Дипломатия на двух стульях Глава 12

Начало здесь http://proza.ru/2025/05/22/1000 

«Моя подруга Матильда для меня стала как тихая гавань в бескрайнем море, словно теплый свет в окне родного дома. Она знала меня лучше всех в этом мире – все мои радости, тревоги, мечты, даже самые несбыточные. Она пришла ко мне однажды и вела со мной долгие разговоры, в которых не было и тени осуждения, только тепло и поддержка, превратившись для меня в самого верного защитника от злобного мира.

- Это хорошо, что ты мне всё объясняешь, Мати, - вздохнул я. – А то ведь я прежде думал, что совершил какое-то страшное преступление, что на мне лежит какая-то страшная вина. И именно поэтому на меня обозлились все окружающие, а родители отказались от меня. А теперь, когда я понимаю, что мерундийцы и берменгевцы начали враждовать ещё до моего рождения, я понимаю также и то, что просто не могу быть виноват в той злобе, что обрушилась на меня. А причина её в самой вражде, которая длилась веками.

- Ты знаешь, - созналась мне моя знакомая, - когда мне становится особенно тяжело, я начинаю представлять, что я всё ещё на войне, в тылу врага, и что моя задача выжить. И мне становится легче. Например, когда умер мой отец, я очень плакала и никак не могла успокоиться. А потом представила, что моего отца убили враги, что он умер, как герой на поле брани. И мне сразу стало легче, ведь геройская смерть на войне во все времена считалась почётной. А раз мой отец – герой, то и умер не зря, а совершил подвиг.

- Почему же ты представляла, что твоего отца убили враги, ведь он умер в мирное время, и его никто не убивал? – недоумевал я.

- Получается, что убивал, - с полной уверенностью в том, что говорит, продолжала доказывать свою правоту мне Матильда, - ведь мой отец болел от ран, которые когда-то получил на войне. А значит и умер он потому, что враги его убили в том бою, который продолжается как бы и теперь.

- Но если представлять всё таким образом, - немного подумав, заключил я, - то получается, что мой отец – предатель, который переметнулся на сторону врага.

- Я этого не говорила! – замахала руками Мати, - И потом, если бы твой отец переметнулся на сторону врага, то никогда бы не помог нам с матерью. А если он нам помог, то это значит, что он на нашей стороне против чужих, то есть против наших врагов.

- Если бы мой отец не переметнулся на сторону врага, то он бы меня не бросил! – упрямо парировал ей я, - И вступился бы за меня. И защищал бы меня до конца в этой войне наших против чужих. А так получается, что он струсил и сбежал в разгар сражения.

- Я думаю, что всё это очень сложно, - сказала на это мне моя собеседница. – А ты ещё очень мал, чтобы до конца понять такие сложные вещи.

Конечно, все те разговоры, которые я вел с Мати были очень детскими. Но главное то, что мне эти разговоры очень помогли.
Позже Матильда превратилась для меня в того самого человека, который незримо держит за руку, даже когда ты вдалеке и идёшь своим путём. Как и обещал мой отец, примерно через полтора месяца, как он уехал, к нам в особняк прибыл уполномоченный воспитатель с предписанием из того самого столичного лицея-пансиона для детей благородных родителей, куда меня определили теперь мои родственники, и где мне предстояло провести долгие-долгие годы. Мать и отец щедро оплачивали моё содержание с проживанием в ученическом городке под присмотром опытных наставников и педагогов.

А время всё бежало, и мир менялся вокруг меня, но любовь моей старшей подруги, которой я писал письма чуть ли не каждый день, и от которой получал письма в ответ, осталась неизменной – как солнце, что каждое утро поднимается над горизонтом. Да, для меня она стала больше, чем подругой, а проводником по тому великому и совершенному миру, где есть мудрость, дружба и любовь. И даже, когда я подрос, окреп и возмужал, в моих глазах она навсегда осталась той самой, кто научил меня мечтать, верить в себя и не бояться быть собой».

- В пансионе у тебя, наверное, тоже были проблемы из-за твоего происхождения? – поинтересовался Мостодонский, который продолжал слушать своего юного собеседника с большим вниманием, ибо парень, сидевший перед ним, и в самом деле сумел вызвать у старика неподдельный интерес своим рассказом.

- Ровным счётом никаких, - отрицательно мотнул головой Тео. – После того случая я извлёк для себя немало уроков. Я стал мудрей и осторожней, потому старался никому не говорить ничего лишнего. Как некогда и мой отец, я надел на себя как бы маску, скрываясь за ней от всего мира. А в свой личный мир не допускал совершенно никого, хоть внешне старался соблюдать все заведённые приличия. Думаю, что своим товарищам по пансиону я казался вполне открытым и дружелюбным, а воспитателям и педагогам – старательным и послушным учеником, во всём выказывающим уважение к своим преподавателям и наперсникам. Но по-настоящему не был откровенен ни с кем, только с Матильдой в своих письмах к ней. А также не любил никого из своего окружения, поскольку никому не доверял, только ей.

- А что, слухи о той скандальной истории совсем не достигли стен твоего нового пристанища?

- Нет.

- Это странно!

- Но какое дело в шумной столице до того, что творится или творилось и о чём говорили в маленьком провинциальном городке, где я родился и вырос? А вскоре и там все забыли про этот дурацкий случай. Но я не забыл – не смог. Впрочем, в моей судьбе это ровным счётом ничего не изменило. Мои родители всё также постоянно были в каких-то разъездах. Я же видел их редко и продолжал жить отдельно от них, корпя над учебниками и тетрадками в столичном пансионе. Родители и родственники думали, наверное, что всё у меня идёт лучше некуда. Ещё бы: прекрасные оценки, отличные отзывы от педагогов, победы в самых разнообразных турнирах и спортивных состязаниях и прочее, прочее, прочее. В общем, жизнь била ключом.   

В свой родной городок я приехал на каникулы только спустя долгих восемь лет. И только там снова воочию увидел ЕЁ… и просто остолбенел. Стоял и смотрел на неё, словно зачарованный. Раньше и потом до этого момента я воспринимал её, как старшую наставницу, хотя теперь-то понимаю, что была она девчонка-девчонкой. Как сейчас помню её со смехом бегущей по солнечным улицам с весёлой искоркой в глаза, отражающей детский задор. Но в мой новый приезд передо мной стояла уже не девчонка с косичками и признаками подростковой неуклюжести, а привлекательная женщина, точнее, конечно – девушка с грацией ранней молодости и с мудростью во взгляде от прожитых лет. 
   
И все же, в этом взрослом облике я узнавал её – ту, которую знал много лет назад. Те же глаза, только глубже, с отблесками пережитых уже историй и невысказанных мыслей. Те же губы, но только теперь их улыбка несла в себе не покровительственную материнскую нежность, а привлекательность настоящей женщины. Глядя на неё, я видел сразу и её прошлое, и теперешнее настоящее, и возможное будущее. В каждом её жесте содержалось нечто до боли знакомое и одновременно новое, загадочное. Я смотрел на неё и читал, как книгу, которую когда-то открыл на первых страницах, и теперь только понял, что у начатой истории, конечно же, есть ещё и продолжение – то которое невозможно было угадать на первых страницах. А теперь я читал их заново, находя в каждой строчке новый смысл. В моих впечатлениях память вплеталась в реальность. И я не мог не улыбнуться своим новым открытиям. Оказывается, время лишь раскрыло её красоту, сделало её тем человеком, той женщиной, которой она должна была стать. 

Мне было тогда пятнадцать лет, ей – двадцать два. Семь лет для влюблённых – разве такая большая разница? Да, мне было всего пятнадцать. И я влюбился с первого же взгляда, сразу же, и так, как только мог влюбиться парень пятнадцати лет, впервые испытывающий это чувство. Лишь увидев меня, она бросилась ко мне, обняла и поцеловала, но правда, как ребёнка – в обе щёки и в лоб. Всё твердила мне: как же я вырос, как возмужал и каким теперь стал красавцем. Правда, я думаю, любовалась мной она лишь только, как старшая сестра любуется своим повзрослевшим младшим братишкой.

Потом мы долго гуляли по улицам нашего маленького городка, много разговаривали, смеялись. А прохожие смотрели на нас, как на влюблённую пару и отпускали колкие шуточки нам вслед. Её это забавляло, мне же – чрезвычайно нравилось. Только, уезжая, я так и не решился признаться ей в своих чувствах, только промямлил что-то о том, что в следующий мой приезд через год обязательно скажу ей нечто важное, но так и не успел.

- Почему же не успел? – не выдержал, чтобы не задать свой вопрос в этом месте дипломат, почувствовав явную грусть и обречённость в последних словах своего собеседника, - И даже если не успел, то успеешь ещё, наверное. 

- Нет, не успею, - отрицательно мотнул головой Карл-Теодор с печальной задумчивостью во взгляде.

- Так почем же не успеешь? Вы ведь встречаетесь ещё, переписываетесь, неужели нет?... Неужели вы расстались? Она полюбила другого?

- Нет, - Тео снова отрицательно мотнул головой, а в голосе его вновь послышались трагические нотки.

- Дай угадаю, - продолжал настойчивый, сентиментальный дипломат. – Наверняка твои родители вмешались в это дело? Они узнали, что ты влюблён в простую служанку и сделали всё, чтобы вам помешать?

- И снова вы не угадали, дядюшка. Впрочем, ответ здесь прост и безнадёжен – она умерла.

- Во-о-от дела! Но как? Почему? Отчего? Как такое могло случиться?

- Она погибла, совсем нелепо. Её застрели, но не преднамеренно. Её настигла случайная пуля, выпущенная из бандитского ружья во время перестрелки банды с полицейскими. Эта перестрелка возникла из-за налёта в одном ночном заведении, баре-ресторане, который пользовался весьма дурной славой.

- Как же твоя подруга, молодая девица, оказалась в баре ночью?

- Вот это хороший вопрос! Служанки из нашего дома сплетничали на похоронах её матери о том, что дочь её, то есть Матильда, работала там официанткой. Ей очень нужны были деньги, поскольку тяжело болела её мать.

- Так она из-за матери?

- По всему выходит. Правда, когда мне рассказывали об этом всякие «доброжелатели», то наговорили про Матильду немало гадостей. Но я не поверил ни единому их слову… Да если бы это было и так, для меня она всё равно навсегда осталась идеалом женской чистоты и непорочности». 

Продолжение здесь http://proza.ru/2025/05/17/862