Радушные Держащая купол 2 Глава тринадцатая

Устроенный госпожой Мальмой прощальный ужин в честь Полонеи, отбывающих к Сейдозеру и в другие земли ее друзей, состоялся спустя пять дней со дня вручения дочери полоцкого воеводы Знамени Арконы.

С присущей хозяйке поместья роскошью, за длинным столом собрались именитые горожане, члены Небесного совета волхвов, Вайсскеле с супругой и другие Радушные.
В дивном саду среди благоухающего многообразия разноцветных цветов, растущих в широких кадках из белого мрамора, витал умопомрачительный аромат сдобренных редкими пряностями легких утонченных кушаний, поданных на белых блюдах тонкого фарфора, цветного стекла, оправленного в серебро и изысканных вин, разлитых по серебряным кувшинам.

В едва сгустившемся сумраке позднего вечера северной ночи мерцали десятки светящихся радужных сфер, окутывая мягким теплым светом пространство сада. Сферы освещали каждый его уголок, вкупе с устроившимися вдали от стола музыкантами, извлекающими из редких инструментов тихие чарующие звуки, настраивающие собравшихся на задушевные беседы, неспешно перетекавшие с предмета на предмет, с события на нечто более любопытное и увлекательное, чего в мире любознательных завсегда в изобилии. Ждали Смотрителя маяка Василиска, неотложно удалившегося по делам, срочно требовавшим его участия. Когда же Радник вновь появился в саду госпожи Мальмы, то устроился в кресле между почтенным Исфандияром и своей супругой Абаль, В переводе это звучит как дикая пустынная роза. Она обладала редкостным сочетанием изящества и магнетического обаяния. Кожа её была подобна слоновой кости, гладкая и чистая, отражающая свет сродни драгоценному камню. Линии её лица отличались утончённостью, а глаза сияли таинственной глубиной, притягивая взгляд каждого, кто осмеливался встретиться с фиалкового цвета бездонностью. Тело её было гибким и лёгким, каждое движение — это танец, исполненный в ритме природы. Одежду она выбирала так, чтобы подчеркнуть свою естественную красоту: роскошные ткани струились вдоль её фигуры, создавая иллюзию свободного полёта. Длинные пряди черных как безлунное небо волос с мерцанием звездной пыльцы искусно выбивались из общей прически, завиваясь тонкими змейками вокруг лица и сбегая по плечам. Голос Абаль звучал мягко и проникновенно, как шелест листьев на ветру, а смех рассыпался серебристыми нотками, наполняя пространство вокруг радостью и светом. Она излучала спокойствие и уверенность, становясь центром притяжения для всех, кто оказывался рядом.

До прихода мужа Дикая пустынная роза сообщила Полонее, что обучение у Вайсскеле и Анемоны, лишь начало ее пути в Культе Радушных.
– Тебе предстоит следовать и этим путем, объединяя в себе чары множества троп. А я, как тебе уже известно, ДаРадана, соединяющая Радушных с Обавою Небес и Сирками. Когда созреет в тебе решение, буду ждать на посвящения, чтобы твоя Обава из Древнего потока Обавниц пришла к тебе и сопровождала на твоем пути. И по мере прохождения тобою ступеней, твое мастерство Обавницы станет расти, а твои другие дары и умения пройдут взаимовыгодное совершенствование, делая тебя еще более неповторимой последовательницей Срединного пути.
Не дожидаясь ответа Полонеи, она обратила взор к Матушке Ведагоре и продолжила прерванный разговор о составах травных сборов и о методах их приготовления с последующим усилением чарами, принятыми в полоцких землях и в южных краях, откуда она, Абаль была родом.

С приходом Василиска, хозяйка имения не поспешила призвать гостей к началу трапезы, после чего увлекательные разговоры постепенно стихли и в наступившей тишине, лишь изредка нарушаемой мелодичным звоном посуды, зазвучала песнь волшебных птиц.

– Торговая ладья с вашим грузом ушла нынче на рассвете. Кузнецу Бряско Ягайловичу доставят все вместе с вашим посланием сразу по прибытии. А уж он позаботиться, дабы все в целости и сохранности доставили в скит. Обратился Василиск после легкого поклона по завершении пения дивных птиц между переменами блюд к матушке Ведагоре. Она договорилась, со Смотрителем маяка, чтобы тот отправил подарки, полученные Полонеей от людей в знак почтения за то, что добыла Станицу и принесенные в дар семьями чародеев, возвративших святыни своих погибших от руки чудовища родичей. Да и помимо всего прочего, волхва и Полонея изрядно проредили свою казну, приобретя для скита и его насельниц множество редких артефактов, украшений, утвари, оружия, тканей и книг. Пейджин, решившая после своей поездки к Сейдозеру пару лет провести в скиту, также отправила свои вещи с помощью почтенного Василиска.

– Благодарю тебя, Василиск. Твоя помощь не просто, кстати, а как дар небесный. Мягко проговорила женщина, довольная тем, что не пришлось решать вопросы с отправкой имущества в скит.

– Что ты, сестрица. Ведь это самое малое, что я мог сделать для тебя и твоих подопечных. Мужчина поднял кубок, и обведя присутствующих, внимание которых было обращено к нему взглядом пригубил. – Дорогая Мальма. Сказал он широко улыбаясь. – Я знаком со всеми виноторговцами на острове, но такого вина… Он не успел закончить. В саду появились несколько девушек, облаченных в роскошные одеяния.

– Позвольте. Под аркой, образованной цветущими сиреневыми глициниями, стояли воспитанницы госпожи Мальмы, с которыми Полонея познакомилась у хозяйки поместья. Мариска, Петра, Айсулу, Шарона, Тимея, Куаныш.

– Мы желаем попрощаться с Полонеей, если вы позволите, госпожа Мальма. Смущенно произнесла Тимея. За спинами девушек показалось прекрасное личико Лютвяны.
Полонея снова подивилась красоте дочери посадницы Альдыгьйи. Ее длинным, струящимся светлым волосам, словно золотые нити, переливающимся в свете сверкающих сфер, её белоснежной коже, с лёгким румянцем на щеках, придающим ей вид берегини, ее, глазам, пронзающим синью небесного свода, излучающим тепло и доброту обрамленным длинными изогнутыми ресницами и тонкими изящными бровями. Но действия и произведенное впечатление от встреч с Лютвяной не укладывались в образ дивной красавицы, появившийся в саду госпожи Мальмы. Откуда была жестокая злость на нее, Полонею? Ведь, по сути, между ними не было ничего, что могло вызвать такую ненависть. Или было? Дочь Полоцкого воеводы не успела до конца додумать о причинах, столь не естественного поведения девушки.

– Я хочу попросить прощения за свое отвратительное поведение у тебя, Полонея. Все, что я позволила себе вытворять не достойно и чудовищно. Прости меня, прошу тебя Полонея. Голос ее звучал столь ласково, наполненный раскаянием и сожалением, что никто из присутствующих не смог бы обвинить ее в неискренности. Хотя Полонея в направленном на нее взгляде прекрасных очей дочери посадницы Альдыгьйи и заметила вдруг возникло льдинки, но выяснять отношения сейчас посчитала неуместным, да и излишним. Очевидно же, что, покинув Руян, они больше никогда не встретятся. Виновница торжества лишь кивнула потерпевшей крушение в попытках ей навредить скудоумной девице.

– Ну что же, коли так, то присаживайтесь, девушки. Госпожа Мальма подала служанке знак и поставила приборы для ее воспитанниц. Ведагора также несколько раз мельком взглянула на Лютвяну, стараясь понять, с чего вдруг та решила извиниться. В девушке читалась бесхитростность, и ничего не наводило на чувство, что она пришла с какой – то задней мыслью.
Воспитательница Полонеи успокоилась и вновь повела неспешную беседу с Абаль, обмениваясь опытом и замыслами на будущие изыскания. Перед тем как устроиться в креслах, принесенных для них, девушки преподнесли Полонее дары, приобняли за плечи обладательницу Знамени Арконы, высказав свое восхищение новой подругой. Она не стала их разглядывать из –за того, что вокруг было много людей и не прилично было бы отвлекать их от роскошного ужина и от разговоров, а отнесла на расположенную в нескольких саженях от обеденного стола мраморную скамью, где уже примостился сундучок со множеством флаконов дивных ароматов, приобретенных Пейджин у госпожи Мальмы. Лишь к дару Лютвяну предчувствовалась на миг, но не почувствовав подвоха и скрытых чар, положила сверток к остальным.

– Что ж. Верховный волхв Небесного Совета волхвов поднялся со своего места. – Завтра вы отправляетесь в путь к священному для всех живущих в наших землях Сейдозеру. И там те, кому надлежит пройдут обучение, испытания и посвящение у Великого саама. Он перевел дыхание. – Мы живем в чудесные времена, когда нам довелось узреть собственными очами состязания за Станицу, чудо, свершившееся в стенах храма Перуна, победу над чудовищем, угрожавшим нашему бытию и прочие благословения, что происходили и происходят на наших землях. Его сияющее торжеством лицо вдруг омрачилось. – Но к великому сожалению, мы потеряли наших близких и соратников. Ушедших в вечность волхва Перенега, чародейку Чаромудру и других храбрых, почтенных воинов, ведунов. Кроме того, впереди нас ждут куда более сложные испытания. Он замолчал, обводя взглядом присутствующих. Его взор остановился на царевиче Сарде, далее переместился на Колина и Пейджин.

Наследник Чермаров и китайская принцесса совершенно не скрывали вдруг возникшую меж ними симпатию, которая возможно вырастет в глубокое чувство. Старик отогнал возникшие перед внутренним взором видения будущего и продолжил. – Испытания, подобные тем, что уже бывали и новые, приготовленные нам Всевышним и врагами рода человеческого, приспешниками Темных сил. Волхв метнул взор на Лютвяну, уронившую на тарелку нож. Тень пробежала по его лицу, но он продолжил, глядя в упор на девушку, вспыхнувшую под его взглядом. – Но не смотря ни на, что мы всегда будем на чеку, чтобы вовремя встать на защиту мирного люда, своих земель и ценностей. Мир вам! Волхв поднес свой кубок к губам и осушил его одним глотком

– Мир вам! Пронеслось среди присутствующих, поднимающих кубки. – Мир вам! Мир!
Это древнее благословение «Мир вам!» несло в себе не лишь пожелание окружающим жить в мире, это была совокупность всех возможных благословений, на что только возможно было благословить современников, потомков и предков. Благословленные таким образом, живущие и их потомки под воздействием Мира, будут испытывать чувство радости и гармонии. Они с удовольствием станут не только веселиться, но и выполнять работу, примиряясь с окружающим миром. Это благословение наполняет светлой силой, когда человек как будто обретает личную благодать, достигает долгожданной и вожделенной цели. Это благословение дарует полную победу даже в самых трудных и рискованных ситуациях.

Вечер продолжился новыми торжественными речами, танцами и песнями. К подаркам воспитанниц госпожи Мальмы присоединились изысканные дары от нее самой. Веселью и радости не было ни конца ни края. Когда с трапезой было покончено, разгоряченные эмоциями и победами гости влились в ряды участников торжественного факельного шествия, проходившего на морском берегу, сопровождавшемуся уже всеобщим весельем.

К веселящимся подтягивались все новые и новые сопричастники из числа жителей острова и гостей. В эти часы никто не делил себя на богатых и бедных, ведунов и простой люд. Собравшиеся чествовали Свет Всевышнего во всех Его многообразных ликах и проявлениях. На всем Руяне зажглись мириады огней и мерцающих сфер. В небо летели шары желаний, скоморохи и акробаты демонстрировали свои умения и представления, чародеи шуточно состязались в умениях, где – то перетягивали канат, в другом месте боролись, являя миру неслыханную силу, дерзость и ловкость.

За все шесть дней, что прошли со дня вручения священного стяга, на Руяне не прекращались торжества. Еще бы! Ведь такое событие случается лишь раз в сто двадцать восемь лет!

Среди ликующего празднества никто не заметил, как хрупкая фигурка дочери посадницы Альдыгьйи отделилась от веселящихся соучениц и вернулась через боковую калитку, искусно спрятанную в стене в сад, прокралась к скамье, на которой лежали дары в саду госпожи Мальмы. Опасливо озираясь, Лютвяна подняла крышку сундучка с приобретенными Пейджин у госпожи Мальмы ароматами и положила в сундучок блеснувшую в свете мерцающих сфер тонкую змейку длиной в локоть. Змейка, сверкнув серебром, юркнула среди стеклянных, каменных, серебряных и золотых флаконов на дно, свернулась в улиту и замерла. Злая усмешка исказила прекрасные черты девушки, превратив ее лик в чудовищную гримасу.

–Ты сучка лесная еще пожалеешь, что твоя мамаша ни тебя с собой прихватила, а твоего братца, когда издохла родами и, что не сгорела, сражаясь здесь на Руяне. Девушка снова выскользнула за калитку, смешиваясь с веселящейся толпой. Спустя четверть часа она дошла до трактира, где по распоряжению Небесного совета волхвов разливали в честь праздника даром пиво всем желающим и войдя в него скрылась на темной лестнице, ведущей в подвал.

Веселье же длилось до самого рассвета, плавно переходя в проводы тех, кто отплывал к землям саамов. Радостные жители Руяна провожали своих героев. Пристани и близлежащие холмы, все вокруг было заполнено людьми. Они пели прощальные песни, бросали в сторону пришвартованных ладей, драккаров, суденышек разного вида и размера цветы и зерно, благословляя на добрый путь, и на счастливую жизнь. К Полонее и ее спутникам подходили жители острова с просьбой принять приготовленные для них в дорогу угощения, просили благословений и одаривали от чистого сердца идущими пожеланиями. Не желая обижать добросердечных провожающих, отказом, все угощения были приняты на борт и упрятаны в трюме.

Колин Чермар не успевал зачаровывать корзинки и короба, жбанчики и бутыли со снедью, напитками, медами, чтобы их содержимое хранилось долго в абсолютной свежести. Он забавлялся чарами, которым щедро обучила Полонею и ее друзей госпожа Эйла, племянница погибшего от рук предателя Яволода волхва Перенега. Она сама и предложила столь бесценный дар в память о своем покойном дядюшке, а друзья не преминули воспользоваться постичь ценный навык. Когда последние короба были установлены и надежно укрыты чарами, в трюм пробралась Пейджин. Она протолкнула впереди себя несколько тюков божедревника  и уложила на свободное место, которого, нужно сказать, совсем не осталось. Недоумевающий Колин ничего не сказал девушке, лишь помог уложить поклажу, принесенную подругой таким образом, чтобы тюки с травой не мешали проходу к полкам с провиантом и прочими вещами. А когда поднялся наверх и увидел, что та заталкивает в помещение, где планировалось разместиться женщинам вдвое больше божедревника, он не выдержал и рассмеялся.

– Пейджин, ты настолько боишься нечисти, что решила спать вместо мягкого пухового ложа на тюке божедревника? Колин хитро поглядывал на китайскую принцессу. – Могу тебя разочаровать, Цветок Поднебесной, не поможет от навиев морских пучин божедревник. Пейджин повернула в сторону говорившего голову и не поднимая ее до конца посмотрела на Колина исподлобья Ее темные, словно искусно отполированный обсидиан глаза озорно сверкнули, а губ коснулась легкая улыбка.

– Сразу видно, Колин Чермар, что ты из рода темных и целительство явно не твой конек. Он продолжал улыбаться.

– Даже не думай, моя красавица, что обижусь на твои слова о моем происхождении. Темный я или нет, мне есть чем гордиться в моих предках, да и в самом себе. Он схватил, пытавшуюся проскользнуть мимо него Пейджин и чмокнул в разгоряченную щеку. – Зато ты, родная, все лучше и лучше говоришь на нашем языке и делаешь другие многочисленные успехи. Голос его язвил, но взгляд выдавал бушующие в молодом мужчине чувства к необыкновенной подруге.

– Ну, так разве может быть иначе, когда рядом такие соратники как ты, Колин Чермар. Миндалевидные глаза Пейджин излучали радужное свечение, заметное лишь им двоим. – А, что до морских навиев, то для них у меня есть и меч, лук, колчан со стрелами, десяток – другой заклинаний. Он снова поцеловал ее. – Разбойник! Рассмеялась девушка, ловко выскальзывая из его объятий. Колин разжал ладони и блаженно глядел ей вслед. Она спустилась по сходням, встала рядом с Полонеей, обнимавшей Вайсскеле и его супругу, благодаря за все, что Радушные для нее сделали. Кабы не их недолгое, но плодотворное наставничество, то Станица досталась бы другому участнику состязаний и никакие надежды волхва Мирокола, и иже с ним, не помогли бы ей пройти все вехи состязаний.

– Непременно упражняйся по этой книге, лишь выдастся свободная минутка. Знания, что здесь содержатся весьма ценны. Анемона вложила в руки Полонеи увесистую книгу. Пейджин мельком разглядела название фолианта «Обавье чаровье» Брови китаянки в удивлении приподнялись вверх. Она захлопала в ладоши, осознавая, что и ей выдастся возможность коснуться древних знаний, к коим отныне приобщена ее подруга, а воле первозданного хаоса и соратница. Полонея почувствовала эмоции и подруги, и сама взглянула на книгу. Краска смущения залила ее щеки, а восторг и ни с чем не сравнимая благодарность заполнила грудь. Любознательность и воодушевление вспыхнули искорками чар на кончиках пальцев. Девушка еще крепче обняла Радушную.

– Родная! Анемона! Благодарю тебя за столь бесценный дар!

– Это еще не все, родная моя. Прервал Вайсскеле восторги своей нечаянной ученицы.

– Раз уж тебе пришлось принять от меня учение, и ты его начала, то принимай и мой дар. Сверху «Обавьего чаровья» лег еще один фолиант «Радников Путь» прочла Полонея. – Пусть не принято в нашем Культе Обавницам принимать навыки Радников, да и вы все же по сути своей Дивы Небесный Красота и в наивысшем своем мастерстве перевоплощаетесь птицами. Вот и постигай до того времени, как решишь пройти посвящение у Абаль. И все ее существо затрепетало, а перед внутренним взором вспыхнули всполохи озарений. Пытаясь найти слова, чтобы выразить свои чувства чете Радушных, она услышала слова. Верховного волхва Небесного совета волхвов.

– Полонея Радица, дочь Владияра и Руты. Старик стоял рядом, опираясь на свой посох. Подле него стоял волхв Священной Рощи Живокол. Оба глубоко вздохнули, и товарищ волхва Живокола произнес. – Девочка. Я так и не испросил твоего прощения за то, что неразумно повел себя на том судилище, что благодаря моему попустительству устроил Яволод.

– Что вы, отче… Смутилась она и закусила нижнюю губу. Слезы грусти и печали о трагической гибели старого Перенега и милой ее сердцу Чаромудры наполни очи и ничем не удерживаемые полились через край по щекам. – Ты не должен просить прощения у меня. Она бросила робкий взгляд на его спутника.

– Должен, дитя. Если старики не будут мудрыми и перестанут признавать свои ошибки, то и дети их потеряют силу корней. Он замолчал не договорив, а Полонея несмело взяла его свободную от посоха ладонь, поднесла к сердцу, губам и ко лбу.

– Я с благодарностью, любовью и благословением прощаю тебя отче и прошу благословить меня и моих друзей. Старик после этого склонился и поцеловал в лоб хранительницу Знамени Арконы. – Я не должен был сомневаться в мудрости и величии Всевышнего и в том, что Станица выбирает лишь самого достойного. Он долго глядел в глаза девушки, передавая свое благословение и чары, которые придя к ней, будут применены ею в нужное время и в нужном месте, а позже благословил ее спутников и наставницу.

– Ведагора. Удерживал он в ладонях руку волхвы. – Если наша земля рождает подобных детей и в твоем скиту есть хоть кто – то отдаленно равный этой девочке, то ты достойна всяческих похвал. Женщина покачала головой.

– Не сомневайся, брат. Не сомневайся. В наших землях много подобных детей.

– Слава богам и предкам! Проговорили все присутствующие на пристани. А волхв Живокол похлопал Полонею по спине, выпуская ее из объятий.

– Помни, девочка все, что ты видела в Священной Роще и то, что я тебе говорил.

– Вечность. Тихо пробормотала Полонея, поднимаясь по сходням на судно. – Вечность. Еще тише прозвучал ее голос, утопающий в возгласах и благословениях провожающих. Когда ее нога ступила на борт, вдруг кольнуло в мочке уха. Юная чародейка инстинктивно за него схватилась. Её взору предстал Лют. Вспомнилось как Ведагон больно ущипнул ее за ухо, а она с размаху швырнула того о стену близлежащего дома. Пришло на память знакомство её первое посещение Серой Руси и благословение Заряницы. «Тебе еще предстоит встретиться с твоим врагом, с тем, что лишил тебя твоей силы, наложив заклятье, снятое Лютом». Девушка резко повернула голову влево и встретилась глазами с молоденьким щуплым пареньком – матросом. Невысокого роста с пшеничного цвета жиденькими давно не мытыми волосами, спускающимися до плеч, с редким пушком едва пробившейся над верхней губой мужественности, он выглядел совершенно безобидно, упершись босой ногой, выглядывающей из – под плотных холщовых штанов зеленого цвета в стоявшую рядом с ним бочку и притягивая к себе канат, которым крепил находящиеся на палубе грузы. Их взгляды встретились, но паренек резко отвернул голову, продолжая заниматься своим делом. Цепкий взгляд юной чародейки узрел лишь крупную прямоугольную, закругленную сверху подвеску на его груди поверх рубахи. На ней была изображена мантикора. Крылья ее сложены полукругом спереди, а на них устроился лебедь с расправленными крыльями, смыкаемыми над головой, покоящейся на длиной тонкой шее. Подвеска крепилась к толстой золотой цепи, сама будучи искусно сотворена из золота и инкрустирована драгоценными каменьями.

Полонею озадачила ярость и мощная злоба, проскользнувшая разящей сталью в его взгляде. Она передернула плечами, продолжая потирать мочку уха. Та по – прежнему покалывала. По спине пробежали несколько капель холодного пота, не ясное чувство тревоги обострило ощущения. К тревоге добавилась озадаченность тем, что на юном матросе могло оказаться столь дорогое украшение. «Украшение лишь?» В голове вспыхнул вопрос. Сзади напирали спутники девушки, прося, чтобы она посторонилась, давая им возможность пройти на судно. Встретившись с озадаченным взглядом старика Ожеля, она неопределенно пожала плечами и снова взглянула на странного паренька, заметив, что он снова полоснул ее ненавидящим взглядом и отвернулся так же поспешно, как и несколькими минутами ранее. Она силилась прочесть его излучение, но… 

– Полонея, что ты застыла? Прощайся с людьми. Ведь все тебе машут. Наволод, не дожидаясь, когда подруга повернется сама, развернул её лицом к толпе провожающих. Девушка непроизвольно улыбнулась, подняла к небу обе руки и стала махать оставшимся на пристани людям, посылая воздушные поцелуи, прощаясь и с людьми, и со Священным Руяном.

Здесь с незапамятных времен, земной богов небесных Схрон.