Дипломатия на двух стульях Глава 3

Начало здесь http://proza.ru/2025/05/22/1000

- Так вам патриотизм к нашему государству привил ваш батюшка – берменгевец по происхождению? – настаивал на своём Мостодонский, хотя совсем не надеялся получить вразумительный ответ от подозрительного во всех отношениях сына перебежчика.
 
- Вовсе нет, - сознался иностранец. – Если честно сказать, то мой отец, урождённый Вальдемар Тумчинский, который теперь взял фамилию своей жены и стал Вильгельмом фон Штауффенбергом, практически не занимался моим воспитание, как, впрочем, и моя аристократическая матушка. Лишь только я родился, меня кинули на нянек, которые и воспитывали меня до семи лет. Потом меня отправили в частный элитный лицей-пансион, то есть интернат для аристократических отпрысков, для получения блестящего образования. Потом был университет и академия. Обучаясь там, я жил вдали от родительского гнезда в специально оборудованном для детей аристократов комфортабельном ученическом городке, где за мной присматривали со всем вниманием многочисленные студенческие наставники. А мои родители приезжали ко мне на выходные иногда, когда не были заняты, хотя были заняты они почти всегда. А в остальное время вели активную светскую жизнь, коя захватила их целиком и буквально без остатка. Даже когда я приезжал на каникулы в родной дом, маман и папенька либо были в отъезде, либо я просто с ними не сталкивался в стенах нашего огромного особняка, настолько он был огромным. Так что привить что-либо мне мой отец попросту не мог. Он был всегда слишком занят. А я воспитывался сам по себе, всё более по мере роста и взросления пропитываясь патриотизмом по отношению к отцовской родине и укреплялся в своём желании сделать буквально всё для её блага и процветания. А более всего мечтал стать чиновником дипломатического министерского департамента государства Берменгевия, ибо именно на этом поприще я бы смог, а в этом я уверен, послужить изначальной родине своего отца со всей отдачей, применяя должным образом свои природные задатки и полученные знания.   

- Ну дела! – весьма удивился Мостодонский и, надо сказать, вполне искренне на этот раз, потому что история молодого человека, который вырос буквально сиротой при живых родителях, признаться, самым неожиданным образом его тронула.

«А может, парень и в самом деле говорит правду? Кто знает, какие внутренние переживания могли стать мотивами для того, чтобы приехать на изначальную родину его отца и, как принято выражаться, «припасть к корням»?»

- Так значит, говорите, ощутили в себе патриотические чувства к берменгевской родине? Бывает же такое! Весьма похвально! А главное, весьма необычно для современного молодого человека, ибо современные молодые люди, как правило, заражены нигилизмом и практицизмом. Может, и мне следовало бы так поступить со своим сыном, то есть отправить его от себя куда-подальше, пустив всё на самотёк? А то вроде всю жизнь только и делал, что его воспитывал, а он вырос невоспитанным ну просто до предела! Представляете, господин Штауффенберг, как только мой сын родился, и я впервые взял его на руки, я подумал о том, что хорошо бы, чтобы мой отпрыск и наследник, когда вырастет, пошёл бы по моим стопам и стопам остальных своих предков, став чиновником министерства иностранных дел Берменгевии и дипломатом в девятом колене. И с самого раннего детства я готовил его к данной деятельности, надеясь, что гены возьмут своё. Я неустанно объяснял ему: за что и почему нужно любить свою родину – нашу Берменгевию. Я говорил, что родина – это не просто географическое понятие, пятно на карте, где мы родились. Отчизна для любого нормального гражданина – это источник истинного вдохновения, место, где мы чувствуем себя частью чего-то большего, даже великого. Особенно, если все до единого твои предки – истинные патриоты.

- И как вы объяснили своему сыну: что такое патриотизм? – с любопытством поинтересовался гость, возможно, заговаривая зубы.

- Видите ли, молодой человек, с моей точки зрения, любовь к родине основывается на многих аспектах: культурном наследии, красоте родной природы, исторических достижениях и, конечно, людях – простых гражданах родного отечества, которые делают и культуру, и историю страны воистину уникальной.
Одной из главных причин любить свою родину является её культура. Песни, танцы, литература, традиции — всё это формирует национальное самосознание. Родная культура учит нас уважать прошлое, понимать настоящие ценности и мечтать о будущем. Чувство принадлежности к определённой культурной среде делает нас частью истории и поддерживает связь с поколениями, которые жили до нас.
Природа родины — это ещё одна причина для любви. Горы, реки, леса, поля — каждый уголок знаком и дорог сердцу. Красота природного ландшафта дарит вдохновение и умиротворение. Прогулки по знакомым местам наполняют душу теплом и создают ощущение гармонии с миром.
История нашей родины заслуживает уважения. Это история борьбы, успехов, достижений, и каждый её этап учит нас быть сильными, ценить свободу и труд. Знание собственной истории помогает нам понять, как важно сохранять то, что было построено усилиями предыдущих поколений.
И, конечно же, люди — это душа родины. Мы любим родину за её жителей, за их гостеприимство, открытость, доброту. Общение с родными людьми обогащает нас, учит быть лучше, поддерживать друг друга в трудные моменты.

- Таким образом, родина — это источник вдохновения, силы и любви. Она дарит нам чувство принадлежности, учит нас ценить красоту и мудрость, а также наполняет жизнь смыслом. Любить свою родину — значит ценить её уникальность, уважать её прошлое и активно участвовать в её будущем.

- Значит, и вы так считаете? Какие прекрасные слова! Вы и в самом деле способны всё это оценить? – в очередной раз за время данного разговора изумился Мостодонский и даже немного умилился при этом, - Только вот мой сын не смог или не захотел всё это воспринять. Когда был поменьше, просто зевал от скуки, слушая меня. А как подрос, так прямо в лицо мне начал смеяться над моими нравоучениями. Я хотел, чтобы он стал дипломатом и служил своей отчизне, как его предки, а знаете кем он стал?

- И кем?

- Нечистым на руку коммерсантом. Теперь он скупает по дешёвке самые разные мерундийские товары и продаёт их втридорога собственным согражданам, наживаясь на разнице цен. И когда я намекаю ему на то, что это плохо для экономики нашего государства, что нужно поддерживать отечественного производителя, он смеётся мне в лицо и говорит: «Папаша, да уймитесь вы. Я не против совсем отечественного производителя, я просто делаю деньги. Разве я виноват, что мерундийские товары гораздо лучше берменгевских по своему качеству. Так что заткнитесь уже вы с вашим патриотизмом».

- Ой! Да как же так можно?! – возмутился молодой человек, - Если бы я так разговаривал со своим родителем, если бы я посмел бы ему сказать «заткнитесь уже вы, папаша», он бы лишил меня наследства.
   
- Наследства?! Какого наследства?! - в отчаянии воскликнул дипломат, - На своём бизнесе мой сын заработал уже гораздо больше, чем я могу ему дать. И всё потому, что мерундийские товары действительно лучше наших берменгевских по своего качеству. Я хоть и патриот, но мне приходится это признавать. А вы, сознайтесь честно, разве с этим не согласны?

- Не знаю, - Карл-Теодор пожал плечами, - я как-то не задумывался об этом. Я равнодушен к вещам. Наверное потому, что с детства имел всё, что только душе моей угодно, кроме родительской любви. А деньги? Зарабатывать их мне не приходило и в голову. Зачем? Мои родственники не особенно жаловали меня вниманием. Но вот в деньгах не отказывали никогда. Стоило только мне попросить, и я получал любую сумму, какой бы большой она не была. И подарки на дни рождения и прочие праздники приходили мне буквально пачками. Я не знал и теперь не знаю цену вещам. Но вот однажды в детстве нашёл на дороге в пыли значок с изображением берменгевского герба. Я отмыл его и отчистил до блеска, а потом хранил, как великую драгоценность. Не верите? Так посмотрите. Этот значок и теперь со мной.

- Неужели? – Мостодонский впервые с начала разговора посмотрел на своего собеседника даже с некоторым уважением.      

«Нет, ну и в самом деле трогательно! – подумал он, - Враньё? Но зачем? Зачем отпрыску знатнейшей, уважаемой и влиятельнейшей мерундийской фамилии производить на меня впечатление? Чтобы я взял его на работу секретарём в берменгевское министерство? Но для чего? Для шпионажа? Нет, ну глупое, в самом деле предположение. Зачем аристократу с блестящим будущим в своей стране становиться шпионом? Ведь шпионаж, плюс ко всем своим прочим неудобствам, весьма опасная профессия. У нас, к примеру, в стране за шпионаж или тут же шлёпают или дают лет двадцать – не меньше. Да, у нас в Берменгевии очень строгие законы по отношению к шпионам и предателям. Да-да, предателей у нас ой как не любят!
А может, и в самом деле всё просто, и мотивы этого парня совершенно прозрачны – он пришёл ко мне на собеседование, чтобы устроиться на работу в дипломатическое министерство Берменгевии – вот и всё. Ну что его может связывать со своей настоящей родиной – Мерундией? Своих родителей он почти не знал, как выясняется. Возможно, и с остальными знатными родственниками у него не такие уж и хорошие отношения, а, может, даже конфликты? А берменгевская кровь и корни пробудили в его душе какие-то светлые чувства. И потому его желание служить государству Берменгевия вполне может оказаться искренним. Вот бы мой собственный сын был таким! Да я бы умер от счастья, если бы мой отпрыск и наследник говорил те же самые слова, что и этот юнец, имел бы те же стремления и намерения относительно своего будущего!

А акцент, иностранные фамилия, нелепые рекомендательные письма – всё это по простой юношеской наивности, я думаю. В первых двух случаях – не предал значения мелочам. Не сменил фамилию – так это же показатель честности, ничего не стал скрывать. А акцент, куда ж его денешь, пока сам не пропадёт? Но послужить избранной сердцем родине нужно торопиться. А с письмами погорячился парень – так хотел произвести впечатление. Ведь сколько лет-то этому Карлу-Теодору? Он зелёный ещё совсем парень, молокосос, жизни не знает, не умеет подать себя, что видно по его простоватой физиономии. Очень может статься, что ему даже не пришло в голову, что подобные вещи в берменгевском правительственном учреждении могут произвести нехорошее впечатление на окружающих?

И если это так, то мне даже стыдно немного за столь холодный приём. И конечно, пришёл ко мне парень с чистым сердцем, с похвальными стремлениями. А я его как принял? Со скучающей физиономией. За что? Подозреваю бог знает в чём. А может, и правда ему помочь, устроить на какою-нибудь пока не слишком ответственную должность? Понаблюдать, конечно, за ним придётся какое-то время осторожности ради. Но если окажется, что парень искренен в своих намерениях, то необходимо оказать, мне кажется, ему протекцию. Может, из него что-то толковое и получится? Раз мой собственный сын не захотел стать дипломатом, пусть хоть этот юноша воплотит свои мечты».

Продолжение здесь http://proza.ru/2025/05/15/1742