Любша - ковать судьбу или любовь Глава 14

Волхов и Любша следовали за княжеской четой.
Покинув свой дворец, хозяева повернули вправо. Чуть поодаль за не большим березняком их взорам предстала каменная пристань, с восемью ладьями, пришвартованными накрепко. На пристани были установлены столбы со шпилями. Их так же, как и на мосту, перекинутому через Сожь венчали полые внутри двенадцатигранники, наполненные, чуть выходящим мерцающим туманом сиреневого цвета.

– Что означают сии двенадцатигранники с сиреневым туманом? Полюбопытствовала Любша, когда князь Радимича и князь Волхов вступили в беседу с подоспевшим им на встречу кряжистым мужчиной в кожаных доспехах, лет пятидесяти от роду, ярко рыжему, с длинной и широкой, как лопата бородой, такой же рыжей, как и копна густых прямых волос, стянутая на затылке шнурком.
– Это стражи. В каждом их них заключена живая душа волхвов Сваргополков. Они стерегут рубежи наших земель, следят за тем, чтобы порядок сохранялся и много еще чего делают, о чем мне и неведомо. Не стала скрывать от гостьи княгиня.

– И что же, в Сваргу им путь заказан? Перуника кивнула, вглядываясь в дубраву на другом берегу.

– Они сами отказались от Сварги и остались здесь. В давние времена, лет девясьсот уж прошло напали на наши земли твари Кровавого полчища и разорили наши грады, веси и храмы. Все, кто скрылся укрылись в святилище Сварога, куда мы и направляемся. Тень набежала на лицо княгини. – Эти гады даже полон не брали. Резали радимичей, и тех, кто жил с нами из других племен, что свиней. Ни стариков, ни баб в тягости, ни детей малых не жалели. Спастись удалось лишь пяти сотням людей.

Святилище их скрывало, волхвы держали оборону, ибо ратники были бессильны перед черной мощью захватчиков, чьи воины были повязаны духом с тварями Красной бездны и их Владыки черного духа Чотгора. Княгиня усмехнулась. – Что примечательно, так то, что те твари не жалели и тех, кто испокон веков поклонялся Тенгри – светлой ипостаси черного духа. Тех, кто пришел в наши земли от Уч – Айры – горы о трех вершинах, на Алтае. Они селились меж нами, становились нашими братьями и ратовали за процветание нашей земли наравне с радимичами. Они первыми и пали от поклонников Чотгора – главы всех враждебных человеку сил. Потом пали наши рати. И тогда, род Сваргояров, а вернее те, что остались из его многочисленных представителей пошли на немыслимое. Они поклялись в обмен на вмешательство Сварога стать Сваргополками. И тогда случилось немыслимое, каждый из оставшихся мужчин, как волхвов, так и ратников их рода приумножился числом до двенадцати, а каждый из двенадцати еще до двенадцати, а после снова каждый из тех двенадцати умножился на двенадцать. В руках их вместо мечей сверкали Перуницы. И разили они нечисть, пока даже куска плоти их на землях радимичей не осталось. Княгиня замолчала ожидая, что скажет ее подошедший муж и рядом с ним идущий Волхов.
– Ладья готова, моя сугревушка. Идем. Мужчины взяли своих спутниц за руки, и повели к сходням самой большой и роскошной из ладей. Ее корпус, окрашенный яркими красками, внушал трепет размером и прочной оснасткой. Когда оба князя оказались у сходней, они подхватили на руки своих возлюбленных и легко взбежали по толстым доскам, а опустили лишь донеся до тюков с канатами и запасными парусами, крытыми толстым ковром.

Лишь пару минут ладья просто плавно покачивалась, но вдруг, подавшись с помощью умелых гребцов немного назад развернулась, дошла до середины реки Сожь и скользнула по речным волнам, сверкая лакированными бортами в лучах дневного светила.

Паруса, расправленные словно крылья птицы, трепетали ловя ветерок. Мачта гордо вздымалась над судном, увенчанная знаменем с квадратом Сварога.
Любша любовалась берегами реки густо покрытыми лесами, где высокие сосны и ели переплетались с гибкими берёзами и осинами. Среди деревьев прятались дивные веси

– маленькие деревянные домики, укрытые мхом и зелёными листьями.
Крыши жилищ украшены резными узорами, на коньке каждой из них как верные стражи примостились резные же животные и птицы. Над каждой весью виднелся дымок, поднимающийся вверх, и слышался лай собак, приветствующих путников. На высоких холмах виднелись величественные храмы и куда не кинь взор, то поля или луга, покрытые сочными зелеными ростками озимых или мирно пасущиеся коровы, лошади, козы и овцы.

– Ты поведаешь, что было после или прочее тайна твоего племени? Спросила Любша, отвлекая Перунику от размышлений.

– Для тебя нет, как и для меня, что болтать не станешь.

Их души после смерти не уходили в Пресветлую Сваргу, а оставались стеречь наши земли. С тех пор и повелось. Сваргояры свято служат родимичам.
 
С головы новорожденного сразу после прихода его в мир повитуха срезает волоски. Волоски передаются в хранилище, где по ним всегда известна и судьба новорожденного, и род к какому он принадлежит, и дары, какие преобладают у него. По мере их взросления по волоскам подбираются возможные пары для семейных союзов, для служения в храмах и даже воинов собирают в дружины с учетом их совместимости.

– Но как же свободный выбор? Расстроенно удивилась Любша.

– Нет насилия в союзах. Вариантов несколько. К примеру, когда Радогошь выбирал себе супругу, ему было представлено двадцать семь девушек, а я стала его княгиней.

– Выходит, он выбрал тебя. Но ты стала его лишь от того, что он князь? Тебя заставили. Перуника рассмеялась, обратив на себя внимание мужчин.

– Это я его заставила. Ответила она, когда утих ее смех. – Он не обращал на меня внимания, пока я его не поцеловала. Перуника улыбнулась, а муж, чувствуя, что говорят о нем, с улыбкой смотрел на любимую. – Ну, да ладно. Вернемся к Сваргоярам. Во всякое лето каждый из двенадцати волхвов Сваргополков берет себе жену на день Живы . Жену не из простых, а строго выверенных еще в детстве и выученных при храме Живы, что в ста верстах от Радимича в непролазных дебрях. Те жены живут с ними родно год. Дети от таких союзов поступают на службу волховскую из них позже выбирается один, его еще до рождения определяют. После, коли меж ними ею и волхвом не случилось договоренности, женщины вправе выбрать любую судьбу. Они могу воспитать до семи лет свое дитя, после встречаясь лишь в строго определенное время, либо уйти и выйти замуж. У них сложная система. Но не всякий одаренный может стать Сваргополком. Но всякий получает образование и выбор своего пути.

Ладья причалила к деревянным мосткам. От мостков вверх вела лестница, выдолбленная в скале из белого известняка. Княжеская чета и гости быстро оказались на высоком берегу у истока реки Сожь, там, где ветер шепчет легенды. Их взору открылся храм Сварога, окружённый вековыми дубами, чьи кроны, казалось, тянулись к самому небу, стремясь прикоснуться к тайнам вечности. Храм, словно страж времени, стоял на страже, охраняя покой леса и веру предков.

Это было двухэтажное строение, украшенное изящной пирамидальной крышей, устремляющейся ввысь, подобно стреле, выпущенной в небеса. По углам крыши, будто охраняющие столпы, возвышались четыре миниатюрные пирамидки с золотыми маковками, сверкавшие на солнце, как пламя самого огня, который был символом Сварога. Золотые искорки, отблески солнечных лучей, игриво скользящие по поверхности маковок, придавали храму особую торжественность и величие.

Любша во все глаза, не скрывая своего восторга смотрела на величественное, но не давящее своим величием и могущью строение. Ликование от видов, возникших перед ней, передалось и Волхову, который держал ее за руку.

–Первый этаж храма скрывает в своих стенах бесценное сокровище — книгохранильницу, где пыль веков покоится на листах древних рукописей, содержащих мудрость тысячелетий.

Путники поднялись ступеням и пройдя несколько помещений оказались в одном из залов. Стены зала были увешаны свитками, рассказывающими о подвигах героев, деяниях богов и великих тайнах мироздания. Они содержали в себе рецепты снадобий, описания волховских умений и обрядов. Свет зачарованных факелов, мерцавший в темноте, создавал причудливые тени, будто сами страницы оживали, шептали тайны ушедших эпох и настоящего. Любша взирала навсе это чудо с трепетом пытливого разума. И ей казалось, что все они что– то шепчут ей, привечают и признают своей.
На одной из стен девушка узрела рельефное изображение птицы Рарог. Огненный сокол не был просто рельефной картиной. Он двигался. И в один миг их глаза встретились. Любша замерла, затаив дыхание. От Сварожьей птицы к девушки шли волны. Она не могла бы рассказать какими они были, но чувствовала, что ее тело становится то пластичным, как раскаленный металл, то покрывается изморозью, когда заготовку изделия опускают в ледяную воду. В ушах звенело, тело ощущало удары, сродни тем, что, наверное, чувствовало железо, когда она ударяла по нему своим молотом, захватывала щипцами. Что – то внутри нее сжималось и расширялось. Девушка подняла ладони, повернув их к соколу и на них вспыхнул огонь. Он был жарким, но ее не жег, не палил, а давал силу и могощь. Она осознала, что в этот миг получила волю силы над пламенем истока. Не было в ее чувствах сейчас ни пафоса, ни раболепия, ни былого ощущения себя самозванкой, а лишь благоговейный трепет и благодарность за дар и признание.

Она не осознала, как оказалась на втором поверхе, расположенном прямо под куполом. Это было святилище. Там, в центре зала, возвышалась пятиметровая позолоченная статуя Сварога, облачённая в воинственные доспехи, которые блестели, словно выкованные из чистого золота. Правая рука бога сжимала острый булатный меч, готовый рассечь тьму невежества и защитить мир от хаоса. Левая же рука бережно держала серебряную статуэтку девушки с золотыми косами, уложенными в жемчужный кокошник. Лицо девушки излучало нежность и доброту, а её улыбка, словно луч света, согревала сердца всех, кто смотрел на неё.
Протянутые руки девушки, казалось, пытались дотянуться до парящего под куполом духа Великого Рода, как будто сама любовь и вера связывали два мира — земной и небесный.

Купол храма, словно чаша, наполняемая светом звёзд, отражал в себе всю красоту и величие вселенной. Каждый камень, каждый виток резьбы, каждая деталь интерьера хранили в себе частицу души тех, кто строил этот храм, тех, кто молился здесь, и тех, кто верил в силу Сварога и благодарил за его покровительство.

Чувства Любши растворились. Сейчас она не чувствовала ничего и одновременно все. Сейчас она ощущала, что храм Сварога был не просто зданием, это было сердце леса, пульсирующее в унисон с ритмом природы, воплощение вечной мудрости и любви, передаваемое из поколения в поколение. И ее заполнила гордость быть причастной и этой силе и этой земле. Было не важно, что Радимич не ее держава. Она не знала, она ощущала, единство мира и ткани бытия. Она ощущала себя неотделимой частью величия единого Мироздания. И знала, что она существует во благо всем и вся!

И она в ответе за все то, что принесет в это полотно.