Подари мне сына, похожего на тебя. Глава III

Глава II http://proza.ru/2025/04/05/1733

III

Золотистые теплые деньки покатились шумно, звонко и искристо, как крупные янтарные бусины, рассыпанные неосторожным движением несдержанной в своих порывах и вольной в своих правах весны.

Никита не спеша припарковал свой Форд Мустанг. Позавтракал боулом с креветкой и киноа традиционно в Блюфине. И решил провести еще четверть часа до работы размеренно потягивая свой традиционный бодрящий Флэт Уайт среди уютных газончиков, раскинутых зеленым плотным ковром у подножья Нева Тауэрс.

Где-то поблизости раздался ни с чем не сравнимый цокающий стук тонких высоких каблучков по мостовой. Сигнал — что порхает она. Никита повернул голову на звук. Он не ошибся. Аккуратные туфельки глубокого винно-шоколадного цвета на шпильках высоко несли длинноногую стройную ярко-рыжую модную девушку. Ее широкое твидовое пальто оттенка тауп, длинное, почти до лодыжек, эффектно развивалось при ходьбе, то обнажая, то заманчиво скрывая стройный силуэт, облаченный в умеренно-короткое тёмно-зеленое платье. Через плечо была переброшена сумочка в цвет туфель с элегантно повязанным плиссированным шелковым платком. Журнально-безупречная барышня была бледна аристократической восковой бледностью, но это лишь добавляло ей шарма и оригинальности. В переплетении ее тонких длинных белых пальцев угнездился большой бумажный стакан с утренним березовым вайбом.

Никита проводил ее взглядом. Привлекательная незнакомка продефилировала перед ним и остановилась возле соседней скамьи. Поставила стакан и зашуршала чем-то в сумочке. Никита не отводил глаз. Наконец девушка с картинки соизволила заметить его взгляд. Сдержанно с достоинством улыбнулась и приветствовала:
- Доброе утро, шеф.
Никита чуть вскинул бровь. Затем направился к ней.
- Привет. Так ты работаешь у нас?
- Да, Никита Константинович, - улыбнулась она теперь самой очаровательной улыбкой, стараясь как можно непринужденней продемонстрировать свои жемчужные зубки, в красоту и идеальную ровность которых она вложила средств как раз с жемчужное ожерелье. Но оно того стоило, раз представился тот редкий шанс ослепительно улыбаться такому завидному парню.
- Для тебя просто Никита. И не нравится мне слово «работаешь». Тем более такие девушки не должны много работать. Так кем ты у нас трудишься?
- Не поверишь. Конструктором.
- Ничего себе! Так ты конструктор?
Рыжая девушка рассмеялась.
- Да, да… - чуть закивала она.
- Это как конструктор Лего?
Она снова засмеялась.
- Или Дупло?
Теперь они хохотали вместе. Проходящие люди стали заинтересованно оглядываться.
- Люблю конструкторы, - продолжал Никита, вернув в тон напускную серьезность, но во взгляде плясали игривые блики. - Вот бы мне такой. На стол. Я бы целыми днями только собирал бы и разбирал, собирал и разбирал…
- Прекращай… - девушка подавила смешливость, и к ней с трудом, но вернулась способность говорить.
- Как тебя зовут, конструктор?
- Даша.
- Даша, значит. Дарья. Я прямо уже вижу слоган будущей рекламы: «Сногсшибательный конструктор Дарья — лучший дар любому мужчине»!
- Никита Константинович, ты договоришься. Я хоть и в подчиненных у тебя, но не пожалею вот этой сумочки, чтоб намять тебе бока за длинный язык.
- Ммм… я весь в предвкушении. Даже покажу, где мять.
Даша кокетливо поджала губки и склонила свою солнечную головку, не забыв при этом как бы невзначай продемонстрировать изящный изгиб длинной гибкой белоснежной шеи.
- Дарья, скажи, а ты подарок судьбы или далеко не подарочек?
Даша прыснула и чуть не подавилась своим березовым вайбом:
- Ну ты и балабол, Никита.
- Просто…
- Что «просто»?
- Вдруг дар речи потерял.
Даша захохотала:
- Да ну хватит тебе! Прицепился к моему имени.
- Дело вовсе не в имени, - продолжал забавляться Никита. - Просто, ты такая солнечно-рыжая…
- И что? - на ее фарфорово-бархатных щеках без намека на веснушки заиграли очаровательные ямочки.
- А с рыжими… я становлюсь бесстыжим, - подытожил Никита, расплываясь в своей фирменной обольстительной улыбке номер пять.
Дарья одарила его в ответ своей не менее обворожительной, но при этом весьма иронично подметила:
- Да ты такой не только с рыжими. Бесстыжий — это твое второе имя.
- Ого! - хохотнул Никита от души. - Откуда такая осведомленность? Ты шпионишь за мной?
- Вот ещё! Много чести, - Даша хитро сощурила раскосые лисьи глаза.
Никита взглянул на часы и был вынужден прервать этот случайный и ненамеренный флирт, ни к чему не обязывающий, никого не компрометирующий, дежурный и бодрящий, как утренний Флэт Уайт.
- Уже пора бежать. Но ты мне все-таки расскажешь на досуге про блестящую осведомленность конструктора Дарьи?
Она хмыкнула. Никита вынул телефон и даже не стал озвучивать вопрос, просто над сапфирово-синим глазом вскинул в красивом изгибе густую темно-русую бровь, словно юркий гибкий горностай вдруг обнаружил под васильковым полем мышь.
- Ладно, так уж и быть, - как бы нехотя протянула Даша и не спеша продиктовала свой номер телефона.

***

Никита стоял у панорамного окна облокотившись на стекло. В зазор откинутой фрамуги пробивался прохладный высотный ветер и периодически заигрывал от скуки с полупрозрачной дымчатой занавеской, раздувая ее как парус. Никита в глубокой задумчивости парил свой вейп. Взбитые ароматные завитки извивались, словно молоко, пролитое в воду, затем рассеивались и опускались на Москву, укутав ее за какие-то полчаса густым плотным туманом.

Юлечка незаметно подошла сзади.
- Вы обедать будете здесь, Никита Константинович? - поинтересовалась она тоненьким и слегка томненьким голоском.
Никита оглянулся.
Белокурая Юлечка просияла и захлопала большими светло-голубыми глазками, такими же прозрачными и незамутненными, как и ее ясная необремененная натура. В руках ее мирно покоился поднос с чаем и печеньями.
- Чай? Или заварить кофе?
- Спасибо, - Никита улыбнулся и взял чашку с чаем. На печенье замотал головой, мол, нечего перебивать сладким аппетит перед обедом.
Юля выполнила свои обязанности и могла бы уже удалиться, но она осталась.
- Вы так много курите… Это вредно, - деликатно заметила она.
- Верно говорит, - подал голос Саня, заканчивая очередное скучнейшее служебное письмо, шустро шурша пальцами по клавишам ноута. - Смотри, всю Москву задымил уже.
- А правда ведь, с утра такое солнце было…
- Апрель.
- Никита Константинович, что вам заказать?
- Да что будет, всё равно.
- Нет, надо горячее и салат, там витамины. И стакан сока. Какой будете?
- На свой вкус закажи. Что ты будешь, то и я.
- Хорошо, закажу самое вкусное и полезное, - порозовела Юлечка, как наливное яблочко. - И бросайте уже свой вейп… от него зубы портятся… и вообще… молодость, красоту губите…

Никита снова оглянулся с улыбкой и пристально заглянул ей в глаза. Юля смутилась, но взгляд не отвела. Улыбкой могла не отвечать — она и так играла на ее устах, как приклеенная.
- Что вы так улыбаетесь? - игриво спросила она.
- Ты такая заботливая. Ты даже не представляешь, насколько это греет мужское сердце, когда такая красивая девушка так заботится о тебе.
- Никита Константинович… вы смущаете меня.
- Когда ты научилась смущаться?
Юля хихикнула.
- Курсы какие-то прошла? Посоветуй, может, и мне стоит.
Юлечка кокетливо засмеялась, не отрывая глаз от начальника.
В какой-то момент ветер дернул занавеску и набросил ее на них, стоящих у окна, отгородив от остального кабинета.
- Думаю, не только я о вас так забочусь. Наверняка есть и другие…
- Какие еще другие? Никому я не нужен, - помурлыкал Никита, не одергивая занавески обратно, сохраняя это ненамеренное полупрозрачное уединение.
- Дома кто-то о вас заботится еще лучше.
- Дома? Шутишь что ли? Никто не спросит, ел ли я со вчерашнего дня, не то что выбирать лучший рацион, супы, салаты… Я совсем один. Всем плевать на меня.
- Вы смеетесь надо мной.
- Юля, как можно, я сама серьезность, - Никита напустил на себя совершенно серьезный вид, что привело Юлечку к приступу смеха.
Успокоившись, она как бы шутя, а как бы всерьез предложила:
- В таком случае, только мне и остается заботиться о вас еще больше. Вы только скажите…
- Так я и говорю... - понизил голос Никита.
- Там, за занавеской, хватит ворковать, - Саня захлопнул ноут и поднялся из-за большого конференц стола с идеально ровной отполированной поверхностью. - Пойдемте обедать.
Юлечка выскользнула из-за занавески:
- Александр Арсеньевич, что вам заказать?
- А, теперь и обо мне вдруг вспомнила, - шутя пожурил ее Саня.
- Я всегда о вас помню. И помню, что вы любите.
- Давай тогда по классике.
- Сейчас закажу, - и Юля просеменила на своих высоких каблучках в приемную.
Друзья-компаньоны остались одни.
- Никит…
- Чего? - выглянул он из-за дымчатой занавески.
- Бросай ты уже это.
- Что?
- Сам знаешь, «что».
- Курить?
- И это тоже.

***

Под закат пятницы офис по обыкновению опустел на час раньше, чем полагалось. Тем более в предпоследний день апреля. Никита не спешил домой. Он засиделся над текущим проектом, заканчивая собирать в презентацию красивые картинки и продающие тексты, подготовленные командой. За окном уже плавно опускался сине-пурпурный сатиновый занавес дня, богато расшитый понизу золотистой бахромой и миллионами сверкающих бриллиантов городских огней. Никита взглянул на часы, затем машинально потянулся к кнопке, вызвать Юлечку для кофе, но вспомнил, что скорее всего она давно ушла. Тогда он пошел раздобыть сам себе какой-нибудь перекус на кухне. Действительно, офис был пуст, тих и тёмен. Никита включил кофемашину, но обнаружил, что в холодильнике нет ничего столь привлекательного, чтоб скрасить его пятнично-вечернее рабочее одиночество. Однако тихий мягкий звук приближающихся шагов сообщил, что он не единственный, кто в этот неурочный час пришел проверить, на месте ли холодильник с кофемашиной.
- Кристина? Привет! Ты чего тут…
Кристина скромно улыбнулась:
- Заработалась. Я думала, что одна осталась.
- Ты и в прошлую субботу выходила, и в пятницу тоже задерживалась, - хитро глянул на нее Никита. - Работа стала как дом родной?
- Так надо было по проекту всё закончить. А вы ведь тоже...
- Да вот, приходится иногда. Сегодня собираю по ЖК на Лихачёва.
- Да, и я тоже по нему.
- Успеваешь?
- Я уже выдала свой раздел. Так, порядок навожу в документах.
- Молодец. А я вот в запарке. Не успеваю до завтра. Видимо, еще придется пару часов посидеть, а у меня самолет ночью.
- Отдыхать летите?
- Да какой там… по работе.
Кристина понимающе и сочувственно вскинула брови.
- Так может, я помогу? Разве мы не после праздников сдаем презентацию?
- После. Но хотел завтра отдать. Последний рабочий день перед майскими, имеем право. Сейчас мы первые покажем, и заказчик, хочешь не хочешь, будет в фоновом режиме обдумывать нашу идею все выходные под шашлык и винишко. Так она у него и осядет в связке с хорошим настроением. А после праздников он выйдет уставший, злой, что всё так быстро прошло, что снова на работу, и тут ему прилетят концепты наших конкурентов один за другим. Понимаешь?
- Понимаю, конечно. Скажите, что делать, я помогу, - кротко улыбнувшись, тихим голосом предложила Кристина.

Никита пригляделся к ней. Она работала у них уже года два, но он не общался с ней близко и наедине. Так, периодически обменивались данными по проектам. А теперь у него была возможность рассмотреть ее поближе и внимательнее. Невысокая, невеселая, неинтересная, неразговорчивая, неприметная ничем. У нее были прямые негустые волосы ниже плеч, довольно тусклые и какого-то неопределенного темного цвета. Обычное лицо, простые черты, бледная уставшая кожа, немного отечные от долгой работы за монитором карие грустные глаза. Ей было лет 35-40, гораздо моложе Натальи, но выглядела хуже. Видимо, у этой женщины выдалась не самая радужная жизнь, которая уже успела наследить на ее лице первыми морщинками и первой проседью в челке.

- Сначала, давай на «ты».
- Хорошо.
- Второе — надо перекусить, согласна?
- Как тут не согласиться?
- Тогда пойдем ко мне, закажешь что-то на двоих, - и Никита прошелся неспешным оценивающим взглядом от ее лица к ногам, обутым в простую мягкую обувь без каблуков, и обратно к лицу.

Кристина отвела взгляд, стараясь не замечать его внимания, и кивнула в сторону своего рабочего места:
- Только пойду у себя всё выключу.
- Пойдем вместе, а то страшно в этих потемках в одиночестве бродить.
- Да я не боюсь, - тихонько засмеялась Кристина, вновь набралась смелости и взглянула ему в лицо.
- Так я боюсь, - состроил гримасу ужаса Никита.
Пока она выключала компьютер и собирала вещи, Никита обратил внимание на фотографию мальчика в красивой рамочке.
- Можно? - спросил Никита.

Кристина утвердительно кивнула. Никита взял портрет в руки. На профессиональной фотографии был очень красивый светлый ясноокий мальчик лет двенадцати, хорошо одетый, с модной прической. Он выглядел как маленький киноактер или фотомодель. У него не было ничего общего с Кристиной, кроме разве что умного и серьезного выражения глаз, что делало ее еще старше и печальней, а мальчишку еще привлекательней и благородней.
- Сын?
- Да.
- Красивый. Как зовут?
- Артём.
- На отца похож?
- Да, очень. Лицом только. Вообще он такой мальчик — лучшее от всей родни собрал: внешность, ум, таланты, добрый нрав, сильный характер, красивый голос. Его все очень любят. Только родному отцу до него дела нет.
- Как же так?
- Мы расстались, когда Артёму и года не было.
- А теперь? Он видел, какой у него сын растет?
- Да. Но он гордый очень, не хочет видеться. Так, помогает периодически, по праздникам денег высылает.

Никита ничего не ответил, только удивился, как можно отказываться от такого мальчишки. Вот, если бы у него был такой сын…

Он поставил рамочку на место и стал изучать Кристину, которая выключала компьютер и собирала вещи в черную бесформенную сумку с потертыми краями. Никита непроизвольно сравнил вечернюю во всем Кристину с полуденной Юлечкой и утренней Дашей-конструктором. И дело было даже не в манере одеваться и не в стоимости туфель и сумочек. Если Юля и Даша создавали впечатление ярко освещенных и броско наряженных витрин праздничных бутиков — в которых нет ничего нужного и ценного, но которые привлекают и заманивают своей профессионально направленной подсветкой, блестками и оригинальной подачей, то Кристину, наоборот, можно было сравнить с давно потухшим окном в доме напротив. Вроде ничем не хуже других, не разбито и там даже заметны чистые занавески, и даже какая-то жизнь за ним происходит и что-то движется, но в нем практически никогда не зажигается свет. А если и зажигается, то настолько несмело и тускло, что лучше бы он и не зажигался - так хоть бы оставалась какая-то привлекательность таинственности. Но с таким светом становилось не намного уютнее и веселее, зато подсвечивалась вся неприметная, скромная и скучная атмосфера и бедненькая старомодная обстановка. «Но какой-то красивый мужик всё-таки позарился же на такую. Хотя, может лет 12 назад она была еще ничего?» - подумал Никита.

Затем перебрались в его кабинет через полутемный и непривычно опустевший обширный офис формата «опен спейс» - модного нынче, но совершенно дезориентирующего русского человека, особенно русского инженера. Никита усадил свою добровольную помощницу за блестящий черный конференц стол и открыл рабочий ноутбук. Пока Кристина выбирала, что заказать на ужин, Никита стоял сзади прислонившись к спинке кресла и слегка покачивая его из стороны в сторону как бы машинально. Когда дело дошло до выбора напитков, он нагнулся так, что почти прилег на ее плечо. И приблизив свое лицо практически вплотную к ее голове, так, что Кристина почувствовала его дыхание на своих волосах, произнес вкрадчивым бархатным голосом:
- Закажи мне чего-нибудь сладенького. Это бодрит, раз всю ночь не спать.

Кристина не дрогнула, заказала. Но Никита решил пойти на еще один эффективный прием в деле искусного флирта: протянул свою руку к мышке, не предупредив, чтоб она не успела убрать свою, коснулся теплыми пальцами ее прохладных маленьких пальчиков — как бы невзначай, но как бы с намеком — кто уж тут разберет? Пусть женщина мучается теперь с этой мыслью, которая застрянет у нее занозой надолго и не даст ей покоя с этого момента. Было ли это случайно или он что-то хочет сказать? А как же другие взгляды и прикосновения? Неужели всё время случайно или он подает сигналы, что ты ему тоже нравишься? Пусть женщина ломает голову и терзает сердце. Именно этого он и добивается.

Они поработали с час. Никита объяснил, что нужно делать, и Кристина быстро подхватила, даже предложила свежие идеи по оформлению и оптимизации процесса. Никита не мог не отметить, что ум у нее ясный и живой. Саня хороших специалистов подбирает. Потому и так успешно у них дела идут, надо отдать ему должное.
Курьер принес ужин. Пока ужинали, поговорили на какие-то поверхностные темы: об университетских годах, о спорте, о последних новинках кино.
- Такой фильм классный! Смотрела?
- Нет… не довелось пока.
- Обязательно посмотри. Советую.
- Да, посмотрю, конечно.
- А я бы еще раз сходил, - бодро и мечтательно заявил Никита и пригласительно уставился на Кристину. Но приглашения сходить вместе в кино не озвучил.
Она слегка улыбнулась и тоже промолчала. Тогда Никита перевел тему:
- А как же твой сын? Поздно уже. Он там не голодный?
- Найдет, что поесть. Он привык уже сам.

Никите даже жалко стало этого парнишку. Из-за того, что мать одинока и никому не нужна, даже его отцу, ему приходится тоже в одиночестве коротать вечера за теликом или за приставкой, самому себе делать ужин. Пока мама работает сверхурочно, чтоб прокормить их неполноценную маленькую семью, совмещая роль и папы, и мамы. И потому такая потухшая, заезженная.

Закончив с плотным ужином и пустой болтовней, Никита пошел к окну покурить, а Кристина уткнулась в ноут и продолжила работать.

Он минут пять разглядывал под своими ногами бескрайнюю панораму гудящей вечерней пятничной столицы, затмевающую своим великолепием все алмазные россыпи звездного неба. Затем резко оглянулся. Но вопреки его ожиданиям, Кристина не любовалась им тайком, хотя Никита прекрасно понимал, как эффектно и стильно выглядит в своем элегантном костюме и в этой небрежной киношной позе, за полупрозрачной и таинственной ширмой пара от вейпа на фоне мерцающего и искрящегося блеска Москвы. И эта Кристина будет не женщина, если не соблазнится и не подойдет к нему. Просто, как бы подышать воздухом, полюбоваться видом и перекинуться парой незначительных слов. Ведь все так делают. А она нет. Это начинало раздражать. Самому придется всё делать, словно это ему надо.

Никита наблюдал за ней. Трудно было не заметить, что он повернулся и пялится. Он достоверно знал, что у женщин лучше развито периферическое зрение. Это мужчине надо прямо смотреть на предмет изучения, чтоб понять, а женщины могут делать вид, что не смотрят, но при этом всё подмечать, что их интересует.

Такая скромная, такая правильная, никакого лишнего взгляда себе не позволит, никакого намека на кокетство. Хотя понятно же, что тоже втюрилась тётка. Но тем забавнее с ней играть. Дожать, раскрутить ее на открытое проявление симпатии. Выковырять ее из скорлупы, которой с годами одиночества покрылась эта вяленая гусеница, но бабочкой так и не стала, и не станет уже.

«Жалко ее. Ведь не просто так она вдруг задержалась, когда любой нормальный человек, которого где-то ждут, спешит как можно скорее сбежать с работы. А ее сын ждет, маленький еще. Но мужик любящий нигде не ждет. Вот она и к сынишке не спешит, лишь бы со мной наедине провести время. Она и раньше засиживалась, когда и я бывало. Думает, не заметно? И вот сидит, делает за меня мою работу и надеется, что я ей тоже симпатизирую. И конечно, она как и другие мечтает оказаться со мной не только за одним столом, но и под одним одеялом. Оттого и жалко ее, что нет ничего у нее для меня нужного или привлекательного, что могло бы меня склонить хоть на одну ночь. Ни красоты, ни молодости, ни больших денег, ни влияния, ни даже какого-то особенного характера, который мне захотелось бы завоевать. Даже работу за меня она сделает просто так, просидит до утра, если понадобится. Так ничего и не получив от меня, кроме редких улыбок, флирта вполсилы и «спасибо» на словах».

- Кристин, - позвал Никита и уставился на нее буравящим взглядом.
Она подняла глаза, смутилась, отвела взгляд, но затем справилась с собой и снова взглянула.
- Подойди сюда, - поманил он к себе.
Кристина встала, слегка одернула юбку пониже и несмело подошла, глядя на него не то вопросительно, не то ожидательно.
Он задержал на ней плавящий луч василькового взгляда и негромко интригующе произнес:
- Я подумал, в такой поздний час, наверное, никого даже на этаже не осталось.
Кристина лишь мягко улыбнулась и едва заметно пожала плечами.
Выдержав томительную паузу и не сводя с нее горящих в полутьме глаз, продолжил развивать тему:
- Мы совсем одни.
- Да, скорее всего, - тоже тихо ответила она, вглядываясь за окно в поисках спасения от своего смущения и от его обескураживающего настойчивого внимания в этот вечер.
Никита махнул головой в сторону окна:
- Что ты там видишь?
- Город.
- А еще что?
- Красивый вечер.
- Романтично, правда?
- Да, - ответила Кристина городу за окном, даже не взглянув на Никиту.
Помолчав, она вдруг продолжила, словно вспомнила о чем-то своем:
- Так красиво, конечно, но человеку гораздо лучше жить на природе, ближе к земле…
- В своих землянках? - усмехнулся Никита.
- Почему в землянках? В домах, со своим участком.
- И это говорит инженер, который проектирует высотки?
Кристина улыбнулась:
- Это работа. И очень хороший заработок. За эти годы я смогла купить домик в Тверской области. И когда-нибудь туда перееду.
- А квартира в Москве?
- Сын пусть живет.
- Ну да… Почему там купила?
- Ты в тех краях не был?
- Нет. Я был в эмиратах, в штатах, в кантонах, в графствах, но в Тверской области еще не был.
- Много упустил, - улыбнулась Кристина.
- Так что там в Тверской области?
- Там такие леса сказочные. Это не описать, надо только побывать и побродить в самой глуши. У меня дом совсем рядом с лесом. Столько грибов и ягод! А птицы как поют. Особенно на рассвете. И недалеко приток Волги — широкий, как озеро. Отдых у воды… в Москве об этом можно только мечтать. А здесь, - она кивнула на мегаполис, - я вижу много одиночества. Город кипит, сияет, людей море, но все чужие и потерянные.
Никита задумался.
- Да, не без этого.
Он взглянул на часы:
- Так, но мне пора уже.
Затем перевел самый теплый и благодарный взгляд на Кристину и совестливо добавил:
- Мне так неудобно, что тебе приходится заниматься этим в такой поздний час…
- Ничего, - по-доброму и искренне улыбнулась Кристина не столько губами, сколько глазами, - я же сама предложила.
- Спасибо тебе огромное, - он положил ей руку на плечо и слегка пожал в знак признательности. - Что бы я без тебя делал?

Кристина расцвела легким румянцем, который уже забыл дорогу к этим давно поблекшим осунувшимся щекам.

Никита не солгал. Он действительно спешил на самолет. Частный чартерный борт преодолел московское притяжение и стал плавно набирать высоту, не оглядываясь и оставляя за хвостом работы, заботы, шум и суету мегаполиса, волнения, обязанности, груз совести и тяжесть памяти. Никита поудобнее откинулся в кресле и посмотрел на Эмилию, которая грациозно сидела вполоборота к иллюминатору и провожала взглядом удаляющиеся огни ночной Москвы. Он с самодовольной улыбкой наслаждался каждой каплей, неспешно потягивая этот коктейль сладкой жизни: вот он, роскошный всеми желанный красавчик, летит сейчас на борту элитного самолета в компании утонченно красивой и сказочно богатой любовницы, и впереди их ждут четыре дня отвязного отпуска, такого же безмятежного, безоблачного и безбрежного, как чистейшее лазурное небо и кристально бирюзовое море на уединенном райском островке Норт на Сейшелах.

И сознание того, что где-то там, среди этих подмигивающих на прощанье и слезящихся на ветру огоньков, оставленная в одиночестве как птичка в клетке на 92 этаже увлеченная им женщина вместо отдыха и личной жизни будет старательно выполнять за него работу, веселило и вызывало ни с чем не сравнимое особенное удовольствие. Лишь промелькнувшая мысль о судьбе 12-летнего мальчика, чем-то похожего на него и явно не заслужившего такой участи в этот вечер, который наверняка ждал маму пораньше хотя бы перед праздниками, отозвалась в сердце Никиты сожалением и сочувствием. Но бортпроводник подал ужин. И эта незапланированная печаль довольно скоро растворилась без следа в игристых пузырьках золотистого ледяного шампанского.