Радушный Держащая купол Глава пятьдесят первая

После тризны по Чаромудре, Полонея слонялась по городу без дела. Обучение у госпожи Мальмы подошло к концу, а в дом, где они остановились на Руяне, ей возвращаться не хотелось. Там больше никогда не будет ее Чаромудры.   

Тихо выскользнув из большого странноприимного дома, где собралось огромное количество людей, желавших повспоминать ее дорогую наставницу, она несколько часов просто бродила, без цели, заходя в лавки или наблюдая за представлением, устроенным бродячими лицедеями. Чувства, бушевавшие в ней, постепенно улеглись, оставляя место тишине. Сейчас она остановилась у открытой двери одной из самых старых и знаменитых на острове таверен. Молодое, здоровое тело, уставшее от волнений, да еще принявшее в себя мощный дар Чаромудры и ее рода отреагировало на запахи, исходившие из таверны самым предсказуемым образом. Полонея хотела есть.
Она вошла и огляделась.

– Вы ученица покойной Чаромудры? Спросил мигом оказавшийся рядом мужчина. – Я Сдавер – хозяин этой таверны. Я видел вас рядом с ней, когда вы прибыли на остров. И наслышан о вас, уважаемая Полонея. Девушка посмотрела на мужчину пустым, ничего не выражающим взглядом.

– Прошу вас, проходите. Если бы вы знали, как мы скорбим по матушке Чаромудре. Она, ведь потушила лет двадцать назад мое заведение, когда оно загорелось. Если бы не ее милость, то я и моя семья пошли бы по миру.

– Мы так скорбим, так скорбим. Сбоку подошла женщина лет пятидесяти в красивом сиреневом платье и идеально накрахмаленном белом переднике. Она совершенно искренне плакала, утирая слезы. – Позвольте, вас угостить, моя девочка. От всего сердца в память о нашей благодетельнице. Преемница Чаромудры хотела было отказаться, но вспомнила, что монет у нее нет и заплатить нечем. Глядя на ее сомнения, хозяева решили, что она не решается из вежливости.

– Прошу вас, дитя. Не обижайте меня и мою супругу отказом. Поддержал Сдавер женщину в сиреневом платье.

– Ну, если вы настаиваете. Нерешительно сказала Полонея, которой вдруг показалось, что на улице сильно похолодало, а здесь было тепло, уютно и чисто, а идти домой, пока не хотелось.

– Настаиваем, девочка. Хозяйка тут же усадила гостью за стол, поближе к очагу и смахнула ветошью несуществующие крошки.

– Что бы вы желали отведать? Полонея пожала плечами.

– Что– нибудь горячего и сытного, чтобы согреться.

– Я мигом! Хозяйка поспешила на кухню, а ее муж накинул на плечи гостьи меховую накидку, которую достал из сундука. Крышкой сундуку служила соседняя лавка.

Полонея поглубже устроилась в кресле и запахнула накидку. Ей стало тепло, мягко и уютно, потянуло в сон. Но тот, как рукой сняло, когда она услышала голос Лютвяны. Дочка посадницы сидела к ней спиной и не видела, что Полонея наблюдает и слушает ее.

– Мужи завсегда неверны своим женам. Какой бы красавицей и умницей ты ни уродилась, сколь бы ты ни старалась и как бы не расцвечивала свою красу, притирками, благовониями, дорогими прикрасами и нарядами. Чтобы ты не делала. Сколь веревочке не виться, а все ж они оказываются под юбками других жен и девиц.
– А как же любовь? – спросила девушку ее подружка, что сидела за столом напротив Лютвяны.

– И никакая любовь тут не поможет. Только чары, чтобы завсегда приструнивать похоть их, держать в повиновении и в узде. Лютвяна сидела довольная своей значимостью и привлеченным к своей личности вниманием ее сотрапезниц, и посетительниц заведения.

– Да и где она любовь то эта? Если есть золото у тебя и у твоих родичей, то и вся любовь твоя. Говорившая, все более наполнялась уверенностью от своих слов. Она глядела на подружек за столом, словно вещавший важные истины прозорливец в кругу верных последователей.

– Любовь – это удел для нищих и убогих. А мы – повелевающие миром можем все купить.

– Не правду ты глаголешь, Лютвяна. Почто, напраслину на мужей наводишь? – Полонея повернулась к девушке.

–А чего ж напраслину то? Ты, то хоть одного верного мужа видала? Да чтобы на всю жизнь до самой кончины. Или, поди, тоже как эти дурочки – она махнула головой в сторону своих подружек – В сопливых грезах пребываешь? А они лишь на войну, да на похоть способные.

– А кто отчий дом защищает, когда вороги приходят? Ты со своими чарами? Кои лишь для собственного блага пользуешь.

– А что мне для твоего блага расстараться? Лютвяна засмеялась, а ее подружки одобрительно захихикали и закивали. – Моя матушка сюда меня затем и прислала, чтобы я обучилась чародейству, а потом правила жесткой рукой мерзким низким людом. Да и злата она отдала за мое обучение не одну горсть.

– А ты и мужа своего за мерзкий низкий люд держать собираешься? Гнев вскипал внутри Полонеи, ища выхода. Она уж было решила спустить Лютвяне ее выходки в доме госпожи Мальмы, но нынче стала сомневаться в своем решении.

– А, что мне с ним цацкаться, то? Мужик то он на то и годен лишь, чтобы мои желания выполнять, да на посылках у меня быть.

– Видала я Лютвяна и верных и тех, кто ради любимых жизнь свою готов отдать, и тех, кто до самой кончины и после верность хранит. – ответила ей Полонея.

– Да никого ты не видала. Сопливая еще. – Красивое лицо Лютвяны превратилось в маску презрения. Юная девушка стала подобна старухе. – Да и что ты могла видеть в своем лесу, среди древних старух, на в роде тех старых горгулий, что тебя сюда привезли. Полонея подскочила с лавки.

– Замолчи, Лютвяна! Ты переходишь предел дозволенного.

– Это ты то мне пределы будешь ставить, чернавка лесная? Презрение выплескивалось из девушки наружу. Но ее подружки словно и не собирались замечать, что Лютвяна действительно хватила через край. – Творят там в своих чащобах свои пустые заговоры, авось какой захудалый зайчонок их стараниями в силки попадет. Все ж не с голоду подыхать. Грибами да ягодами, поди, сыт недолго будешь. Думаешь, коли тебя в храме Громовержца ненадолго приветили, да госпожа Мальма до тебя снизошла, так теперь ты чародейкой заделалась? Ты даже самыми простыми чарами пользоваться не можешь. Она повернулась к своим товаркам. –А ты? Чего спрашивается, из чащобы своей вылезла и этими древними горгульями?

– Я гляжу Лютвяна у тебя не горы ни низу. Полонея все еще старалась сдержаться, чтобы не пугать обычных людей.

– А ну! Лови! – Лютвяна резким движением руки выпустила в сторону Полонеи огненный шар. Но посыл оказался слабым и ей же обжег руку.

 А вот реакция Полонеи была резкой и быстрой. Гнев вырвался наружу мощным вихревым потоком она сшибла с ног зазнавшуюся недоучку и припечатала к каменной стене. Ее подружки попадали с лавок, а тяжелый стол перевернулся. Полонея продолжила наступать на перепугавшуюся Лютвяну, не обращая внимания на испуганные крики людей. Ее волосы развевались вокруг головы. В глазах сияли молнии.

– Повтори, что ты сказала о моих наставницах! Приказала она сползшей по стене Лютвяне. Она держала левой рукой правую, истекающую кровью.– Старые горгульи говоришь? Лютвяна выставила руки вперед, стараясь нанести новый удар Полонее, но у нее ничего не получалось. На кончиках ее пальцев вспыхивали искорки и гасли, лишь сильнее обжигая ее же саму.

– Ты не смеешь со мной так – кричала девушка. – Моя мать посадница в Альдейгье. Мои родичи тебя живьем закопают в пожертву Марене. Да ты знаешь, сколь у нас злата и какие могучие у нас чародеи в роду?

– Ты плохо училась. Полонея хлестнула девушку вихревым потоком по лицу, словно бичом. – Та дернулась в сторону и припала к каменному полу, покрытому грязной соломой. – Ты глупа и плохо воспитана. Последовал новый удар. Лютвяна едва поднявшись на карачки, снова полетела в грязную солому, разбивая в кровь губы и нос.
Ее волосы, точно состриженные бритвой слетели с ее головы и упали на каменные плиты пола. – И ты можешь не дожить до приезда твоих родичей, за то, что назвала моих наставниц старыми горгульями. Вихревой поток уже сорвался с ее ладони. В разы мощнее, чем предыдущие. Но сзади кто – то подбил ей руку, и вихрь врезался в каменную стену, оставив на месте удара выбоину.

Полонея повернула голову к тому, кто ей помешал. Гнев резко в ней стих, как если бы его как огонь погасили ушатом воды. В двух саженях от нее стоял высокий худощавый молодой человек лет двадцати. Он ласково смотрел на девушку. Взгляд его светло карих, почти зеленых глаз наполнял ее спокойствием. Дыхание стало ровным и глубоким. Она непроизвольно сделала глубокий зевок, и пришло осознание.

– Нужно поговорить. Спокойно сказал он и направился в сторону выхода. Полонея, осознавая, что если бы не он, то своим ударом она бы запросто убила Лютвяну.

Девушка послушно пошла за ним. Он направился в сторону моря и встал в нескольких саженях от обрыва. Полонея подошла и, обессиленная села на корточки в траве возле его ног.

– Ты кто? Голос молодого человека был спокоен и тверд.

– Полонея, воспитанница волхвы Ведагоры. Тихо произнесла девушка.

– Не знаю и не слышал я и кто – нибудь другой в наших краях, чтобы у Ведагоры были в воспитанницах несдержанные, зарвавшиеся и глупые девчонки. Ты понимаешь, что ты могла ее убить? Ты понимаешь, что ты напугала людей? Ведь не все, кто сюда приезжает, обладают чарами, да еще такой разрушительной мощи как твои. Тебе, что в твоем скиту и в храме Громовержца не объяснили, что силу нельзя использовать, как попало?

– Мне все объяснили в моем скиту! Повысив голос, сказала Полонея – И у Громовержца объяснили. Но эта паршивая дрянь, оскорбила моих наставниц. Она нарушала устои, которым ее учила Мальма. Все, что она несла своим подружкам, просто убогий срам, который мог сбить их с толку. Молодой человек насмешливо поклонился ей.

– Благодарствую тебе, добрая девушка, от всего рода мужского за то, что ты так горячо нас защищала, что едва не перебила в трапезной с полдюжины нас же.

– Я не хотела. Тихо сказала девушка.

– Ты видела, что у нее ничего не получилось? Что силы ее слабы по сравнению с твоими? Она кивнула. – Ты осознавала свою силу, когда была в гневе? Полонея снова кивнула. – Вместо того, чтобы отправиться к госпоже Мальме и рассказать ей о вольностях, которые позволяет себе ее воспитанница, ты захотела наказать ее сама. Ты захотела дать выход своей бушующей силе. Ты позволила ей взять верх над тобой и твоим разумом, безответственно полагая, что у тебя есть право казнить и миловать. Все, чему тебя учили, ты перечеркнула, пойдя на поводу у своей обиды и гордыни. Это уже не был вопрос. – С чего ты решила, маленькая глупышка, что твои старшие не могут за себя постоять? Ты не за них мстила. А за то, что кто – то назвал тебя чернавкой лесной. Как же? Ты же такая великая! Именно тебя, везут к Сейдозеру, такие чародейки как Ведагора и Чаромудра, это же из – за тебя всполошилась Мальма и отставила свои дела и занятия с другими девушками, чтобы посвятить одной лишь тебе дни трудов, ты же у нас наследница великого Шахсувара и получила его меч, что хранился на Рюгене сотни лет. И что в итоге? Вместо того, чтобы просто заморочить эту дурочку, кичащуюся богатствами ее родичей и престолом матери, ты разнесла в пух и в прах почтенное заведение, напугав до смерти, кучу людей и чуть не прибив свою обидчицу. Обида, стыд и раскаяние наполнили Полонею. Она искала слова оправданий. Но чем больше искала, тем сильнее осознавала, что их нет.

– Ты ничего не понимаешь! Закричала девушка. – Мои наставницы не старые горгульи и я не чернавка лесная. Я… я…И Чаромудры больше нет. Ее прах сегодня развеяли над этим островом, и она навсегда останется тут. Она задохнулась от резкого порыва ветра с моря, вскочила на ноги и убежала подальше от этого человека. Человека, сказавшего ей правду. И воистину спас от непоправимого вреда, который она могла нанести своей яростью.

– Я Наволод. Ведун. Послышалось вслед убегающей девушке. – Свидимся. Еще свидимся.

Дома она тихо проскользнула в спальню мимо общей комнаты, где Ведогора с кем – то неспешно вела беседу. Наскоро умылась из медного кувшина и, облачившись в ночную сорочку, нырнула в постель, накрываясь с головой покрывалом из черно – бурой лисы.