Радушные Держащая купол Глава шестьдесят третья

Прошла половина луны. Полонея полностью выздоровела. Место обгоревшей кожи, занял новый без единого шрама покров. Девушка научилась обходиться без внешнего зрения, прекрасно ориентировалась в пространстве и могла обходиться без посторонней помощи. Из – за обиды, что засела в сердце на произошедшее с ней, она не замечала новых состояний и свойств, что открывались, внутри ее существа. Временами ей удавалось восстанавливать душевное равновесие и наблюдать эти свойства, но лишь она вспоминала о том, что не зрит, как ей было привычно с рождения, как обида и злость вспыхивали в ней с новой силой, лишая чувствования и создающихся им состояний.

Поле для торжественного вручения Станицы заставили трибунами. Некоторые из этих трибун достигали высоты в двадцать ярусов, ожидая прихода небывало до сей поры количества посетителей, в числе которых на этот раз было много властителей из разных держав и именитых гостей. Все пространство, где только было уместно, красили разноцветными цветами и шелковыми ленточками, развевавшимися на ветру и создающими атмосферу торжества и триумфа света над тьмой. Высокая трибуна в центре для членов Небесного Совета Волхвов и самых именитых гостей, включая победительницу соревнований и ее друзей, была украшена пурпурным шелком. Люди все прибывали и прибывали на Руян.

Портовые рабочие не успевали разгружать корабли и драккары, ладьи и замысловатые суденышки, что заполнили порт, всю пристань и места для стоянки вдали от берега. Дома, трактиры и таверны, гостиницы и пристанища для путников при храмах, переполнились желающими принять участие в торжестве по случаю вручения Знамени Арконы.

Об этом сообщила Ладара, что принесла ранним утром свежие булочки и пирожки, в изобилии выпекаемые на подворье святилища Макоши, куда она относила плоды своего мастерства и мастерства своих сестер, служительниц Храма Лады. Женщина быстро рассказала последние новости, оставила корзинку с угощениями и заторопилась по своим делам, сообщив, что сможет с ними встретиться уже лишь на торжестве.

– А вдруг, здесь будет отец или Твердислав? Сердце девушки гулко забилось от предвкушения возможной встречи. – Или князь Родомысл? Но, вдруг, сиявшая на лице радостная улыбка погасла.

– Что случилось? Спросила ее матушка Ведагора.

Полонея молчала, не желая показывать, что так и не смирилась с тем, что не может видеть.

– Полонея!

– Что?

– Ты опасаешься, что незрячая ты в полоцком детинце не нужна? По лицу ее ученицы скользнула неприятная гримаса.

– И это тоже. Но, больше всего меня беспокоит злость. Ужасная, клокочущая злость, которую я не могу унять.

– Злость на кого? Полонея молчала, лишь глубокий вздох стал ответом на вопрос Ведагоры.

– Ты не хочешь отвечать?

– Нет.

– Можешь не отвечать. Я и без слов знаю, что ты злишься на богов и Всеотца.

– И это тоже. Она закусила губу, чтобы унять раздражение и сдержать слезы.

– Что же еще?

– Я не хочу отвечать. Она сломала ладонью стакан, из которого пила. Один из осколков впился в ее плоть, хлынула кровь, а девушка вместо того, чтобы ее остановить просто поднесла ее к лицу и принюхалась.

– Если ты расскажешь, то, возможно, я смогу найти слова, чтобы облегчить твое состояние. Ведь так было всегда.

– Нет. Уже ничего не будет, как было. Даже моя собственная кровь пахнет иначе. И этот запах. Она потерла лоб. – Мне не нравится этот запах. Мне не нравиться, что я даже плакать не могу. Мне не нравится моя злость, и все что ты можешь сказать, я уже знаю. Я сама могу тебе сказать сколько угодно слов, только словами не поможешь.

– Ну, ка, девица, замотай свою руку, раз не хочешь чарами пользоваться. Нечего мне тут кровищей капать, грязь развозить. Жестко сказала Ведагора, кидая на колени незрячей Полонеи кусок холста.

– Зачем пользоваться чарами, когда на острове полном чародеев разных мастей, один другого даровитее мне никто не может вернуть зрение? Я, видишь ли, смогла убить им чудовище, а они мне зрение не могут вернуть. Умничают, руками разводят, богов приплетают. Что мне боги, то? Если я не вижу! И Станица мне эта ни к чему! Крикнула зло Полонея.

– Да, ты и так ее не получишь, деточка. Да, будет тебе известно, что для того, чтобы получить Знамя Арконы, нужно быть во всех смыслах здравой. А ты не только слепая, а еще и в руках себя держать разучилась. Зло ответила на выпад своей ученицы Ведагора. – А, коль, ты думаешь, что я тебя повезу на Сейдозеро, и ты мне будешь истерики закатывать, то сильно ошибаешься. Будь ты хоть не то, что Держащей Купол, а богиней, во плоти не повезу! Не собираюсь я на старости лет мучиться с возомнившими о себе не бог весть, что девчонками.

– Ну, и не надо! Отвези меня к отцу. Он то, глядишь, от меня не откажется. И зачем я только у Чаромудры приняла ее дары. Глядишь, кабы, не это, то видела бы сейчас, не хуже других нормальных людей. Ведагора, недолго думая, влепила ей, что есть силы пощечину.

– Ты давай говори, да не заговаривайся. «Нормальные люди» не побеждают чудовищ, их должны побеждать такие как ты и тебе подобные. И не смей бесценные дары Чаромудры тебе подвергать сомнению и поруганию. Тебе стыдно должно быть! Ведь, при том, что глаза твои не зрячи, ты чувствуешь больше и ярче, не в пример другим. И коли ты тут и на богов злишься, то утихомирь свое негодование, иначе они тебя еще чего лишат, чтобы ты приняла свой Рок и обрела смирение.

– К отцу меня отвезешь? Спросила упрямо Полонея, не желая признавать свою неправоту и извиняться за то, что своей истерикой перечеркивала все, что с ней произошло и все, то для нее сделали окружающие.

– Конечно! Куда же теперь тебя такую несчастную везти. Отвезу к батюшке, он будет над тобой проливать слезоньки. И вы вдвоем будете дожидаться, когда смертушка за вами придет. Ты ж сокрушалась, что мало с ним проводишь времени. Вот и восполнишь недостаток общения. Глядишь, он уйдет на покой и будете сидеть с ним в горнице.

– Не хочу я сидеть в покое! Закричала Полонея, перебивая обидные речи своей наставницы.

– Тогда утри сопли и с покорностью прими свою судьбу и предначертанное тебе, чтобы иметь силы и мужество творить во здраве, ясне и в чести свою жизнь. Собеседница Ведагоры опустила голову.

– Я попробую.

– Нечего пробовать, не похлебку, чай варишь. Стараться надо. Тебе дано столько силы, что спрос с тебя по силе твоей будет.

– Всегда? Ведагора ничего не ответила на вопрос, ответ на который знала, спрашивающая девушка.

– Стало быть, всегда, со вздохом ответила Полонея и направила чары на кровоточащую руку, чтобы та в мгновение ока исцелилась. – Я желаю на праздник надеть платье, что подарила мне Ладара, когда мы сюда приехали. Полонея поднялась на ноги и прошла к тазу с водой для того, чтобы вымыть руки.

– Замечательный выбор. Иди наверх и переодевайся. Скоро за нами придут друзья, а из храма Свентовита пришлют за тобой крытую пурпурным шелком повозку.

– Они там думают, что я сама не смогу дойти до мест проведения торжества самостоятельно?

– Они не думают, Полонея. Они исполняют обычай. А, согласно ему, победителей привозят на торжество в крытой пурпурной тканью повозке, запряженной семью черными лошадьми прямо к ступеням почетной трибуны.

– А лошади то, с чего вдруг черные, если при храме конь белый?

– От того, что конь, что при храме живет олицетворяет собой небо, а эти, что везут повозку с победителем и его ближниками землю.

– Ладно, пойду облачаться в прекрасные одежды.

– Иди уж.

Едва Полонея скрылась за дверью своей светелки, на другом поверхе, как входная дверь, после короткого стука, распахнулась, и в дом вошли Исфандияр и царевич Сард, сопровождаемые Василиском и его супругой.

– Как она? Спросил наставник царевича, после приветствия.

– Переживает. Ответила Ведагора, указывая рукой в сторону стола, где под рушником на большом блюде лежала выпечка, принесенная Ладарой.

– Садитесь. Перекусите пока. Сейчас она спуститься. Женщина поставила на стол, где уже стояли кружки и небольшие тарелки большой кувшин с вишневым взваром. – Угощайтесь.

Спустя четверть часа по лестнице спустилась Полонея. Девушка смотрелась по истине, царственно в темно – сиреневом платье шитом золотом обережными узорами по вороту, рукавам и подолу, прихваченном на талии изящной золотой брошью. Из – под, верхнего платья на вершок виднелись кружева нижней рубахи светло сиреневого цвета.
Шея девушки была украшена ожерельем из аметистов, а на голове красовалось очелье с колтами, повторяющее узоры. Недавно отросшие, благодаря стараниям Ведагоры волосы Полонеи доходили до плеч, завиваясь мелкими кудряшками. Выгравированные на пряжке, скрепляющей верхнее, платье узоры были и на золотых наручах, что подчеркивали изящность и хрупкость запястий их хозяйки. Фиолетовые же сапожки с каблучками в три пальца высотой постукивали набойками по деревянным ступеням, завершая полноту дивного образа юной девушки.

– Вот это, красавица! Восхитился Сард представшей во всей красе перед собравшимися внизу людьми своей подругой.

– Не видит она. Тихо буркнула Ведагора, широко улыбаясь. – А все так ладно надела, что не всякая зрячая бы справилась.

– Во истину ты прекрасна, юная победительница чудовищ! Воскликнул почтенный Исфандияр, слегка пожимая руку Ведагоры, в знак поддержки.

– Радушная! Восхищенно проговорил смотритель маяка Василиск и приобнял свою любимую супругу за талию. Женщина весело хихикнула.

– Вы, почему не выходите? Спросил, открывая дверь Наволод и, присвистнул от вида Полонеи. – Повозка уже стоит у ваших дверей. И наши лошади, в нетерпении.

– Да, вот. Кивнул головой Исфандияр в сторону Полонеи. – Невиданной красотой любуемся.

– Полонея! Какая ты хорошенькая! Заглянула в дверной проем Пейджин. – Даже боги обзавидуются такой прелести!

Все вышли из дома, усадили Полонею в повозку, а сами забрались на лошадей, что доставили к дому Наволод и Старер.
Когда повозка с победительницей тронулась в направлении к полю, где должно было проходить торжество, стоящие по бокам улиц люди кричали девушке приветствия и благодарности, осыпая восседающую в повозке красавицу лепестками цветов в знак почитания и благословения.