Радушные Держащая купол Глава сорок четвертая

Дверь тихо отворилась, в покои вошла Тайма. Она залюбовалась спящей на мягких перинах девушкой, но зная, что нынче той не до сна, несколько раз покашляла, желая разбудить свою новую знакомую и привлечь к себе ее внимание. Полонея резко села на ложе и уставилась на вошедшую потирая глаза.

– Я даже не заметила, как заснула. Девушка потянулась. – Благодарю тебя, Тайма и за то, что ты вступилась за меня, и за то, что разбудила. Тайма ласково улыбнулась. Ее сияющие зеленые глаза заискрились искорками чистейшего света.

– Ну, благодарить то, особо пока не за что. И то и другое мне следовало сделать. Пойдем немного пройдемся берегом моря, чтобы сон унесло свежестью бриза.

Полонея поднялась с ложа, надела обувь, и они покинули сначала покои, где поселили девушку, а потом и гостеприимный дом госпожи Мальмы. Пройдя через наполненный поющими птицами благоухающий сад, вышли в скрытую зарослями плюща калитку в стене, спустились по длинной лестнице, оказавшись на берегу моря у самых вод. Море в свете светлой северной ночи казалось сверкающей нежной гладью, тихой и ласковой, подобно вселенской нежности. Как будто бы не оно в любой момент может стать неукротимым свирепым существом, способным своим гневом и могощью разрушать целые города и сносить своими волнами державы.

– Тайма, ты назвала меня сестрой. Прервала завораживающую тишину Полонея. – Это было просто обращение ко мне, как к равной или ты из рода моей матери, с членами которого я не знакома?

– И то и другое. Тайма отвернула ворот высоко застегнутой на крошечные эмалевые пуговки рубахи собеседницы, обнажая ее левое плечо. Там в центре виднелась небольшая в виде шестнадцати конечной звездочки родинка. Потом женщина показала свое левое плечо, где красовалась точь – в точь такая же. – Только я не из рода твоей матери, а из рода твоего отца. Произнесла она, делая длительный выдох. – Дальность нашего родства устанавливать нет особого смысла. В хитросплетениях ветвей нашего родового древа, много побегов. Но да, у нас одна кровь. А что касается остального, то мы обе относимся к чародеям первозданного хаоса. Всех нас объединяет некая образующая особенность, являющаяся наследственной, это не зависит ни от мест, где ты родилась и живешь, ни от родовитости, но вот особенность эта подразумевает разные возможности. Некоторые из нас проживают свою жизнь, даже не подразумевая об этом, и тогда дар переходит их потомкам или сродникам.

– Есть какая – то закономерность тому?

– Закономерность есть у всего в Мироздании. От того весьма важно в наших родах хранить верность и правильно выбирать супругов, из – за того, что любой член рода будь то по прямой или побочной ветви родового древа, сродник ли, привносит в род определенные вибрации свойственные ему самому, всему его роду и сродникам. И коли уж случилось, что родился ребенок, не высчитанный ведающими, то его обязательно должны наблюдать, а лучше воспитывать членами рода, чтобы его дар, если он его унаследует, не стал на службу Нежити и ее приспешникам. Я как раз и отношусь к тем, рождение которых не было высчитано Вещими. Среди людей это называется бастард. Но среди нас, слава богам и предкам, имеет значение кто ты, по сути, а не по статусу. От того, меня воспитывали в роду, как равную, не разделяя и не ущемляя в праве со всеми остальными, даря любовь и тепло. Ты, к примеру, Держащая купол, а я Чтица полей.

– Что это значит? Полонея облизнула пересохшие губы и Тайма передала ей флягу, что была пристегнута к ее поясу.

– Я читаю пространство и слежу за тем, чтобы в структуре мироздания не было разлада и все элементы, образующие пространство находились в равновесии. Тоже самое делают, такие как я, отвечая за свой удел. Он распределяется на определенное расстояние окрест меня и таких как я. Мы, словно сетью расположены по всей земле, и предчувствуемся ко всему, что происходит с силами и на событийных рядах. Если, где случается утрата лада, то мы направляем усилия на его настройку, балансируя грани Коромысел Мироздания. В центре нашего континента есть земли под названием Ергаки, населенны дружественными нам народами.
На высокой скале, балансируя над пропастью высится исполинская глыба весом в мириады берковцев, едва соприкасаясь лишь единственной тонкой гранью со скалой. Она – эта глыба и является мерилом лада на всей Земле – Матушке со всеми ее краями и водными артериями, малыми и великими морями. Этот могучий камень балансирует, но не падает. Бывали бури и землетрясения, захватывали земли, что окрест того места и темные люди и Нежить, стараясь скинуть его вниз, но ни у кого это не получалось.

– Кто же установил сей великий камень? Поинтересовалась новоприобретенная родственница Чтицы полей.

– Были времена, когда Святогор еще был великаном, что ходил по земле, и берег лад. Но время скоротечно, и все в Мироздании подвержено изменениям, имея свое начало и конец. И конец всегда начало чего – то нового. И вот настала пора Святогору подняться духом в свои Небесные чертоги и стать Свентовитом. Он установил эту глыбу на скалу, а своему племени повелел разойтись по свету и нести службу, сохраняя лад и равновесие. А сам улегся рядом, и превратился в гору. И доныне он там спит, лежа на спине.
Его длинные волосы спускаются вниз, пречистый лик каменного великана устремлён к извечным синим небеса, а руки сложены на груди. И до той поры, пока Радушным и в числе них чародеям первозданного хаоса удается хранить равновесие, стоит эта глыба и спит Святогор. Но если равновесие разрушиться, то Святогор проснется и нашему миру придет конец, дабы не распространялась Нежить, угрожая всему Мирозданию.

– А что же я должна делать?

– Так как вы едете на Сейдозеро, то там тебе объяснят намного больше. Единственное, что я знаю, это то, что делать ты можешь все, что угодно. До поры, пока не придут темные времена. Еще то, что ты не можешь не делать – ты не можешь не творить чар. Это твоя природа, равно как и моя и всех Радушных. Творя чары, мы познаем мир и свои личные пределы. Мы исцеляем и помогаем людям, мы служим правителям или сами правим в своих уделах, наполняем свою жизнь благами на столько, чтобы не нарушать баланс. Наша самая главная задача, долг и Рок: «Быть в счастии и Ясне. Быть во Спокойствии и изобильной быть! В усладе мига каждого порхающих ресниц прожитой жизни. Жизнь вечна и мгновение её есть строки книги Вечности, Есть нити, коими напитано пространство Живы и Мироздания». Ибо чрезмерная тяга к земным благам в угоду своей корысти, лишает нас сил. И когда баланс нарушается, мы становимся Нежитью. И нету единения с Небесной Правью и Славью. Увязнув в корысти путах, мы погрязаем в путах суеты невольников, теряя легкость. И нервы – струны женщин сплетаются в клобуки власяниц. И повергаются в чёрносутанство мора чёрною тоскою. Тогда Темная Навь становиться нашим хозяином, безраздельно владея нашими Дарами, что от истока Вышнего пришли к нам через Древо рода или благодаря обрядам – посвящениям. А их могут пройти достойные, владеющие высочайшим качеством вибраций.

– Мне это ведомо. Ты скажи, будь добра, что же делают Держащие купол, в чем их задача и суть? Мои наставницы этого не ведают.

– Вы храните небо от вторжения сил, способных захватить нашу Землю-Матушку. Тайма вздохнула и присела на гальку, крестив ноги, Полонея последовала примеру своей родственницы.

– А яснее? Она похлопала по камешкам, приглашая боязливо жавшегося к прибрежным скалам щенка – подростка. Малыш подбежал и стал ластиться, прося угощения и нежности. Тайма, достала из своей сумочки сверток тонкой кожи, развернула его и угостила собачку ломтиками вяленого мяса. Тот с наслаждением принялся за трапезу, устроившись между собеседницами, поглаживающими его под мерный ход своего разговора с обеих сторон.

– Легенда о Марцане тебе, Полонея, не может быть не известна. Ее знают из покон веков и миряне и ведающие. Одно могу сказать, что те, кто уничтожил на Мерцане почти всех наших далеких предков, и от кого Рожаницы принесли на Землю – Матушку спасенных детей, смогли захватить Мерцану, но до сей поры не могут пользоваться силой и мощью Прикол – звезды  и Мерцаны. Пока живы потомки тех, кто нашел на Земле – Живе пристанище они не будут знать покоя. Наши враги, вместе со своими приспешниками на земле, стараются захватить, теперь и Живу – Землю, чтобы, получив власть над Источниками первозданной силы, творить свои собственные миры. Как понимаешь, эти миры – противоположны по сути Мерцане, Земле и Мирозданию Вышнего.

– Они же захватили Мерцану, уточнила Держащая купол.

– Да. Только, как я уже сказала, они не могут использовать ее мощь, потому что она заблокировалась, когда одни ее жители погибли, а их наследники покинули звезду, будучи унесенными на крыльях Рожаниц. Теперь их задача, заставить потомков жителей Мерцаны служить своим целям, а тех, кто не согласится уничтожить. На земле существует несколько мест, где они могут совершить захват. В частности, одно из них на Туране, где погиб твой предок царь Шахсувар. Числом их всего шестнадцать. И проходы Небесной Прави зорко охраняют Радники, Чтицы полей, Обавницы, и другой ведовской люд.

– Они все из Радушных?

– Нет. Есть и другие Культы, кому не безразличен баланс в Мироздании и на земле. Они не хуже и не лучше нас, они, как и все Иные, просто другие.

– А здесь на Руяне еще есть чародеи первозданного хаоса?

– Не знаю Радица – Полонея, моя родная. Все мы, если не представлены друг другу или не являемся родичами, стараемся быть в Непрогляде и скрывать свою силу.

– Почему?

– От того, чтобы простые люди нас не боялись, ибо все неизвестное, как ты знаешь, вызывает, раболепие и страх, страх рождает ненависть, ненависть ведет к войнам. А мы воюем только с Нежитью и их приспешниками. Еще есть отступники – это те самые, кто испугался вложить в сердце частицу Небесной Прави – Искрозарево по завету угасающих Рожаниц, и не смог сопротивляться Нежити, они под влиянием Мороков из обычных людей стали приспешниками тьмы, и те кто в погоне за властью и богатствами, лишились единения с Небесной Правью и Славью.

– Ты, Тайма обитаешь на Руяне?

– Нет. Я несу службу на берегах Срединного моря, где в стародавние времена жили потомки царя Скифа, сыновья коего вернулись к истокам на родину первопредков в эти земли.

– Что это за место? Заинтересованно, как все любопытствующие спросила Полонея. Тайма тихо рассмеялась. Ее нежный смех звенел словно, сотни тонких ручейков.

– О, моя родная. Взгляд зеленых очей слегка затуманился и стал похож на морские волны во время штиля. – Это такое чудное место, как тысячи других на нашей Матушке– Земле. Мне весьма по сердцу эта земля. Могу спеть песню я о тех краях. Если желаешь, то послушай. Возможно, образы, рожденные моим слогом, поманят тебя однажды в гости ко мне и другим нашим общим родичам.

– Спрашиваешь!? Девушка оживилась. – Разумеется, желаю. Еще как желаю! Полонея захлопала в ладоши, а ее родственница, приложив к сердцу правую руку, слегка склонила голову и запела:

– Я из далекой стороны, что наполдень отсюда,
Где горы с морем нежно касаются друг друга,
Где степи ширь бескрайняя лежит,
Где трав духмяный аромат парит,
Где табуны диких коней по воле бегают своей,
Олива, где и смоковница плодами и ветвями взвиться
Стремятся к вечным небесам, иссоп и можжевельник там
Средь скал пушистой шапкою растет.
Там мой народ и мой отец живет…

Пока Тайма пела песнь о своих родных краях, ей на руки забрался их новый знакомец – щенок. Вначале он увлеченно слушал пение Чтицы полей, а потом, зевнув несколько раз, свернулся клубком на коленях своей благодетельницы и заснул.

– Что – то мне подсказывает, что просто так мы с ним не расстанемся, сказала Тайма Полонее, когда ее песня закончилась. Они обе рассмеялись.

– Может, найдешь ему дом? Спросила Полонея.

– Куда ж я денусь. Да, и никто не сможет теперь отказаться от такого чудесного малыша. Он чудным другом и охотником. Какое – нибудь доброе дело для жителя Руяна и станет ему в радость взять на довольствие моего маленького друга. Ты ступай. Настало утро. Госпожа Мальма скоро пригласит тебя к трапезе.

– А ты?

– А я, Тайма ласково потрепала найденыша за ухо, – Пойду, поищу для него счастливой доли.

– Мы еще увидимся?

– Разумеется, моя родная. Ведь не зря именно ты и нынче получила меч и щит твоего предка царя Шахсувара. Значит, это на наш век придут темные времена. Последние слова она сказала с грустью и в конце тяжело вздохнула. – И будем мы творить оправу, управлять здравой или, отраву, вытравляя погонь. Они поднялись на ноги, обнялись, расцеловались и каждая пошла по своим делам.