Таможенник Верещагин

   Я возвращался из Франции. Париж. Аэропорт Орли, расположенный на юге столицы, второй по загруженности аэроузел после Шарль-де-Голля, осуществляет полеты в другие европейские города, страны Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.
   В то время я учился в Литературном институте им.А.М.Горького, сотрудничал с незабвенным КГБ, мотался по Европе, выполняя мелкие поручения. Заодно меня загружали незначительными заданиями Масоны, в Ложе которых я тогда состоял в качестве послушника. Еще и супружница Сара Израилевна передавала через меня подарки своим родственникам, которые у нее были (к моему удивлению) практически в каждом европейском городе. Хотя, возможно, это были и не презенты, а какие-то секретные материалы. Но кто теперь об этом узнает.
   В свою очередь тети-дяди-кузины-кузены отсылали со мной ей некоторые вещи, с которыми тогда в Советском Союзе были большие проблемы. Вот так я и функционировал, как ткачиха-многостаночница. И что удивительно - справлялся, ни разу ничего не перепутав.
   Вот и тогда я прилетел в Шереметьево-2 после выполнения всех поручений из Парижа (как я уже упоминал выше). Волноваться мне было особо нечего: наличие "шенгена" и "Green channel" ("зеленый коридор") позволяли чувствовать себя спокойно и уверенно.
   Литературные поездки организовывались-проводились как правило следующим образом. Из какого-нибудь творческого союза некоей европейской страны приходил запрос в руководство Московского отделения СП СССР (иностранная комиссия) на обмен писательскими делегациями в составе (допустим) десяти человек с каждой стороны. Естественно, за места в списке делегатов  разворачивались нешуточные сражения. Наконец, поименный список делегатов утрясали и отправляли приглашающей стороне на утверждение. А те отвечали: нет. Мы хотели бы видеть следующие творческие личности. И прилагали поименный состав. А если этих людей не будет, то и обмен творческими делегациями станет невозможен. Естественно, пару-тройку своих людей Правлению Союза писателей удавалось в окончательном списке сохранить, но не более того.
   Итак, я мотался по заграницам, будучи самым молодым членим СП. И в этот раз возвращался на Родину после успешного выполнения задания спецслужб, тайной организации и жены. А впереди меня ждал облом. При прохождении паспортного контроля меня остановил таможенник. Молодой, наглый. Раньше я его никогда здесь не видел. Показал удостоверение и предложил заполнить таможенную декларацию, осуществить досмотр.
   Я пожал плечами. Мол, ничего недозволенного я с собой не везу, у меня только предметы личного пользования. К тому же "шенген" и "зеленый коридор". Но таможенник не унимался, он был неумолим:
   - По нашим данным (кто настучал, кто сдал?), вы везете с собой недозволенные вещи. Причем в значительном количестве. Придется произвести таможенный досмотр.
   Я разозлился, но сопротивляться не стал. Извлек их дипломата все содержимое, показал оборзевшему мальчишке.
   - Ну вот! - обрадованно воскликнул мытник, - куча незадекларированных вещей. Будем изымать.
   - Все эти вещи являются подарками жене от ее французских родственниц. На них даже этикеток нет, они все б/у.
   - Это не имеет значения. Все обнаруженные вещи подлежат изъятию, а по решению суда вы заплатите штраф и будете подвергнуты административному (уголовному) наказанию по статье 226.1 УК РФ. До трех лет с конфискацией имущества.
   И тут я увидел Сарочку. Она стояла по ту сторону таможенного прохода и приветливо махала мне рукой.
   Обычно она встречала меня вместе с тещей, Ребеккой Моисеевной. И тут же отбирала все привезенное из-за рубежа, чтобы я чего не утаил. Но сегодня дражайшая половина была одна.
   Я призывно помахал спутнице жизни рукой - подойди, мол, ближе.
   - С прилетом, дорогой! Что случилось?
   - Здравствуй, Богом избранная! Тут вот какая неприятная ситуация: молодой да ранний товарищ решил отобрать у нас все те подарки, что я тебе привез от тети из города Парижа.
   - Азохен вей! Что же нам теперь делать? - разрыдалась Сарочка.
   - Не отчаивайся, любимая! Позвони немедленно Смирнову. Я полагаю, он поможет разобраться в этой запутанной ситуации.
   Жена побежала к телефону-автомату, а я попросил Верещагина не уносить далеко изъятые вещи.
   Начальник смены и ограбленная девушка прибежали почти одновременно.
   - Дозвонилась! - радостно воскликнула хранительница семейного очага, вытирая слезы. - Слава Богу, генерал оказался на месте.
   - Начальник таможенной смены Окороков! - представился пошлинник. - Что здесь происходит? В чем проблемы?
    Грабитель склонился к уху офицера и что-то зашептал. Тот весь задергался-затрясся и прорычал: - Немедленно верните все отобранные вещи прибывшему пассажиру! Это приказ! После смены напишите объяснительную записку и служебный рапорт!
   Инспектор нехотя вытащил из-под стола отобранные шмотки, а я начал сверяться со списком, который мне перед отлетом вручила родственница жены, убеждаясь том, что таможенник вернул нам именно то, что изъял-отобрал пару минут тому назад.
   - Двух предметов-наименований не хватает: ночной рубашки и женских джинсов фирмы Леви Страусс. Прошу отдать. Они мне дороги как память о Париже, о Франции.
   Начальник смены буквально позеленел, выпучил глаза и зашипел (брызгая слюной) на коллегу: - Вы здесь больше не работаете! Верните недостающие вещи!
   Верещагин нехотя подчинился.
   На этом представление закончилось. Но, уходя, я подошел к экспроприатору: - Не поленюсь встретиться со Смирновым (знаете, кто это такой? Ну вот и познакомитесь), расскажу ему о своих приключениях в аэропорту Шереметьево-2. Так что готовьтесь, запасайтесь вазелином.
   На пути к выходу из аэропорта ко мне подбежал Окороков: - Пожалуйста, не обращайтесь с жалобой к генералу!
   - Хорошо, - устало кивнул головой я. - А вы в свою очередь попытайтесь привести в чувство зарвавшегося хама.
   - Будет сделано, Юрий Андреевич!