Радушные Держащая купол Глава тридцатая

Еще и солнце не направило к земле своих первых лучей, а Ведагора и Полонея стояли у ворот храма Громовержца Перуна. Храм, выстроенный по форме восьмиугольника Кресса, сориентированный по сторонам света, выстроен был в стародавние времена на высоком плато острова Руана. Открытый всем морским ветрам.

Здесь славили не только лишь Громовержца, но и служили во славу Небесных Богов – Покровителей Великих Родов, что являются и покровителями дней в девятидневной Неделе. Никогда не запираемые на засовы врата охранялись лишь вещими соколами, сидевшими на надвратнице, в одном лишь им ведомом порядке сменявшими друг друга.

Те, кто приходил в храм с худыми намерениями или пагубными мыслями, как не старались, не могли пройти в священные залы числом девять, где совершались служения. Стоило лишь приблизиться к вратам Храма человеку с черными помыслами, как птицы начинали шуметь и летать перед ним, давая возможность понять служителям, что этого человека впускать в храм не следует. Иной раз они могли и шибко поклевать наглеца, что не образумился и не ушел сразу.

Когда женщины входили во врата, соколы даже не открыли глаз, не встрепенули крыльями, продолжая спокойно дремать на своем удобном насесте. Полонея с великим любопытством разглядывала убранство храма, когда они с благоговением ходили по залам.

Девять Залов – Святилищ для Славления Светлым Богам. Восемь из них, располагались вокруг девятого. В каждом установлен идол и каждый Зал – Святилище венчает звонница, украшенная купольным шатром, не повторяющимся ни по форме, ни по содержанию с купольными шатрами над другими залами Храма.

Обойдя восемь залов и уважив Богов требами и благодарственными поклонами, женщины оказались в Зале – Святилище Громовержца Перуна. Каменные стены зала, увешанные лучшим оружием, освещались светом, льющимся из окон, расположенным ниже купольного шатра на разном уровне. По кругу несколькими рядами выпуклые золотые диски, хитро укрепленные в стенах, получали свет из окон на себя, отражая его друг от друга и от вправленных в стены ниже в рожках факелах освещали ярким светов пространство вокруг.

Наверху напротив Идола Громовержца так же был установлен огромный золотой диск, он, отражая свет более маленьких озарял сиянием Его фигуру с посохом в навершии которого было укреплено гнездо, где сидела живая белая голубка. Она временами поднимала голову из – под крыл и внимательно разглядывала посетителей. А после снова опускала ее под одно из крыльев, утратив ко всему интерес.

– Странное чувство у меня, матушка Ведагора. Обратилась к наставнице Полонея.
 
– Что за чувство, дитя?

– Да вроде бы мы в Храме Громовержца Перуна – бога войны, а тут ….. она снова предчувствовалась к своим чувствам. – Тут такое умиротворение, текучесть. От чего так? Разве не должно здесь быть торжественности, мощи и…. Слово, по ее мнению, подходящее для описания не находилось.

– Здесь присутствует все что должно и в должном образе. Полонея оглянулась. Рядом стоял маленького росточка старичок, облаченный в полное воинское снаряжение.

Возраст его трудно угадать, как часто случалось у людей с чаровной силой. Да и силу он представлял на обозрение, но не в пример простым людям, старика выдавали глаза – яркая синь с сиреневыми всполохами. Она поклонилась, уваживая старика.

– Здрав будь, отче.

– И тебе Блага и благ, доченька. В голове скользнула мысль: Странно, что я его не учуяла. Он так близко подошел.

– Здравия тебе, уважаемая Ведагора. Старик поклонился и получил такой же низкий поклон в ответ. – Да, умножатся твои пожелания, дорогой мой собрат Перенег.

– Как твои воспитанницы. Все ли ладно с скиту?

– Сам знаешь, что ладно. Ведь иначе и быть не могло, когда его старая покровительница вернулась к своим обязанностям, отпуская меня в предстоящий путь.

– С чем пришла, сестра? Он широко улыбался.

– Так ведь знаешь же, старый плут. Она передала ему корзинку с благоухающими пирогами.

– Благодарствую, Ведагорушка. Помню я твои знатные пироги. Старик отогнул конец рушника, которым было прикрыто угощение и, достал один еще теплый. Вдохнув его пряный аромат определил.

– Зайчатина со сливками и грибами. Перенег с удовольствием откусил нежнейшее тесто и восхитительную начинку. Кабы чар ты не ведала, то знатную харчевню могла бы открыть. Отбоя ведь от желающих отведать твои яства не было. Он снова откусил кусочек. И указал в сторону выхода. – Ни одной чары. Удивился он. – Все мастерицы так ими сдабривают свои кушанья, что и вкус снеди не чувствуется. Ведагора улыбнулась.

– А у нас лишь благословение Богов и наше. Они улыбнулись.

– Рад тебе. И твоему угощению рад от души, Ведагорушка. Он доел небольшой пирожок. – Пойдем –ка, потолкуем под навесом во дворе. Он взглянул на Полонею. – Знатная выйдет чародейка эта девчушка.

– Обожди, Перенег. Ведагора достала из – за кушака бляшху, что передал ей Верховный волхв Священной Рощи. Тот с уважением принял ее.

– Вот о том я и хотел с тобой потолковать, сестра. А ты, дитя останься здесь, уважь нашего Небесного покровителя. Можешь присесть. Он указал на резное кресло, у правой стены. В изголовье кресла, как во многих местах в Священной Зале было вырезано изображение голубки, сидящей на гнезде. Старшие вышли. А девушка осталась одна. Оглядев до мелочей все убранство, коснувшись развешанного по стенам и разложенное на лавках оружие, она потеряла ко всему интерес.
Полонея достала из своей переметной сумы плотный шерстяной шарф, лист плотной бумаги и уголек. Села на пол на шарфе у ног Громовержца и стала рисовать его могучую фигуру. Голубка в гнезде несколько раз поднимала голову и внимательно разглядывала посетительницу. Иной раз в Залу залетали соколы, и совершив несколько кругов по периметру возвращались туда откуда прибыли.

– Присаживайся. Перенег указал рукой на резную лавку, застеленную мехом лисицы под навесом во дворе куда они пришли потолковать. – Что удумал старый Мирокол? С чего решил, что ей – дитю достанется Знамя Арконы? Она хоть мечом владеет?

– Владеет, Перенег. И чарами.

– А в схватке была? Ведагора задумчиво ответила.

– Нет. Вздохнула женщина. – Не доводилось.

– То – то и оно. Мечом все владеют. А сколь воинов, владеющих чарами прибыло и, еще пребудет на состязание. Схваток, они пережитых считать, не пересчитать. А тут девчонка сопливая. Одна и заслуга коей – предки славные. Отправлять ее туда равносильно убийству. Ведагора молчала, медленно потягивая сливовый взвар. – Чего молчишь то? Аль ты и твоя Чаромудра совсем из ума выжили? Да и Мирокол с чего вдруг такую несусветицу по….. Перенег не успел договорить.

Из открытой двери Храма послышал невнятный шум. Он поспешил узнать, что происходит. Ведагора устремилась за ним. Войдя в Священную Залу Громовержца Перуна, оба обомлели. Полонея стояла у ног Идола и гладила морду огромного белого боевого скакуна. Места, где она проводила ладонями, потрескивали искорками и расцвечивались разными светящимися огоньками.

– Это же священный конь из Свентовитова храма! Воскликнул Перенег. – Как он тут очутился? Его же стерегут пуще самых дорогих сокровищ!  Но удивлению старого волхва вообще не стало рубежей, когда голубка, сидевшая на гнезде на навершии посоха Громовержца, вдруг покинула его и, пролетев несколько кругов над конем и гостьей, уселась на ее левое плечо. – Во дела! Протянул старик. Уж много видал я чудес на земле, но, чтобы голубка покинула гнездо и села на плечо незнакомки. А конь! Ты только посмотри! Ведагора! Конь Сентовита в Храме Перуна! Да испокон веку такого не бывало!

– Стало быть, не выжил старый Живокол из ума. Спокойно сказала женщина.
– Стало быть, так. Подтвердил Перенег. – Видать Мироколу больше нашего известно. И что теперь?

– Учи! Учи, чему сможешь и, что она успеет взять. А там на все воля Богов и выбор Знамени. Перенег подошел к девушке и поднял лежащий у ее ног лист. Во всем своем великолепии предстал на нем Громовержец! Все до мельчайшей детали изобразила девушка Небесного покровителя.

– Красота, да и только!

– Девять! Послышался восторженный возглас служки, приставленного следить за голубкой и кормить ее. – Девять! Все девять птенцов вылупились.

– Чудо! Великой чудо! Послышалось со всех сторон! Небывалое чудо!
Народ в Священной Зале все пребывал и пребывал. Возгласы ликования многоголосьем раздавались, ото всюду. Не бывало еще такого, чтобы все девять птенцов высиживала голубка в гнезде у Перуна. Четыре – бывало, пять, шесть. А вот все девять, что подкладывали в гнездо, нет. Это значило, что нынче и еще на несколько лет Святым землям славянским будут покровительствовать все Боги Покровители Великих Родов.
Голубка, потревоженная всеобщей радостью и ликованием вспорхнула с плеча Полонеи и вернулась в гнездо к своим деткам.

– Не к добру это. Тихо проговорила рядом с Ведагорой служительница Мары. – Не к добру. Она выглядела молодой в самом расцвете лет женщиной. В богатом облачении, под стать княгиням. Да уж что княгини. Императрицы не всякий раз так роскошно облачались. Но, не смотря на тяжесть несметного количества золота и каменьев в ее убранстве, двигалась та легко и проворно.

– От чего, уважаемая? Спросила Ведагора.

– Для обычных времен ни к чему богам расходовать столько силы. Мы славно живем долгие годы. Войны и мир, болезни и выздоровления, радости и печали, все идет своим чередом. Все в ладу. А когда случается такое, то это сулит не лишь защиту и покровительство Небесных Богов, но испытания, ради которых они высвобождают вещую могощь.

– А ведь и правда твоя…. Ведагора ненадолго замялась. – Прости, уважаемая. Не ведаю я твоего имени.

– Мара. Просто ответила та. Я главная в Храме Мары. От имени Богини и мне имя дали, когда приняла свой чин. Некоторые люди стали замечать Волхву Мару. Здоровались и низко ей кланялись. – Пойду. Ни к чему нынче вся эта суматоха. Девочку приведи к нам. Мы подумаем, чем сможем помочь ей. Зрю. Знамя будет у нее! Но Путь, каким оно к ней придет нужно вместе определять. Боги не дают поблажек в таких делах, когда сугубо достойные вступают в состязания.

– Приведу. Пообещала Ведагора.

– Поторопись, волхва Ведагора. Время не терпит! Ведагора повернула голову в сторону своей воспитанницы.

Служки Храма Свентовита уводили в поводу Священного белого коня. Служители Храма Громовержца готовились к Славлению. Никто даже не заметил, как стоящая в одиночестве Полонея вдруг стала оседать на каменные плиты пола. Ведагора лишь и успела послать воспитаннице поток воздуха, который словно подушка подхватил девушку, смягчив падение.

Перенег, оторвавшись от своих дел поспешил к упавшей. Тут же рядом оказалась Ведагора. Осмотрела ей глаза, взяла в руку запястье и нащупала пульс.

– Она спит. Сразу столько силы и всего, что приключилось.

– Не ушиблась. Волхв Перенег осмотрел девушку внутренним взором. – Всесвет. Обратился он отроку, спешащему на помощь учителю. Возьми кого– нибудь в подмогу, уложите ее в крытые носилки и снесите домой. Пусть поспит.

– Слушаюсь, отче Перенег. Он тут же подхватил девушку на руки и понес из храма. Люди стали волноваться и спрашивать, что произошло с чудесной девицей.

– Все с ней ладно. Утомилась девочка. Сморило ее. Ступайте, ступайте по своим делам, дети. Ее отнесут домой и, она проснется, как сил наберется.

Пока он разгонял сочувствующих людей, Ведагора обратила внимание на стоящего у дальнего входа мужчину. Тот был облачен в одеяния какие носят в дальних восточных странах. Но все его одеяние было темно – синим. И чалма, искусно обвивающая голову, и до бедер шелковая рубаха, синие же шаровары из плотного шелка. И бархатный плащ, побитый синим мехом. Сапоги из тонкого синего сафьяна. Лишь брошь на чалме сверкала кроваво красным камнем, оправленным в золото.

Незнакомец почувствовал на себе взгляд Ведагоры, повернул голову и встретившись с волхвой глазами, учтиво ей кивнул в знак приветствия. Та столь же степенно кивнула заморскому гостю в ответ. Изучив незнакомца и внимательно послушав пространство вокруг него, она почувствовала его мощную чаровную силу, определила его умения. Он не закрылся, давая возможность себя изучить.
На память пришли воспоминания, где она видела подобный камень. Она также вспомнила, что вот так в темно – синие одежды без украшений и вышивок одевались служители в подобные одеяния. Сколь долго не пыталась она вспомнить как звался тот Храм в землях Турана, но не смогла. Единственное что она осознавала это то, что он незнакомца не было опасности. Он был ровен. Ни зла, ни добра от него не исходило. Мужчина отвел глаза, еще какое–то время постоял и вышел из Храма.

– Перенег. Обратилась Ведагора к волхву. – Ты видел мужчину в синем….

– Да. Это наставник царевича Сарда. Служитель Тенгри. Он привез своего воспитанника попытать счастья в борьбе за Станицу.

– А разве…. Разве чужаки могут….

– Всякий может, Ведагора. На Живе – Земле – Матушке нет чужих. Все едино для нее. Все мы ее дети. Здесь на Руяне на славном острове Буяне, всякий кто славен, чист душой, умениям знаток большой может себя преподнести. И приз с собою увезти.

– А эти из Турана? Они не….

– Не тревожься. Они нам не враги и не друзья. У них свой Рок и свой Путь, не ставящий преград на нашем. Потом поговорим, не досуг мне нынче. Славление… Перенег неопределенно развел руками.

– Да, конечно. Пойду я. Буду с Полонеей, как проснется. Перенег кивнул и занялся своими привычными делами.

Во дворе Храма Ведагора еще раз встретилась с незнакомцем из Турана. Он подошел прямо к ней.

– Приветствую вас, уважаемая. Мне сказали, что вы возглавляете девичий скит, что в полоцких лесах. В речи мужчины не было слышно и намека на то, что язык, на котором они говорят не родной ему. И если бы не его столь необычный наряд, то он вполне сошел бы за своего. – Позвольте представиться, госпожа Ведагора. Я Исфандияр. Наставник принцев Турана в боевых и магических искусствах, служитель Тенгри.

– Чем я могу вам быть полезна, почтенный Исфандияр? Полюбопытствовала женщина.

– Моя госпожа, да пребудет с ней благословение и милость Тенгри. Она родом из этих земель и в бытность ее девицей воспитывалась в вашем скиту. После соревнований нам надлежало отправиться к вам в скит, дабы передать гостинцы от моей царицы Буният и письмо. Но, на удачу, мы встретились с вами здесь на Руяне, чему я весьма и весьма рад, уважаемая.

– Кто ваша царица? Когда она воспитывалась в нашем скиту? При разговоре она продолжала внимательно изучать воспитателя Исфандияра.

– Не могу знать, госпожа о прошлом царицы Буният. Но, если вы позволите навестить вас в доме, где вы остановились или в любом другом месте, то я с радостью принесу вам ее дары и послание в удобное для вас время.

– Дело в том, что мы остановились в квартале, где держат дома служители Лады. Чужих чародеев туда без сопровождения не пускают. Сообщите, где остановились вы, и я пошлю за вами завтра после захода солнца слугу. Он и сопроводит вас к нам. Нынче, к сожалению, неуместно. Моя воспитанница…

– Да. Я видел. Девочка проспит до глубокой ночи.

– Ну, так и условимся. Завтра после захода солнца наш слуга придет за вами. Куда?

– В дом смотрителя маяка. Ведагора не сдержала своего удивления.

– Странное место вы выбрали для пристанища.

– Ничего странного, если учесть, что смотритель и его семья родственники моей царицы и Радушные, и царевичу весьма полезно с ними познакомиться.

– Ясно. Тогда до завтра. Мы будем ждать вас на трапезу, с теми, кого вы посчитаете нужным взять с собой.

– Благодарю вас, госпожа. Буду с нетерпением ждать нашей встречи, чтобы исполнить приказ моей царицы. Новые знакомые раскланялись и, Ведагора поспешила домой, куда уже доставили Полонею. Двери ей открыла Чаромудра.

– Принесли?

– Да. Чаромудра пригласила подругу за накрытый и поджидавший ее возвращения стол. Ведагора попыталась рассказать, что произошло.

– Ты давай ка лучше подкрепись. Что – то я знаю уже. Ты осунулась.
Уставшую женщину не пришлось уговаривать. Ведагора с удовольствием ела горячую похлебку с большими кусками вареного лосося, сдобренную щедрой порцией ароматных трав и крупно дробленной пшеницей. Она взяла поджаренный хлеб и намазала его толстым слоем масла.

– Странная икра. Вроде бы черная, а…. Она покрутила мисочку с черного цвета икрой.

– Это рыба тут такая морской язык называется. Не осетр, но вкусно. Попробуй. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошла Ладара.

– Что случилось? От чего Полонея упала в обморок?

– Да не в обморок она упала, а заснула. Все ладно. Не тревожься. Чаромудра махнула головой в сторону Ведагоры. – Поснедает и все расскажет. Садись. Похлебки есть станешь?

– Давай. Проголодалась. Нынче прибыли гости из Храма моего. Привезли с собою разных прикрас. Я купила для вас всех кружева и тесьму для нарядов. Такой красоты, как творят наши кружевницы нигде не сыскать.

– До нарядов ли нам нынче, Ладара? Ведагора оторвалась от еды.

– Женщинам завсегда до нарядов Ведагора. – Вот. Она достала из своей корзины шелковую нижнюю рубаху сиреневого цвета и чуть темнее оттенком, но тоже сиреневое верхнее платье. Все шитое золотом по вороту, рукавам и подолу. – И вот еще. Она положила сверху наряда золотую пряжку. Этим скрепляют на животе верхнее платье.

– Какая красота! Чаромудра взяла в руки, по истине, царское облачение.

– Это для Полонеи. Уточнила служительница Храма Лады.

– Какие же ладные узоры, как искусно вплетены обережные чары.

– Храм же у нас Ладин. Вот лад творим потихонечку. Улыбнулась Ладара, зачерпывая ложкой лососевую похлебку. – От того и вышивка и чары ладные. Кто лепешки пек? Какие чудесные. Научите. Ведагора и Чаромудра переглянулись и рассмеялись.

– Ты до скончания века учиться собралась, Ладара? С улыбкой спросила ее Чаромудра.

– А что, матушка. Как боги велели. Чту их наказы. Век учись, а дурой, помрешь. Ладара доела похлебку. Густо намазала масло на половину толстой лепешки и пододвинула к себе миску с икрой морского языка. – Ох! Люблю я ее. Пуще осетровой люблю. А щучью как люблю. Бывало, плывешь по реке весь день от веси до веси, а к ночи…. Она мечтательно закатила очи. – К ночи как выпотрошат толстые брюшки у щуки. И покидают в похлебку добрую, да много еще так. И над огнем пожарят на свином сале. У-уух! Откушаешь, похрустишь икринками на зубах. Горячо! Вкусно! И всю дневную усталость как рукой снимает. Вспоминается отец, покойник. Как мы с ним на рыбалку ходили на реке, что Обью зовётся. Там щучки есть такие махонькие, она показала ладонями расстояние в пару ладоней длиной, тоненькие. Но до чего же икры в них много. Бывало, сижу я закутанная в меха на берегу. Осень холодно. А он, родимый наловит огромную корзину этих маленьких щучек, наварит нам похлебки крепкой. И икры туда набросает щедро. Травами сдобрит. С тех пор, я ем подобное лишь, когда по весне отправляюсь в странствия. Слава богам! Земли наши богаты на реки, по которым плывет наш плот. Она замолчала. – Ах! Да. Я же еще не все показала. Она достала из корзины фиолетовые сафьяновые сапожки на каблучках в три пальца, шитые такими же узорами, что и на вороте наряда по голенищу. А также очелье с колтами, повторяющими узор пряжки для верхнего платья. А потом из шелкового мешочка на стол скользнуло ожерелье из крупных светло – сиреневых камней.

– Аметист! Ладара. Какое великолепие!

– Ты подожди еще, Ведагора. Она извлекла с самого дна корзины мешочек, в котором были обручья. Золотые с вправленными в них такими же струганцами аметистами. – Ну что? Достоин ли б сей наряд на праздник по случаю победы Полонеи, когда она получит Станицу?

– Весьма! В один голос вторили обе ее собеседницы.

– Ладара. Обратилась к старательнице Ведагора. – Позволь мне возместить твои траты. Я не…..

– И слышать ничего не хочу! Она снова полезла в свою бездонную корзину, достала из нее головку копченого сыра и кувшин. – Примите от меня это в дар. Это моя просьба. Просто примите. А сейчас…. Она откупорила кувшин, разбив на нем плотную пробку из сургуча, мы отметим то, что нынче произошло в Храме Громовержца и ты, Ведагора поведаешь нам в точности, что все же произошло.
Женщина встала из – за стола, достала с полки три серебряных с чеканкой кубка и разлила по ним темно – кровавую ароматную жидкость.

– Вино. Уточнила Чаромудра. – Самое то, в сей час полакомится терпким напитком из теплых краев. Ведагора поведала подругам о том, что произошло сегодня. Не забыла она рассказать и о встрече с Марой и Исфандияром.

– Кем же была та девушка, что стала царицей в Туране? Сама себе задала вопрос Ведагора. – Ума не приложу.

– Ну, я уж точно тебе не подскажу. Завтра все узнаем.
Глава тридцать первая