Сотворение первое

Как первый Колочар выковал молот из осколка павшей звезды

«С небес упавшее не становится низшим. Оно ждёт того, кто не возьмёт — а выслушает. Молот мой — не для битв, а для пробуждения. Не ты поднимешь его — а он поднимет тебя, если достоин».

Говорят, в древние времена, когда ночь ещё дышала словами богов, а земля хранила следы великанов, жил на краю мира человек, которого звали Колочаром — не именем, а ремеслом. Никто не знал, откуда он пришёл. Одни шептали, что он вылупился из расколотого булыжника у подножия горы, другие — что родился у медного дерева, в грозовую ночь, и гром был его первым криком. Но истину никто не пытался узнать, а Колочар, получивший свой дар от богини Ясыни молчал— нет смысла отвечать, когда вопрос не прозвучал.
И с тех пор, как богиня благословила его своим даром, он ковал не гвозди да подковы, а вещи с волей — что живут, чувствуют, помнят. Но, прежде чем стал мастером, он был лишь слушателем — слушал металл, ветер, огонь, тишину под землёй.
И вот в одну ночь, тяжёлую, как сама вечность, звезда упала с неба. Не простая — Та, что вела души воинов в Последние Рощи. Она не должна была падать, но что-то нарушилось в небе. Мир затрясся. И зарево, слепящее, как взгляд божества, озарило леса и воды. Упала она недалеко — в болотах Кривунь, туда, где ни птица не поёт, ни трава не растёт.
Колочар пошёл туда. Не по велению, не по зову — по знанию. Он шёл три дня, не ел, не пил, только слушал, как всё вокруг звенит — будто сама земля не может забыть падение.
Он нашёл звезду. Или, вернее, то, что от неё осталось — чёрный, трещиноватый осколок, в котором жили голоса далёких миров, Камень был горячим, не смотря на холод. Он пел, но не голосом, а вибрацией в костях.
Колочар встал перед ним, поклонился. Не как добытчик — как младший брат. И сказал:
— Ты пала, но не исчезла. Дай мне искру твоей памяти — и я сделаю из тебя то, что будет помнить небо.
Три дня и три ночи он строил кузню — не руками, а волей. Земля сама выровнялась, корни деревьев стали перекрытием, глина — стенами, костёр разгорелся без трута. И встал он босыми ногами на землю сырую, набрал грудь полную, согрел тот воздух своими помыслами и вдохнул его в огонь.

Ковал он молча. Пот, пепел, кровь, песнь без слов — всё легло в то, что он создавал. Металл не поддавался, он ревел, плавился, кричал голосами звёздных матерей, но Колочар не отступал. Он не бил — уговаривал. И металл, впервые узнав заботу, смирился.
Так был создан молот из звезды.
Колочар выковал молот не по чьей-то просьбе, а чтобы связать небо и землю.
Чтобы у вещей, созданных руками, был голос духа, а не только форма.
Чтобы грядущие мастера помнили, что каждый предмет — не просто польза, но и отражение душевного намерения.
Он был чёрен, как ночь до первого света, но сиял изнутри — не огнём, а помнящим светом. Когда Колочар впервые ударил им по камню, камень распался не в пыль, а в смыслы. Когда ударил по воздуху — воздух стал петь. Когда ударил по земле — вырос цветок, которого прежде не бывало.
С тех пор Колочар ковал не железо — судьбы. Он помогал видеть суть — тронуть предмет и понять, правда ли он был создан с добром, возможность разделить ложь от истины.
При ударе молота всё фальшивое рушилось, как скорлупа. Он помогал силу вдохнуть, душу в бездушное — но только если владелец готов был оставить часть своей души взамен.
А молот хранил память не только звезды, но и рук того, кто вернул ей голос.
И стал молот из звезды, не орудием, а испытанием, проводником и печатью воли небес. Молот тот открывал правду в материи. Он не убивал врагов, но разрушал ложь. Не проливал кровь, но рассекал узлы судьбы. Считалось, что лишь человек, чьё сердце звучит в унисон с совестью, мог держать его, не сгорая от жара.
Этот молот не про разрушение — он про прозрение. Он не даёт власть, он вынуждает быть достойным. Молот не был ни жезлом, ни символом власти. Он был испытанием.
Он звучал только тому, кто звучал правдой, или готов был выслушать правду от своей души. Он не давал силу — он напоминал, что истинная сила не кричит.
Он не ломал — открывал. Он не спасал — звал к выбору.
Он напоминает, что руки человека — это продолжение неба, если не забыто сердце.
И ещё — что настоящая сила не в ударах, а в правде, которую мы способны выдержать.
Считается, что молот однажды взорвётся светом, когда им воспользуется тот, кто выкуёт не вещь — а новое время.