Сорок первый... сорок пятый

«Сорок первый ... сорок пятый ...», -
в сердце памяти набат.
В эти вехи век двадцатый
приоткрыл ворота в ад.

Черной масти колесница
в окаянном кураже
огнедышащей зарницей
вскачь промчалась по меже

предрассветного покоя
пограничной тишины ...
Заалело кровью горя
утро в первый день войны.

Побратались дни и ночи,
небо, реки, лес, земля,
стольный град, поселок отчий,
храм с лучами звезд кремля ...

Связь времен единой силой,
взяв по леву руку щит,
меч по праву, боль России
колеснице не простит.

День и ночь врага нещадно
станет воинством крушить,
ополчится чаща ратно,
вьюга снегом закружит.

Превратятся реки в топи,
чернозем в могильный прах,
в частокол каленых копий
рожь златая на полях ...

Стольный град дерзнет парадом
алчность свастики презреть.
Хлебный грамм в кольце блокадном
перевесит чашу «Смерть».

Вековечный тлен кургана
плотью гнева прорастет,
от руин стального стана
местью в логово грядет.

Остро точен кол осины
в кровопийцу будет вбит,
колесница бесовщины
адским пламенем сгорит.

Над поганой горкой пепла
грянет вешний майский гром,
черный прах развеет ветром,
смоет праведным дождем.

Сорок первый ... сорок пятый -
вехи скорби и побед,
веры твердой - мир распятый
да воскреснет и рассвет

светлой жизни воссияет
благовестной тишиной ...
Шел солдат домой, не зная -
внук вновь встретится с войной.