Радушные Держащая купол Глава двадцать третья

Матушка Златовея прибыла в срок, как и поведала Ведагора. На другой день после ее прибытия, лишь только рассвет обозначил очертания подлунного мира, путницы покинули скит и направились лесом к реке, где в камышах с давних пор прятали долбленки. Выбрали ту, что побольше.

Полонея погрузила поклажу, помогла старшим разместиться, села на весла, и облачив ладони в кожаные рукавицы, отчалила от берега. Выведя свое суденышко почти на середину реки, девушка стала ловко грести, вплетая в свою работу для легкости чары. Вскоре, уже и само течение Полоты помогало странницам двигаться быстрее и те до темна прибыли к Полоцку.

Оставив товарок сидеть на берегу, Чаромудра отправилась в город договориться о ночлеге и разузнать о судне, идущем на Руян. Ведагора, углядев, крохотную харчевню, принесла себе и воспитаннице по доброй миске горячей наваристой рыбной похлебки, сдобренной травами, репой, икрой. Несколько хрустящих льняных лепешек дополняли ароматное варево.

Пока та ходила за снедью, Полонея успела выловить из реки маленькую кошечку, которую ребятишки ради забавы бросили в воду на погибель. Мокрая белая со светло серыми и рыжими пятнами малышка, завернутая в полы плаща Полонеи согрелась и благодарно мяукала, словно рассказывая о своей тяжкой доле.

– Ты решила еще попутчицу себе взять, Полонея? С улыбкой спросила Ведагора.

– В попутчицы она вряд ли годится, но авось, где – нибудь пристроим горемычную. Ведагора взяла на руки котенка, внимательно разглядела, почесала за ушком.

– Богатка. Крысоловка изрядная вырастет из этой крохи. Не смотри, что мала. А станет погибелью крысьему племени. Такую, ко всякому двору возьмут. Они уселись на бревнах, коих вдоволь валялось на берегу и с удовольствием повечеряли, разглядывая все окрест и наблюдая за полуголыми ребятишками. Они возились на берегу, распутывая сети, не смотря на сгущающуюся темноту. Кошечка, вдоволь наевшись вареной рыбы, свернулась клубочком на коленях у Полонеи и мирно заснула. Так они и сидели в ожидании своей старшей товарки.

Когда уже давно стемнело, и жители города стали отходить ко сну, вернулась довольная Чаромудра.

– Хото Храбрец с рассветом отплывает к морю в городище Соулниш. Поплывем с ним, ибо другие пока ждут вестей от князя о возможном походе и не могут отплывать без его ведома. Хото же везет в Соулниш вести от Родомысла для тамошнего старшины и согласился принять нас за борт, и за весьма скромную плату. Ждать другого судна не будем. В Соулнише у Хото в знакомцах есть люди, что доставят нас на Руян вместе с другими путниками, а уж на Руяне, все будет легче найти судно в земли саамов. Ночлег нам дали на святилище Чуроведа. Избы там заняты, но под навесом, на сене будет и мягко, и покойно. А на заре Хото пришлет за нами своего человека. У нас новая попутчица? Чаромудра увидела на коленях Полонеи животное, та проснулась и внимательно с доверием смотрела на женщину. – Эта кошка принесет в дом, где будет жить удачу и блага. Да и крысоловкой вырастет изрядной. Сообщила свое мнение о находке Полонеи женщина. Две ее спутницы улыбаясь, переглянулись.

– Вы уже поели?

Ведагора и Полонея утвердительно кивнули и махнули головой в сторону харчевни, где еще гомонил люд. Из темноты к ним подошел паренек и поклонился. Чаромудра молча передала ему их пожитки.

– Это Доброжир. Сирота. Живет при святилище. Он снесет наши пожитки к месту ночлега.

– Матушка Чаромудра – обратилась к той Полонея, – Принести тебе похлебку?

– Нет. Пожилая женщина покачала головой. – Я ела у своей старой знакомой Ражки, у нее про Хото, то и прознала. Пойдем, нам еще харчей подкупить следует, чтобы свои поберечь. Женщины поднялись и направились вверх по улочке, спускавшейся к берегам Даугавы. Пройдя мимо нескольких дворов вверх по вымощенной камнем широкой улице, Чаромудра постучалась в ворота.

На встречу им вышла девушка в рубахе из небеленого плотного льна и добротной беличьей телогрее, придерживая правой рукой слюдяной фонарь. Завидев Чаромудру, низко ей поклонилась и поцеловала руку.

– Матушка! Радостный голос девушки звучал как переливчатый колокольчик. – Здрава будь, матушка Чаромудра! Милости прошу. Она пропустила гостей во двор, освещенный несколькими факелами и то здесь, то там расставленными плошками с горящим рыбьим жиром.

– Проходите в избу. Не побрезгуйте угощением.

– Здравствуй. Ласково произнесла Чаромудра и обняла женщину. – Не обессудь, но кроме квасу, знатного твоей матери, мы ничего не будем. Все ли здоровы?

– Да! Твоими стараньями, родимая, все. Да пошлют тебе боги долгих дней.

– Отец то дома? Но говорить Ройде не пришлось. Во двор из кузни вышел высокий крепкий мужчина, в кожаном переднике вытирая пот со лба ветошью.

– Здрава будь, матушка Чаромудра. – кузнец поклонился. Его красное от жара лицо, испещренное глубокими морщинами, озарила широкая улыбка.

– И ты будь здрав Бряско Ягайлович. Мы тут к морю собираемся, зашли к тебе снеди прикупить. Нам дней на пять, с запасом.

Суложь Бряско Ягайловича Года готовила харчи для странников. Еда у нее была добротная, а чары, коим ее научила покойная прабабка, всегда помогали сохраняться харчам долго свежими.

– О чем речь, матушка? Все, что есть, все тебе отдадим. Добродушное широкое лицо кузнеца снова расплылось в улыбке. – Ты же знаешь, что мы вечные твои должники за исцеление сына нашего Отрошко. Кабы, не ты, так давно бы его пепел ветер разнес. Кузнец углядел в руках у Полонеи котенка и, взглянув в сторону дочери произнес.
– Ройда, дочка, принеси животине сметанки, пусть полакомится. Та споро отправилась исполнять отцовское поручение и вернулась с мисочкой сметаны, оказавшейся по вкусу будущей крысоловке. Кошечка с тихим рычанием принялась за угощение.

Из избы вышла красивая статная женщина лет сорока, в добротной рубахе и переднике, богато расшитом обережным шитьем, медные колты на ее очелье раскачивались в такт ходьбы.

– Матушка Чаромудра, чего же ты в избу то не идешь? Она подошла к ворожее, поклонилась и поцеловала руку. – Будь здрава, наша избавительница. Чаромудра обняла хозяйку и благословляя погладила по голове.

– А что Отрошко? Спросила за сына хозяйки гостья. Несколько лет назад ведунья излечила юного Отрошко после того, как на того упало дерево, изломав парня.
– Да на сплаве нынче, на дальних вырубках. Князь велел поболее стволов сплавлять. Так они отправились пораньше, чтобы управиться до большой охоты. Он же во всем нам помощник. И мне с заготовкой харчей и отцу в кузнице.

Хозяева и гости разместились под навесом возле избы, где у Годы была устроена летняя кухня. Над печью и рядом вялились окорока и колбасы, в приготовлении которых та была знатная мастерица. Устроились за столом, на хозяйка стала метать плошки со снедью.

Молодая женщина, что встретила их, вдовая дочь Годы от первого мужа, погибшего в походе на куршей, Ройда принесла кувшин со студеным квасом и разлила духмяный напиток по деревянным кружкам. Чаромудра благодарственно кивнула молодице.

– Ох и добрый у тебя квас, Года. С каждым разом все смачнее и смачнее. Года смутилась.

– Что ты, матушка, квас как квас. В этом глаженицу  сквашивала. Она вопросительно посмотрела на Ведагору и Полонею. И в ответ на немой вопрос хозяйки, Чаромудра поведала.

– Это подруги мои. Матушка Ведагора, что воспитывает в лесном скиту девиц, да ее подопечная Полонея. Едем мы на Руян и пришли к тебе за харчами в дорогу. А эта вот кошь – она махнула головой в сторону котенка, – Нуждается в доме и добрых хозяевах.

– Уж не та ли эта Полонея, что невеста молодого княжича Твердислава, дочка нашего воеводы? Она ж вроде бы тоже живет нынче в лесном скиту. Похожа. Правда ту я маленькой видела, годков шесть ей было. Да вот мать ее Руту помню хорошо. До чего же хорошая была женщина. При упоминании о матери, которую Полонея не знала, сердце ее забилось учащенно.

– Не та – скрыла правду гостья.

– Что бы вы хотели взять с собой в дорогу? Чего душа изволит? Все есть, только прикажите. Со всей возможной щедростью и радушием проговорила хозяйка, понимая слова Чаромудры, что вопросы о девушке задавать не стоит.

– А давай нам, сердешная, фляги с квасом, сала копченого, да колбасы, коль найдется моченая сныть и дикий чеснок, то и их возьмем. Можно взять и добрый кусок окорока, пару головок сыра. Ну, и лепешек, знамо дело.

Хозяйка кивнула дочери, и та скрылась в глубине подвала. Дверь в него была в паре саженей от летней кухни. Хозяин откланялся, сославшись на то, что обещал подковать несколько лошадей на дворе купца, ушел.

– Когда отбываете, матушка? Спросила хозяйка, заворачивая в чистый холст бортище мягких лепешек из грубой муки.

– Да, на рассвете с Хато Храбрецом. Ответила ей пожилая женщина, отхлебывая глоток квасу.

– Может, у нас заночуете? Мы вам избу освободим. Предложила хозяйка, укладывая лепешки в корзину.

– Благодарствую тебе Года, но мы в святилище пойдем к Чуроведу. Там нам уже все приготовили, ожидают. Да и вас притеснять, неудобно.

– Как же не удобно, то. Возмутилась хозяйка, – Как же неудобно?  Мы… Чаромудра не дала женщине договорить, приложив палец к своим губам.

– Я уж уговорилась, Года, уговорилась. Ведунья глядела на ее едва заметно выпирающий живот. – Но ты, дочь сходила бы к повитухе Мирне. Мой тебе совет, сходи, не затягивай.

– Что не так? Женщина испуганно положила обе ладони на живот.

– Чего всполошилась то? Страшного ничего нет. Но Мирна тебе поможет кое в чем. Постарайся с ней договориться о родах, скажи я просила. Женщина едва заметно задрожала.

– Да чего ты дрожишь как осиновый лист? Успокойся! Все ладно будет. Мирна тебе и травки даст. И ребеночка повернет правильно, как время настанет. Женщина не на шутку распереживалась. – Да не переживай ты так. Мирна все уладит, коли сама будет занята, то пришлет кого. Доверенную свою. Все повитухи в Полоцке под Мирной ходят. И почти всех выучили она, ее мать и бабки. Испокон веков их род в повивальном деле славился. Чего терпела, то столько? Тебе уж и рожать через три луны. Так что давай не тяни, ступай прямо поутру к ней, да вот еще. Она открыла свою заплечную суму и достала серебряную цепочку с подвеской утицей. – Передай ей от меня. Женщина взяла подарок для повитухи и спрятала за воротом рубахи.

– Все сделаю как велишь, матушка, она поклонилась.

– А ну – ка девонька, посмотри на Году, скажи, что с ней и дитем и поправь ее. Велела Полонее старая ведунья - чародейка. Девушка встала с лавки, и кивнув Годе на крытую широкую лавку для дневного сна, стоявшую тут же под навесом, уложила на нее и стала осматривать.

– Можно мне присветить? Попросила девушка, боязливо глянув на старших.
 
– На что тебе присвечивать? – Резко сказала Ведагора. – Ты ж не глазами смотреть ее будешь. Полонея вздохнула. Она не занималась раньше женщинами в тягости, так лишь только слушала, как их править.

– Так я же не….

– Я все уже углядела, чадо. Спокойно сказала ей Чаромудра. – Мне потребно тебя послушать и проведать, как ты справишься. Полонея в нерешительности сидела рядом с лежавшей рядом Годой и мяла свои ладони.

– Смелее, девочка, смелее. Подбодрила ее Ведагора. – Я с тобой. И поправлю тебя, коли, что не так.

Юная ворожея закрыла глаза, сначала нерешительно, а потом все смелее и смелее стала накладывать на женщину свои ладони. От волнения она совсем пока ничего не чувствовала, но лишь только наладила свое ровное дыхание, как под ладонями ей открылся целый мир.

– Девочка. Нежно сказала она, поглаживая не сильно выпирающий живот будущей матери. – Маленькая девочка – повторила Полонея, блаженно улыбаясь и ласково касаясь живота. Руки, а потом и все тело само собой расслабилось и животворящее тепло с кончиков пяльцев потекло в тело лежащей рядом с ней женщины. Она ощутимо нажала рукой под ложесной , женщина вскрикнула, но лечейка успокоила ее, давая понять, чтобы та расслабилась.

– Тепло.- Хрипло сказала Года и встревоженно посмотрела на Чаромудру. Та успокаивающе закивала, давая женщине понять, что всё идет хорошо.

Полонея перевела руки на ключицы своей подопечной, надавила несколько раз и снова спустилась к лону. Наклонившись над женщиной, она тихо зашептала, обдавая горячим дыханием кожу, которая тут же пошла мурашками. Чадо внутри женщины слегка шевельнулось, а потом стало шевелиться все сильнее и сильнее. Будущая мать засмеялась, а сидевшие рядом женщины заулыбались. Еще некоторое время Полонея оглаживая живот, шептала незнакомые для Годы слова, то приближая лицо к телу, то отдаляясь. Потом снова нажала под ложесной и в стороны. Женщина вскрикнула, задрожала всем телом и затихла. Полонея же перенесла руки на чресла Годы и гладящими движениями прошлась ладонями по ногам, продолжая нашептывать, временами надавливая на разные места ног чуть сильнее.

– Ну, надо же. Удивленно произнесла Чаромудра, все время внимательно наблюдавшая за Полонеей и ее подопечной. Она повернула лицо к Ведагоре. Гордая своей воспитанницей волхва заулыбалась.

– Я и сама не ожидала от нее этакой прыти. Не доводилось мне как–то. Не было никого в тягости у нас.

– Года. Обратилась Чаромудра к женщине. – Полонея дитя перевернула и теперь малышка лежит правильно.

Вернулась Ройда, неся с собой плетенную корзину с разной снедью. Поставила на чистый скобленый стол, достала с полки пару масляных ламп и засветила.
– Вот матушка, выбирайте. Чаромудра выбрала дюжину кусков копченного с прожилками мяса, сала пядь на пядь, бортище кругов сыровяленой колбасы и пару кусков копченого окорока в две ладони длиной и в ладонь шириной.

– Вот еще набрала в мешочки сушеных яблок и ягод. Сказала молодая женщина, кладя в корзину со снедью несколько кожаных мешочков, набитых до отказа.
Года встала и пересела на лавку у стола.

– Полегчало ли тебе, горлинка? Спросила Ведагора.

– Да, уж весьма, благодарствую. И спина тянуть перестала и ноги не крутят. Она с благоговением поглядела на Полонею. – Да хранят тебя боги, дочка, и да пошлют тебе мужа, что будет жалеть тебя и деток тебе много, крепеньких да многолетних. Года заглянула в корзину и обратилась к дочери, – Слазай- ка в подпол в избе и пару – тройку головок сыра принеси, да бутыль меду. Дочка враз метнулась исполнять приказ матери.

– Ты к Мирне, то все равно иди. Ребенок лежал неправильно. Девочка поправила, но бог весть как еще твоя шалунья захочет перевернуться. Нужно, чтоб она приглядывала за тобой, да в нужный срок положила бы дитя головкой вниз.
– Ладушки, матушка Чаромудра. Все исполню. Года взяла у дочери головки с сыром, вместе с выбранными гостьей салом и мясом завернула в холсты и сложила в корзину, установив туда же бутыль с медом и мешок из вощеной кожи с квасом. Туда же она сложила несколько чистых холстин и пирожки с творогом. Чуромудра достала монеты и выложила их на стол.

– Что ты, матушка. Не в жисть с тебя не возьму с тебя. Ты же у нас как…. Чаромудра не дала женщине договорить.
 
– Бери, давай, дочка, не обижай нас. Коли б не было бы монет, так, то другое дело. А когда есть, то без платы мы не возьмем.

– Что я могу еще для вас сделать, гости дорогие? Ласково обратилась к ним Года.
– Хозяюшка. Прозвучал голос Полонеи. – Уж не побрезгуй, приюти у себя кошечку, что мы принесли с собой. Она и удачу тебе в дом принесет и, крыс-мышей ловить будет. Девушка смотрела на котенка, что играл хвостом старого кота Годы. Кот отбрасывал наглую шалунью, покусившуюся на его шикарное достояния, а когда та пищала, начинал облизывать. Года, тоже, наблюдавшая эту картину с улыбкой спросила.

– Как же назвать ее нам?

– Назови ее Румь. Так зовут кошку в доме моего батюшки.

– Ну, Румь, так Румь. Согласилась женщина. Она подняла котенка и приподняла ее, заглядывая той в глазки. – Ты Румь. Потом погладила и снова отпустила на землю. Кошечка, словно поняла, что ее приняли в доме на правах члена семьи, еще пуще принялась шалить и охотиться за хвостом старого кота.

Появился хлопец лет двенадцати и поклонившись гостям уселся за стол.
– Познакомьтесь, гости дорогие. – Это младшой мой, Еско.

– Здрав будь, Еско, приветствовали его гости. Хлопец засмущался, а поглядев на Полонею, так и вовсе голову опустил.

– Пора нам, голубушка. Обратилась Чаромудра к хозяйке. Время уж позднее, а нам вставать лишь заря засветиться.

– Еско, сынок. Снеси корзину с харчами нашим гостьям до святилища. Да вот еще. Она сняла с крюка вяленую свиную ногу и завернула в холстину. – Передай волхву Чуроведу угощение и кланяйся ему от меня. Хлопец кивнул. Гости сердечно распрощались с хозяевами и отправились на святилище, сопровождаемые Еско, который нес корзину с харчами.

В святилище их ждал Чуровед. По виду старого волхва трудно было понять, сколько годков тот уж землю топчет. Длинная его гладко расчесанная борода доходила ниже чресел. Беленая рубаха тонкого льна, расшитая по вороту, запястьям и подолу обережными узорами, подпоясана толстым кожаным ремнем заместо кушака.

Полонея смутилась проникновенному взору, коим старик – волхв смотрел на нее, словно заглядывая глубоко внутрь ее естества. Хозяин и гости уселись за стол под навесом, где за занавесками из шкур должны были расположиться Чаромудра и ее спутницы.

– Располагайтесь, гости дорогие. Заботливо произнес он, не сводя изучающего взора с юной гостьи. Покачав головой, каким – то своим мыслями, он посмотрел на Чаромудру.

– На мать похожа, весьма. Чаромудра пожала плечами. Она не знала мать Полонеи, от того не могла ни подтвердить слова хозяина, ни опровергнуть. Чуровед взял ладонь девушки в свою огромную лапищу. – Так, значится книга признала тебя, чадо?

– Видать признала, отец Чуровед. Спокойной признала юная гостья.

Пришел хлопец Доброжир, что забирал от реки их вещи, неся несколько козьих шкур. И предложил их гостям подстелить на лавке, чтобы сидеть мягче было. Тут же пришел еще один и, услышав на свой вопрос хотят ли гости подкрепиться отрицательный ответ, молча поставил на столе кувшин с дымящимся травным настоем, несколько кружек и ушел.

– Про прамать свою Ярвелу, ведаешь что, девочка?

– Не много, отче. Лишь то, что батюшка сказывал. Она смутилась тому, что недостаточно о предках ведает, как полагается.

– Ничего. Волхв хитро улыбнулся. – Настанет время, ее дух сам к тебе явится. Он еще шире улыбнулся, оглаживая свою бороду. – Вот же неугомонная была. Пустился тот в воспоминания. – А красавица, каких свет не видывал. Я бы за ней приударил и сам. Бывало, и предлагал стать суложью, как овдовела, пока на службу в капище не заступил. Но та ни в какую. Все ее манило податься куда-то. Влекли ее страны заморские, да берега дальние. Почитай все знаемые земли обходила, да объездила. Знатная была чародейка! Он продолжал всматриваться в очи девушки, словно считывая на что та годна, но Полонея не долго, думая закрылась от старика.

 «Нечего в голове моей шариться по чем зря» Подумала она, надевая морок. Старик усмехнулся.

– Ловко закрылась ты, Радица. Правильно, дочка. Неча первому встречному позволять в голове твоей копаться, будь он хоть волхв, хоть простой ведун. – Что родичи твои из Герлейвова племени? Знаются ли с тобой?

– Нет, отче не ведаю ничего про них, кроме того, что тетка моя, сестра матери погибла, когда Навьи силы пытались захватить их остров.

– Это они зря. Ну ничего, время придет, объявятся. Им помощь твоя понадобится однажды. Так ты не отказывай, сразу отправляйся, как позовут. Славные люди и род их славный. Уж не оставляй в беде.

– Хорошо, отче. Скорее, чтобы отделаться согласилась Полонея, чем с готовностью отправиться к неизвестным ей родичам в полуночные земли, что ни разу с того времени, как мать вышла замуж за ее отца и весточки не прислали.

Чаровед, не имея возможности прочесть мысли наследницы Герлейва, скорее почувствовал, о чем она думает или угадал.

– Они, поди, и не знают, что в их роду такая знатная чародейка народилась. Он зачесал пятерней спавшие на лицо волосы. – Ну да не беда. Молва донесет им. Совсем скоро они прознают о тебе и твоих достижениях.

– На мою свадьбу с княжичем приедут, отче? Вспомнила она о том, что Твердислав, божатый ее князь и отец сейчас так близко, а она даже обнять их не может. Мысль о том, что еще годика три и станет она суложью любимого своего княжича, согрела девичье сердечко.

– Да, нет. Было по всему видно, что старик ведает больше, чем сидящие рядом с ним женщины, но не все собирается сказывать. – Нет, на свадьбу не приедут. Свою свадьбу ты не здесь справлять станешь.

– Ты что – то темнишь отче или не договариваешь. С чего это мне в землях других свою свадьбу справлять. Да и Твердиславу на, что, коли я тут живу и после окончания обучения в скиту вернусь в Полоцк? И у батюшки тут дел невпроворот. Полонея начинала злиться. Что – то ей не нравилось в словах старика.

– Поедет, Твердислав за тобой как миленький поедет. Придет время, и он даже думать о ином не сможет. Чем больше зреет вожделенный плод, тем слаще манит и зовет. Старик вдруг всплеснул руками и вскочил с места. – Ой! Чего это я старый, все болтаю и болтаю тут. Пойдемте – ка, покажу вам сад мой. Особую гордость моих трудов. Он перекинул ногу через лавку и повел гостий в сад, что находился неподалеку за изгородью из ивовых прутьев.

Вдоволь налюбовавшись его плодовыми деревьями и сговорившись чтобы тот по осени прислал в скит саженцы в обмен на чаровные прикрасы, в коих ученицы Ведагоры были знатными мастерицами, компания вернулась за стол, куда сразу же парнишка принес для волхва и его гостей горячий взвар.

Старшие повели беседы о стародавних временах, Полонея же утомленная долгим днем, греблей, впечатлениями, и тревожными мыслями, навеянными словами Чароведа, отказалась от напитка и получив позволение ушла спать за занавес их шкур. Лишь ее голова коснулась подушки, так сразу же сладкий сон сморил юную странницу. Ей снился отец в его доме. Он писал за столом кому–то письмо. Во сне она подошла в нему и крепко прижалась к спине родителя, вдыхая его родной запах. Он погладил дочкину руку и поцеловал в открытую ладонь. Они вместе поглядели на рисунок– лик ее матери Руты, написанный воеводой писал во времена, когда та носила под сердцем Радицу и ее брата, которому суждено было вместе с матерью покинуть этот мир, едва сделав несколько вздохов.