Архив Митрохина. Гл. 28. КГБ и церковь

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. ПРОНИКНОВЕНИЕ КГБ В СОВЕТСКУЮ ЦЕРКОВЬ И ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ДУХОВЕНСТВА
 
Несмотря на то, что советское государство на словах поддерживало свободу вероисповедания, оно первым попыталось искоренить понятие Бога. Маркс, как это хорошо известно, осуждал религию как “опиум народа”, но также с некоторым состраданием говорил о ее роли как “вздоха угнетенного существа, сердца бессердечного мира”. Однако обличение религии Лениным было бескомпромиссно ядовитым:

Всякая религиозная идея, всякая идея Бога, всякое заигрывание с идеей Бога есть несказанная мерзость, … мерзость самого опасного рода, “зараза” самого отвратительного рода. Миллионы грязных дел, актов насилия и физической заразы гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная идея Бога, наряженного в самые умные “идеологические” костюмы. 1
 
В 1930-е годы большинство священников были осуждены к заключению в ГУЛАГ, откуда вернулись немногие. Большинство церквей, с которых были сняты или испорчены религиозные символы, но луковичные купола которых обычно оставались более или менее целыми, были превращены в сараи, кинотеатры и гаражи или отданы под другие светские цели.
 
После двух десятилетий жестоких гонений, в результате которых для богослужений было открыто всего несколько сотен церквей, Русская православная церковь была неожиданно возрождена как государственный институт в связи с тем, что Сталин нуждался в ее поддержке во время Великой Отечественной войны.
В 1943 году, после семнадцатилетнего перерыва, был официально восстановлен Московский Патриархат, административный центр Церкви. 2
В течение оставшегося десятилетия православные христиане восстановили и с любовью отреставрировали несколько тысяч своих церквей. 3
Однако за свое восстановление Церковь заплатила тяжелую цену. Совет по делам Русской православной церкви (позднее Совет по делам религий) работал в тесном сотрудничестве с НКВД и его преемниками, чтобы обеспечить подчинение церкви государству. 4 И патриарх Алексий I, и митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, второй в православной иерархии, вступили во Всемирный совет мира, организацию, основанную в 1949 году, и были высоко оценены КГБ как агенты влияния. 5 Алексий заявил в 1955 году:
Русская православная церковь поддерживает абсолютно мирную внешнюю политику нашего правительства не потому, что церкви якобы не хватает свободы, а потому, что советская политика справедлива и соответствует христианским идеалам, которые проповедует церковь. 6
Православная церковь также приняла видное участие в создании другой подставной организации, Христианской мирной конференции (ХМК), созданной в 1958 году со штаб-квартирой в Праге, в очередной попытке мобилизовать всемирную христианскую поддержку “мирной политики” Советского Союза. На второй конференции ХПК в 1960 году делегаты из других стран мира, в большинстве своем невиновные в том, что она была организована Москвой, превзошли делегатов из советского блока. 7
В 1961 году, с благословения КГБ, Православная церковь вступила во Всемирный совет церквей (ВСЦ). В этот момент Хрущев разворачивал яростную антирелигиозную кампанию, в ходе которой были закрыты многие вновь открытые церкви, монастыри и семинарии и распущена половина православных приходов. Одновременно КГБ стремился укрепить свою власть над оставшимися церквями. Согласно секретной директиве КГБ от 1961 года:
В двух духовных академиях Московского патриархата и пяти духовных семинариях обучается до 600 человек. Они должны быть использованы в интересах КГБ. Мы должны внедрить своих людей в студенческую среду этих духовных учебных заведений, чтобы они в дальнейшем влияли на положение дел в Русской Православной Церкви и оказывали влияние на верующих. 8
Начальник Второго главного управления генерал Олег Михайлович Грибанов в 1962 году доложил, что за два предыдущих года КГБ внедрил “надежных агентов” на руководящие должности в Московском патриархате, католических епархиях, армяно-григорианской церкви и других религиозных группах. Это, по его прогнозам, позволит сместить с постов оставшихся “реакционных церковных и сектантских авторитетов”. 9
Поскольку делегаты Русской Православной Церкви на ВСЦ были тщательно отобраны КГБ и Советом по делам религий, неудивительно, что они отрицали – часто с возмущением – все сообщения о преследовании их Церкви советским государством. Согласно отчету КГБ от августа 1969 года:
Агенты АЛТАРЬ, СВЯТОСЛАВ, АДАМАНТ, МАГИСТР, РОЩИН и ЗЕМНОГОРСКИЙ выехали в Англию для участия в работе центрального комитета ВСЦ. Агентам удалось предотвратить враждебную деятельность [публичную критику советских религиозных преследований]. . . 10
 
Самым важным из агентов на заседании центрального комитета ВСЦ в Кентербери был руководитель делегации Русской православной церкви митрополит Никодим (агент АДАМАНТ – фото),11 чей стремительный взлет по церковной иерархии сам по себе был безошибочным свидетельством одобрения КГБ.
В 1960 году, в возрасте всего тридцати одного года, Никодим стал самым молодым епископом в истории христианства.
Через год он возглавил отдел внешних сношений Московского патриархата, а в 1964 году был назначен митрополитом Ленинградским.
Никодим возглавил работу по обеспечению того, чтобы в послании центрального комитета ВСЦ к церквям-членам не было упоминаний ни о вторжении в Чехословакию, ни о религиозных преследованиях в советском блоке. Согласно отчету в Church Times:
Согласие по тексту послания не обошлось без драмы… Главным критиком в четверг [21 августа], когда пятый проект выносился на обсуждение, был митрополит Ленинградский, архиепископ Ни[к]одим. … . . Затем российский лидер бросил бомбу[:] “… Если не будут учтены некоторые поправки, которые для нас существенны, мы должны будем отклонить это письмо на Священном Синоде и не рассылать его в наши Церкви. Мне жаль, что я говорю в таких резких выражениях”. . . . В пятницу утром [после переработки] было больше сладости и света, и российским лидер, очевидно, размягчился, поэтому окончательная редакция прошла быстро.
Основной инициативой, согласованной центральным комитетом ВСЦ, был призыв к церквям-членам “как можно более полно участвовать в борьбе за искоренение расизма, в какой бы форме он ни проявлялся”. 12 Приветствуя кампанию против расизма, газета Church Times выразила сожаление по поводу неспособности ВСЦ бороться с “серьезными нарушениями прав человека” или предложить помощь угнетенным: “Чехословакия приходит на ум как очевидный пример”. 13
 
КГБ сообщил, что на конференции в Кентербери его агентам также удалось “поставить агента Кузнецова на высокий пост в ВСЦ”. Агентом Кузнецова был Алексей Сергеевич Буевский (фото), светский секретарь отдела внешних сношений Московского патриархата, возглавляемого Никодимом. С момента поступления на работу в отдел в 1946 году Буевский сопровождал все основные делегации Русской православной церкви за рубежом и встречал самых важных гостей из зарубежных церквей в Москве. На протяжении 1970-х и 1980-х годов он играл активную роль в работе центрального комитета ВСЦ, помогая составлять программные заявления по международным делам. 14
В 1973 году епископ Бристольский сообщил в газете Church Times, что из 130 членов центрального комитета ВСЦ 42 процента – с Запада, 28 процентов – православные (в основном русские) и 30 процентов – представители стран третьего мира (в основном из Африки). Русское православное большинство и большинство из стран третьего мира рассматривали людей с Запада “прежде всего как представителей “колониализма” со всем эмоциональным подтекстом, который он содержит”. 15
 
Агенты КГБ в ВСЦ были на удивление успешны в том, чтобы отговорить Совет от серьезного внимания к религиозным преследованиям в советском блоке и убедить его вместо этого сосредоточиться на грехах империалистического Запада. Преподобный Ричард Холлоуэй (фото) из Шотландской епископальной церкви сказал на Найробийской ассамблее ВСЦ в 1975 году:
Я заметил, что существует неписаное правило, которое гласит, что СССР никогда не должен подвергаться публичному осуждению. Тем не менее, хорошо известно, что СССР находится в авангарде нарушений прав человека, хотя упоминание этого факта считается не этичным. Я считаю, что с этой традицией пора заканчивать. СССР должен занять свое место в публичной исповеди вместе со всеми нами, исходящими из белого неоимпериализма. 16
Уже в 1989 году Центр утверждал, что после тайного выполнения “плана, одобренного руководством КГБ”, “исполнительный и центральный комитет ВСЦ принял публичные заявления (восемь) и послания (три), которые соответствовали политическому направлению социалистических [коммунистических] стран”. 17
 
Члены православной иерархии, направляемые с миссиями к зарубежным церковным лидерам, несомненно с одобрения КГБ, неизменно настаивали на том, что верующие в Советском Союзе пользуются свободой вероисповедания. В январе 1975 года митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (фото), сменивший своего двоюродного брата митрополита Никодима на посту председателя отдела внешних сношений Патриархии, отправился в Великобританию на интронизацию нового архиепископа Кентерберийского Дональда Коггана. В интервью Всемирной службе Би-би-си Ювеналий осудил тенденцию “определенных кругов” в Великобритании, в том числе некоторых представителей Англиканской церкви, давать предвзятое и одностороннее представление о Православной церкви в России.
 
На личной встрече с доктором Когганом он обрушился на газету Church Times за ее “оскорбительные” статьи о религиозных преследованиях в России и осудил Кестонский институт, ведущий мировой исследовательский центр по изучению религии в коммунистических странах, которым руководит англиканский священник Майкл Бурдо, как “антисоветский”. Хотя доктор Когган (фото) выражался в вежливых тонах, он принял более жесткую позицию, чем большинство западных членов ВСЦ. Ювеналий выглядел недоверчивым, когда архиепископ терпеливо защищал независимость Church Times и справедливость Кестон-колледжа. Во время визита в Советский Союз два года спустя д-р Когган вызвал раздражение принимающей стороны, отклонившись от подготовленного маршрута, чтобы посетить московские синагоги и общину заключенного баптистского служителя Георгия Винса в Киеве, где он возглавил исполнение гимна He Who Would Valiant Be (Кто доблестен будет). 19
 
Среди агентов КГБ в отделе внешних сношений Патриархии, которые регулярно использовались в качестве агентов влияния на встречах с западными церквями, был монах Иосиф Пустоутов (фото), завербованный в 1970 году в возрасте двадцати шести лет под кодовым именем ЕСАУЛЕНКО. В течение следующих нескольких лет ЕСАУЛЕНКО направлялся в командировки в Нидерланды, Западную Германию, Италию и Францию. В 1976 году он был назначен представителем Московского патриархата Русской православной церкви в пражской штаб-квартире Христианской мирной конференции. Чтобы повысить свой авторитет в религиозной среде, его сотрудник по делам пражской резидентуры, Евгений Васильевич Медведев, добился того, что его регулярно приглашали на приемы, которые устраивал советский посол. 20
 
Было бы упрощением и несправедливо рассматривать всех агентов и соратников КГБ в православной церкви и ВСЦ просто как циничных карьеристов, не имеющих настоящей религиозной веры – хотя, возможно, это относилось к меньшинству. Большинство русских православных священников, вероятно, считали, что у них нет другого выбора, кроме как принять некоторые требования государственной безопасности. Один из самых известных священников-диссидентов 1970-х годов, отец Дмитрий Дудко (фото), позже заявил:
Сто процентов священников были вынуждены в той или иной степени сотрудничать с КГБ и передавать какую-то информацию – иначе они были бы лишены возможности работать в приходе.
 
Однако меньшинство успешно противостояло давлению, оказываемому на них КГБ. В декабре 1991 года, незадолго до распада Советского Союза, последний заместитель председателя КГБ Анатолий Олейников (фото) сказал интервьюеру, что из всех русских православных священников, к которым обращался КГБ, от 15 до 20 процентов отказались работать на него. 21 Мужественное меньшинство, устоявшее под давлением КГБ, неизбежно получало отказ в продвижении по службе. Наиболее скомпрометированной частью православной церкви, связанной с КГБ, была ее иерархия.
Однако было бы неправильно интерпретировать почтение, проявленное иерархией к КГБ, только с точки зрения моральной неадекватности отдельных епископов. Церковь находилась под сильным влиянием многовековой традиции православной духовности, которая подчеркивала покорность как Богу, так и кесарю. До революции послушание царю рассматривалось почти как религиозная обязанность. Православная церковь традиционно функционировала как государственное ведомство, а также как руководство к спасению. Митрополит Ленинградский Никодим, возглавлявший русскую православную делегацию в ВСЦ до своей внезапной смерти во время визита в Ватикан в 1978 году, произвел впечатление на многих западных христиан своей глубокой преданностью православной литургии и очевидной интенсивностью молитвы во время церковных служб. 22 Среди почитателей Никодима был Папа Иоанн Павел I, который был с ним, когда Никодим умер от сердечного приступа, и сказал после этого, что он произнес во время их встречи “самые прекрасные слова о Церкви, которые я когда-либо слышал”. 23 Однако Никодим был не простосвященнослужителем, покорным советским властям, но и агентом КГБ. 24 Как и его личный секретарь и доверенное лицо Николай Львович Церпицкий, который был завербован в 1971 году под кодовым именем ВЛАДИМИР. 25
В докладе Совета по делам религий в 1974 году выделяются три категории православных епископов. Первая категория
утверждают на словах и на деле не только лояльность, но и патриотизм по отношению к социалистическому обществу; строго соблюдают законы о культах, воспитывают в том же духе приходское духовенство и верующих; реально понимают, что наше государство не заинтересовано в провозглашении роли религии и церкви в обществе, и, осознавая это, не проявляют особой активности в распространении влияния православия среди населения.
 
Среди архиереев этой категории были патриарх Пимен (на фото выше), сменивший Алексия I в 1971 году, и митрополит Таллинский и Эстонский Алексий, который в 1990 году должен был сменить Пимена на посту патриарха Алексия II. 26 Оба воздавали публично похвалы советским лидерам. Пимен даже утверждал, что обнаружил “высокие духовные качества” в Андропове, главном гонителе религиозного инакомыслия во время своего патриаршества. После смерти Андропова Пимен заявил, что всегда будет “вспоминать с сердечной благодарностью” его “благосклонное понимание нужд нашей Церкви”. 27
 
Как и патриарх Алексий I, Пимен использовался КГБ для советской пропаганды “мира”, воздавая хвалебные и подхалимские почести “титанической работе Брежнева в деле международного мира”. 28 В феврале 1976 года он, митрополит Алексий и другие митрополиты Священного Синода получили специальные награды от Советского фонда мира “за многообразную и плодотворную деятельность Русской православной церкви в борьбе за мир, безопасность и дружбу”. 29 Месяцем позже Патриарх получил аналогичную награду от Всемирного Совета Мира в честь его двадцать пятой годовщины. 30 В июне 1977 года Пимен провел в Загорске конференцию, организованную практически КГБ, под названием “Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами”, которая собрала 663 делегата из 107 стран, представлявших все основные мировые религии. 31 Конференция одобрила призыв Пимена объявить годы до 2000 года “периодом борьбы за мир” – таким образом, по мнению КГБ, упреждая опасность того, что Ватикан может взять на себя инициативу  подобного призыва. 32 Месяц спустя Пимен был награжден орденом Красного Знамени “за большую патриотическую деятельность в защиту мира”. 33
Вторая категория епископов, выявленная Советом по делам религий в 1974 году, состояла из тех, кто, будучи лояльным к государству и “правильным” в соблюдении законов о религиозных обрядах, желал “повысить роль Церкви в личной, семейной и общественной жизни… и избрать на должность священнослужителя молодых людей, ревностных приверженцев православного благочестия”. Несмотря на его использование в качестве агента влияния во Всемирном совете церквей и в других местах, митрополит Никодим был включен в эту вторую категорию, а не в первую, вероятно, из-за того, что считалось его чрезмерным рвением в поощрении религиозной набожности. Третья категория епископов (чуть менее трети от общего числа) состояла из тех, “кто в разное время предпринимал попытки обойти законы о культах”, хотя и без явного неповиновения, которое требовало бы их отстранения от должности. 34
 
Первым признаком диссидентства в православной церкви, получившим мировую огласку в брежневскую эпоху, стало обращение к Пятой ассамблее Всемирного совета церквей в Найроби в ноябре 1975 года запрещенного священника отца Глеба Якунина (фото) и мирянина Льва Регельсона, которые призвали поддержать жертв религиозных преследований в Советском Союзе – до этого запретная тема на встречах ВСЦ. 35
Швейцарский делегат был встречен аплодисментами, когда он предложил включить в резолюцию “Разоружение, Хельсинское соглашение и религиозная свобода” следующее заявление:
ВСЦ обеспокоен ограничениями религиозной свободы, особенно в СССР. Ассамблея с уважением просит правительство СССР эффективно осуществить принцип № 7 [религиозные и другие свободы]. 7 [религиозных и других свобод] Хельсинкского соглашения.
Митрополит Ювеналий жаловался, что это предложение оскорбляет христианское милосердие. Агент КГБ в составе редакционного комитета Алексей Буевский (Кузнецов), работая “в духе братской любви, взаимопонимания и духа товарищества”, помог выработать формулу, которая избегала каких-либо конкретных ссылок на Советский Союз, но “признавала, что церкви в разных частях Европы живут и работают в очень разных условиях и традициях”.
 
Генеральному секретарю ВСЦ, методисту из Вест-Индии доктору Филипу Поттеру (фото), было поручено подготовить доклад о религиозной свободе во всех странах, подписавших Хельсинкские соглашения. Газета “Таймс” интерпретировала резолюцию ВСЦ как “уклонение церквей от советских ограничений”. 36
В обличении западного расизма и империализма не было подобных уклонений. Один из основных докладчиков на ассамблее, доктор Роберт Макаффи Браун из Теологической семинарии Союза, Нью-Йорк, признался, что, будучи белым мужчиной из среднего класса Америки, он воплощает в себе грехи “расизма, сексизма, классовости и империализма”. Пытаясь избежать “лингвистического империализма”, он начал говорить на испанском языке, заставив тем самым большинство слушателей достать наушники, чтобы услышать его обращение, переведенное обратно на империалистический английский. Отказ ВСЦ рассматривать небелый расизм, например, изгнание азиатов из Уганды в 1972 году, привел к протестам и выходу некоторых британских делегатов, что вызвало комментарий доктора Поттера: “Куда бы британцы ни прибывали, во всех частях мира они внедряли расистскую систему”. 37 В конце конференции лоббирование Советской воинственной христианской мирной конференции помогло обеспечить избрание митрополита Никодима (агент АДАМАНТ) одним из шести президентов ВСЦ. 38
Если бы Андропов и руководство КГБ сохраняли хоть какое-то чувство меры в отношении угрозы “идеологической диверсии”, исходящей от немногих смелых диссидентов внутри в целом покорной православной церкви, они были бы вполне удовлетворены результатами Найробийской ассамблеи. На самом деле, хотя ответ ВСЦ на обращение Якунина и Регельсона был мягким, он вызвал возмущение в Центре. 39 Несмотря на жалобы критиков д-ра Поттера на Западе, что он был “открыто антизападным и антикапиталистическим”, 40
 
КГБ утверждал, что в действительности он имел “антисоветские наклонности” и был “известен своими провокационными заявлениями об отсутствии свободы совести в СССР”. 41
Хотя за два месяца до Найробийской ассамблеи ему устроили тщательно срежиссированную экскурсию по советским религиозным учреждениям, Поттер не смог защитить их от убедительно точной критики Якунина и Регельсона.
Митрополит Киевский и Галлицкий Филарет (фото) сказал корреспонденту “Новостей” после ассамблеи:
Мы сожалеем о предвзятом отношении руководства ВСЦ к нашему государству и Русской Православной Церкви. Генеральный секретарь ВСЦ г-н Поттер, кстати, был моим гостем в сентябре прошлого года и сам видел, что церкви и монастыри открыты. Находясь здесь, он присутствовал на богослужениях и сказал, что его всегда переполняет радость при посещении этой миролюбивой страны, среди такой молитвенной и счастливой обстановки. Нам показалось странным и удивительным, что на собрании он ничего не сказал о своем визите в Советский Союз, включая Украину. 42
Центр организовал поток писем протеста доктору Поттеру от русских православных священников, баптистов и других советских христиан, протестуя против его якобы враждебного отношения к ним. КГБ также пытался организовать публичную критику Поттера со стороны “видных религиозных деятелей” в Великобритании, Сирии и Ливане, а также в Советском Союзе. Дальнейшие активные действия КГБ включали публикацию в Москве англоязычной книги “Религия при социализме” и производство телевизионного документального фильма “Свобода религии в СССР”, в которых, вероятно, участвовал англоязычный агент под кодовым именем “К” (в записях Митрохина он не указан).
 
Также были предприняты попытки “скомпрометировать” Поттера лично различными способами и – вероятно, через агентов КГБ в ВСЦ – предложить ему замену на посту генерального секретаря. Архиепископ Киприан (агент СИМОНОВ – фото) из московской церкви “Утешение всех скорбящих” дал интервью, в котором осудил “измышления о так называемых гонениях на верующих в СССР”. 43
Абсурдность чрезмерной реакции КГБ на незначительный конфуз на ассамблее в Найроби, и отношение к нему доктора Поттера хорошо иллюстрирует доклад центральному комитету ВСЦ в августе 1976 года о прогрессе в области религиозной свободы в тех странах, которые подписали Хельсинкские соглашения. В его пространном выступлении ничего не было сказано о религиозных преследованиях в Советском блоке, несмотря на обширные, хорошо задокументированные свидетельства о них, представленные Кестонским колледжем и другими организациями. Однако д-р Поттер настаивал на том, что “для церквей Европы и Северной Америки важно осознавать проблемы, созданные и поддерживаемые европейским и американским господством над другими регионами мира”. 44
 
Самым серьезным актом публичного неповиновения православной церкви в брежневскую эпоху, по мнению Центра, стало основание в декабре 1976 года Христианского комитета по защите прав верующих в СССР отцом Глебом Якуниным, иеродиаконом Варсонофием (Хайбулиным – фото) и мирянином Виктором Капитанчуком. Заявленной целью комитета, который работал в консультации с Хельсинкской мониторинговой группой, было помочь верующим всех конфессий “осуществлять свои права в соответствии со своими убеждениями”. 45 “Якунин и его единомышленники, – сообщал Центр, – на практике участвуют в борьбе с существующим в СССР порядком… провозглашая национально-религиозное возрождение в России как альтернативу марксистско-ленинской идеологии”:
Комитет имеет разветвленную сеть корреспондентов среди религиозных фанатиков; они являются основными поставщиками информации о положении верующих в СССР за рубеж. С целью вызвать раскол в Русской православной церкви и создать новую церковную организацию, стоящую на антисоветских позициях, Христианский комитет развернул кампанию по компрометации лояльного советскому государству духовенства как непригодного для защиты интересов верующих. 46
К 1980 году, к ужасу КГБ, на Западе было опубликовано семь томов документов общим объемом 1189 страниц русского текста, полученных Христианским комитетом. 47
В конечном итоге КГБ уничтожил Христианский комитет своими традиционными методами дестабилизации, агентурного проникновения и преследования. Пятое управление пришло к выводу, что наиболее уязвимым из основателей комитета был иеродиакон Варсанофий. При содействии ГАЛКИНА (неустановленного агента в Православной церкви) Варсанофий в начале 1978 года был направлен в церковь во Владимирской области, настоятель которой, Волжский, был давним агентом КГБ. Обнаружив, что ему трудно поддерживать связь с Якуниным и Капитанчуком, Варсанофий уволился из Христианского комитета. Согласно досье Варсанофия, Волжский познакомил его с сочувствующим психиатром (тоже агентом КГБ, под кодовым именем Булкин), который убедил его, что он страдает нервным заболеванием и должен отказаться от членства в Христианском комитете, чтобы уменьшить стресс и предотвратить ухудшение болезни. КГБ ставил себе в заслугу то, что он побудил Варсонофия “отказаться от политической деятельности и сосредоточиться на исследовательской работе в области теологии, используя материалы из областного архива”. Пока он работал в архивах, другой агент КГБ под кодовым именем СПИРАНСКИЙ сумел завоевать его доверие и якобы “отвратил Варсанофия от его навязчивой идеи стать выразителем интересов верующих в Советском Союзе”:
В конце концов его убедили отправить письмо Патриарху всея Руси Пимену и высокопоставленным лицам в Русской православной церкви с извинениями за причиненную им боль. 48
28 сентября 1978 года Центр тайно обнародовал приказ КГБ №. 00122 “О мерах по усилению агентурно-оперативной работы в борьбе с подрывной деятельностью зарубежных духовных центров и враждебными элементами среди церковников и сектантов”: пространный документ, отражавший как пристрастие КГБ к теории заговора, так и его одержимость “идеологическими диверсиями” всех видов. В нем также невольно, хотя и с раздражением, воздавалось должное мужеству гонимых верующих и жизнеспособности их веры. Заметки Митрохина о заказе №. 00122 включают следующее:
Под видом заботы о свободе вероисповедания и правах верующих в СССР империалистические спецслужбы и зарубежные антисоветские центры организовывали идеологические диверсии, направленные на подрыв морально-политического единства советского общества и подрыв основ социалистического строя, стремились дискредитировать советский государственный и общественный строй, подстрекать религиозные организации к конфронтации с государством, стимулировать возникновение антисоветского подполья среди сектантов. При поддержке из-за рубежа враждебные элементы развернули активную организационную и провокационную деятельность, направленную на создание в сектантской среде нелегальных групп и организаций, налаживание печатных изданий и контактов с зарубежными духовными центрами.
В соответствии с директивами майской конференции руководящих работников органов КГБ по делам религий 1975 года удалось провести мероприятия по укреплению оперативных позиций в международных религиозных организациях, разоблачению и компрометации их руководителей, должностных лиц и эмиссаров духовных центров. В руководящие круги некоторых сектантских формирований внедрены опытные и надежные агенты, повысилась эффективность мероприятий по выявлению, предупреждению и пресечению подрывной деятельности враждебных элементов среди клерикального антисоветского подполья, обеспечено дальнейшее укрепление позиций прогрессивных религиозных деятелей, их активное участие в борьбе за мир и других политических мероприятиях.
Оперативная работа, однако, все еще не отвечала требованиям настоящего времени. Обстановка в ряде отраслей агентурной работы КГБ оставалась напряженной. Слабо велась работа по  отвращению верующих, особенно молодежи, от влияния враждебных элементов. Агентурные позиции в руководящих рядах диссидентствующих баптистов, католического и униатского священства, пятидесятников, адвентистов, свидетелей Иеговы, а также среди нелегальных мусульманских священнослужителей были слабыми.
Коллегия КГБ СССР постановила следующее:
1. Повысить уровень агентурно-оперативной работы по борьбе с подрывной деятельностью, проводимой под прикрытием религии империалистическими спецслужбами, клерикальными центрами за рубежом и враждебными элементами внутри страны. Основной задачей являлось своевременное выявление, предупреждение и пресечение подрывных замыслов противника по стимулированию антисоветской деятельности в сектантской среде, созданию враждебных социалистическому строю религиозных образований и вовлечению верующих в сферу своего влияния.
2. ФКР, СКР и Пятое управление КГБ должны были выявить зарубежные антисоветские клерикальные организации, которые, по имеющимся данным, используются спецслужбами противника, и представить предложения по выявлению и перекрытию каналов подрывной деятельности, выявлению и перехвату каналов связи с враждебными элементами в сектантской среде… . .
3. Пятое управление и местные органы КГБ должны были принять меры по пресечению враждебной деятельности, направленной на подрыв лояльности к советскому государству и общественному строю со стороны крупнейшей религиозной организации СССР – православной церкви; предотвратить проникновение лиц с враждебными настроениями в руководящий состав церкви; в 1978-80 годах принять меры по укреплению оперативных позиций [т.е. качества агентуры]. т.е. количество и качество агентов] в структуре православной церкви (в митрополиях, епархиях, приходах, монастырях и учебных заведениях), а также скомпрометировать и устранить реакционные и антисоветские элементы…”. 49
 
Христианский комитет по защите прав верующих пытался защитить себя от проникновения КГБ, частично оставаясь небольшим, никогда не насчитывая более четырех членов одновременно. 50 Однако в мае 1979 года к нему присоединился отец Василий Фонченков (фото), не зная, что девятью годами ранее он был завербован Пятым управлением как агент ДРУГ.
Согласно его досье, “занимался взращиванием конкретных личностей [в православной церкви], добросовестно выполнял поручения и проявлял инициативу”. С 1972 года Фонченков преподавал в Загорской богословской академии, а также занимал должность в отделе внешних сношений Московского патриархата. В 1976-77 годах он был настоятелем церкви Святого Сергия в Восточном Берлине и редактором Stimme der Orthodoxie (“Голос Православия”), журнала центрально-европейского экзархата в лоне Патриархата. 51 Его контакты с зарубежными церквями вполне могли помочь рекомендовать агента ДРУГ своим невольным коллегам из Христианского комитета.
Кампания КГБ против общественного инакомыслия в православной церкви достигла своего пика в 1979-80 годах, когда прошла волна арестов ведущих диссидентов, главным из которых был отец Глеб Якунин и которых впоследствии посадили в тюрьму или убедили отречься от своей ереси. Вероятно, чтобы защитить свое прикрытие, Фонченков был вызван на допрос в КГБ и сделал заявление о том, что ему угрожали арестом, но обвинения так и не были предъявлены. 52
 
Во время визита в Западную Германию в марте 1980 года архиепископ Волоколамский Питирим (агент АББАТ) 53 ни с того ни с сего заявил, что “никакой волны арестов не было”. 54 Первым крупным успехом кампании КГБ стало убеждение харизматичного московского священника отца Дмитрия Дудко, чьи преступления включали призыв к канонизации православных мучеников советской эпохи, выступить с публичным отречением на советском телевидении в июне 1980 года. Сопротивление Дудко было сломлено особенно искусным следователем КГБ Владимиром Сергеевичем Сорокиным, которого он стал считать “родным братом”. Позже он говорил, что надеялся, что некоторые части его признания, такие как осуждение “бряцание оружием администрации Картера”, будут признаны словами, вложенными в его уста КГБ. Однако его репутация так и не была полностью восстановлена. 55
Перспектив на отречение Якунина не было. Только его жене было разрешено присутствовать на суде. Остальным членам его семьи и друзьям, а также представителям западной прессы, было отказано в допуске, в то время как в зал суда вошли, по описанию одного корреспондента, “крепкие молодые люди в плохо сидящих на них костюмах”, отобранные КГБ. Вероятно, чтобы защитить свое прикрытие, Фонченков был среди тех, кому отказали в присутствии. 56 Среди вызванных для дачи показаний против Якунина было несколько агентов КГБ внутри православной церкви, в том числе Иосиф Пустоутов (ЕСАУЛЕНКО), бывший представитель Московского патриархата в пражской штаб-квартире Христианской мирной конференции, который свидетельствовал о вредных международных последствиях работы Христианского комитета. Якунин принял свой приговор – пять лет тюремного заключения с последующей пятилетней внутренней ссылкой – со словами: “Я благодарю Бога за это испытание, которое Он мне послал. Я считаю его великой честью и, как христианин, принимаю его с радостью”. Британский совет церквей направил обращение к Брежневу, призывая суд пересмотреть свое мнение. Попытки заручиться поддержкой Всемирного совета церквей для аналогичного обращения остались без ответа. 57
Изменение правил ВСЦ перед его Ванкуверской ассамблеей в 1983 году позволило КГБ избежать повторения конфуза, вызванного обсуждением письма Якунина и Регельсона на предыдущей ассамблее семью с половиной годами ранее. Согласно новым правилам, которые, вероятно, были разработаны агентами КГБ в совете ВСЦ:
Призывы групп или отдельных лиц к вмешательству Всемирного совета церквей не могут быть приняты ассамблеей без поддержки делегатов или церквей-членов, но будут рассмотрены генеральным секретарем ВСЦ.
 
Открытое письмо Владимира Русака (фото), дьякона Русской Православной Церкви, который был уволен за написание несанкционированной истории Церкви после Октябрьской революции, призвало делегатов в Ванкувере “перестать рассматривать пропагандистские заявления советских делегатов как единственный источник информации” о религии в Советском Союзе. Он также призвал ассамблею провести откровенные дебаты о религиозной свободе. Одно лишь обсуждение письма Якунина-Регельсона в Найроби “принесло определенные результаты”, поставив власти в неловкое положение в связи с “поспешной публикацией” некоторых экземпляров Библии. Ассамблея также получила еще одно письмо от имени тридцати пяти заключенных советских христиан и 20 000 преследуемых пятидесятников, желающих эмигрировать на Запад. Неудивительно, что ни одно из этих писем не получило поддержки советских делегатов и не обсуждалось на ассамблее.
Позор афганской войны также был успешно сдержан. Несмотря на желание меньшинства делегатов “осудить советскую агрессию и безоговорочно вывести советские войска”, окончательная компромиссная резолюция призывала к выводу советских войск только “в контексте общего политического урегулирования между Афганистаном и СССР” (удобно игнорируя тот факт, что кабульский режим был установлен советскими оккупантами) и “прекращению поставок оружия оппозиционным группам извне” (другими словами, отказ от оружия тем, кто сопротивлялся советскому вторжению). Это были именно те условия, которые Советский Союз сам выдвинул для вывода своих войск. Неудивительно, что делегация Русской православной церкви высоко оценила итоговую резолюцию как “сбалансированную и реалистичную”. Ванкуверская ассамблея не имела подобных запретов в осуждении Запада. Западный капитализм был осужден как главный источник несправедливости в мире, ответственный за такое зло, как сексизм, расизм, “культурный плен, колониализм и неоколониализм”. 58
Успех, по мнению Москвы, Ванкуверской ассамблеи, вероятно, помогает объяснить, почему Центр установил в качестве одного из приоритетов активных мер КГБ на 1984 год:
Оказание влияния в нашу пользу на деятельность … клерикальных организаций по вопросам войны и мира и другим ключевым проблемам современности. 59
Оглядываясь на свою карьеру в КГБ, Олег Калугин заключает, что, как и “удушение Церкви внутри Советского Союза”, проникновение и эксплуатация Русской православной церкви за рубежом были “одной из самых подлых и малоизвестных глав в истории нашей организации”. 60 Митрохин пришел к такому же выводу, заметив в одном месте в своих записях, что досье содержат “водоворот грязи”. 61 КГБ использовал своих агентов среди русского православного духовенства на Западе не только для шпионажа за эмигрантскими общинами, но и для выявления возможных агентов-вербовщиков. 62 Хотя Русская православная церковь в Северной Америке была расколота, фракция, оставшаяся верной Московскому патриархату по словам Калугина, “кишела агентами КГБ”. 63 Среди агентов, указанных в файлах, отмеченных Митрохиным, был священнослужитель под кодовым именем ПЕТРОВ, который был направлен в Северную Америку в 1970-х годах. Сотрудники по его делам в Северной Америке связывались с ним, используя пароли “Петр Михайлович”, имя и отчество его контролера из Пятого управления в Москве. 64
 
Досье на Аркадия Родионовича Тыщука (ВОРОНОВА – фото), священника, который был прикомандирован к Никольскому собору Русской православной церкви в Нью-Йорке с 1977 по 1982 год, содержит свидетельства враждебного отношения к Соединенным Штатам, которое могло также способствовать мотивации других православных священников в североамериканской сети КГБ. Соединенные Штаты, сказал Воронов своему офицеру КГБ, страдают от греха гордыни – “а гордыня предшествует падению”.
Когда страна заявляет, что она самая могущественная и богатая, что ее правительство самое умное и обладает самым лучшим оружием – это не зрелость, это хвастовство, и именно оно стало причиной падения всех могущественных государств прошлого”.
Воронов обычно встречался со своим контролером из нью-йоркской резидентуры либо в советском представительстве при ООН, куда он приходил за своей корреспонденцией из России, либо на борту теплохода “Михаил Лермонтов”, который регулярно заходил в нью-йоркский порт.
 
Еще труднее объяснить его враждебное отношение к Соединенным Штатам, чем его явное восхищение КГБ, который, согласно его досье, он причудливо назвал “добрым пастырем” и “настоящим русским духовным опекуном и пастырем”. 65
 
Русские православные священники на Западе также использовались Управлением “С” ПГУ для сбора материала для создания хорошо документированных легенд о нелегалах из КГБ. Например, в начале 1970-х годов два агента КГБ в Московском патриархате были посланы для проведения детального исследования приходских регистров в Канаде. Иван Григорьевич Борча (кодовое имя ФЕДОР), работавший священником в приходах провинций прерий с украинской и румынской общинами, изучал регистры в Альберте и Саскачеване. Виктор Сергеевич Петлюченко (ПАТРИОТ – фото), который был назначен в православные приходы Эдмонтона, провел дальнейшие исследования в Альберте. 66
Русская православная церковь, как в стране, так и за рубежом, принимала заметное участие в деятельности общества “Родина”, созданного в качестве подставной организации КГБ в декабре 1975 года для развития “культурных связей с соотечественниками за рубежом” и, таким образом, для обеспечения новых возможностей для вербовки агентов среди эмигрантских общин. Его вице-президент П. И. Васильев был старшим сотрудником Девятнадцатого (занимавшегося делами советских эмигрантов) отдела ПГУ и возглавлял секретный отдел разведки “Родина”. 67 Митрополит Таллинский и Эстонский Алексий (агент Дроздова), 68 будущий Патриарх Алексий II, ставший членом совета “Родины”, сказал на открытии конференции: “Нас всех объединяет любовь к социалистической родине”. Через свои экзархаты, епархии и приходы в Европе, Америке, Азии и Африке православная церковь “продолжала поддерживать духовные связи с нашими соотечественниками” и “делала все возможное, чтобы эти контакты были живыми и активными”. 69 Митрополит Алексий вряд ли не знал о том, что эти контакты использовались КГБ. Согласно документу КГБ от 1988 года, “Председателем КГБ СССР был подготовлен приказ о награждении агента ДРОЗДОВА почетной грамотой” за неуказанные заслуги перед государственной безопасностью. 70
 
Хотя КГБ никогда не был полностью удовлетворен степенью своего удушения православной церкви, его гораздо больше беспокоила “подрывная” деятельность тех христиан, над которыми он не имел прямого контроля. Самой крупной из подпольных церквей была Греко-католическая (или униатская) церковь Украины (ныне Украинская католическая церковь), чья литургия и структура следовали “восточному обряду”, но она признавала авторитет Рима. Опасаясь в конце Второй мировой войны, что униатская церковь станет центром украинского национализма, Сталин решил терроризировать ее, чтобы заставить подчиниться Москве. В 1946 году на львовском соборе (фото обложки “деяний” собора) состоялся инсценированный синод, организованный МГБ при содействии небольшого числа униатских приспешников и с благословения православной иерархии, на котором было объявлено о “воссоединении” греко-католиков с Русской православной церковью. Греко-католический архиепископ (позже кардинал) Йосиф Слипый писал позже:
Наши священники были поставлены перед выбором: либо присоединиться к “церкви режима” и тем самым отказаться от католического единства, либо по меньшей мере на десять лет подвергнуться суровой участи депортации и всем связанным с ней наказаниям. Подавляющее большинство священников выбрало путь тюрем и концентрационных лагерей Советского Союза.
Почти за одну ночь четыре миллиона христиан-униатов превратились в крупнейшую в мире нелегальную церковь. Все, кроме двух из десяти епископов, а также многие тысячи священников и верующих погибли за свою веру в сибирском ГУЛАГе. 71
 
В 1963 году Слипый (фото) был выслан в Рим, оставив епископа (позже архиепископа) Василия Величковского в качестве эффективного лидера подпольной церкви. КГБ немедленно задействовал пять агентов – ТИХОВА, СИДОРЕНКО, РОМАНЕНКО, СОВУ и ПОДОЛЕНИНА (в записках Митрохина никто из них не указан) – в серии попыток дискредитировать Величковского среди гонимых униатских верующих. Тихов, очевидно, член подпольной церкви, периодически посылал в Ватикан письма с дезинформацией о Величковском, сфабрикованной Центром. Согласно материалам КГБ, Слипый отправил на Украину собственных эмиссаров, чтобы проверить правдивость обвинений против своего преемника, но подсаженные к ним агенты подтвердили измышления Тихова. 72 Отчеты КГБ, однако, вероятно, преувеличивали успех их активных мер. Убедительных доказательств разрыва между Слипым и Величковским нет.
В июле 1967 года в Будапеште состоялась конференция высокопоставленных сотрудников разведывательных служб советского блока, на которой обсуждались “работа против Ватикана; меры по дискредитации Ватикана и его сторонников; меры по обострению разногласий внутри Ватикана и между Ватиканом и капиталистическими странами”. 73 Два старших офицера КГБ, Агаянц и Хамазюк, выступили на конференции по теме “Враждебная деятельность Ватикана, католического и униатского духовенства на территории СССР и опыт органов [КГБ] по противодействию этой деятельности”. Третий, Куликов, выступил с докладом “Некоторые аспекты агентурно-оперативной работы против учреждений Ватикана”. По предложению делегации КГБ все, кроме румынских представителей, согласились с необходимостью активизировать “работу против Ватикана в тесной связи с работой против главного противника”. Андропов, рассматривавший униатов как острие идеологического диверсионного наступления Ватикана в Советском Союзе, направил письмо в Центральный Комитет, подчеркивая важность выводов конференции. 74
 
Одержимость Андропова идеологической диверсией со стороны Святого Престола, несомненно, была усилена утверждением в докладе разведки 1968 года о том, что Государственный секретариат Ватикана разработал генеральный план по разрушению единства Советского Союза и поручил заместителю Государственного секретаря кардиналу Джованни Бенелли (фото) задачу по его реализации. 75
В оценке Центра от 1969 года повторялось утверждение, что Ватикан стремится “раздробить Советский Союз изнутри с помощью идеологических диверсий”:
Церковники распространяли пропагандистскую литературу, восхваляли западный образ жизни, разжигали националистические чувства среди населения советских республик и сеяли недоверие среди советских людей к советским и партийным органам. 76
Профессиональный антирелигиозник (так в тексте antireligioznik – прим. перев.) из Украины, выступая на официальной конференции в 1969 году, невольно отдал должное сохраняющейся жизнеспособности гонимых униатов:
Питая надежды на восстановление униатской церкви, ее апологеты работают над духовенством, воссоединившимся с православием, пытаясь убедить его отречься от “московитов” и открыто или тайно принять униатскую, про-ватиканскую линию. В некоторых регионах Украины были организованы нелегальные школы для подготовки новых униатских священников. В ряде населенных пунктов униаты умышленно открыли ранее закрытые церкви и проводили [несанкционированные] религиозные службы … . . 77
4 апреля 1969 года Андропов утвердил дальнейшие “меры по усилению борьбы с подрывной деятельностью Ватикана и униатов на территории СССР в 1969-70 годах”, которые должны были осуществляться совместно ПГУ, Пятым управлением (диссиденты и идеологические диверсии) и местными органами КГБ. ПГУ была поручена довольно амбициозная миссия попытаться осуществить агентурное проникновение во все основные звенья ватиканской бюрократии, орден иезуитов, Руссикум и другие папские колледжи, готовящие священников для восточных церквей, а также установить оперативный контакт с тремя римскими священнослужителями под кодовыми именами АПОСТОЛ, РАСС и СЛУГА, родившимися в Советском Союзе. Среди немногих успехов этой амбициозной программы к концу 1969 года, которые Митрохин обнаружил в файлах Центра, было проникновение агентов КГБ из законспирированной католической церкви в Советском Союзе, особенно в прибалтийских республиках, в папские колледжи. ПЕТРОВ и РОГУЛИН, оба агенты Пятого управления, прибыли в Рим в январе 1968 года, чтобы начать трехлетнее обучение в Руссикуме; в 1969 году они отправились с миссией по сбору разведданных в “католические центры” во Франции и Бельгии. 79 В 1969 году два агента КГБ из Литвы, АНТАНАС и ВИДМАНТАС, учились в Григорианском университете. 80 Два других литовских агента, ДАКТАРАС (епископ) и ЖИБУТЕ, принимали участие в рабочей комиссии по реформе Кодекса канонического права, проходившей в Ватикане с 21 мая по 11 июня 1969 года. ДАКТАРАС рассказал своему офицеру, что на папской аудиенции 7 июня Павел VI сказал ему: “Я упоминаю вас в своих молитвах и надеюсь, что Бог поможет духовенству и верующим [в Литве]”. 81
При содействии венгерского службы AVH КГБ также удалось обработать члена ватиканской Конгрегации по делам Восточной церкви, униатского епископа Дудаша, проживавшего в Венгрии. Женщина-агент Пятого управления, ПОТОЧИНА, которая, вероятно, проникла в подпольную церковь на Украине, регулярно ездила в Венгрию под предлогом посещения родственника и – согласно ее досье – сумела завоевать доверие Дудаша. 82 Дудаш, несомненно, никогда не подозревал, что она была агентом КГБ, посланным для получения разведданных о тайных контактах Ватикана с украинскими униатами.
Операции против Ватикана, одобренные Андроповым в апреле 1969 года, также включали ряд активных мер. КГБ было поручено найти способы вызвать недоверие между эмигрантскими клириками в Риме и униатами и другими католиками в Советском Союзе. Ведущие агенты КГБ в Русской православной церкви, поддерживавшие контакты с Ватиканом – ДРОЗДОВ (митрополит Алексий), АДАМАНТ (митрополит Никодим), СВЯТОСЛАВ и НЕСТЕРОВ (оба не установлены) – получили указание “вызвать разногласия между такими ватиканскими организациями, как Конгрегация по делам Восточной церкви, Секретариат по христианскому единству и Комиссия по справедливости и миру”. Чтобы оказать давление на Ватикан, “чтобы он прекратил свою подрывную деятельность”, АДАМАНТУ также было поручено сообщить своим контактам в Римской курии, что советское правительство рассматривает возможность создания автономных католических церквей в прибалтийских республиках и других частях Советского Союза, которые будут независимы от Рима. Литовский епископ ДАКТАРАС передал то же сообщение, когда он присутствовал на епископской конференции в Риме в октябре 1969 года. 83 Нет никаких свидетельств того, что какие-либо из активных мер оказали заметное влияние на политику Ватикана.
Придавая первостепенное значение операциям против Ватикана, Андропов также усилил преследование украинских униатов. В 1969 году глава подпольной церкви, епископ Величковский, был арестован и приговорен к трем годам лишения свободы. КГБ сообщил, что его арест “во многом способствовал психологическому перелому в сознании СЕРАФИМА”, другого ведущего деятеля униатского подполья, который был завербован в качестве агента КГБ. Согласно записям Митрохина в его досье:
СЕРАФИМ подробно объяснил, кем, когда и при каких обстоятельствах ему было поручено нелегальное руководство монахами; он сообщил о случаях преступной организационной деятельности епископа Величковского и его близких контактов; он сообщил о ситуации среди подпольных монашеских орденов… … и составил список униатских священников, действующих незаконно. Ответы СЕРАФИМА были тайно записаны на пленку.
Хотя СЕРАФИМ согласился “тайно сотрудничать” с КГБ, он отказался подписать письменное обязательство, которое требовалось от большинства информаторов. Его контролер не стал настаивать, сославшись на то, что это было бы слишком большим “психологическим испытанием для религиозного человека” и оставило бы его в страхе перед “божественным наказанием на том свете”. Другой агент, напуганный тем, что “попадёт в ад”, однажды на коленях умолял контролера вернуть ему подписанное обязательство. 84
В 1971 году КГБ также удалось завербовать во Львове одного из ведущих членов подпольного ордена униатских монахов под кодовым названием ИРЕНЕЙ, который служил одним из главных пунктов связи с католической церковью в Польше. Пятый департамент считал ИРЕНЕЯ крепким орешком. Если бы ему прямо указали на его “незаконную деятельность”, он, вероятно, был бы достаточно силен, чтобы выдержать обычный бескомпромиссный допрос. Если бы ему сообщили слишком много подробностей о его деятельности, он смог бы назвать членов подпольной церкви, которые донесли на него. КГБ решил начать с установления крупного наблюдения за сестрой ИРИНЕЯ и “заговорщицей” МАРИЕЙ. После внезапной смерти МАРИИ, когда ИРЕНИЙ находился в глубокой депрессии, его сотрудник решил, что настало время для “сложной операции по вербовке”. ИРЕНИЙ был доставлен на допрос и получил подробные сведения о своем служении в подпольной церкви, тщательно разработанные, чтобы создать ложное впечатление, что МАРИЯ информировала его в течение многих лет. В записях Митрохина приводится следующее резюме проникнутого самодовольством отчета дознавателя:
Монах потерял дар речи, он был совершенно ошеломлен этой поразительной новостью. Его глаза на выкате глаза, дрожащие руки и пот, покрывавший его лицо, свидетельствовали о сильном душевном волнении… Решив, что отрицать бесполезно, [ИРИНЕЙ] рассказал о составе нелегального руководства монашеского ордена в Украине; назвал имена униатских авторитетов и монахов, которые приехали во Львов по туристическому каналу; рассказал о своей поездке в Польшу в 1971 году и о встречах, которые он там проводил. Месяц спустя [ИРЕНЕЙ] был завербован… но отказался дать подписанное обязательство.
ИРЕНЕЙ оставался настолько убежденным в том, что его сестра была агентом КГБ, что, передавая информацию своему контролеру, он часто добавлял комментарий: “Без сомнения, моя сестра рассказала вам это”. Согласно его досье в КГБ, он не переставал удивляться тому, как сестре удалось сохранить в тайне от него свою связь с комитетом. 85
 
В 1972 году, как и Слипый девятью годами ранее, епископ Величковский был депортирован в Ватикан. Год спустя КГБ удалось получить доступ к Слипыму. Кардинал Феличи (фото) пригласил в Ватикан ведущего униатского священнослужителя из Чехословакии, не зная, что тот был агентом КГБ под кодовым именем ПРОФЕССОР. Первоначально завербованный чехословацким StB, PROFESSOR был использован КГБ в 1971 году для якобы “пастырского” посещения ордена редемптористов в Украине с целью получения разведывательной информации о деятельности подпольной церкви и ее связях с Римом. В сентябре 1973 года он встретился со Слипым в Ватикане. Планировалось, что ПРОФЕССОР встретится с руководством униатов во Львове, но в записях Митрохина не зафиксировано, состоялась ли эта встреча. 86
В феврале 1975 года на конференции спецслужб советского блока рассматривался вопрос о координации операций против Ватикана и агентурном проникновении в него. 87 Польская SB, чехословацкая StB и венгерская AVH сообщили, что у них есть “значительные агентурные позиции в Ватикане”. В записях Митрохина не зафиксировано никаких подобных заявлений со стороны КГБ. Однако, как и на аналогичной конференции в 1967 году, была разработана чрезвычайно амбициозная и нереалистичная программа агентурного проникновения, которая включала планы подготовки униатского руководства и не менее семи кардиналов (Казароли, Виллебрандса, Кенига, Саморы, Бенелли, Поджи и Пиньедоли), а также продуманную серию активных мер по воздействию на Католическую церковь и ее дискредитации. 88
 
Среди индивидуальных мишеней для покушения был преемник Величковского на посту главы подпольной униатской церкви, епископ (позже архиепископ-митрополит) Владимир Стернюк (фото). Агент НАТАША распространяла дезинформацию о якобы имевшей место сексуальной безнравственности Стернюка, и те же истории передавались другими агентами в Ватикан. В результате, согласно отчетам КГБ, “он потерял поддержку значительной части униатов”. 89 В действительности, несмотря на новый и жестокий виток религиозных преследований в начале 1980-х годов, КГБ проиграл свою войну против униатов. В 1987 году Стернюк вышел из подполья в возрасте восьмидесяти одного года со статусом национального героя, открыто признанного Римом в качестве главы католической церкви в Украине, к ужасу как КГБ, так и большинства православной иерархии. Митрополит Киевский и Галицкий Филарет настаивал в октябре 1989 года: “Униаты никогда не будут легализованы в нашей стране”. К концу года они были легализованы. 90
ПОСЛЕ УНИАТОВ и других католиков, КГБ в своей войне против религиозных “идеологических диверсий” в Советском Союзе больше всего беспокоила деятельность незарегистрированных протестантских церквей и сект, которые, как и униаты, находились вне прямого государственного контроля. В конце 1950-х годов КГБ оценивал численность членов так называемых “нелегальных сектантских образований”, среди которых основными были реформированные баптисты, пятидесятники, Свидетели Иеговы и реформированные адвентисты, примерно в 100 000 человек. 91
Тот факт, что в брежневскую эпоху КГБ по указанию Андропова продолжал тратить столько времени и усилий на группы, которые не представляли никакой мыслимой угрозы советской системе, является еще одним свидетельством его одержимости даже самыми безобидными формами инакомыслия. Андропов сделал лейтмотивом своего выступления на всесоюзной конференции КГБ в 1975 году утверждение, что антисоветские элементы участвуют в заговоре против государства “под прикрытием религии”. Первым важным условием разоблачения и разгрома заговоров было проникновение агентов:
Это трудно, так как ложные представления об отношении государства к религии, которые до сих пор преобладают в их среде, наложили определенный отпечаток на психологию верующих. Среди сектантов бытует предубеждение, что любое содействие властям, в том числе КГБ, является большим грехом – изменой. Нет доверия к гуманизму чека.
Жалоба Андропова на то, что верующие не доверяют “гуманизму” КГБ, служит еще одним доказательством его ограниченного чутья на абсурд. Для иллюстрации трудностей агентурного проникновения среди неблагодарных сектантов он привел пример “одного кандидата на вербовку, который почти избавился от заблуждений в отношении ЧК и выполнял конкретные поручения оперативного работника:”
. . . Однажды, однако, он заявил, что встречи с оперативным сотрудником греховны. Он объяснил, что Господь Бог явился ему во сне, надел на него наручники и спросил: “Чей ты раб?”. Сильно потрясенный этим сном, потенциальный новобранец истолковал его как предупреждение от Бога и прекратил встречи с чекистом. 92
Митрохин был не единственным сотрудником КГБ, который, слушая такие речи или читая статьи об операциях против верующих в секретном внутреннем журнале КГБ “Сборник“, втайне восхищался их мужеством и верой. Однако в отчетах КГБ не было и намека на это восхищение.
К 1960-м годам руководство КГБ неохотно пришло к выводу, что никакие преследования не смогут полностью уничтожить сектантов. На конференции в марте 1959 года старшие офицеры КГБ, руководившие “борьбой с иеговистами [Свидетелями Иеговы]”, пришли к выводу, что правильной стратегией является “продолжение репрессивных мер с мерами дезорганизации”. 93 КГБ стремился разделить, деморализовать и дискредитировать сектантов, а также арестовать их наиболее влиятельных лидеров по сфабрикованным обвинениям.
 
В 1966 году пасторы Георгий Винс и Геннадий Крючков (фото выше), лидеры баптистов-реформаторов, вероятно, самой большой сектантской группы, были посажены в тюрьму на три года.
 
После освобождения оба ушли в подполье, чтобы продолжить свое служение. В 1974 году Винс был пойман и вновь арестован. Несмотря на масштабную международную кампанию в его защиту, он был приговорен еще к десяти годам лишения свободы, но в 1979 году был освобожден в результате “обмена шпионами” и выслан в США. Пастор Крючков оставался на свободе до 1989 года, когда он вновь появился на публике на эмоциональном конгрессе реформистских баптистов. Его успех в продолжении тайного служения в течение почти двадцати лет без поимки КГБ остается одним из самых поразительных достижений в истории советского религиозного подполья. 94
Примечательно, однако, что КГБ даже больше беспокоили Свидетели Иеговы, к которым большинство правительств во всем мире относились с безразличием или подозрением, чем баптисты-реформаторы, чья героическая стойкость к преследованиям вызывала международное сочувствие.
 
Начальник Второго главного управления, генерал Олег Михайлович Грибанов, сообщал в 1962 году: “Самые враждебные из сектантов – иеговисты”. 95
С момента своего появления в США в 1870-х годах ни одна другая христианская секта не тратила столько сил на пророчества о конце света.
Хотя многие из ее подробных пророчеств были дискредитированы, а Апокалипсис неоднократно откладывался, основное тысячелетнее послание Свидетелей Иеговы никогда не менялось: “Конец близок. Христос скоро явит Себя, чтобы уничтожить народы и всех, кто противостоит мессианскому царству”. 96
В течение двадцатого века Свидетели Иеговы подвергались преследованиям со стороны многих авторитарных режимов. Тысячи людей приняли мученическую смерть в лагерях смерти нацистского Третьего рейха. Однако ни одна крупная спецслужба не была так озабочена “иеговистским заговором”, как КГБ. Одержимость иеговистами старших офицеров КГБ, пожалуй, стала высшим примером отсутствия у них чувства меры в отношении даже самых незначительных форм инакомыслия.
До Второй мировой войны в Советском Союзе не было Свидетелей Иеговы. Однако присоединение восточной части Польши, Литвы и Молдавии в 1939-40 годах превратило тысячи Свидетелей в невольных советских граждан. 97 Многие были депортированы в Сибирь, обвиненные в том, что они являются “американской сектой”. 98 В 1968 году по данным КГБ общее число Свидетелей Иеговы составляло около 20 000 человек. 99 Тот факт, что Свидетели возникли в Соединенных Штатах и до сих пор имеют свою всемирную штаб-квартиру в Бруклине, рассматривался многочисленными теоретиками заговора в Центре как глубоко подозрительный. 100 Почти сюрреалистическое возмущение аналитиков КГБ, когда они осуждали Свидетелей за то, что те описывали советское государство (как и государства вообще) как дело рук дьявола, достойно было быть описанным в романе Булгакова “Мастер и Маргарита”:
Секта “Свидетели Иеговы” или “Студенты Библии” – это чужеродное изобретение. Она опасна тем, что активно занимается привлечением в секту новых членов… Сектанты называют коммунистов и комсомольцев “сынами дьявола”. Они доказывают, что советское государство основано сатаной. Поэтому нельзя выполнять советские законы, участвовать в выборах, призывают отказаться от службы в советской армии. Иеговисты оказывают всяческую помощь своим единоверцам, находящимся в [трудовых] лагерях или во внутренней ссылке, снабжая их деньгами, едой и одеждой. 101
Советская пресса, тем временем, обвинила бруклинскую штаб-квартиру Свидетелей в организации агрессивного крестового похода против стран советского блока. 102
Центр был встревожен сообщениями о том, что даже в трудовых лагерях “иеговистские лидеры и авторитеты не отказались от своих враждебных убеждений и в лагерных условиях продолжали вести свою пропагандистскую работу”. В ноябре 1967 года в Кишиневе состоялась конференция сотрудников КГБ, занимающихся операциями против Свидетелей Иеговы, на которой обсуждались новые меры “по предотвращению враждебной работы сектантов” и “идеологической подрывной деятельности”.
Органы должны были всячески укреплять свои агентурные позиции среди Свидетелей Иеговы внутри страны; собирать и накапливать информацию о молодых членах секты и об иеговистских авторитетах для оперативных целей, вербовки, компрометации и для открытого противодействия… . . Конференция признала, что необходимо подбирать и продвигать на руководящие посты в секте с помощью агентов людей, едва грамотных, безынициативных и вряд ли способных стимулировать деятельность подчиненных подразделений. 103
Серьезность, с которой на конференции обсуждалась угроза иеговистов, снова была почти сюрреалистической. Якобы опасный заговор, на борьбу с которым Центр выделил столько ресурсов, сводился лишь к попыткам небольших групп проводить совместные богослужения наедине, в основном в домах друг друга, и их отказу от военной службы. Тем не менее, заговор был признан настолько опасным, что конференция согласилась с необходимостью агентурного проникновения в бруклинскую штаб-квартиру и ее западноевропейские филиалы. 104 Также существовало опасение, что Бруклин может правильно идентифицировать некоторых Свидетелей Иеговы, которые долгое время оставались без ареста, как агентов КГБ. Поэтому конференция согласилась с необходимостью “создать надежный резерв агентов-дублеров” для использования в случае разоблачения действующих агентов. 105
Помимо грубого преувеличения угрозы Свидетелей Иеговы и других сектантов, “Сборник КГБ” также содержал самодовольные отчеты об активных мерах, использованных для их дестабилизации. Одно из таких дел середины 1970-х годов касалось лидера Свидетелей Иеговы в Хмельницкой области под кодовым именем ПАВЕЛ, чья “преступная деятельность заключалась в привлечении в секту новых членов, проведении незаконных собраний, склонении верующих молодых людей к отказу от службы в армии, хранении и распространении религиозной литературы”. КГБ состряпал “хорошо документированные клеветнические материалы”, которые были использованы в кампании в прессе против него. Даже детей ПАВЛА от первого брака уговорили подписать газетную статью о нем. Наконец, КГБ организовал вечернее собрание в Шепетовке, на котором присутствовали местные Свидетели Иеговы, а также представители партии, областной администрации, колхозов и газет, и на котором ПАВЕЛ был подвергнут серии, несомненно, хорошо отрепетированных обличений его предполагаемой праздности, жестокости, эгоизма и беспутного поведения. В отчете КГБ об этой встрече с удовлетворением отмечалось, что вечер закончился полным унижением ПАВЛА и “безудержными рыданиями” его второй жены. 106
Как и другие сектанты, Свидетели Иеговы проявили поразительную способность выживать в условиях преследований. В эпоху Горбачева кампания КГБ против них постепенно сошла на нет. В октябре 1989 года, несомненно к возмущению многих сотрудников КГБ, глава европейского отдела Бруклинского центра Вилли Пол прибыл в Москву в качестве гостя Совета по делам религий, чтобы посетить советские общины Свидетелей и обсудить их будущее. 107
 
В ПОСЛЕДНИЕ 1980-е годы Московский Патриархат, казалось, не пытался ни отстать от развития официальных программ гласности и перестройки, ни обогнать их. В 1991 году, через год после смены Пимена на посту патриарха, Алексий II (фото) окончательно отмежевался от “декларации о верности” советской системе, принятой митрополитом Сергием в 1927 году. Когда один из интервьюеров напомнил ему, что четверть века назад Совет по делам религий причислил его к епископам, наиболее лояльным к государству, Патриарх попросил прощения и понимания его тогдашнего отношения. Когда Советский Союз начал распадаться в последние месяцы 1991 года, Алексий II заявил, что “Россия перенесла тяжелую болезнь в виде коммунизма”. 108 Однако Русскую православную церковь по-прежнему преследовала история проникновения КГБ в ее прошлое. После провала августовского путча 1991 года Комитет по свободе совести при правительстве России, в который входил отец Глеб Якунин, получил доступ к разделу архивов КГБ, который показал, что некоторые члены православной иерархии были агентами КГБ. После того, как Якунин опубликовал подборку документов, архивы снова были закрыты; его обвинили в передаче государственной тайны Соединенным Штатам и пригрозили частным преследованием. 109 Отец Глеб оставался непреклонным. В январе 1994 года он написал Патриарху:
Если Церковь не очистится от пятна шпиона и доносчика, она не сможет возродиться. К сожалению, только один архиепископ – архиепископ Литовский Хризостом – набрался мужества публично признать, что в прошлом он работал агентом, и раскрыл свое кодовое имя: РЕСТАВРАТОР. Однако ни один другой церковный иерарх не последовал его примеру. К наиболее известным агентам прошлого относятся ДРОЗДОВ – единственный из церковников, который в 1988 году был официально удостоен награды КГБ СССР за выдающиеся заслуги в разведке – АДАМАНТ, ОСТРОВСКИЙ, МИХАЙЛОВ, ТОПАЗ и АББАТ. Очевидно, что никто из этих и менее возвышенных агентов не готовится к покаянию. Напротив, они раздают себе пастырские максимы о якобы нейтральном характере доносов на Церковь, а в церковной прессе появляются статьи, оправдывающие роль доносчика как необходимую для выживания Церкви в антирелигиозном государстве. Кодовые имена, которые я обнаружил в архивах КГБ, принадлежат высшим иерархам Московского Патриархата. 110
Письмо Алексию II было беспрецедентным в истории Русской Православной Церкви, поскольку, как, несомненно, знал Патриарх, ДРОЗДОВ, самый важный из агентов КГБ, обнаруженных отцом Глебом в архивах КГБ, на самом деле был им самим.
 
Примечания к Главе двадцать восьмой – Проникновение в советские церкви и гонения на них
 1. Ленин, Сочинения, т. 35, стр. 89–90; Шиплер, Россия, с. 270-1. О преследовании КГБ ислама и иудаизма будет рассказано в томе 2.
 2. На Сталина могло также повлиять желание не оттолкнуть своих англо-американских союзников продолжением религиозных преследований в то время, когда он настаивал на том, чтобы они открыли второй фронт. Поспиловский, «Лучшие годы» сталинской церковной политики (1942-1948) в свете архивных документов ».
 3. Работа Майкла Бордо и его коллег из Кестонского колледжа впечатляюще задокументировала жизнеспособность религиозной жизни в послевоенной Русской Православной церкви, несмотря на продолжающиеся преследования и в основном подчиненную иерархию. См. в частности, Бурдо, Risen Indeed (Воистину воскресла).
 4. Лухтерхандт, «Совет по делам религий».
 5. т. 5, сек. 9.
 6. Меерсон, The Political Philosophy of the Russian Orthodox Episcopate in the Soviet Period (Политическая философия русского православного епископата в советский период), с. 221.
 7. Ревеш, The Christian Peace Conference (Христианская мирная конференция), стр. 1-4.
 8. к-1, 232.
 9. к-1, 214.
 10. Харрисс, «Евангелие от Маркса», стр. 61–2.
 11. Митрохин не видел дела о заседании ЦК ВСЦ 1961 года. Однако другой файл, отмеченный им, идентифицирует АДАМАНТА как Никодим; т. 7, гл. 5, п. 28.
 12. «ВСЦ дает восьмибалльное руководство церквям-членам», Church Times (29 августа 1969 г.).
 13. Elusive Goal («Ускользающая цель» (лидер), Church Times (29 августа 1969 г.).
 14. Харрисс, The Gospel According to Marx (Евангелие от Маркса), стр. 61–2. О роли Буевского в Отделе внешних связей Московского Патриархата см. Эллис, Русская Православная Церковь, с. 266.
 15. Письмо епископа Бристоля в Church Times (7 сентября 1973 г.); Смит, Fraudulent Gospel (Мошенническое Евангелие), стр. 2-3.
 16. Бабрис, Silent Churches (Тихие церкви), с. 472.
 17. Документ, цитируемый Харриссом, «Евангелие от Маркса», стр. 62.
 18. Церковные записи КГБ, временно доступные для журналистов после распада Советского Союза, показывают, что на определенном этапе после смерти Никодима в 1978 году Ювеналию было присвоено бывшее кодовое имя КГБ АДАМАНТ. (Повторное использование кодовых имен КГБ было обычным делом). Майкл Доббс, Business as Usual for ExKGB Agents (Бизнес как обычно для бывших агентов КГБ), Washington Post (11 февраля 1992 г.).
 19. Поули, Дональд Когган, стр. 244-8.
 20. к-1, 24.
 21. Поляков, «Деятельность Московского Патриархата в 1991 году», с. 152.
 22. Эллис, The Russian Orthodox Church (Русская Православная Церковь), стр. 226-229.
  23. Daily American (8 сентября 1978 г.). 29 сентября 1978 года, менее чем через месяц после смерти Никодима в Ватикане, Иоанн Павел I также внезапно скончался, став самым недолговечным папой с тех пор, как Урбан VII умер от малярии через двенадцать дней после своего избрания в 1590 году.
 24. См. главу 28.
 25. к-1, 30.
 26. Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 215-216. О подлинности отчета см. Оппенгейм, Are the Furov Reports Authentic (Достоверны ли отчеты Фурова?)
 27. «Обращение Святейшего Патриарха Пимена перед Панихидой в Богоявленском Патриаршем соборе Москвы» // Журнал Московского Патриархата. 3.
 28. См., Например, телеграмму Пимена Брежневу от 17 декабря 1976 г. в Журнале Московского Патриархата (1977), вып. 2. С. 3-4.
29. «Награды Советского фонда мира», Журнал Московского Патриархата (1976), вып. 4.
30. «Святейший Патриарх Пимен награжден Всемирным Советом Мира», Журнал Московского Патриархата (1976), вып. 6.
31. «Всемирная конференция: религиозные лидеры за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами», Журнал Московского Патриархата (1977), вып. 7. С. 2–3 и вып. 8. С. 17-64.
32. к-1, 23; т. 6, гл. 10. Патриархат также участвовал в другом спектакле, спонсируемом КГБ, в 1982 году – Всемирной конференции религиозных деятелей за спасение священного дара жизни от ядерной катастрофы, которая снова собрала около 600 участников.
33. Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Патриархом Московским и всея Руси Пименом орденом Трудового Красного Знамени // Журнал Московского Патриархата. 9, стр. 3.
34. Эллис, Русская Православная Церковь, с. 217.
35. Полный текст письма Якунина и Регельсона был опубликован в журнале Religion in Communist Lands, vol. 41 (1976), нет. 1.
36. Лефевер, Найроби – Ванкувер, стр. 64–5; Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 355-68; Хадсон, Всемирный совет церквей по международным делам, стр. 286-7.
37. Норман, Христианство и Мировой Порядок, стр. 1-2, 90 n. 62.
38. Лефевер, от Найроби до Ванкувера, с. 65; Бабрис, Тихие церкви, стр. 475.
39. т. 6, гл. 10.
40. Харрисс, «Евангелие от Маркса», с. 63.
41. т. 6, гл. 10.
42. «Интервью митрополита Киевского и Галличского Филарета корреспонденту Агентства печати« Новости » // Журнал Московского Патриархата (1976), вып. 5.
43. т. 6, гл. 10.
44. Смит, Мошенническое Евангелие, с. 68.
45. Текст учредительной декларации Христианского комитета был опубликован в Religion in Communist Lands, vol. 6 (1978), нет. 1. О работе комитета см. Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 373-81.
46. к-21, 203.
47. Документы Христианского комитета защиты прав верующих в СССР, 12 тт. (Том 3 состоит из переводов на английский язык; остальные содержат репродукции оригинальных русских текстов.) См. Также Скарф (ред.), Документы CCDBR: Христианский комитет защиты прав верующих в СССР.
48. к-1, 65. Об уходе Варсонофия из Христианского комитета, ср. Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 379.
49. к-27, 488.
50. Эллис, Русская Православная Церковь, с. 379.
51. к-1, 50. Об общественной карьере Фонченкова, ср. Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 380-1.
52. Эллис, Русская Православная Церковь, с. 428.
53. Альбац, Государство в государстве, с. 46.
54. Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 422 и далее.
55. Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 430-9.
56. Однако невозможно исключить возможность того, что Фонченков искренне сочувствовал Якунину. Записи Митрохина о его карьере агента DRUG ограничиваются 1970-ми годами.
57. Эллис, Русская Православная Церковь, стр. 439-41.
 58. Lefever, Найроби – Ванкувер, стр. 3-5, 67-70, 73, 75, приложение A.
 59. Андрей и Гордиевский (ред.), Инструкции из центра, с. 20.
 60. Калугин, Spymaster, с. 197.
 61. т. 6, гл. 10, п. 1.
 62. В записях Митрохина к досье агента ВОРОНОВА, например, записано, что во время пребывания в штате Нью-Йорк в конце 1970-х – начале 1980-х ему «было поручено выявить среди своих прихожан людей, которые имели прогрессивное и сочувственное отношение к СССР – государственные служащие, [члены] политической партии, члены профсоюзов, работники научно-исследовательских институтов, дипломатический персонал, сотрудники иммиграционной службы, священнослужители и церковные служащие, которые участвовали в регистрации рождений, браков и смертей [для помощи в документировании нелегалы] и агенты сионистских и антисоветских организаций »(т. 6, приложение 2, часть 4).
 63. Калугин, Spymaster, с. 197.
 64. т. 6, ок. 2, часть 4
 65. т. 6, ок. 2, часть 4.
 66. т. 8, гл. 6, пп. 16-17.
 67. vol. 8, ок. 3, п. 20.
 68. Альбац, Государство в государстве, с. 46. Подтверждением личности ДРОЗДОВА послужило опубликование в начале 1999 г. отчета за 1958 г. о его вербовке, предположительно по «патриотическим» причинам, эстонским КГБ. Хотя в отчете агент упоминается только по его кодовому имени, его год рождения и данные о карьере идентичны таковым у Алекси. Джеймс Мик, «Русский Патриарх» был шпионом КГБ », Guardian (12 февраля 1999 г.).
 69. «Речь митрополита Алексия на учредительной конференции общества« Родина » // Журнал Московского Патриархата (1976), № 4, с. 2.
 70. Альбац, Государство в государстве, с. 46.
 71. Боцуркив, Упразднение Украинской греко-католической церкви (Suppression de l’;glise gr;co-catholique ukrainienne); Пеликан, Исповедник между Востоком и Западом, гл. 8; Флориди, «Церковь мучеников и украинское тысячелетие», стр. 107-11; Татарин, «Возрождение Украинской (Греческой) католической церкви в СССР», стр. 292-4.
 72. к-1, 246.
 73. Спецслужбы СССР, Болгарии, ГДР, Венгрии, Польши и Румынии были представлены начальниками и заместителями начальников управлений (к-1, 106).
 74. к-1, 106. В записях Митрохина не говорится, кто из представителей КГБ, присутствовавших на конференции, приехал из ФХД, если таковые имелись.
 75. Несмотря на поиск подтверждения отчета, Центр серьезно отнесся к предполагаемому сговору с Ватиканом и разработал план его разоблачения в прессе, если удастся получить дополнительные сведения (k-1, 2).
 76. к-1, 71.
 77. Бабрис, Тихие церкви, стр. 149-50.
 78. АПОСТОЛ, РАСС и СЛУГА в записках Митрохина не указаны (к-1, 2).
 79. k-1, 3, 110. Неясно, был ли ПЕТРОВ, учившийся в Russicum, священнослужителем с таким же кодовым именем, позже отправленным в Северную Америку.
 80. k-1, 81-2, 109. AНTAНAС прибыл в Рим в январе 1968 года; Митрохин не фиксирует дату приезда ВИДМАНТАСА.
 81. к-1, 83-4. В досье КГБ также записано, что в октябре 1969 года ДАКТАРАС посетил Рим, чтобы присутствовать на «собрании епископов» (k-1, 2).
 82. k-1, 2. Дудас фигурирует в файлах КГБ в кириллической транслитерации как Дудаст.
 83. к-1, 2.
 84. к-1, 133.
 85. к-1, 133.
 86. к-1, 36, к-5, 11, к-19, 82.
 87. В отличие от аналогичной конференции 1967 года, в конференции 1975 года приняли участие кубинцы. Однако на этот раз делегации из Румынии не было. к-1, 13.
 88. к-1, 13.
 89. к-1, 246.
 90. Борецкий, епископ Исидор, «Церковь в Украине-1988»; Татарин, «Возрождение Украинской (греческой) католической церкви в СССР»; Поляков, «Деятельность Московского Патриархата в 1991 году», с. 152.
 91. к-1, 146. Оценка КГБ могла быть заниженной. Опубликованные оценки за 1990 год, по общему признанию в то время, когда активное преследование почти прекратилось, были значительно выше; см. Рэмет (ред.), Религиозная политика в Советском Союзе, стр. 355-6.
 92. к-1, 73.
 93. к-1, 146.
 94. Эллис (ред.), Три поколения страданий; Бордо, Горбачев, Гласность и Евангелие, с. 121.
 95. к-1, 214.
 96. Пентон, Апокалипсис отложенный.
 97. к-1, 241.
 98. Воспоминания одного из депортированных, Василия Калина, цитируемые Джеймсом Миком, «Разрушители культов борются с «грехами лжесвидетельства »», Guardian (12 февраля 1999 г.).
 99. к-1, 91.
 100. Среди свидетельств, которые игнорируются теоретиками заговора КГБ, которые рассматривали Свидетелей Иеговы как средства американской идеологической подрывной деятельности, был тот факт, что от Первой мировой войны до войны во Вьетнаме они неизменно представляли самую большую группу американцев, заключенных в тюрьму за отказ от военной службы по соображениям совести. . В 1918 году их лидеры были заключены в тюрьму за нарушение Закона об американском шпионаже, хотя их приговоры были отменены по апелляции. Penton, Apocalypse Delayed, pp. 55-6, 142. К сожалению, некоторые теории заговора пережили крах советской системы.
  101. k-1, 241. На самом деле Свидетели Иеговы во многом ведут себя как образцовые граждане. С 1962 года им было приказано подчиняться всем человеческим законам, не противоречащим напрямую законам Бога. Пентон, Апокалипсис отложенный, стр. 140.
  102. Антик, «Распространение современных культов в СССР», стр. 257-8.
  103. к-1, 92.
  104. k-1, 91. В файлах, отмеченных Митрохиным, нет никаких упоминаний об успешном проникновении КГБ ни в штаб-квартиру Свидетелей Иеговы в Бруклине, ни в ее западноевропейские отделения.
  105. к-1, 91.
  106. к-1, 73.
  107. Антич, «Распространение современных культов в СССР», с. 259.
  108. Поляков, «Деятельность Московского Патриархата в 1991 году; п. 147; Ван ден Беркен, «Русская православная церковь, государство и общество в 1991–1993 годах», с. 164.
  109. Уолтерс, «Лишение сана о. Глеб Якунин », с. 308–9.
  110. Якунин, «Первое открытое письмо Патриарху Алексию II», сс. 313-14. Отец Глеб был в споре с Патриархом по поводу решения Священного Синода в октябре 1993 года, что православному духовенству больше не разрешается баллотироваться в качестве кандидатов на политические должности. Через два месяца он выставил свою кандидатуру на выборах, был избран, а затем лишен сана. Уолтерс, «Лишение сана отца Глеба Якунина», с. 310.