думает, что я медитирую. Ну да, слегка необычно — на асфальте, но кто знает, сколько этих методик медитации существует?

И так я думаю о них. Это карусель... Карусель памяти, на которой я их катаю. Запускаю этот процесс, они кружатся у меня в голове. С ними всё в порядке, они живы, здоровы, просто не со мной. Может, с кем-то... Я утерял их, или они меня. А впрочем, что?

— Мужчина, простите.

Я открыл глаза. На меня смотрела девушка с чёрными как смола волосами, в черных штанах, белой блузке и с сумочкой через плечо. Она слегка наклонилась ко мне. Блузка была расстёгнута на три верхних пуговицы, и первое, что я увидел, были не глаза.

— Что вам?

— Вы какой-то практикующий медиум!? Маг!? Или йог!?

— Типа того...

— Что вы умеете? Скажите! Вы лечите женские души!? Можете в них смотреть!? Умеете!? Можно я сяду рядом с вами!? Загляните, прошу вас!

О боже, что это за дамочка! Вроде бы с первого взгляда на лице нет признаков сумасшествия.

— Видите ли, я таким способом лечу себя.

— Очень интересный способ лечения! Посмотрите мне в душу, я по вашим глазам вижу, вы можете! Что для этого нужно? Расстегнуть блузку? Пожалуйста!

И она расстегнула, наверное, чтобы заглянуть в душу. Надо смотреть в одну точку... И я старался смотреть.

— Ну что!? Что вы видите? Тьму!? Она больна? Как она на вас смотрит? Вы видите?

— Она смотрит на меня печально...

— Вот! Вот! Вот! О боже! Как вы правы! Вы чувствуете! Можно сидеть с вами в вашем кругу и лечиться?

— Круг у вас должен быть свой, и вместо женщин у вас должны быть изображены мужчины.

— О, я сейчас это сделаю! Можно мел?

— Да, пожалуйста.

Она быстро застегнула блузку, выхватила у меня мел, сделала два больших шага от моего круга. Я наблюдал, как она нелепо чертит круг. Закончив его, она разместила мужчин: палочки с ножками, ручками и головкой с тремя полосками вверх (волосы). Мужчин у неё было пятеро. Закончив, она уселась, приняв позу лотоса.

— Так и что теперь? — смотря на меня с большим интересом спросила она.

— Закройте глаза и катайте их на карусели вашей памяти.

— Поняла!

Я какое-то время понаблюдал за ней, затем и сам закрыл глаза и запустил свою карусель. Улыбка невольно коснулась краёв моих губ.

Прошло около получаса. Картинка моей памяти была очень яркой: женщины кружились на карусели, их лица были счастливыми, волосы развевались на ветру. Они такие красивые...

— Извините, а как остановить эту карусель? Я даже с открытыми глазами её вижу...

— Как это видите!? — раздражённо спросил я.

— Они все пятеро подвешены, шеи их в петле, взгляды мутные, рты открыты очень широко, у одного из них высунут язык…Подойдите ко мне, пожалуйста, сядьте напротив и дайте вашу руку, я вам покажу.

Я пересел к ней, мы взялись за руки.

— Вы достаточно осведомлены моим описанием?

— Да, — ответил я.

— Тогда поехали.

Всё было так, как она описывала... Я видел пятерых повешенных , они были все друг на друга похожи, совершенно одинаковый типаж. Скорость, с которой они крутились, была невероятно большой.

— Вы заметили их типаж? — спросила она.

— Да... — тихо произнёс я.

— Как вы думаете, как скоро их шеи растянутся или оторвутся головы?

— Если вы будете их крутить с такой скоростью или ещё быстрее... то я думаю, непременно скоро...

— Я хочу закончить. Скажите, что нужно сделать для этого?

— Давайте попробуем приставить два пальца к виску, будто бы это пистолет, и выстрелить... Это должно сработать.

— О, давайте!

Мы синхронно проделали это.

— Я слышала выстрел, а вы?

— Мой выстрел был глухой…
Сработало?

— Да! Да! Вы кудесник!

— Вы меня извините, но мне нужно идти, — я встал, отряхиваясь.

— Куда же? Я сегодняшний день уже готова провести с вами!

— Простите, но я не готов. У меня... — я замолчал.

— Что!? Что у вас!? Отвечайте!

— Да какая вам разница! Всего хорошего.

Я торопливо отходил от неё, но она догнала меня и схватила за руку, дернула. Я развернулся и сурово посмотрел на неё. Она в ответ на мой суровый взгляд надула губы, глядя на меня щенячьими глазами, полными преданности, заговорила:

— Да я вас всю жизнь ждала, понимаете!?

— Нет! Отстаньте от меня, будьте любезны!

Я вырвал свою руку из её хватки и, ускоряя шаг, переходя на бег, пытался скрыться от неё.

— Ах так! Ах так! — кричит она вслед, и бежит за мной.Ещё мгновение — и снова: — Ах так!!!

А-а-а-а-а — что-то острое вонзилось мне в бок.

— Добавить!?

Я останавливаюсь, хватаясь за бок обернувшись к ней: «Твою мать! Что это? Пилка для ногтей?!»

— Зачем вы это сделали, чёрт вас возьми!!!

— А ты что, глупец, не понимаешь!? Я люблю тебя! Ты скоро будешь висеть вместе с ними! Или чего откладывать! Я сейчас же тебя прокачу на карусели! Ещё и табличку повешу со скверными словами!

Несмотря на рану, хоть она и была незначительной, но давала о себе знать при каждом движении, я убегал. Мне нужно было спасение, нужна полиция, медицина по канонам. И я увидел его! Вон он! Метрах в пятидесяти я начал кричать:

— Господин полицейский! Господин полицейский!— он странным образом уменьшался по мере того как я приближался к нему.

Он не слышал, смотря куда-то в сторону. Я подбежал к нему и коснулся его плеча. Его уши были заткнуты наушниками. Он был такой маленький, щупленький. Повернулся ко мне лицом — лицо его было совершенно детским. Я бросил взгляд на погоны, чтобы убедиться, что это не одетый в форму ребёнок. Лейтенант... Всё-таки сотрудник! Под мышкой он держал бутылку Кока-Колы.
Он резко вытащил наушники, посмотрел на меня снизу вверх. Детское лицо лейтенанта изобразило гримасу необузданной злобы, рот скривился, глаза выкатились.

— Что вы меня трогаете? Что вам нужно?

Его голос абсолютно соответствовал внешности — писклявый и детский.

— Я ранен, мне нужна помощь. Здесь, в парке, женщина... Она, вероятно, сумасшедшая! Ударила меня в бок пилкой для ногтей. Смотрите! — Я убрал руку, показывая кровавое пятно на майке.— Найдите её и вызовите скорую!

Полицейский  отвёл меня в сторону, ближе к зелёным насаждениям. Гримаса с его лица не исчезла.

— Послушайте вы! Для начала, вы сами кто такой!? Откуда я могу знать, что вы говорите правду!? Может быть, вы меня хотите запутать! Может, вы сами напали на бедную женщину! Может быть, вы утренний маньяк или что похуже! Может быть, я вас сейчас арестую и отправлю за решётку! Вы посмотрите на себя: огромный мужик, да ещё и с бородой! Да и вообще, внешний вид! Вы очевидно принадлежите к какой-то группировке! У меня очень хорошо развита интуиция и дедукция, между прочим! Я уже всё о вас знаю! Вы получите по заслугам и сядете надолго! Вы аресто...

Я не дал ему договорить, собрав всю силу и волю в левый кулак. Нужно было вырубить его с одного удара, прикинул... Удар! Есть, потух, упал, обмяк.

— Думаю, вам нужно отдохнуть, вы перегрелись, — ужасно хотелось пить, и я позаимствовал его бутылку, которая упала вместе с ним. Я открыл её, она запенилась, я жадно начал поглощать её.Выпив все до последней капли я положил ёе на место.

Наверное, у меня серьёзные проблемы... (я посмотрел на лейтенанта, лежащего у моих ног). Оружия при нём не было, да и кто его ему доверит.

Вот это утро выдалось... Кажется, я произнес это вслух. Я осмотрелся: хорошо, что утром в парке не так много народу. Появилась девушка, бегущая утреннюю пробежку, но она даже не взглянула. Хотя я напрягся, провожая её взглядом я заметил за одним из деревьев лицо... О нет, эта сумасшедшая! Она поняла, что я на неё смотрю, и громко произнесла:

— Ты обижаешься ещё на меня?

— Да! — ответил я громко в ответ.

— А что у тебя под ногами за мальчик лежит? Ему плохо!?

— Да!

— Можно мне подойти!?

— Нет!

Она всё-таки вышла из зелёных насаждений и робко начала приближаться.

— Это полицейский!!! — вскрикнула она.

— Да, ему стало дурно, он на моих глазах упал в обморок. Побудешь с ним, пока я схожу за помощью себе и ему?

— Да! Да! Конечно.

Хотя нет, это была совершенно глупая идея. Я схватил её за руку и повёл к выходу из парка.

— Куда мы?! Подожди, а он!? — Она вырывала руку, но я держал её мёртвой хваткой.

— Он лейтенант, он справится, очухается!

— А ты!? Ты же ранен!

— Пустяки, я думаю, обойдусь обработкой раны дома...

— Уи, уи, уи! Пусти, пусти, я так счастлива, я хочу похлопать в ладоши!

Мы вышли из парка, и я подумал, что можно отпустить её руку. Она остановилась, сначала подпрыгнула, захлопала в ладоши и, озаряя меня улыбкой, начала кружиться вокруг меня.

— Что с вами!? Успокойтесь, — редкие прохожие обратили на нас внимание. Она взяла меня под руку, и мы перешли дорогу, направляясь к моему дому.

— Это всё от любви! Она делает из нас детей, разве ты этого не чувствуешь?

Я боялся, что пилка для ногтей может снова оказаться во мне, и поэтому сказал:

— Чувствую...

— Что мы будем делать у тебя? Можно я обработаю твою рану, и мы будем любить друг друга?!

— Для начала давайте познакомимся, я даже не знаю вашего имени...

— О-о-о, это совершенно не обязательно. Давайте оставаться инкогнито, держать в секрете свои имена и привычки. Мы будем жить вместе, не зная друг друга. Я буду всячески от тебя скрываться, а ты от меня! У нас будут безымянные дети, которых мы не будем учить говорить, когда они у...

— Так стоп! Что вы такое говорите? Вы серьёзно? Вы больны, вы сумасшедший человек!

— А что!? А что!? А ты всё думаешь ещё об одной попытке пожить так, как живут все нормальные люди!? Ничего у тебя уже не получится, понял! Принимай мои условия и живи счастливо!

— Вы безумны!

— А ты нет? Мне было достаточно взглянуть на тебя в твоём кругу, чтобы всё понять о тебе!

— Я вынужден сбежать от вас! — Хотя мы уже стояли у моей парадной...

— Я же тебе говорила, где ты окажешься!?

— Не окажусь!

Она попыталась зайти в парадную, я отдёрнул её и спросил:

— Куда вы!?

— Домой, — спокойно ответила она.

— Нет!!!

— Да!!!

— Нет!!!

— Да!!!

Она нервно полезла в свою сумочку и достала оттуда окровавленную пилку.

— Снова хотите применить её?

— Да! Ты не будешь сопротивляться?

— Буду!

— Тогда ударь меня! Ударь я сказала!

— Я не буду вас...

— Тогда получай…

Вспышка... Я хлопаю глазами, шею сдавливает, осознание того, что ты висишь, приходит не сразу, но приходит. Руки что-то держат, затем отпускают... Вспышка, и я вижу карусель со стороны. Что-то падает… Табличка на ней написаны скверные слова, они не читаются….Ещё одна вспышка… И больше ничего...

    FIN