Любша- ковать судьбу или любовь Глава 31

Она сидела на крыльце дома, из которого ее вскорости должны были нести на краду. Тело гудело силой, куда уж там сну сморить, когда бурлит в ней все, будто не Мара ее за руку вести в свои чертоги собирается, а жизнь лишь только зачинается. Вглядываясь в свои черты в медном зерцале, отражавшем не только ее, но и пламя, полыхавшее в семирожковой лампе, она видела, как изменилась за те несколько лун, что носилась из края в край, ища спасения для Волхова. Вроде и осталась той, что была да стала старше, жестче. Не было в ней больше наивной Любши – любимой внучки кузнеца Огневеда, не было и той, что везла свои поделки на княжий двор в Карачун. А была в зерцале неведомая ей женщина. Безусловно красивая, но…

Она не успела дать определение той, кого видела в медном отражении.

– Доброй ночи, маленькая Гобанно. Перед Любшей вышел из мерцающей дымки принц Неблагого двора Лилантар. Его глаза полыхнули синим. Она отложила зерцало и вскочила. Вначале испугалась его резкому появлению, но вмиг обрадовалась, обняла,  не страшась драу.

– Как же ты попал ко мне? Удивилась она.

– Ты сама позволила мне навестить тебя в твоем поместье. К друзьям я без приглашения не хожу. Вот и пришел.

– Рада тебе! И тому, что в друзья меня записал, а не во враги. Она непроизвольно поежилась, представляя каково это быть врагом такому воину. – Ты хотел, чтобы я что – то тебе выковала?

– Хотел, но полагаю, можно и позже.

– Позже у меня не будет. Говори сейчас. Коли по силам мне станет твоя работа, но прямо сейчас же огонь в ковальне разведу. Она нетерпеливо потерла ладони, предвкушая нечто, новое, чего до ныне не делала. – Будь добр, не томи. Драу, а уж принц тем паче, не закажет безделицу. Он рассмеялся бархатистым насыщенным теплом и уверенностью смехом. В нем чувствовалась сила и неподдельная искренность.

– Тебя, маленькая Гобанно, манит все неизведанное. Ты любознательна, как истинные дети богов Гои – живые и животрорящие. Мне нравится эта черта, как и то, что быть добрым меня еще никто не просил. Я же драу. Вот убить, наказать, уничтожить, лишить разума, сколь угодно. Забавная ты, маленькая Гобанно.

– Да! Удовлетворенно согласилась Любша. – То время, что я странствовала с моими подругами русалками было неведомым, страшным, но вместе с тем и волнующим, замечательно увлекательным. Глаза ее горели живым огнем, искорки слетали с пальцев, тело потряхивало. Все это куда больше слов передавало ее состояния.

– Поведала мне твоя подруга Днея, что за беда с тобой приключилась и желаю помочь. А уж неизведанного и страшного, сколь душе угодно могу тебе обеспечить. Улыбка на серо – голубом лице, в сиянии серебряных волос, делала его не похожим на тех страшных во гневе драу, что были описаны в книге Кайри.

– Неужто ведаешь, как мне от смерти до поры уйти? Робкая надежда затеплилась в груди. Значит она сможет дождаться, когда Волхов скинет свое паморочное состояние и вспомнит ее, вернется, назовет своей перед богами и людьми. Ликование и желание снова странствовать опалило бушующим дышащим жизнью огнем.

– Ведаю, маленькая Гобанно. И счастлив предложить тебе стать моей женой. Иножитью ты быть отказалась. А став моей спутницей, ты останешься собой. Свадебный обряд с драу снимет все проклятья, и новые не пристанут. Ко всему, находясь в гуще сил драу и наших чар, ты сможешь прожить лет двести, а может быть и все триста.

– А для чего тебе это? Ведь, ты драу, а живете вы, как поведала мне книга Кайри лет семьсот. И к тому же ты не простой драу, а наследный принц.

– Верно. И семьсот и тысячу, коли железом не убьют.

– Ну, так и для чего тебе человечка? Не уж то воспылал ты страстью неземной?

– Страстью не воспылал, маленькая Гобанно, Он усмехнулся. – но ты мне нравишься и дар твой мне и моему народу полезен будет. Лилантар был серьезен, но говорил ласково. Снова поплыл запах цветущего вереска и моря, кружащий голову. – Ты станешь моей женой и останешься жить, а дар твой послужит моему народу. Любовь к другому мужчине погаснет, а на смену ей придет новая. – Я буду добр к тебе, ласков. Я умею разжечь огонь в женщине. Любша понимала о каком огне он говорит и не смутилась. Напротив, тяжесть внизу живота и любопытство, коснувшееся разума, были приятны, тело вздрогнуло, будто ему были ведомы пронзительно откровенные ласки – Любые богатства дам тебе, какие пожелаешь Он говорил заманчиво, впору было согласится, но что – то не давало ей это сделать. Что – то очень знакомое протестовало отдаться мареву его чар.

Когда – то она была согласна стать суложью нелюбимому, но тому, кто употребит дар Сварога Небесного кузнеца во славу и процветание ее державы. Но распорядиться им корыстно, променять на сотню, другую лет своей жизни и предать тех, кому он нужен здесь.

– Нет, почтенный Лилантар. Я не буду твоей женой.

– Тогда со дня на день ты умрешь. Он говорил жестко, произнося каждое слово, будто делая бросок кинжалом.

– Значит так. Голос ее дрогнул, но она была полна решимости идти до конца. Когда почувствует приближение смерти, передать дар деда его правнуку – Ярцу. И пусть ему лишь четыре лета, но мальчик уже стремиться постичь мудрость кузнечного мастерства – это в его крови, в его сути. Племянник вырастет и станет мастером и тогда люди не останутся лишенными по праву принадлежащим им людям даром.

– И ты не желаешь полюбопытствовать тем, что я могу тебе показать? Ведь доступное драу колдовство и возможность переноситься в разные места, это куда больше, чем показали тебе русалки. Ты увидишь все, что скрыто и познано. Что под небом и под землей. Все, что захочешь.

–Возможно. Но я предпочту оставить все как есть. Следом за этой жизнью, наступит другая и коли богам будет угодно, они дозволят мне удовлетворить мое любопытство.

– Но от чего не сейчас? Почему не в этой жизни? Он искренне недоумевал. – Неужели я тебе неприятен? Неужели ты настолько любишь того мужчину, что согласна смириться со смертью и не жить без него?

– Ты прекрасен. Все в тебе необычно и маняще. Но, тебе ли не знать, наследник драу, что наш народ не боится смерти. Конец лишь начало нового пути. И не от того, не пойду я за тебя. Не потому, что люблю другого. Любовь пройдет, а с таким мужчиной как ты, возможно и скорее, чем снег укроет землю. Ведь ты не лишь прекрасен и силен, а не гнушаешься чары в ход пускать. Она усмехнулась. А он покачал головой, убеждаясь, что собеседница раскусила его и ее не зачаровал запах цветущего вереска и моря. – Я приму свою долю, дабы дар, моими предками мне данный остался с людьми. Вы же драу и без того владеете многими мудростями. Для вас мой дар лишь часть собора чаровных умений, а для моих земляков и рода важная потребность. Мне не хочется уходить, оставляя тех, кого я люблю, но и не страшно, ибо там, куда поведет меня рука Мары мне будут рады. Я родная для тех, кто встретит меня в Нави.

– Ты не просто меня удивила, маленькая Гобанно. Он тряхнул головой и серебро его волос засияло, вырвавшись на волю из пленившего их шнурка. –Ты ошеломила меня. Ни разу я не видел за четыреста лет, что я живу подобных тебе. И как бы сейчас не хотелось мне тебя заставить и даже убить, но я не сделаю этого.

Настала ее очередь смеяться, и она рассмеялась. Её смех был лёгким, словно весенний ветерок, который нежно обвивает цветы и дарит им ощущение свободы. Она сама была этой свободой! Любша смеялась мелодично, наполняя пространство вокруг теплотой и радостью. В ней чувствовалась уверенность, но без тени высокомерия — лишь искреннее наслаждение жизнью и своим местом в ней. Ее смех был полон женственности и силы, он завораживал своей простотой и очаровывал.

А драу, думавший, что познал все о людях и мотивах, движущих ими, смотрел на юную женщину и восхищался. Не красотой, не юностью, да и не женственностью, а чем – то, что для существа могущественного и живущего сотни лет оказалось непостижимым, не находящим определения.

– Тогда прощай, маленькая Гобанно. Когда твои боги отпустят тебя в этот мир снова и ты вдруг вспомнишь драу Лилантара, приходи, я буду рад тебе. Он вгляделся в черты женщины, стоявшей перед ним. Она была такой простой и вместе с тем необычной. Драу порывисто взял ее за руку. – Подари мне поцелуй, один единственный.

Девушка шагнула на встречу, сама не зная для чего, подняла голову и протянула руки, чтобы обнять мужчину, возвышавшего над ней, а он склонился в последней надежде увлечь и увести ее в свой мир, завоевать и соблазнить всем, что мог ей предложить. Он вложил в жаркий напор все, что вкладывал в поцелуи с самыми прекрасными представительницами женского рода. Он соблазнял, обещал и манил, а она таяла под его напором, отдаваясь древнему как мир желанию и инстинкту принадлежать.

Его руки двинулись вниз по ее телу, она застонала, а он смелее сжал округлость ее бедер. Он торжествовал! Его уловка удалась! Злорадный триумф, что он победил человечку и сломил ее, наполненную пафосом и чувством долга перед сородичами преграду наполняла его мужеской гордью. Еще ни одна женщина, которую он желал увлечь не смогла устоять перед его поцелуем. Еще миг и она станет принадлежать ему. А после не сможет отказаться от столь мощного и всецело поглощающего желания вновь и вновь испытать его страсть. Но когда он готов был приступить к более смелым ласкам, она вдруг оторвала свои губы и сжала их.

– Ты получил один единственный поцелуй, а теперь прощай. Драу чуть было не взревел от злости и разочарования. Она, эта маленькая Гобанно, оказалась сильнее своих инстинктов. С диким ревом он растворился в ночи, унося с собой память о взгляде глаз предсумеречного неба.