Радушные Держащая купол Глава девятнадцатая

В конце лета, как сжали хлеба, пришло известие, что старый князь упал с лошади во время охоты и расшибся насмерть.

Молодого князя в Полоцке не было – ходил на Ладогу с походом. Приходили вести, что молодая княгиня разогнала всех женщин, стариков и ребятишек, что обретались милостью Родомысла при детинце, лишила пропитания вдов, да сирот, чинит притеснения людям служивым, да ратникам княжьим. Сослала куда – то вдову Родомысла с малой дочкой. 

Люди сказывали, что уж больно обижены ею. А молодой князь все не вертается, дабы угомонить да приструнить разошедшуюся и не знающую управы суложь. Да еще сказывали, что понаехало ее родичей тьма – тьмущая. И никто не ведает, что теперь станется, ибо те чинят разор по дворам, не платят за товар в лавках и в харчернях. Ходят ватагами по улицам, обирают одиноких прохожих, чинят путникам обиду. Люди княгини стали забирать молодых мужчин по весям. Твердяту – Чеславиного жениха, прихватили, когда с отцом ездил по делам в Полоцк.
 
Та сокрушалась, что свадьбу придется отложить и страшилась за возлюбленного. Вдруг случиться чего и не вернется любимый её, или того хуже – сгинет. Но Полонея успокаивала подругу, говоря, что все будет ладно, что оберег, который она для него сотворила, сбережет хлопца. Ратному делу поучится, да повоевать еще никому не помешало. Так и крепче и мудрее будет муж для нее.

Накануне праздника Новолетья, Полонея с Ланкой и Чеславой собирали ягоды в лесной тиши под пение птиц и шорох в травах мелких зверьков. Меж ветвей, когда отдалялась от подруг, Полонея видела мельком волков, что наведывались еще к Желиславе. Те часто встречались девушке в лесу, когда она бывала одна. Полонея приносила им угощения в память о покойнице. Серые лакомились, но близко не подходили. Да и не зачем. С Желиславой у них были свои дела, и молодая знахарка не собиралась выяснять какие.

Грибов в то лето было несметно! Сбирать их Полонее завсегда нравилось несказанно. Вот и в этот раз она так увлеклась, что нагрузила полный заплечный короб, что был в половину ее роста. Так с грибами за спиной и корзинами полными ягод вышла она на лесную просеку, где договорилась встретиться с подругами. Только лишь присела она передохнуть на кочку, наслаждаясь лучиками не жаркого в тот день солнца, как послышался ей шум.

Неприятный холодок прошел по спине, не предвещая ничего хорошего для тех, чьи голоса она разобрала вместе с голосом Ланки. Вмиг, оказавшись рядом с теми, кто окружил ее подопечную плотным кругом человек в восемь, он обратилась к одному из них, отбиравшему у девушки сережки с сердоликами тонкой работы и ожерелье и браслет, подаренные Полонеей  в честь ее помолвки с Умиром и возвращения к истокам женской силы самой Ланки, вернувшей свою девичью красу.

– Не гоже, милок девиц по лесам обирать, глядишь беда какая может приключиться. Тот вздрогнул от мощи и угрозы в голосе Полонеи и обернулся. Исказившееся было страхом лицо грабителя, вдруг передернула усмешка.

– Это кто у нас такой смелый – грозиться гридням княжеского войска, да еще из старшей дружины? Он нагло глядел на Полонею, напустив на себя грозный вид и, медленно двинулся в ее сторону.

– Не припомню я, чтобы в уставе у княжьих гридней, в какой бы дружине они не состояли, в чести было обирать девиц по лесам на земле их государя.

– А с чего ты, красавица решила, что это поборы? Это называется мзда за проживание на княжеской земле и пользование дарами в лесных угодьях. Он двинулся в сторону Полонеи чуть быстрее, примечая, что у стоявшей перед ним, украшения куда дороже. За ним двинулись остальные, видимо тоже смекнувшие, что золото на наручах и в очелье говорившей краше, чем серебришко на первой девице.

Полонея поглядела на Ланку и, встретившись с той взглядами, легким кивком головы велела оставленной без внимания девушке скрыться. Та вначале засомневалась выполнять ли приказ, но Полонея повторила жест головой, и девушка послушалась приказа.

Ослепленные жаждой легкой и богатой наживы, мужчины оказались не дальше, чем в трех саженях от Полонеи. Но, не понимая от чего вдруг остановились.

– А с того, паскудник, что это грабеж чистой воды и я непременно сообщу князю обо всем. 

– А ты доберись еще до князя то после того, как мы тебе красоту то твою попортим.

Он нагло усмехнулся, остальные заржали в голос, во всю мощь своих луженых глоток.

– Я до кого пожелаю, доберусь, а вот вам уж вряд ли из этого леса доведется выйти. Так и останутся тут ваши трупы зверям на пропитание.

– Да ты совсем страх потеряла, как я погляжу. Говоривший с ней быстро метнулся к Полонее, но его отбросило словно ураганом, ударив о сосну, что оказалась за его спиной. Тоже самое, произошло и с другими его товарищами, осмелившимися повторить действия своего дружка.

Когда мужчины опомнились, то над ними и вокруг всего места оказалось не меньше четырех десятков волков. Одни стояли прямо над их лицами, не давая ни малейшего шанса подняться, другие просто стояли в известном лишь стае порядке и выжидательно смотрели на Полонею.

Сама того не ожидавшая и не призывавшая на помощь животных, Полонея обратила внимание на одну из волчиц. Ею оказалась мать того самого волчонка, кому она зашивала пасть после обряда вхождения в ее род Чеславы. Девушка слегка кивнула головой в знак благодарности, встретившись с волчицей взглядом, а та повернула морду в сторону волчонка – подростка, показывая, что спасенный Полонеей ее сын растет здоровым и крепким.
 
Лежащие на земле мужчины и застывшие от ужаса, произошедшего с ними, стали бледнее снега. У некоторых из них вокруг рта проступили синеватые круги.
«Сердечко слабое» подумала Полонея глядя на этих. «А все туда же, глупые. Где им знать, откуда придет за ними Морена».

– Чего по лесу шастаете, людей обираете? В Полоцке дел нету? Или там уже всех обобрали, кого смогли? Вспомнила девушка рассказы людей о родичах молодой княгини, и тех, что пришли с ними.

Все как один молчали и не двигались. Полонея посмотрела на волка, стоявшего над тем, которого ударило о сосну. Тот убрал пасть от лица разбойника.

– Сядь. Приказала Полонея, подойдя ближе и, встала рядом с ним. Тот, испуганно озираясь на волков сел. Рука его потянулась за голенище. «Нож хочет достать» пронеслось в мыслях Полонеи.

– Не советую. Любой удар, что ты нанесешь одному из них, станет для тебя роковым. Эти ребятки разорвут тебя в клочья всем скопом. Он одернул руку и положил обе своих руки на колени, морщась от боли.

– Я вопрос тебе задала, отвечай. Что вы тут делаете?

– По весям идем за податями. Ответил мужчина. Он попытался пошевелить ушибленной о сосну спиной, но стоявший радом с ним волк угрожающе зарычал.

– С чего бы это? На позапрошлой луне лишь собрали вы подати.

– Да мы, что? Мы люди подневольные вот и идем собирать, как велено было. Полонея смекнула, что тот врет.

– Не ври! Голос ее прозвучал, словно удар бичом так, что у того аж голова мотнулась в сторону, словно она не только говорила, но тем же бичом его ударила.

– Вижу, что сами вы решили народ пощипать, да добром разжиться. Сколько вас?

– Семь десятков. Ответил мужчина, опуская голову.

– Где остальные? Он пожал неопределенно плечами, но встретившись с стоявшей рядом с ним Полонеей глазами понял, что врать бесполезно.

– По весям разъехались, подать собрать.

– Ты, шлындра не путай, подать, что люди должны по уряду князю отдавать за защиту и грабеж, что вы чинить вздумали, пока законного князя в уделе нет.

Она столь грозно и гневно крикнула, что на дереве над мужчиной хрустнула сосновая ветвь и упала в аккурат на него. Тот со страху вскочил на ноги, но ту же сел наткнувшись на волка. Он ударил его лапой, оцарапал глубоко руку. Он схватился за раны, из которых хлынула кровь.

– У меня заражение будет. Полонея подошла к нему, сорвала пучок мха и приложила ему к царапинам, дунув на тот несколько раз и пробормотав несколько слов.

– Будет. Твердо сказала девушка. – Будет, коли вы, тот час, же не отправитесь искать своих товарищей и не вернете их обратно в Полоцк. А все, что уже у людей успели отнять, пусть вернут.

– Ты, что наложила на меня чары? Он в ужасе глядел на свою руку.

«Конечно, на что мне чтобы ты тут в лесу издох, где я травы да грибы собираю. Топай и собирай своих товарищей, да отправляйтесь восвояси».

Но ему сказала: –Наложила чары. Она посмотрела на всех остальных, что продолжали лежать на земле. Проговорила несколько неразборчивых слов. В воздухе поднялся легкий ветерок. – И на всех остальных наложила. Теперь ступайте, соберите своих товарищей – грабителей и отправляйтесь в Полоцк. Она повела рукой, взглядом прося волков отступить от мужчин. Те моментально выполнили ее просьбу. – Соберёте их всех и пустыми оправитесь к себе. И не смейте появляться на этом берегу Полоты, пока время для сбора не настанет. Я прослежу. Они повскакивали с земли, стали кланяться и обещать выполнить все в точности, как она велела. – А услышу, что в Полоцке наших людей обираете, иль пропал кто бесследно, не поздоровится ни вам, ни вашим дружкам.

Когда они, медленно озираясь на волков, отошли на расстояние в десяток косых саженей, Полонея их окликнула.

– И вот еще что. Те повернулись все одновременно. – Привезете к завтрашней ночи три десятка свиней жирненьких, за лето откормленных и оставите на мосту.

– Три десятка! Ужаснулись неудачливые лихоимцы. – Так это же… Но говоривших наперебой мужчин Полонея остановила взмахом ладони.

– Три десятка И ни поросенком меньше. Коли не приведете то, что назначила, пеняйте на себя. Она обвела волков взглядом. Их сородичи обретаются повсюду. Те закивали головами и припустились бежать по лесу, сломя голову. Полонея подошла к волчонку – подростку, которому зашивала пасть и присела на корточки рядом с ним. Тот уткнулся ей в шею и лизнул. Она взяла его пасть в руки и осмотрела.

Убедившись, что тот абсолютно здоров, погладила сначала его, а топом и его мать, стоявшую рядом.

– Благодарю, ребята. Волки всей стаей сгрудились вокруг нее. – Приходите, завтра ночью к мосту и забирайте свою добычу, вы заслужили. Трех пригоните к моему двору. Рядом с волчицей стоял огромный белый волк, он всем своим видом выражал почтение Полонее, но независимо и гордо. Так могут лишь свободные звери выражать почтение, сохраняя гордость и величие.

Стая взвыла тихим благодарственным воем и, не оглядываясь, скрылась в чаще. Лишь звери ушли, как к Полонее подошла Ланка.
 
– Ты почто домой не пошла? Строго спросила ее Полонея.

– Да, как же я тебя брошу одну то? Я хоронилась за отвалом земли и наблюдала. Полонея весело рассмеялась.

– Ну, благодарствую тебе, защитница моя. Пойдем домой. Девушки направились в сторону Полонеиного двора.

– А ты, что и вправду на них чары наложила? Спросила озадаченно Ланка.

– С чего бы я стала на них чары тратить? Рылом, не вышли. Так припугнула немного.
– А ветер? Не унималась девушка.

– Что ветер? Полонея сделала вид, будто не понимает Ланку.

– Ну, когда ты с ними говорила, поднялся ветер.

– Ну, поднялся. Чего ему и не подняться, на то он ветер, чтобы подниматься. Ланка вроде бы успокоилась. «Да и не ветер то был вовсе, а малый ветерочек.» Подумала Полонея и улыбнулась.

– А на что тебе столько свиней?

– Мне они без дела. Двадцать семь волки заберут, чтобы пуще отъесться к зиме, троих ко двору моему пригонят.

– А для какой надобности? У тебя уж и складывать некуда, все заставлено снедью, даже Чеславин погреб и амбар забиты под завязку. Полонея внимательно посмотрела на девушку.

– Ланка, тебя напугали эти лихоимцы?

– Да. Кивнула головой, бывшая погорелица, что вскоре должна стать суложью Умира.

– Вот это тебе. Сведешь матери и сестрам, пусть у них свежее мясо до поры пока они у брата ее обретаются, будет. Ты у меня ни в чем не нуждаешься, а им впору, чтобы родственники лишний раз не косились, и не считали их дармоедками.

– Благодарю тебя, Полонеюшка, только Умир им туда столько всего навез, что дядька и жена его нарадоваться не могут.

– Три поросенка лишним не будут. Радость у людей от получения платы быстро проходит, сменяясь зудящей мыслью, о том, что они для кого-то делают больше, чем для них. Да и мне не убыток и хлопчиков проучить следовало.

– А как они не послушают и снова придут грабить? Испугалась Ланка.

– Нет. До поры не придут. По крайней мере не в нашу сторону. Уверенно покачала головой Полонея. – Ничего страшнее нет, чем собственный страх.