Радушные Держащая купол 2 Глава пятнадцатая

Путешественники загодя разместились на палубе, ожидая, что в любой момент покажутся очертания Борнхольма- острова, что издревле населен мирными жителями, стараниями которых произрастают на его землях множество видов целебных трав и деревьев. Здесь же с незапамятных времен проживает Ковен сейдкон – ведьм, получивших свое знание и чары от самой богини Фрейи, те, что наравне с Норнами могут плести или менять людские и не лишь людские судьбы. Они, владеющие искусством сейда, творят столь мощные зелья, заклятья и волшбу, равных которым нет во всех землях.

К ним, сейдконам приходят ото всюду за их искусством. Но не всем Верные Порядку сейдконы отдают или продают флаконы с заветными ядами и элексирами, не для всех творят они свои чары, не всем открывают таинственный полог шепота Мироздания и связи с Вышними, а лишь тем, кого посчитают достойными. Тем, в ком смелость сочетается с мудростью, державность и милосердием, сила воли с волей силы, мастерство с неискушенностью и любознательность с благодарностью. Тех же, кто обманом или хитростью пытается заполучить их чары, зелья или проникнуть в их сакрум, бросают в горящий адским огнем колодец, на дне которого в недрах Борнхольма заснули мертвецким сном в давние времена семь великаном. Они помимо несметных сокровищ хранят дивьи пути к другим мирам в бесконечном лабиринте Мироздания. Пока спят Хранители путей, до той поры мир земной будет отгорожен от хаоса чужеродных тварей, способных проникнуть на Землю – Матушку – Терру – Живу, а коль разбудить великанов, то защищая доверенное они могут разрушить хрупкое равновесие бытия и материи.

Ожидая увидеть вечно зеленые земли Борнхольма с его причудливой Драконовой скалой, деревнями травников, живущих в одно и двухэтажных каменных домиках с красными черепичными крышами, высоким замком сейдкон с девятью квадратными башнями увенчанными маковками куполов с тонкими шпилями на концах которых поблескивают золотом руны, соответствующие девяти мирам, расположенным на ветвях Мирового древа, силу которых с успехом применяют их насельницы , плывущие на дубасе вдруг узрели множество суденышек, лодок, да и просто сбитых на скорую руку плотов, в полутора тысяч аршин от берега. Все они старались направлять весла убегая от Борнхольма, но незримая преграда мешала им покинуть некий контур, очерченный неизвестно чьей волей. Эта незаметная людскому глазу черта виднелась для чародеев в виде зыбкой прозрачной дымки с легким пепельным налетом.

– Что сие означает? Обратился Исфандияр к капитану Миррею.

– Хотел бы и я задать тот же вопрос, почтенный Исфандияр. Капитан, не лишенный чаровного дара, замечательно видел странную дымку, пробегающие по ней искры, отдающие запахом тухлых яиц и бессмысленные попытки людей, бегущих с острова хоть как – то преуспеть в этом благодаря веслам и даже чарам. – Единственное, что ясно на сей момент, это то, что приближаться к этой штуке все равно, что подписать себе смертный приговор. Мужчина озадаченно потирал пальцами свою короткую русую бороду, постриженную на греческий манер. Его красивое волевое с глубокими складками морщин на лбу и неровным шрамом на правой щеке лицо стало жестким, глаза выражали тревогу и кипучую умственную деятельность.

– Подозреваю, что это не просто стена, а купол, покрывающий остров целиком. К мужчинам присоединился Радник Ардо. Он застегивал на груди рубаху из мягкой кожи со множеством металлических нашивок, служивших и украшением, и защитой, и имеющих вполне определенные цели, являясь амулетами и оберегами.

В небо на среднюю высоту аршинов в двадцать вдруг резко взлетели хрупкие женские фигуры, облаченные с головы до пят в иссиня – черные приталенные одеяния с развевающимися на ветру неимоверно широкими юбками, хлещущими по ногам с неистовой силой обладательниц наряда.

– Шестьдесят девять. Позади мужчин прозвучал голос Вербены. Обавница стояла поруч с Таймой. Они обе напряженно смотрели друг другу в глаза, ведя безмолвную беседу. Исфандияр и Ардо внимательно наблюдали за девушками, старясь не упустить ни одного образа в безмолвном общении подруг.

– За контур и на остров можно попасть без каких-либо затруднений. А вот выбраться…. К группе подошли царевич Сард, Наволод и Старер. Они общались с людьми, что были за зыбкой прозрачной дымкой с легким пепельным налетом. Ардо перевел на товарищей напряженный взгляд темно-серых почти черных глаз. – Выбраться никому не удалось. Закончил свою речь наследник Турана.

– Как долго все это происходит? Радник сосредоточенно перебирал крупные бусины на четках из черного турмалина. Камень ведьм в руках Ардо нагрелся изнутри, вспыхивая кровавыми бликами. По пальцам держащего четки из камня, имеющего свою собственную мощь, пробегали искорки.

– Чуть больше четырех дней. Люди впопыхах покинули дома. На суднах и плотах закончилась вода и пища. Паники уже нет оттого, что на смену ей пришла безысходность. Почти все ведающие, что проживали на Борнхольме остались на острове биться. Здесь лишь несколько целителей, один артифактор, и так разно ранговые… Вступил в разговор Старер, но так и не закончил говорить все, что планировал сказать. Он залюбовался Ардо. Тело Радника стало искриться и полыхать, не причиняющим ни малейшего вреда своему властелину огнем. Огненная его ипостась прорвалась наружу.

Старер не относился к числу Радушных и многое, что ему удавалось видеть в волховании представителей Культа, вызывало в нем живой интерес, восхищенное любопытство и ни с чем не сравнимый восторг. Хотя и его самого не назовешь слабым ведуном. Напротив, будучи наследником древнего рода Шатур, он обладал столь сокрушительной мощью, четкими умениями и неоспоримо ценными навыками, каким позавидовать могут многие.

– Что ж. Хвала богам и нашим провожающим, за то, что оказались столь щедры и столь кстати, снабдили нас провиантом в десятки раз превышающим необходимое нам. На палубу вышла матушка Ведагора, Женщины готовили корзины со снедью и помещали их на наскоро сбитый плот, отправляли в стороны сбившихся в кучки суденышек.

Но вдруг ввысь взметнулись около сорока женских фигур, а небо раскололось раскатами грома и частые молнии, сплошь усеяли пространство на многие версты окрест острова. Потом все стихло и молнии с новой силой продолжили терзать ткань бытия, прошивая женщин насквозь, они пригвоздили их к чернеющему своду и не переставая продолжили истекать в них и из них серебристо – белой мощью. Не смотря на дальнее расстояние, на их искаженных злобой лицах просматривалась каждая черточка, равно как и четкие контуры почерневших губ, читающих заклинания. И заклинания те, будто щемящий шепот звучали даже не в ушах, а в теле каждого, кому не посчастливилось оказаться здесь.

Звучание происходило с одной лишь разницей, состоявшей в том, что чародеи могли защищаться так или иначе в зависимости от своего дара и уровня резерва силы, а люди…. Люди изнывали от боли. Эта боль разрывала из изнутри, вытягивая по жилам из них жизнь, текущую в сторону острова.

– Нужно защитить людей. Сообщила матушка Ведагора. – Они погибнут, если этого не сделать.

– На нашем судне все чародеи в той или иной мере, и я не вижу проку, тратить силы на простых смертных сейчас, когда они могут пригодиться нам в полном объеме. Лицо капитана выражало решимость. Ни укоризненный взгляд волхвы, ни осуждающие возгласы, стоящих рядом никак не повлияли на мужчину.

– И вас не смущает, почтенный, что эти люди питают своей жизненной силой замыслы находящихся на острове? А то, что эти замыслы отнюдь не имеют мирных целей, то и костей бросать не нужно. Исфандияр ждал ответа от капитана после отповеди, произнесенной спокойным голосом.

– Чтобы там кто не задумал на Борнхольме, мне не может быть до этого дела. Я вынужден обогнуть остров и держать путь на Готланд. Возможно, зайдем на Эланд чтобы пополнить запасы воды и снеди, которую вы так непредусмотрительно раздали им. Капитан кивнул в сторону людей за завесой. – Я в ответе за судно, команду и путников и мое решение в этом деле может быть лишь невмешательство. Пусть этими Он кивнул на фигуры в черном, продолжающие читать заклятья. – Занимаются те, кому это положено делать. Мужчина протер глаза и убрал со лба прилипшую прядь волос. – Я не собираюсь оплачивать роду Славентиров стоимость судна и товаров, доверенных мне, а семьям моряков виру за гибель их кормильцев.

– И вы вот так готовы остаться в стороне от случившегося? Сард побагровел от негодования. Скулы его сжались, а губы вытянулись в тонкую линию. Поза царевича Турана также не вызывала сомнений в том, что от негодования он готов приступить к действиям и проучить зарвавшегося капитана Миррея.

– Я не только готов остаться в стороне, но и останусь. Не мой удел разбираться со всем этим. Он уже отвернулся от своих собеседников и направился к штурвалу. – Курс на Готланд, Иртель. Отдал распоряжение своему помощнику. Но тот в недоумении смотрел на своего капитана, не веря в то, что тот вот так просто собирается уйти и оставить в беде жителей Борнхольма.

– Так нельзя, господин. Довольно тихо, но твердо произнес мужчина, прижимая к животу шапку. Его рыжие волосы, выбившись из кожаного шнурка, треплемые ветром, закрыли широкое волевое лицо с синими как морские глубины глазами. Не смотря на огромный рост и мощное телосложение, Иртель сейчас походил на маленького ребенка, для которого его мир разрушился.

– Давай, давай, Иртель! Нечего смотреть на меня как на выползня из Темной Нави. – Я не собираюсь умирать возле этого проклятого острова. А, коли тебе невтерпеж встретиться с предками, то могу скинуть тебя за борт. Всем остальным предлагаю сделать тоже самое. Он обвел собравшихся на палубе взглядом и криво усмехнулся.

– Можешь быть уверен капитан Миррей, ты не сдвинешься с места, пока мы не разберемся с тем, что происходит на Борнхольме. В негромком, наполненном непоколебимым спокойствием голосе Ардо звучали стальные нотки. Тот, к кому обратился Радник застыл на полувдохе, словно лишился сил завершить этот вдох.

Плечи Миррея опустились. Согнутый, с трудом хватающий воздух капитан был похож на человека, на которого резко опустился непомерно тяжелый груз. Лицо стало красным, а катившиеся по лбу и щекам крупные капли пота заливали глаза, стекая за пазуху.

– Бывает так, что, не вмешавшись в, казалось бы, чужую беду, мы потворствуем сотворению такой мощи разрушений, что даже Славентирам могут не понадобится ни их судна, ни их грузы, ибо может не стать и их самих. Злой взгляд капитана полоснул по лицу Ардо, но тот зажмурился. – Свяжи его Вереск, приказал он подруге. В мгновение ока воздушные плети связали мужчину и поволокли к корме дубаса, накрепко там его приковав.

– Обычная защита, даже с тройным плетением слетает, распадаясь в искры. Эти искры собираются в тучи и тоже поглощаются вёльвами. Пейджин, Ладара и Полонея, старались поставить защиту на людей, пока идет перепалка с капитаном Миррейм подошли к Ардо.

– Что же, тогда это следует уничтожать подобным. Он взглянул на Вереск. Обавница кивнула, без слов понимая Радника. Она обернулась в сторону Борнхольма и начертала размашисто руну Топора, отсекая жгуты привязок. Руна засветилась, но тут же погасла, поглощенная сейдконами. Обавница повторила начертание и добавила к руне Топора Альгиз – Лунницу для отражения и рассеивания мощного удара, единой волной направленного с острова. На этот раз руны, сплетаясь в вязь и становясь все объемнее в пространстве, засветились аквамарином, продержались пару минут, но погасли. Ставившие в это время защиту на людей спутники Радушной обожглись собственными чарами. Хвала богам, что защитные чары тут же разрушились, не причинив особого вреда, создавшим их.

– Однако. Пробормотал Ардо, нисколько не удивляясь происходящему. – Никто и не обещал, что совладать с сейдконами, находящимися на месте сейда, где их сила наиболее мощна и получает подпитку от Источника будет просто.
Люди, на несколько мгновений, получившие передышку, снова корчились от боли, не имея сил просить о помощи. Если до этого у на их лицах было хоть какое – то подобие надежды, то теперь лишь смирение с настигшим их ужасом перед теми, кто всегда был их защитниками и соратниками.

Ужас, которого ни они, ни их предки никогда и предположить бы не смели. Сейдконы испокон веков покровительствовали жителям Борнхольма, особенно тем, кто собирал, выращивал и заготавливал травы. Ведь они же сами и учили людей премудростям мастерства, знанию и чувствованию трав, заговорам для каждой из них. А теперь их благодетельницы стали палачами тем, кому даровали судьбу рядом с собой. И нынче, в отличие от сотен поколений людей, коим покровительствовали вёльвы доселе, для тех, кто не смог проникнуть сквозь завесу и избежать мучительной участи быть выпитыми без остатка, была уготована судьба, какой никто из жителей острова не представил бы себе в самом страшном сне.

– Через завесу сколь – нибудь мощную волшбу мы сотворить не сможем. Следует преодолеть ее и решать урок с вёльвами на их территории. Ожель, стоявший до поры вместе с Колином в стороне ото всех, сделал свое замечание. По всему было видно, что старик уже это проверил и не был голословен в своем предположении.

– Никто и не обещал, что совладать с сейдконами, находящимися на месте сейда, где их сила наиболее мощна и получает подпитку от Источника будет просто. Повторил для Ожеля Ардо свое заключение, глядя как Тайма, черпающая свою силу из пространства перенаправляет ее на жителей Борнхольма.

– Бессмысленная попытка их спасти, лишь увеличивает их мощь. Вступил в разговор Исфандияр.

– Почтенный Ожель прав. Колин кивал головой, одновременно водя в воздухе ладонью.

– Готов побиться об заклад, что завесу после нашего вмешательства нам будет пройти так же сложно, как и тем, кто на той стороне. Он не отводил глаз с маленькой девочки лет пяти, лежащей на плоту рядом с рухнувшей в последнем выдохе матерью. Она также смотрела на него и не издавала ни звука, молча вынося мучительную боль, наносимую ей. Лицо молодого человека на миг исказилось отчаянием и жалостью. Он резко откинул руку в направлении завесы и выбросил в воздух руну Тейваз – копье, одновременно добавляя четырёхстороннюю Кано, а следом две руны Топора. Стоявшая поодаль Вереск сделала тоже самое, равно как и старик Ожель. В завесе образовалась крохотная трещина, сквозь которую Ведагора тут же поспешила влить в уже закрывшую глазки девочку хоть сколько –нибудь сил. Завеса пошла трещинами, но продолжала держаться, превратившись из дымки в нечто подобное стеклу. Трещин становилось все больше и больше. Все остальные, следуя примеру Колина, Вереск и Ожеля присоединили свои силы к ним. Начавшая было рушиться завеса вдруг стала восстанавливаться, когда Пейджин вдруг закричала.

– Вихрь!!! Колин, создай вихрь! Тот словно опомнившись вдруг собрался с силами. Вереск также присоединилась к нему. Они направили свои усилия, но тщетно. Завеса не поддавалась и трещины стали срастаться еще стремительнее. Не удавалось уничтожить завесу даже тогда, когда Ардо направил свои усилия, вкупе с ними, наполняя вихрь огнем.

– Да. Четыре десятка сейдкон, это тебе не драккар перевернуть. Колин сплюнул, пузырящуюся от сверхусилий во рту кровь. Легкие молодого человека хрипели от заполнявшей их жидкости, вытесняя воздух. Когда он понял это, то пробормотал Пейджин. – Вода выталкивает воздух, а воздух….

Не договорив, он закашлялся, теряя сознание и протягивая девушке свирель из ляпис-лазурита. – Играй. И ничего не бойся. Его глаза закрылись, и он медленно осел на палубу, поддерживаемый Старером. Не раздумывая, девушка поднесла свирель к губам, набрала в грудь воздух и заиграла.

Мелодичный звук стремительно наполнил пространство и тут же над ними поднялась столь высокая волна, какой за весь свой век не всякий мореход встретит. Вода, вставшая стеной, словно ждала приказа, вызвавшей её хрупкой девушки. Та же мысленно отдала этот приказ. Приказ обрушиться на завесу. Вода стала раскачиваться из стороны в сторону, нависнув над дубасом, угрожая вмиг обрушиться на него.
На дубасе замерли, готовясь к сокрушительному падению мощного водного потока на них, выставляя силовые щиты, и понимая всю тщетность своих усилий перед подобным могуществом. Миг, еще миг, превратившийся по ощущениям в вечность, и стена воды обрушилась на завесу. Схлестнувшись, они будто замерли, затихли, словно изучая друг друга. Мгновения тянулись, как если бы их преобразили в застывшую смолу, вязкую и скрипучую при ее растягивании. Еще лишь чуть и завеса истаяла, а вода, еще ненадолго замерев стала медленно оседать, пока не опустилась до изначального уровня. Мягко, беззвучно, оставляя после себя лишь легкую рябь. После того как завеса исчезла, люди на суденышках и плотах стали грести, стараясь отплыть как можно дальше от острова.

– Да эта китайская шлюха чуть судно не потопила. Послышался голос капитана Миррея. Он ещё пытался что – то выкрикнуть, но тут же остановился. Несколько ударов плашмя клинком Полонеи по голове, утихомирили надолго вдруг осмелевшего мужчину.

– Отдохни, стервец. Проговорила она, возвращая меч в ножны. – За китайскую шлюху ответ будешь держать, когда Колин Чермар придет в себя. Наследница Шахсувара подняла от ножен взгляд и встретилась глазами с алчным ненавидящим взором Ньорда. Полонея все время внимательно наблюдавшая и постоянно предчувствовавшаяся к Ньорду не только выпустила родственничка из виду, но и вовсе забыла о нем. На дубасе его звали Россом. «Вот же глупая дура. Ну надо же было так беспечно упустить его из виду». Мысленно произнесла Полонея, наблюдая на лице парня неистовое желание обладать её оружием. – И не надейся, Ньорд. Она покачала головой, пристально наблюдая за выражением его лица. Он облизнул губы, словно испытывая непереносимую жажду. Их глаза снова встретились и весь поток ненависти и жгучей злобы, что он испытывал к своей родственнице отразился на его лице. – Разве я что, тебе сделала, чтобы ты так люто меня ненавидел? Она изучала, чувствовала его чувствами. Ньорд, опомнившись сменил выражение.

– Что ты, красавица. С чего мне тебя ненавидеть. Я просто испугался. Парень постарался выдавить слабую улыбку, бросая взгляды то на лицо Полонеи, то на её меч, но с чувствами, обуревающими его так, и не смог совладать. – Меч у тебя знатный. Я не видел ещё таких. Он говорил словно делая над собой неимоверное усилие. Его собеседница лишь сейчас поняла, что сплела пальцами левой руки иссушающий узел. Мгновение и пальцы расплелись, но она продолжила удерживать взор на нем, касаясь его внутренним веществом. Изучала. Воспоминания и образы, пробужденные рассказом Люта о деяниях этого убийцы стремительно проносились перед внутренним взором. Она чувствовала его усилия подавить желание броситься сейчас же на неё. Злоба, по сути, никакими ее поступками не вызванная, клокотала в нём с неистовой силой, пытаясь заставить породившего её растерзать, убить, уничтожить, разрушить и стать обладателем меча этой жалкой исхудавшей выскочки. Он постарался улыбнуться, но его лицо перекосило, а правый глаз задергался в нервном тике. Он попытался забраться в голову обладательницы вожделенного им меча, дабы прочесть её мысли, но наткнулся на ледяную стену. Сознание обожгло холодом, в голове и шее покалывало, но девушка продолжала невозмутимо стоять перед ним.

– Правда твоя Ньорд. Меч у меня действительно знатный. Она указала пальцем на щит, прислоненный к борту дубаса. – И щит ему под стать, Ньорд.

– Красавица. Его глаз продолжал подергиваться, а лбу выступила испарина. – Ты что – то путаешь. Имя мне Росс. Он ещё раз сделал попытку пробраться к собеседнице в голову и покопаться в её мыслях и воспоминаниях, но был словно защемлён неведомым натиском. Он поморщился от боли в голове, но не отступил. – Хотел бы я с тобой померяться силами и сразиться ради потехи. Он достал из ножен меч и показал Полонее. Лезвие сверкнуло в свете вспышек молний, которые заметали, продолжающие висеть в воздухе вёльвы. Они пытались восстановить завесу.

– Сразиться? Полонея изучала меч родича. Все её существо кричало о том, чтобы она бросилась на убийцу пусть и не знакомых ей родственником, но все же одной с ней крови. Но она каким-то неизвестным ей чутьем понимала, что ещё не время. – Сразимся, Ньорд. Непременно сразимся.

– Я Росс. Снова поправил её парень. Она искала, что ему ответить, но рядом проходящая матушка Ведагора проговорила.

– Заметили ли вы, друзья, что среди отбывших с острова нет детей? Эта девочка. Она махнула на малышку, которую наполняла силой сквозь трещины в завесе. – Единственный ребенок.

– Верно. Подтвердили слова волхвы её спутники.

– Из этого следует, что все дети жителей Борнхольма остались на острове. И если это так, то как и с какой целью. По воле родителей и опекунов или…. Ладара побледнела, страшась произносить, то, что возникло в её голове.

– Значит дети для чего – то нужны. Наволод также опасался произносить свои догадки.

Полонея лишь на мгновение отвлеклась от Ньорда, создав для него впечатления, что беседа о детях острова Борнхольм полностью заняла её внимание, но при этом сама боковым зрением внимательно следила за ним. Где-то на краю сознания возникло воспоминание слов Люта, что именно те, кто управлял чудищем, убившим Эидис и которого убила она сама убедили Ньорда убивать его родственников дабы получить их силу. Она поделилась своими мыслями с Пейджин и Колином. Последний уже пришел в себя и избавился от последствий перенапряжения с помощью матушки Ведагоры и китайской принцессы.

– Полонея, ты можешь мне объяснить для чего ты весь путь лишь наблюдаешь за ним, не предпринимая попыток вывести его на чистую воду и расправиться с убийцей по праву крови? Это глупо, оставлять врага на судне, когда он в любой момент может вытворить любую гадость. А малое пространство дубаса и морские просторы могут сыграть ему на руку, если у него есть некий замысел в отношении тебя.

– Колин прав, Полонея. Поддержала молодого человека Пейджин. Нежное обычно с легким персиковым оттенком личико девушки сейчас выглядело бледным с едва заметным голубоватым оттенком, создававшим ощущение прозрачности её черт. Итак, тонкие черты истончились, маленький носик заострился, а шея в треугольнике туники, казалось, в любой миг не сможет выдержать голову и сломается. Сказывалось истощение, вызванное колоссальной затратой сил, отданных принцессой во время борьбы с завесой. – Не предпринимая ничего, а просто наблюдая, ты всех подвергаешь опасности. Ты же сама говорила, что Лют упомянул о том, что этот паренёк имеет отношение к тем, кто связан с чудовищем на Руяне, с предательством волхвов, что переметнулись в Навникам.

– Но, Лют… Полонея, не договорила, обдумывая слова друзей и собственные заключения по поводу родича – убийцы. Колин и Пейджин предпочли оставить девушку в размышлениях и отошли к остальным путешественникам чародеям, сгрудившимся на носу дубаса. Оказалось, что юный матрос, затаившись внимательно наблюдал за берегом Борнхольма, а особенно за сейдконами, по - прежнему висящими в воздухе.

Мальчик сообщил, что выражение лиц у женщин было разным и от чего-то ему кажется, что творимое ими происходит под принуждением. Взгляды чародеев прикованные к хозяйкам острова приметили, что парнишка прав. Теперь вёльвы не лишь чеканили заклинания, но и взмахивая в воздухе руками чертили руны. Но чертили не все. Некоторые из них и заклинания не произносили, и позы их говорили о том, что не смотря на своё положение, они прилагают максимум усилий, сопротивляясь неведомой для наблюдающих силе, вздернувшей их ввысь, вытягивающей из них могощь и заставляющей творить противное им колдовство.

– Свяжите его, закройте ему глаза и рот, чтобы он не мог колдовать. Попросила Полонея Пейджин и Колина. – С ним разберусь после. Девушка уже всматривалась в лицо одной из вёльв. До ее сознания стали доходить вначале едва различимые, а после вполне внятные слова. Сард подошел и усилил принимающую способность Полонеи своими чарами. Из слов и образов женщины стало понятно, что остров захватили, те кто помогает захватчикам Мерцаны подчинить своей силе Источники первозданной силы на Земле. Они стремятся перенастроить источники благодаря небывалой силы камням, расставленным вокруг Источника и ужасу, который испытывают маленькие жители острова, привязанные к ним. С помощью перенастроенного Источника они получат доступ к силе Мерцаны, а через нее и Силе Прикол звезды. А после для них уже не составит труда захватить власть во Мироздании.

– Мы должны попасть к Источнику и разрушить камни. Она откроет нам проход. Завершил Сард рассказ Полонеи.

– Это ловушка, мой царевич. Предостерег наследника Турана воспитатель.

– А если она действительно может помочь нам попасть к Источнику? Задал вопрос Сард.

– Вполне возможно. Только там ждет ловушка.

– Единственная возможность – это проверить, воспользоваться помощью сейдконы и переместиться к Источнику. Сказал Ардо, глядя как от приблизившегося с северо-запада драккара в сторону их дубаса отчалила лодка. С судна же подавали знаки Раднику. В ответ он дал сигнал, что принял.

– Можно сказать, что везение на нашей стороне. Это Радники. Следом за ними идет еще два драккара, полных воинами. Лодка подплыла к дубасу. На борт поднялись два Радника.

– Хирви. Коротко бросил Радник, представляясь.

– Валфиск представился другой. – Мы прибыли из Упсалы. В святилище получили весть о беде случившейся на Борнхольме. Мы должны во что бы то ни стало попасть к Источнику. Медлить нельзя. Он повернул голову и увидел показавшихся на стенах замка сейдкон воинов в серых одеяниях. Их количество росло, пока стены сплошь не заполнились серыми тенями. Ардо проследил за его взглядом. – Плотни в один голос выдохнули Валфиск, Хирви и Ардо.

– Кто такие плотни? Спросила Пейджин, силясь разглядеть лица, заполнивших стены воинов.

– Демоны. Эти ребята убивая своих жертв, занимают их тело, поглощая в момент смерти жизненную силу жертвы. И питаются они жизненной силой. Вот от чего все эти люди не могли покинуть пределы прибрежных вод Борнхольма, пока ты не разрушила завесу. Просветила китаянку Тайма с ненавистью глядя на серых. Это они убили мою сестру. Одно лишь радует, что все наши кровники после смерти передают силу в Родовой источник и вот такие не могут воспользоваться ни силой, ни даром моих родичей.

– Скорее, нужно решать, как отправляться на остров, он махнул головой на сейдкону. – Она держится из последних сил.

– Пусть открывает проход скомандовал Ардо. Через несколько мгновений на высоте двадцати пяти аршин над водой заклубилась золотистая воронка.

– Пташий оборот скомандовал Хирви. Радники и прочие, кто владел мастерством оборотничества на драккаре и дубасе обернувшись птицами ринулись в золотистую воронку. На стенах замка сейдкон заволновались.

– Ну они то куда? Всполошилась Ведагора, глядя как Пейджин и Полонея исчезают в воронке прохода. – Погибнут же.

– Может и так статься. Бросила за спину себе, принимая облик скопы и последней ныряя в проход, сказала Вереск. Золотистая воронка истаяла в воздухе, оставляя за собой запах грозы.

– Займись делом Ведагора. Приказал женщине Ожель, проверяя путы на Ньорде и капитане. – Молодец Иртель. Бросил он моряку, стоящему у штурвала. – Ты верно мыслишь и действуешь.

– Приказывайте, почтенный. Все, что в наших силах, мы исполним. Он бросил осуждающий взгляд в сторону капитана и окинул взглядом резко поредевших на палубе людей. Матросы закивали, подтверждая слова рулевого.

– Ждать, ребята. Остается лишь ждать. Он подумал о Старере и Наволоде. усмехнулся. – Выросли мои мальчики. Перед глазами пронеслись образы долгих лет обучения его воспитанников. Он улыбался. Ожель встал рядом с Ведагорой, глядящей на замок сейдкон. Волхва стягивала силу у плотней и закручивая в воронку погружала в пучину вод. Воды вспенивались, вздыбливая малые и большие волны.

Молочный брат покойной Чаромудры присоединился к ней. Несколько плотней упали со стены, развеиваясь в пространстве, несколько развеялись прямо там на стене. Вдруг с десятка два их них объединив свои силы направили мощную волну серого тумана, сгущающегося по мере того, как они вливали в него мощь на вредящих им с дубаса ведающих. Туман уплотнялся и превратился в черную глыбу, стремительно несущуюся к дубасу. Ожель открыл на пути глыбы проем, заполненный синим мерцающим светом, и прочертил полукруг, создавая подобный же проем за спинами плотней. Туманный смерч, исчезнув в проеме над морем, выскочил прямо в спины серых, сокрушая их собственными чарами.

– Ожель, они развоплощаются. Закричала Ведагора. – Ты уничтожил их. Их же оружием уничтожил. Она обернулась к осевшему на палубу чародею. Его бледное, приобретающее синеватый отлив лицо резко стало худым.

– Так им и надо, девочка.

– Что с тобой, Ожель? Но она знала, что с ним, лишь отчаяние заставило волхву произнести этот вопрос. Он выгорел, потратив на удар по плотников и построение прохода все силы. Теперь остатки жизни уводили его за рубежи Яви.

– Староват я стал для таких забав. Но хоть напоследок пригодился. Едва слышно проговорил Ожель. Его широко распахнутые голубые глаза распахнулись, отражая в остатках угасающего света низкое северное небо. Ведагора закрыла ему глаза, когда последние искорки света покинули его взор вместе с жизнью.

Над морем закричали чайки, помогая его духу как можно скорее отыскать путь к Первоисточнику. Волхва же запела, вторя чайкам и прося Небесных покровителей вести ее друга в Небесные чертоги самыми светлыми путями, какие возможны для него. Она видела, как значительно поредели плотни на стенах замка, одна из которых обрушилась, оставляя зияющий пустотой пролом между двумя башнями


Рецензии