Ты мне нравишься

Хорошо живу... Муж степенный, почти непьющий. Дети образование получили. Семьями обзавелись. Приезжают с гостинцами... Многие, если не завидуют нам,  то одобрительно говорят, мол, правильная семья: всё есть для счастья - квартира, машина, гараж, дача. А ведь всё на мне - Там подправь, там подкрась, Что из строя вышло - найми, договорись, заплати, экономь...

 Да у меня глаза уже ни на что не глядят. Муж и за столом с газетами. Читает, читает, морщится и ворчит, кряхтит... И всё ему на подаче: то кофе, то чай, то пирога кусок подай. А то отбросит газеты и кричит:
- Всё разворовали! Развалили! Ленина хают! Сталина с Гитлером равняют! - изо дня в день и по целым дням только это и слышу.

 А то музыку врубит. Гром, как на площади. Говори - не говори, в ответ:
- Ты что? Это же Jordan Dowber! "Ontario"!
Вот я и, вроде как, тёмная, не понимаю. А мне и в темя и по затылку бьёт и бьёт. И места себе для покоя не нахожу. Концерты Дидюли... Это хоть помягче, но так надоедает. Покоя хочется.

 И стала я думать, куда мне из дома и дачи этой свалить, только бы подальше и на подольше. Стала объявления читать - квартиры продают, меняют. Вот это по мне! Разговоры тихие, спокойные, продавцы тебе не перечат, уговаривают.

 Так и было. Я просто ожила! Люди разные, квартиры разные, места разные. Так это мне понравилось. Муж недоволен, конечно, а я и рада - пусть моих щей хлебнёт!

 Доигралась я... Пришла одну квартиру смотреть. Видно, что в ней кто-то очень старенький жил - чистенько, кругом салфеточки вязаные и вышитые. Креслице-качалка, лупа на столе для чтения. Но мне же не покупать, поэтому начинаю придираться: окна менять надо, полы несовременные, двери не на ту сторону открываются...

 А продавец такой спокойный, тихий... грустный. Изредка на меня взглядывает, может показаться, украдкой. И слёзы на глазах.
 - Здесь жила моя матушка. Она держала квартиру в неизменном виде - я здесь родился и вырос, папа жил. Мама хотела остановить время, в котором была счастлива. Я очень часто навещал её и наслаждался тишиной, покоем, счастьем говорить с мамой. Если вам действительно нужна квартира, то лучшего дома вы не найдёте: здесь ангелы летают.

 Я обещала подумать и поспешно ушла. А ушла я не домой. Я... бегала от доски объявлений к доске и срывала все объявления о продаже именно этой квартиры.

 На следующий же день явилась я к этому продавцу. Попросила его ещё раз посмотреть квартиру. Там мы, за чаем, познакомились. Николай Дмитриевич, оказывается, вдовец. Его дочь замужем, живёт за границей. Ни его квартира, ни квартира бабушки её не интересуют, а ему... Не хочется ему продавать это родительское гнёздышко. Просто в пустые комнаты он не может заходить, а по объявлению приходят люди, говорят, слушают его... И он воображает себе, что у мамы он застал гостей, а она вышла на кухню - угощение готовит.

 И дома у него тишина. Иногда тоскует по жене, а бывает и рад, что закончились её мучения. И в их квартире огромная часть его жизни - представляет топот детских ножек дочки, первые уроки музыки, которые ей жена сама давала. Вот и не может он продать ни ту, ни эту квартиру.

 Я не стала ему рассказывать о себе. Нечего мне рассказать. Но как же он мне понравился! А потому, как я его слушала, смотрела на него, он это понял. И пригласил меня Николай Дмитриевич пройтись по парку. Это мы отложили на завтра, а сегодня я должна вернуться к своим делам и... к мужу.

 Что говорить долго? Ушла я от мужа. Ни на что не посмотрела, даже на то, что давно мне за полтинник перевалило.

 Живём мы с моим Николаем Дмитриевичем. Я такого в жизни сроду не видела: по театрам, ресторанам, концертам водит меня. А одежды какой накупил! Сначала у меня глаза горели. Потом стало всё приедаться. Ну, не нравится эта кутерьма! Наверное, такой родиться надо или с детства к этому привыкать. А я всю жизнь на потычках у мужа, детей. Дача эта... Сколько труда в неё вкладывалось десятилетиями. А ещё назовёт своих друзей-единомышленников. Политиканы... В своих домах толком управиться не могут: у того дети пьют, у того по тюрьмам, а правительство кроют! Философы. И пьют-едят, как работяги. Готовила, ничего не жалела.

 А теперь... Не могу сказать я своему ясну Соколу так жить, как мы с ним живём,  действительно хорошо. Но мне хочется вдвоём с ним быть, только вдвоём. Не со цены кого-то слушать, а его тихий голос, его воспоминания. Любые - мне всё интересно. Всё важно. А иногда слушать его игру на пианино... Нельзя сказать, что он большой мастер в этом, но очень задушевно звучат разные мелодии. И рестораны эти. Я вкуснее готовлю. И сидеть нам можно, сколько угодно за столом - я подновляю стол - то одно, то другое поставлю. Он удивляется, хвалит. А я, как ребёнок, радуюсь.

 Однажды мне показалось, уж как-то очень внимательно смотрит он на меня в последнее время. И точно, вдруг говорит: иди-ка сюда, моя голубушка! Что-то у меня есть для нас! И показывает он мне две путёвки! На Мальдивы! Честно сказать, я и представления не имела - что это такое. Слышала, конечно, Мальдивы... Мальдивы... Вещей взяли по минимуму - там всё купим! Я понимала, что не каждый год мой Колечка будет возить меня в этот... заоблачный рай, но раз в жизни - это же Мальдивы!!!

 Ну... да... Завораживает, очаровывает, удивляет... И эти острова, где можно уединиться и никто тебе не помешает за весь день. Лодки выделяют в личное распоряжение... Это мне более всего и понравилось.  Но, как подумаю, сколько денег ухлопано и настроение падает - не скоро у меня привычка экономить пропадёт.
Говорю Коленьке:
- И когда только мы домой-то вернёмся?
- Неужели тебе не нравится?! - нет, он не возмутился, но удивился сильно. А я не объясняю ему. Ещё стесняюсь.

 Наконец, вернулись мы домой. На следующий же день мои сын и дочь к нам с семьями в полном составе приехали. Шум, восторги от подарков, рассказов, дети всюду лезут, горшок с цветком перевернули. Я еле сдерживаюсь - как не с отдыха приехала, а с вахты трудовой, раздражаюсь. Да не раздражалась я - перед Коленькой неудобно, подумает: какие невоспитанные.

 Кончились выходные, уехали дети. Остались мы с Коленькой вдвоём. Вечером, после вкусного ужина, он заговорил со мной.

 - Тебе не нравятся театры, рестораны, прекрасные магазины, где ты можешь выбрать всё, что твоей душе угодно. Не понравились Мальдивы - еле дождалась, когда домой. Дошло до того, тебе не нравится, что твои дети приехали... Я думаю: как жить-то мы с тобой будем?

 Прижалась я к нему, чмокнула в губы и ответила тихонько:

 - Как-нибудь будем... Ты-то мне нравишься...