Глава 1

- Просыпайся, Ма-а-рфа...
Славик водил перышком по худенькому оголенному плечу спящей девушки.
- Просыпайся, засоня...
- Сова, - сонно пробурчала Марфа.
- Кто сова? Ты сова?
- Пёрышко от совы.
- Серьезно?! Как ты это различаешь? Ты что, всё пёрышки знаешь на ощупь?
- Чудной ты, Славик! Я их вижу.
- Кого?
- Того, кто ко мне прикасается.
- В смысле?
- Ну, вот, ты водишь перышком по моему плечу, а я вижу ту птицу, которой оно принадлежит.
- Ты не перестаешь меня удивлять!
Марфа улыбнулась, повернулась на спину, откинула лёгкое одеяло из мягких заячьих шкур, сладко потянулась.

Маленькое оконце в избушке давало самую малость света. Большое делать нельзя, медведь заберется. Багряные лучи занимавшейся зари слегка касались смуглой кожи девушки, выделяя лишь контуры тела. Песочного цвета шёлк, подаренного Славиком, нижнего белья переливался и, словно бы, тек топленым молоком. Он никак не вписывался в грубый интерьер лесной избушки, со стенами из почерневших бревен и мха, проложенного между ними. Из всей мебели, только нары с соломой и стол с металлической посудой.

- Ма-а-рфа, - сладко шептал Славик. Он так любил растягивать первый слог, делая имя священным заклинанием любви.

А Марфа, как была в нижнем белье, босая, распахнула дверь и вышла на улицу. Трава хрустнула инеем. Ледяное облако тумана легло чуть ниже, по склону горы, зацепившись за редкие кедры и лиственницы. Марфа окинула взглядом весь открывшийся простор, долину, синеватые, лысые макушки гор и пробуждающееся солнце, окрашивающие белки прозрачным розовым цветом.

- Чо-хон-дой! - закричала Марфа, раскинув руки в стороны. И было что-то звериное в этом крике. Грубый, почти мужской голос, летел от вершины к вершине. И девушка замерла, словно бы следя своими раскосыми глазами за траекторией полета своего послания небесам.

Славик стоял в дверях, опираясь на дверной косяк. Он находился в бесконечно длящемся мгновении, наблюдая за ней, за ее хрупким, смуглым телом в шёлке, вобравшем в себя цвет зари на фоне бескрайней земли. Земли дикой, суровой. И она была такой же дикой и суровой под стать Земле. Он боготворил её и благодарил небеса за то, что они послали ему такое счастье.

Через какое-то время, Марфа метнулась в избушку и уже через пару минут вышла в полной экипировке. Утеплённые штаны и ветровка защитного цвета очень нравились Марфе. Она носила их, словно свою кожу, расставаясь с ней лишь для стирки. Это был тоже подарок Славика.

Лёгкой, кошачьей походкой, широко расставляя ноги, Марфа пролетела к лошадям.
- Славик! Поздравляю! Ты научился седлать лошадей. Твердой рукой Марфа качнула седло.
- Ремни слабо затянул.
- Жалко мне коней. Тесно им будет.
- А мне жалко будет тебя, когда ты полетишь с коня, да ещё под откос горы. Затягивай как следует!
- Да, девушкой бываешь ты только во сне.
- Ага, или перед сном... - хищно улыбнулась Марфа.

Пока Славик перетягивал ремни, она закрыла на замок избушку, собрала переметные сумки и была готова отправиться в путь. Завтракать они собирались в дороге.

Тропа шла меж вершин Теректинского хребта, уходя чуть севернее Тюнгура. Не доходя поселения, находилась ещё одна стоянка. К ней они и шли.

- А ты в курсе, дорогая, что мы идём по самому, что ни на есть, северному шелковому пути. Марфа это знала, но она очень любила слушать, как рассказывает Славик. Он учился  в Московском государственном университете имени Ломоносова. Поэтому всегда, слушая его, можно было узнать что-нибудь интересное. И она ответила:
- Не-а, не в курсе. Рассказывай.
- В давние, давние времена, именно тут проходил древний шелковый путь. А обеспечивали безопасность на караванном маршруте, на этом отрезке, пазырыкцы. Они брали с караванов дань и иногда выступали проводниками. Здесь же были разработки бронзы, а затем и железа. Учёные находят целые металлоплавильные "мастерские". А это и является  маркером пути. Ведь раньше как было? Города ставили только на караванных путях. В них не жили. В них отливали металл, а из него мастерили вещицы, необходимые для путника и для торговли. Поселения же всегда устраивали в стороне от дорог. Самый старый пример такого города - Аркаим. Слышала про такой?
- Не-а, не слышала.
- Эх, Марфа! Учиться тебе надо!
- Зачем? Вообще-то, я закончила художественное училище. Но скажи, что делать художнику в деревне? Вообще, образование не для деревни. А потому, мне и так не плохо живётся.

И Марфа действительно так считала. Она начала свой стаж с нелегальной копки золотого корня. Платили хорошо - 2000 за мешок. За лето она зарабатывала столько, что хватала безбедно прожить зиму. Так она и со Славиком познакомилась. Он нанял ее в прошлом году. Как раз тогда, он приехал на практику, изучать катандинские курганы. Разведав у местных жителей о лёгком способе заработка, Славик тут же сориентировался. Нашел в недалёком зарубежье место сбыта и организовал собственные бригады.

Марфу он сразу выделил из общей массы. Она хорошо знала тайные тропы в горах, места, где рос корень. Сначала это был просто бизнес, и ничего личного. Но, потом он полюбил ее всей душой. Полюбил так, что жить без неё не мог. Несколько раз за зиму, он доставлял ее к себе в Москву. Девушку такое положение устраивало. Славик баловал ее подарками и нежностью.

Сегодняшний путь они держат как раз к одному из нелегальных лагерей, чтобы забрать и отправить груз, и рассчитать рабочих. Они торопились. К назначенному времени подошёл конный караван, и, как в древние времена, отправился к шаньюям. Рассчитав людей, Марфа со Славиком постарались тут же исчезнуть. Они возвращались в охотничью избушку на Гладком белке.

Мерно поскрипывали седла. Кони с одинаковым упорством одолевали спуски и подъемы, а Славик и Марфа разговаривали.

- А что ты там кричала сегодня?
- На заре?
- Да.
- Мне было так хорошо! Я чувствовала себя хозяйкой тайги. А кто у нас хозяйка тайги?
- Кто?
- Рысь! Не медведь, не барс, а рысь! "Чо-хон-дой" - рысь, в переводе с алтайского языка.
- Ух, ты!
Марфа улыбаясь, оглянулась на Славика.
- Так ты у меня хозяйка тайги?!
- да! Рысь - мой тотем!

Оставался последний подъем. Но Марфа вдруг резко остановилась и велела остановиться Славику.
- Тихо! Она здесь!
- Кто?
- Рысь. Она сверху охотится. Я ее чую. Вдруг, Марфа издала мяукающий звук. В тот же миг, откуда-то сверху, ей вторил другой, такой же. Марфа мяукала и мяукала до тех пор, пока верхнее мяуканье не превратилось в шорох веток от прыжков удаляющегося животного.

У самой избушки их ждал ещё  один сюрприз. Дверь была раскурочена, в хижине полный погром, а подвешенные к потолку от мышей мешки с крупами, разорваны и выпотрошены.

- Залез таки! - спокойно отреагировала Марфа. Славик был белее лунного света. Такое он видел в первый раз.
- Вот ты ведьма! Призвала сюда и хозяйку и хозяина!
- Да, брось! Медведь всегда идёт на стоянку оставленную человеком. Просто, уходя, надо было развести костер с сырым бревном, чтобы оно не горело, а тлело и дымило. Тогда медведь и не подошёл бы.
- Весело!
- Но не бойся! Растапливай печь. Он больше не придет.
И Славику было чудно, жить вот так, в 21 веке, в дикой природе, с женщиной, свободно разговаривающий с рысью  и без страха терпящей присутствие медведя, и, может быть, не менее дикой, чем сама Природа.