Любша- ковать судьбу или любовь Глава 11

Ладьи князя Волха и князя Волхова приближались к граду их дядьки Руса. Место под свое детище Рус облюбовал еще в те времена, когда они со Словеном прибыли в эти земли, и спустя три года, после основания Словенска и рождения у старшего брата наследника, он взял с собой тех, кто желал отправиться с ним на другой берег Мойско и заложил первый камень своей собственной твердыни.

Ни в чем не уступала Руса Словенску. И детинец богатый, и град, и посады. Нынче завершили выстраивать и крайнюю стену – четвертую. С нее о девяти саженей высотой далеко просматривались земли и озеро. С Русом в его стан отбыл и волхв Уранзев. Тот самый, что прибыл с братьями из Скифии.

Волхв Уранзев воспитывал и отца их Скифа и деда Таксакиса. Поговаривали, что Сокила с Танаей их прадеда и прабабку успел свадебным обрядом соединить. Старик, лет которого никто не знал, сейчас встречал на пристани старшего сына Словена.
Тело волхва было по – прежнему крепким, взор ясным, а сила чаровная пуще той, что была в былые времена.

– Здрав будь, отче. Волх спрыгнул на пристань, минуя сходни. Брат последовал его примеру. Волхв молча обнял наследников Словена, вглядываясь в них взором.

Легкая усмешка коснулась губ старца, когда он посмотрел на Волхова. Мужчина смутился, словно мальчишка, сразу сообразив от чего вдруг стало весело старому наставнику их рода. Но все промолчали. Не до обсуждения встречи с женщиной всей жизни Волхова нынче было. Беда подступила и даже смогла вторгнуться в их земли.
Пусть нынче они и сдерживают разгул нечисти, да вот чего греха таить – лик врага им неведом. От того и тревожно. Одно дело, когда знаешь, с кем на бой идешь, какие силы враг за спиной имеет. И совсем другое, когда пелена непрогляда закрыла от тебя и самого врага и цели, кои он жаждет поразить.

– Что стрый? Осведомился Волх у встречающего. – Ждет ли?

– Куда денется. Ответил Уранзев. – Внука на борьбище гоняет. Как дела Рагнару передал, так за внуков принялся. По семь шкур с них сдирает. Бравен воет от деда, Сиген злиться, а вот младший упертый, сам от Руса не отходит. Трижды на день тренируется. Рус поди за всю жизнь столь не шевелился, сколь с Утредом занимается. Да и мать их – истинная данка. Спуску не дает никому из чад. Не смотри, что женщина и их племя старается любимых сыночков в тепле держать, да холить. Нет же! Верицу в оборот взяла, а та и рада, что мать заместо того, чтобы в тереме ее за шитьем держать, гоняет по полю. Эта малявка в метании ножей старших братьев превзошла. Волхв усмехнулся. – Четыре лета всего, а и с чарами управляется и с ножами. Девки Вотича на нее косятся, да и их мать подумывает отдать в обучение тетке, чтобы чуть – что защитить себя могли.

– Мудрое решение. Поддержал невесток Волхов. –Жизнь она длинная. Сегодня ты княжна с бортищем нянек и сотней стражей, а завтра, глядишь и самой себя защищать придется.

Между разговорами прибывшие и волхв прошли к борьбищу, где шли тренировки ратников.
 
Неизменно подтянутый и сильный Рус выглядел важно, поучая внука ратному делу. Он занимался с шестилетним Утредом чуть поодаль от остальных. Несмотря на еще довольно холодное время во дворе пахло сухой землёй, старым деревом и вчерашним пеплом. Небо было затянуто лёгкой пеленой облаков, и свет падал мягко, как будто не хотел мешать происходящему.
 
Рус стоял босыми ногами на вытоптанной земле, чуть поводя плечами, будто вспоминая вес доспехов, которые давно уже не носил. На нём была простая туника из грубой ткани, повязанная кушпком, а в руке — гладко отполированный деревянный меч с изношенной рукоятью.

Много лет он носил сталь, чёрную от крови и солнца. Теперь — дерево чаще всего. Но движения не обманешь: в каждом повороте его корпуса чувствовались годы. Не привычка — память тела.

Напротив — мальчишка, худой, с растрепанными светлыми волосами, в залатанных штанах и простой рубахе, сбившейся с одного плеча. Он держал меч обеими руками — слишком крепко, как будто боялся, что тот выскользнет или подведёт. Костяшки пальцев побелели. На лице — напряжённость, решимость и неуверенность в одном образе.

Дед смотрел на него спокойно. Он был из тех учителей, что умеют ждать. Говорил мало — только когда нужно. Но каждое слово попадало, как стрела в мишень.

— Стой, — произнёс он, глядя прямо. — Ноги не на месте. Шире. Так, чтоб тебя ветер не сдул, если я кашляну. Мальчик поправился, быстро, судорожно.

— Спокойно. Не суетись. Бой — это не пляска, это разговор. Ты должен слушать и отвечать.

Он поднял меч, словно давая знак — и медленно шагнул вперёд. Движение было неторопливым, но уверенным, и мальчик дернулся, занося своё оружие для удара. Деревянные клинки встретились с сухим, звонким щелчком.

— Хорошо. Не отступил. Но спешишь. — Рус сделал шаг в бок. — Покажи мне, что ты не просто махаешь палкой. Покажи, что думаешь.

Мальчик глубоко вдохнул, потом снова — вперёд. Его меч описал дугу, дед легко парировал и плавно ткнул ему в грудь.

— Видишь? Вот он, пробел. Ты открылся. Вначале зажался, а после открылся. Не закрывай себя, как ворота хлева. Защита — не меньше половины боя.

Мальчик кивнул, опустил глаза, поправился. Ноги чуть согнуты. Меч перед телом, ближе к середине. Дышал теперь тише. Наставник смотрел на него как кузнец на заготовку — с уважением и вниманием к каждой мелочи, едва скользнув взглядом по прибывшим родичам.

— А теперь — снова. Но не думай только о мече. Смотри на меня. Видишь плечи? Видишь бедро? Я не ударю, пока не захочу. Удар не рождается в руке. Он начинается здесь. — Он ткнул пальцем себе в грудь.

И снова — движение. На этот раз мальчик отразил удар вовремя. И ещё один. И даже сам попробовал — быстро, с нажимом. Старик отступил на шаг и засмеялся негромко, одобрительно:

— Вот так. Укусил. Только чуть преждевременно. Подожди долю, дождись раскрытия. Тогда — бей.

Время тянулось вязко, как мёд на солнце. Они кружили по двору, обмениваясь ударами, словами и тишиной. Мальчик сбивался, падал, поднимался, ошибался — и учился. Рус был терпелив, но точен, словно мастер вырезал резцом по дереву: ни одного лишнего движения, ни одной лишней похвалы.

Когда мальчик снова ударил — резко, чётко, и вынудил старика на шаг назад, тот приподнял бровь и кивнул:

— Так. Это уже не просто инстинкт. Это выбор. Умница.

Он опустил меч и подошёл ближе, глядя на Утреда сверху вниз.

— Сегодня ты не победил. Но ты понял, что бой — это не грубость, а внимание.

— Я запомню, дед — выдохнул мальчик, дрожа от усталости.

— Нет, — усмехнулся старик. — Ты не запомни. Ты этим стань.

Он ушёл, оставив внука стоять посреди двора с деревянным мечом в руках и новым ощущением в груди — не гордостью, не радостью, а началом пути.

— Не плохо держишься, стрый. Волхов крепко сжал в медвежьей хватке Руса, да так, что тот охнул. – Упорный ученик сын Рагнара.

– Все сыновья Рагнара упорные, вот лишь незадача. Когда на твоих сыновей мне сподобится посмотреть? Неровен час и не доживу.

Волхов усмехнулся.

– Держишься же. Вот и продолжай, авось и моих сыновей дождешься.

— До меня ему все равно не додержаться. Уранзев хлопнул по плечу своего воспитанника.

— Тебе, то, по чем знать, старик? Хитро улыбнулся Рус. – Не ты ли воспитал меня? Стало быть, и додержусь и ты еще землицу потопчешь.

– Да уж потопчу, коли вы без меня справиться не можете.

– Не можем, отец. Подтвердил слова волхва Волх. – Сам видишь, что заварилось, ковшом не выгребешь, а без твоей силы да знаний нам вовек не расхлебаться. Долг наш не лишь землями править, да мзду с тех, что под наши стяги встали взымать, но и выправить, чтобы погань всякая не разрасталась, да выжечь все, что уже проросло.

– Долг страшное слово, сынок, требующее таких же страшных решений. Когда на гору поднимаешься – камни сыплются. Вздохнул Уранзев. – И сила без знания, что меч – железка. Не совладаешь– отберут, да и тебе же твоей силой так накостыляют, что вовек ни сам, ни потомки твои не продохнут. Старик задумчиво смотрел на Утреда. Мальчишка уже обдумал слова деда и поприветствовал родичей, а теперь слушал, о чем они толкуют.

– Ступай – ка, малец, одежу смени. Подтолкнул его дед в сторону терема матери, а то вишь уши то навострил, что заяц.

– Деда, я тоже желаю совет держать, хоть послушать, что вы говорить станете. Обиделся мальчик.

– Придет твое время еще, и наслушаешься и насоветуешься, а нынче тебе следует в материнский терем идти, грамоте учиться, да всему, чему тебя жрец Огнегнев обучает.

– Он снова велит мне в Мойско нырять, а я жуть как холодную воду не люблю. Заартачился Утред.

– Ну, так сделай ее для себя теплой. Неужто тебе жрец не сказывал? Вмешался Урензев.

– Да сказывал, только не получается у меня внутренний огонь разжечь до того, чтобы тепло стало. Сокрушался внук Руса.

– Ну, так ты и меч о прошлом лете в руках держать не мог. Даже деревянный казался тебе неподъемным, а нынче вон и деда попирать стал. Волхов потрепал племянника за волосы.

– А с огнем не получается у меня. У братьев получается, у товарищей получается, а вот я….

– Даже боги со своими умениями не родились, учиться всему пришлось. Ты, княжич чем хуже? Не сыны ли богов мы?

– Сыны. Подтвердил Утред.

– Так вот, что у них получилось, то и у тебя выйдет. Рус мягко подтолкнул парня в сторону детинца. – Отцу скажи, что ждем его в общем зале, пусть поспешает на совет.

– Ладно, деда. Утред побрел, куда было велено, а взрослые смотрели ему вслед, вспоминая, что и сами старались, будучи мальцами объять необъятное и сколь набили шишек, пока вышло у них не то, что сделать, а иной раз и понять, чего хотят от них наставники, когда обучают.

– Тяжко ему с огнем разбираться. Заметил Урензев. – Старшенькие то в вашу породу, а Утред в материнскую. Сила льда у нее. Огнегнев хотел амулет ему дать, чтобы огонь ярче проявился, но мать его против. Говорит, что нужное ему в нем и без амулетов проявится.

– Калей в мудрости не откажешь. Она то, как никто другой ведает, что бывает с теми, кто амулет потерял и его силы лишился. Для нее это стало спасением после беды, а чем обернется для других неведомо.

Все прекрасно помнили, что Калей, будучи дочерью конунга позабыла однажды в бане свой амулет, и стараниями собственной сестры оказалась на драккаре, увозившем рабов в южные земли. Не попадись она княгине Полисти на глаза, когда в Словенске сбежала с драккара и пряталась на торжище, неизвестно чем закончилась бы жизнь невестки Руса. А так и мудрую жену в род получили, и с данами урядились на долгий и выгодный союз.

– Так может ему следует не греть себя для воды, а охлаждать? Предложил Волхов. Уранзев внимательно посмотрел на князя.

– Поясни. Заинтересовался он задумкой воспитанника.

– Я имею ввиду обряды «Орел Зимний кормчий». Пояснил Волхов. Уранзев задумавшись, прищурил глаза.

– А верно ты говоришь, воспитанник. Следует к деду его обратиться, пусть наставника внуку пришлет. Глядишь он и с огнем, и со льдом управится, да и другим наука Одина нелишней будет. Камень ведь не с одной стороны гранят.

– Нет смысла ждать так долго. Пошли весточку князю Радогушу в Радимич. Среди Сваргояров найдет он тебе учителя. Или в роду княгини Перуники. Я у них постигал эту науку. Передать не смогу. Но, глядишь они сами пришлют жреца к вам. Уранзев задумчиво кивнул, входя в длинную общинную избу, где в дневное время по обыкновению было тихо и безлюдно.

– Доброго здоровьица, братья. Поднялся им на встречу Вотич– средний сын Руса. – Ладно ли в Словенске?

– Ладно. Ответил за обоих Волх. – Да, вот в весях, что на восток Комоедица прошла неладно. Вотич молча ждал дальнейших объяснений, пока родственники рассаживались за накрытым столом и вошедший следом за ними Рагнар приветствовал прибывших.
– Произошло, что? Задал вопрос Рагнар.

– На востоке наших владений неладное вчера на капищах и в святилищах было. Стаи грачей налетали, бросались на людей. Несколько волхвов погибло, народ пострадал. Растет паника. По данным моих людей волхвы темных культов снова стали приносить человеческие жертвы, не смотря на суровое наказание. Более того, в жертву стали приносить кровных родичей, чего никогда доселе не случалось. Завершил свой рассказ Волх.

– Так, что братья неведомыми тенями, которые стали бродить по округам в преддверии Карачуна теперь никого не удивишь. Добавил к словам брата Вотич.

– С тенями мы разберемся и с грачами также. Вступил в разговор Волхов. – Вчера я разговаривал с ковалем Яниславом. На границе его имения живет Нараяна. Эти волхвы, что павшим в битве войнам, помогают беспрепятственно уйти после смерти, знатно ставят обережные вена. Он с соратниками активно прошел по части наших земель, и защита стоит нерушимая. И по рекам, и по лесам. Они нынче движутся в сторону Словенска, после обогнут по нашим землям Мойско и придут к вам. Но это поможет от нежити, но не от Навников.

– С Навниками все сложнее. Уранзев поставил на стол кружку, из которой пил. – И с ними придется разбиться нам. Все пойманные молчат, а под пыткой тут же дух испускают. Мне стало известно, что угроза пришла со стороны земель вокруг Каменного пояса. Для того, чтобы определить точнее, мне нужно время на ожидание моих людей, коих я отправил разведывать эти земли.

– Земли за Большим камнем и окрест него, отче – это даже не к данам сходить. Возмутился Волх. – Их размер столь огромен, что и представить сложно и…. Мужчина замолчал, наткнувшись на строгий взгляд Уранзева.

– Ты, парень, как отыщешь другой исход и решение, можешь мне сообщить. Строго сказал старик. – Но, чтобы я не предпринимал, и как не волховал – ответ один. Угроза идет оттуда. Он провел по волосам раскрытой пятерней, убирая со лба пряди седых волос. Взгляд его ярко – синих глаз был жестким. – Одно могу сказать наверняка, ребятки. Мы имеем дело не с человеком, не известной нам иножитью, а с чем– то весьма по – сильней.

– Теперь мне понятны слова, деда Велеса – Змея. Задумчиво проговорил Волхов.
– Что за слова? Встрепенулся Рагнар.

– Когда я его вопрошал обо всем этом, он сказал, что это война богов. Но управу должны искать люди. Иного выхода нет.

– Ну, коли люди, стало быть, будет искать. Заключил волхв.

– У вас есть свои Нараяны? Спросил Волх. Уранзев кивнул.

– С чего коваль Янислав решил, что они помогут сдержать сгущающуюся беду?

– Вышло так, что он отвозил Нараяне Вельту харчи по приезде с Карачуна, когда Любша Волху кольчугу привезла и стрелы свои. – Ответил Волхов и произнося имя девушки улыбнулся. – Вот тогда они принялись за работу. Чародейство у Нараян такое, что упокоить могут все, что движется.

– Знаком мне Вельт. В былые времена он тут старшим был. После решил удалится от дел и уехал. Характер у него, такой, что не шумит, да не сдвинешь. Не ужился с порядками, что новый глава объявил. Теперь понятно, куда ушел.

– Не ведал я, что Нараяны силой Здухачей владеют. Думал, что лишь Обавницам такое под силу. Проговорил Рус.

– Нараяны ведь из Радников выходят. И сообща с Обавницами в бой идут. Но это когда враг живой. А нежить обычно сами упокоивают. Пояснил Волх дяде.

– Что ж, остается нынче лишь поднять наших Нараян. Пусть начнут пока остальные подтянуться. Пусть делают свое дело, а я буду ждать своих ребят от Каменного пояса. Заключил Уранзев.

– Что будем делать с беглецами из земель, что наполночь? Они прибывают в Русу и пешими, и конными, и водными путями. Вздохнул Вотич. – Коли не решить задачу с размещением, то разбойничать станут, панику наводить.

– Одно решение тут может быть. Размещать везде, где получится. Мужчин готовить в бой, а женщин тоже к делу следует приставить. Народ успокаивать, любыми средствами. Предложил Волхов. – Тех, кто прибыл к нам, у Перыни собрали, чтобы в Словенск не совались. Миарин учит всех, кто посообразительней зелья варить, прочие шьют и вяжут.

– Как ты предлагаешь успокаивать народ? Это же ложь? Возмутился вошедший в зал Дарен – младший сын Руса.

– Брехня на вороте не повиснет. Ответил брату Волхов. – Но даст нам время разобраться с кем мы имеем дело. Ответом Волхову был тяжелый вздох Дарена. – Если разразится паника, начнутся бунты. Дальше надо объяснять, что последует? Волхов смотрел брату в глаза гневным взором, досадуя на то, что тот не понимает к чему может привести возможная война между племенами.

– Пусть твоя Миарин заедет и к нам, женщин поучить. Все же занятие это и пользу принесет, и от лишних разговором народ побережет. Предложил Рус. – А почему бы тебе на ней не жениться, племянник. Живет при тебе уж почитай лет восемь. Ведьма она сильная. Такие бы детки славные у вас народились.

– Она не моя женщина. И впредь этот вопрос не задавай, стрый. С наследниками разберусь без тебя. Вскипел Волхов. Не впервые Рус задавал этот вопрос.

– Ну, так сделай ее своей женщиной. Ты один среди нашей родни без жены.

– Будет у него жена. Вступился за брата Волх. Ко дню Живы, с девицей уговориться, то и окрутим. На Семаргла Огнебога, коли ничего худого не приключится поедем на охоту, там и урядимся. – Скоро будет. Князь Словенска поднялся. – Пора нам. Будут вести, гонца шлите. Баламутов будем утихомиривать. Он внимательно посмотрел на волхва. – Отче, ты в одиночку не шастай и своим скажи, пусть стражу берут в дорогу. Сам знаешь, самый страшный враг волхва – толпа другого волхва. Остерегись. Не сможем мы себе простить, коль с тобой беда приключиться. Старик кивнул, соглашаясь.

– Лунный луч под ноги, светлой дороги!