Баллада ветра

«Когда забываешь, зачем зовёшь — приходит ветер и напоминает, что зов — не для эха, а для сердца».

Писательница Снегорина жила на краю земли, где лес переходит в холмы, а холмы в холодные ветра. Раньше её слова знали, читали, берегли как сокровища. Но с годами голос её стих. Не потому, что не осталось тем — а потому что она сама забыла, зачем пишет.

Она сидела у окна своей хижины, глядя, как снег ложится на ветви. Чернила засохли в чернильнице. Рукопись была пуста.

Снегорина думала, что всё сказано, всё исчерпано. Что её строки не греют, не вдохновляют. Что голос её стал пустым.

И тогда, в самую долгую ночь, когда небо не дышит звёздами, она услышала — пение ветра. Не обычный гул, не завывание — балладу. Старую, как кости земли, как шорох праха на старинной книге.

Гласлава Ветроносная пришла не как видение, не как женщина, а как звук: сначала как дыхание, потом как строчка, и лишь потом — как голос.

— "Ты забыла не слова. Ты забыла зачем. Вспомни. Не для себя ты пишешь. А для тех, кто ищет дорогу в темноте."

— "Но во мне пусто…" — прошептала Снегорина.

— "Твоя пустота — как чаша. Наполни её ветром. Наполни её голосами других. Ты писала о вымышленных героях, теперь напиши правду — о том, что страшно, что потеряно, что хочет быть найденным."

Снегорина открыла старый ящик. Там — клочья записей, письма читателей, забытые сны. Всё, что когда-то она считала слишком личным. Она разложила их у очага. А потом вышла в ночь.

Ветер вился вокруг неё, как пряжа на веретене. Он нёс обрывки голосов: плач новорождённого, молитву матери, смех друга, отголоски утрат.

Она впитывала всё. Не слушала — внимала.

Вернувшись, она взяла перо.

Но теперь оно писало не о героях, не о чудесах. Оно писало о том, как человек ищет голос в себе. Как боится. Как спотыкается. Как вдруг слышит ветер — и в нём своё имя.

И в ту же ночь, далеко в другом селении, одинокий юноша впервые после смерти матери заплакал над её страницами.

А где-то старуха, забывшая свою песню, напевала её вновь, вспомнив строчку из Снегориной книги.

И в каждом, кто читал — внутренний ветер шевелился. Тихо. Тепло. Густо. Ясно.

«Писатель — не хранитель слов. Он — их проводник. А ветер лишь напоминает путь».