Белая лошадь

          По степи среди алых тюльпанов к синему горизонту летит белая лошадь. Алый, белый и синий цвета необычно яркие – как на иллюстрации к сказке.
          Весенние запахи, смешанные в матовом флаконе из густого воздуха, сладки и нежны. Лошадь наклоняется к цветам, вдыхая аромат. К их флюидам присоединилась терпкость полыни.
          Мне хочется бежать по алой степи и взлететь птицей. 

          Неожиданно я оказываюсь на лошади. Я обнимаю ее теплую шею и она, как белый вихрь, устремляется к подрагивающему небу. Длинный шлейф моего белого платья летит за нами.
          Я задыхаюсь то ли от счастья, то ли от фееричного состояния полета.
          Исчезло земное время.Сдерживаемые эмоции выплеснулись – как прорвавшийся сквозь скалу горный ручей.

          Картина внизу меняется.
          Вижу малахитовые холмы, изумрудные травы и распростертую на земле огромную фигуру белой лошади. Она изящна, тонконога, будто создана одной непрерывной белой линией и, кажется, прилетит ветер, коснется ее, и лошадь взметнется ввысь.

          Мы опускаемся немного ниже, и я понимаю, что это меловая фигура, (1) предок английских геоглифов, восходящий к концу бронзового века. Возникло чувство, что я оказалась в том веке, когда создали это произведение, и душою вхожу в прошлое.

          Опускаюсь босая на холодную траву.
          Белая фигура превращается в меловые застывшие линии.

          Эта лошадь не может побежать, взлететь. И мне становится грустно. Ей нужна свобода.
          Мне почудилось, что ее мучает жажда и она завидует лошади Поля Гогена, пьющей из ручья. (2)

          Я очутилась в музее Орсе перед его творением.
          У Гогена необычные цвета – он экспериментировал с ними. И на этой картине ручей с оранжевыми переливами, лошадь зеленоватого оттенка.
          Я жду, пока она напьется и поднимет голову. Я хочу пригласить бело-зеленоватую лошадь в мои степи, где ей будет вольготно. Но не успела. Вихрь уносит меня в родные места.

          Лечу и вижу в дымке степь и несущийся ко мне табун лошадей.

                Четыре скифских вздыбленных коня
                здесь, как пропавшую, нашли меня:
                так вот какой тогда приснился город –
                пылала небом пресная вода,
                всплывали миражами города
                над степью предков, бесконечно голой. (3)

          Впереди табуна – белый жеребенок. Он видит меня, и я понимаю, что это тот самый, которого в детстве мне подарил папа. Он из породы адаевских лошадей (4). Мой белый жеребенок с зелеными глазами – как посланец другого мира, умный и понимающий. Помню, как мы с ним бежали к горизонту, уставали, останавливались. Эта полоса слияния неба и степи манила нас, как то недосягаемое, что становится мечтой.

          Как давно это было.

          До того, как я убежала на край земли. В поисках горизонта. Я тогда перестала летать во сне. Пыталась, делала усилие, но бешеное сердцебиение останавливало меня. Казалось, разочарованная душа, как птица, вырывается из груди. Но я не могла ее выпустить – она унесла бы мою жизнь.
         
          Горизонт за дымкой был неясен, как мои мысли и решения в то время.

          Прошло время, и я поняла, что мы, как патиной, покрыты проблемами, разочарованиями, печалями. Мы растим их, лелеем. Но если стереть наслоения, реставрировать картину своей жизни, то проступит понимание истинных ценностей и уникальности каждой души. И тогда переживания покажутся не стоящими того тумана неясностей, которыми окутываешь себя как пледом в холодную погоду.

         Размышляю о том, что счастье – это полет и воздушность, краткий момент неземного ощущения. Не отпускать бы его, запомнить, как любящий взгляд, чтобы потом воспроизводить его и погружаться в те прекрасные эмоции, когда весь мир в тебе и ты растворяешься в нем.
         Но ожидание, когда откроется путь к горизонту и я буду наслаждаться каждой летящей минутой жизни, растянулось на долгие годы.

         Я не заметила, как очутилась на лугу. Вдыхала аромат цветов, надкусила терпкую травинку, фыркнула от степного запаха полыни, перемешанного с пылью веков.   Хотелось пить. И я пошла в поисках ручейка.
         
         Мне преградила путь высокая горящая стена. Она не имела ни конца, ни края. Ни обойти, ни перелететь. Только сквозь неё. Я зажмурилась – и в пламя.
Сгорела грива, обгорели бока. Но я жива – и впереди чистый горизонт.
         
         Бежать я не могла. Ожоги причиняли страдания. Я плакала – впервые за долгое время. Я поняла, какое решение нужно было принять давно.
          Странно, но боль ушла, на душе стало легко, словно ком страданий отпустил, исчез в очищающем пламени.

          Я упала на траву.

          «Отдохну немного и пойду дальше», – решила я. Жажда мучила меня. Но вокруг ни лужицы. И я побрела из последних сил к горизонту, который становился все ближе.
          Я думала, что мне пришел конец, решила лечь и умереть. Но неожиданно между камней зажурчал тоненький ручей. И я пила, пила… Когда утолила жажду, увидела свое отражение в реке.
          Так это я – белая лошадь?


1. Уффингтонская белая лошадь – меловая фигура длиной 110 метров, (приблизительно X век до н. э.)
2. Поль Гоген «Белая лошадь»
3. Ф.Онгарсынова «Явленье Северной Пальмиры»
4. Адаевская лошадь — разновидность казахской породы лошадей.