Радушные Держащая купол Глава двадцать шестая

Ранним утром второго после бури дня, лишь солнце поднялось над морской гладью и волны черные ночью, стали темно – синими, на драккаре начались гомон и крики команды.

– Руян! Впереди по курсу Руян! Засуетились путешественники в предвкушении встреч и впечатлений, по которые отправились в столь дальний путь.

– Мы на острове Буяне. Радостно произнесла Чаромудра. – Лишь несколько верст отделяет нас от святыни. Причесывавшая, в это время волосы Полонея бросила гребень и выскочила на палубу.

И вот они пред островом Буяном. Тут в пенных водах океана Святыня предстает Аркона! Их драккар плывет. Колоколов хрустальный звон несется к ним со всех сторон. Сверкают храмов купола, вдали виднеется гора. Лежит там камень – Алатырь. И ввысь и в ширь. Источник жизни бьет из – под земли. Тут исстари еще волхвы хранят пути Небесной Прави, проходы к Слави, Яви, Нави. И тайны Древа Мирового. Тут семена всего живого. Тут птица Гамаюн живет, Доля жизни нить прядет, Недоля тут веретено вращает. И давно здесь с незапамятных времен, земной богов небесных Схрон.

На широкой каменной пристани толпилось множество людей. Кто-то встречал родных, кто-то предлагал ночлег, а кто – то просто слоняясь без дела, осматривал вновь прибывших.

Полонея и Ведагора с любопытством разглядывали людей в разномастной, временами даже причудливой одежде, диковинные плоды, коими были наполнены корзины грузчиков. Величиной разгружаемые ими корабли, превышали драккар Райнера Золотой Бороды в два, три, а иные и в четыре раза.

Чаромудра с товарками душевно простились со знакомцами по путешествию, его хозяином и командой и сошли по добротным сходням на каменные плиты пристани. Чародейка огляделась, словно ища кого – то глазами и завидев чуть в стороне молодую женщину в ярко – желтых одеждах, махнула ей рукой.

Женщина кивнула в сторону прибывших и что – то сказала находившемуся рядом с ней парнишке лет двенадцати. Он тут же быстрым шагом направился в сторону гостей, подошел, поклонился, взял их вещи и понес вверх по скалистому берегу, ступая по едва заметной тропинке среди камней и густо растущей сочной травы. Свободные от поклажи женщины подошли к встречающей их красавице.

– Ну, здравствуй Ладара. Ласково произнесла Чаромудра.

– Здравствуй, здравствуй, родная. Ладара порывисто и крепко обняла вновь прибывшую и расцеловала в обе щеки. Потом отодвинула от себя и внимательно стала разглядывать.

– Ты все такая же. Никакое время над тобой не властно. Чаромудра без тени тяжести вздохнула.

– Время властно над всем, деточка. А уж тем более над бренным человеческим телом. Но, сил во мне, слава богам, вдосталь. Так, что еще и землю матушку потопчу и на морских волнах покачаюсь, да и светом белым полюбуюсь досыта.

– Ну, вот и славненько. С широкой улыбкой на лице проговорила молодая женщина. Она так же радушно обняла Ведагору и Полонею, представившись им служительницей храма Лады, что на полуденном берегу Нево – Ладоги.

– Добро пожаловать на Руян. Послышался низкий чарующий мужской голос.

– Ожель! В один голос удивились старому знакомцу Чаромудра и Ведагора. – Вот старый пройдоха. Все молодишься.

– Ну, от чего же пройдоха? Я мужчина в самом рассвете сил. Перед ними предстал высокий красавец с золотыми кудрями и сияющими синевой предвечернего неба очами. Румянец, заливающий его щеки создавал впечатление юности и свежести. В шитой золотом зеленой рубахе с отворотом, подпоясанной широким кушаком из змеиной кожи, в бордовых портах толстого шелку, заправленных в темно – зеленые кожаные сапоги тонкой выделки. На голове шапка, отороченная мехом куницы, а плечи покрыты парчовым плащом, подбитым тем же дорогим мехом. Пальцы рук унизаны драгоценными перстнями с камнями. Весь его образ создавал впечатление молодости полной задора и азарта, неги и богатства.

– Как вы узнали меня, девоньки? Лицо мужчины, озаряемое широкой добродушной улыбкой, выражало удивление и радость. – Одни лишь боги и я знаем, как я рад вас видеть. Он подошел к Ведагоре и Чаромудре, обнял и расцеловал в обе щеки.

– И не жаль тебе силушку, то, на мороки тратить? Ты так и не изменился, дружочек. Чаромудра погладила его по щеке тыльной стороной ладони, видя его истинную суть.

– Как же мне не узнать то тебя, коли мы с тобой почитай с пеленов дитячьих в одной колыбели леживали. Коль мать твоя мне кормилицей приходится. Сколь образов и ликов ты не сменишь, а я тебя, братец, завсегда в любом из миров узнаю.
Образ юности враз слетел с Ожеля и перед ними оказался высокий старик с длиной бородой до пупа, седыми власами, заплетенными в замысловатую косу из тринадцати прядей. Глаза его по – прежнему сохраняли цвет густой небесной синевы.
 
– Не стало матушки, Арна, назвал он свою молочную сестру детским именем. – Уж бортище годков прошло. Ведь знаю, что все мы бренны и переход в иные миры неизбежен. Но не хватает мне ее теплых морщинистых рук и дорогих глаз. Бывает, общаемся с ней в новолуние, но все не то. Лицо его выражало печаль, смешанную со смирением неизбежному. – Вот какая ж чародейка была знатная. Что ни день, то все чудеса у нее. Да, такие, что нынче то и творить не умеют. Одна надежа на правнучку мою Таю. Ей матушка передала все умения свои и дар. Он вдруг спохватился. – Чего это я все о себе да, о себе. Вы с дороги. Сестрица, представь мне свою юную спутницу. С Ладарой мы знакомы. Он склонил голову перед молодой служительницей богини Лады в знак почтения.

– Это дитя наречено Ведагорой Полонея. Полонея в пояс поклонилась старику, приложив правую ладонь к сердцу. – Пока это все, что тебе следует знать.

– Что-то ты темнишь, сестрица. Хотя. Он внимательно разглядывал девушку, потом взял ее руку и нащупал на запястье пульс, глядя той прямо в глаза. – Это внучка Сигинфрейи. Сказал он самодовольно. – Чья дочь? Лукавая улыбка не сходила с его губ, когда он смотрел на Чаромудру. Рука Полонеи по –прежнему оставалась в ладони старика.

– Сигинфрейя была плодовитой женщиной, Ожель. Сынов мужу нарожала больше полдюжины. Ожель засмеялся.

– Не проведешь ты меня, Чаромудра. Я не токмо хорошо знаю конунга Гейрлейва и знавал его покойную жену Сигинфрейю. Я часто бывал в их доме. Сынов у них восемь, да дочки четыре. От старика не укрылось, что жилка на запястье девушки забилась в бешенном ритме. – Я и внуков всех Гейрлейва знаю. Она дитя Руты. Полонея вырвала руку из ладони старика.

– Ну, все! Хватит. Сказала же, что тебе, что пока это все, что тебе нужно знать. Ты как был пронырой любопытным с детства, так и остался. Чаромудра повернула его лицом к тропинке, ведущей наверх, и подтолкнула.

– Иди, давай. Девочка проголодалась. И всем нам не терпится в баню, облачиться в чистое, и к святыням попасть до ночи.

– Все приготовлено к вашему прибытию, сестра. Все роскошно, как я люблю. Ожель был явно доволен тем, что сможет показать своей молочной сестре.
– Я сговорилась для вас за дом на улице, где служительницы Лады держат свои дома. Хозяйка с дочерями в отъезде, а ее сестра милостиво предоставила их уютное жилище мне и моим гостям. Дом добротный о двух поверхах. У всех будут отдельные светелки.

За разговорами даже не заметили, как подошли к причудливо заросшему диким виноградом дому. В окнах вставлены разноцветные выдувные стеклышки. Они, играя бликами солнца, разбрасывали свои отблески на соседние дома и на добротную брусчатку, покрывавшую улицу. Путешественницы вошли, выбрали себе светелки и стали располагаться. Ожель, тут же распахнул ставни и разжег очаг, а Ладара повесила над ним котелок с водой, принесла из подпола снедь.

В дверь постучали. Служительница Лады открыла. На пороге стояла девочка лет десяти с корзиной. – Все как ты велела, уважаемая. Там каша, тушеное мясо, лепешки и овощи. Ладара лишь успела накрыть на стол и заварить кусочки сушеной земляники с травами, когда освежившиеся с дороги и облачившиеся в чистое, гостьи стали спускаться по лестнице в большую залу.

– Ну и аромат тут у тебя, Ладарушка. Восхитилась Чаромудра.

– Присаживайтесь. Как подкрепитесь с дороги пойдем в бани к нашим девочкам, а потом и в Храм Свентовита можно. Вчера был праздник, от того сегодня народу будет мало. Спокойно все осмотрите и принесете дары.