Зерно для того, кто не хотел жить

Из цикла: Зерно на ладони

Он жил у старой реки, в доме без света.

Каждое утро разжигал печь, клал дрова, смотрел, как поднимается пар над чугунком. Ел мало. Говорил — ещё меньше. Имени своего не называл. Было видно — с ним что-то случилось. Что-то сломалось так тихо, что он сам этого не заметил.

Иногда к нему приходили дети с острова. Смотрели, как он чинит сети. Он им не улыбался, но и не гнал. Просто говорил:

— Здесь не надо шуметь. Здесь всё на слух живёт.

Они не понимали, но слушались.

Однажды, когда уже начало таять, к нему подошла женщина. Молчаливая, как и он. Протянула руку — в ней лежало зерно. Тёмное, будто обугленное, но живое. Он хотел отказаться. Но она положила его на ладонь и сказала только одно:

— Не носи. Посей.

Он закрыл дверь. Убрал зерно в жестяную коробку, спрятал за печкой. Через день открыл — оно пульсировало. Через неделю — источало тепло. Он не знал, почему не выбросил его.

Весной он пошёл к реке. Нашёл сухую землю, вырыл пальцами ямку, положил зерно и прикрыл. Не потому, что верил. Просто потому, что больше ничего не оставалось.

Потом жил, как раньше. Только вдруг стал замечать звуки:

как ветер в колодце поёт,

как дождь стучит по медной крыше,

как во сне что-то зовёт его по имени, которое он забыл.

Через месяц возле реки вырос росток.

Ни цветка, ни плодов. Просто росток. Но он возвращался к нему каждый вечер.

Через полгода появился цвет. Никакого запаха, ни пчёл.

Но когда он вгляделся в лепестки, увидел в них то утро, когда отец ещё был жив.

В другом цветке — руку жены, холодную, прощальную.

В третьем — свою первую лодку, которую они с братом строили из еловых досок.

Каждый лепесток был кусочком его жизни, который он закопал вместе с собой.

Он начал говорить. Сначала с собой. Потом с ветром. Потом с детьми с острова.

Однажды они спросили его, как называется цветок.

Он подумал и ответил:

— Это зерно, которое выжило.