Убийственная добродетель. начало крим. романа

Глава 1. Происшествие
 
   Чёрный блестящий внедорожник, точно огромный навозный жук плавно покачиваясь на резиновых лапах, неторопливо ехал по недавно положенному новому асфальту, аккуратно соблюдая все правила дорожного движения! Пытливо рыскал фарами вдоль обочин, пугая вышедших на охоту деревенских котов и бездомных собак, роющихся в помойках. Своей степенной неторопливостью и громким урчанием дизеля предупреждая, что везёт большого человека и лучше ему на пути не попадаться.
   — Саня, что ты ползешь как черепаха, мы одни на дороге! — полковник полиции Гришин, крупный седовласый мужчина, протянул руку с заднего сиденья и легонько ладошкой толкнул в затылок своего подчинённого.
   — Сергей Иванович, — взмолился старший сержант, — посмотрите, сколько камер натыкали со всех сторон! Каждая так и ждёт нас запечатлеть! Они не разбирают, какая машина едет. Им наплевать. Сфоткали и послали куда надо, а оттуда штрафы моему начальству. Я уже в прошлый раз из-за этого попал на комиссию управления, внушение получил.
   — Ну и что? Ещё получишь — тебе не привыкать! У тебя работа такая!— пробасил шеф. — Я же приказ о взыскании не подписал, и премию ты получил. Давай поднажми, уже третий час, жена в машине засыпает!
   Мощный Лэнд Крузер слегка прибавил скорость, но ехал мягко, аккуратно притормаживая перед освещёнными населёнными пунктами, а затем снова убыстряясь, ныряя в темноту. Ночное шоссе было призрачно пустынно.Накрапывал мелкий дождь.
   Изредка резкий порыв ветра в тёмной вышине срывал ворох осенних листьев и неожиданно бросал их в лобовое стекло машины, точно заигрывая, ожидая ответной реакции. Но трудяге джипу было не до шуток — щётки стеклоочистителя мгновенно с презрением сметали их в сторону, пресекая любую шалость.
   — Какую шикарную дорогу к нам проложили, — сдержанно восхитился полковник, — и как раз тогда, когда мне пора перебираться в главное управление!
   Он предвкушающе засопел и как сбывающуюся мечту крепче прижал к себе супругу.
   Та в ответ недовольно засопела:
   — Гришин, ты сегодня опять напился, — с лёгким укором заметила она.
   — Ну, так День Полиции, Катерина! — возмутился тот. — Помощник прокурора, а не понимаешь! Людей не слышишь! Когда ещё напиться с генералами как ни в этот день! Надо же привыкать! Скоро в Питер переберёмся, квартиру получим, станем городскими жителями. Дочку к себе возьмём — хватит ей по съёмным хатам болтаться в большом городе! Найду ей кавалера подходящего молодого подполковника — они сейчас все шустрые! Быстро карьеру делают. Чем больше нехватка кадров — тем легче продвижение по службе. Вон министр говорил — почти четверть вакансии. Да что министр — у меня в управлении то же самое творится...
   — Сергей Иванович, — прервал монолог начальника водитель, — наша заправка справа. Можно попробовать залить бак!
  — Давай, — согласился тот.
   Машина резко перестроилась в правый ряд и завернула к «Роснефти».
   Как только старший сержант вышел из машины Гришин с улыбкой повернулся к жене:
   — И чего я в тебя такой влюблённый сегодня? — потянулся губами к супруге.
   Та фыркнула:
   — Фу как пахнет, точно не коньяк пил в ресторане, а самогон у соседа, — Катерина в полумраке скривила лицо, но решила, что не стоит раздражать пьяного. Продолжила игриво: — Скоро полтинник отмечать, а ты всё такой же неуёмный, — нежно погладила ладошкой щеку мужа, приложила пальчики, закрывая ему рот. — Вот приедем домой, там и покажешь всё своё мастерство!
   — Вот так всегда, — огорчённо вздохнул Гришин, в глазах мелькнул мальчишеский задор: — А помнишь как мы прямо в машине...
   — Всё, всё, всё... — Катерина резко отодвинулась. — Тебе только начать вспоминать, дальше не остановишь! Сейчас водитель вернётся!
   — Да, были времена, — вздохнул Гришин. Сдвинул брови, нахмурившись, — по Еве сильно скучаю. Волнуюсь — как там у неё дела? Когда приехать обещала?
   — У неё же учёба, Серёженька, на третий курс перешла, — ласково улыбнулась жена. От воспоминаний о дочери перехватило горло. — Да ещё волонтёром по вечерам уже два года трудится, сети маскировочные для наших бойцов плетут. Она уже девушка взрослая. Может быть, с кем-нибудь познакомилась.
   Гришин недовольно вздохнул:
   — Не знаю, с кем она может ещё познакомиться! Мне кажется, она как кошка в Фёдора влюблена. Ты ей нашла врача?
   — Да всё я ей нашла, — в голосе прозвучало отчаяние, — сказала, что сама будет решать.
   Полковник покачал головой:
   — Может, надо было ей открыться?
   — И что потом? Сколько мы её мурыжили, стращали последствиями, а теперь окажется, что всё это ложь? Что она подумает о нас? Потерять её хочешь?
   — Да... незадача, — озаботился Гришин, — ты к батюшке Серафиму за советом ходила?
   — Ходила...
   — И что он посоветовал?
   — Как обычно... сказал, слушай своё сердце... А сердце у меня кровью обливается, не чувствует оно ничего, такая ненависть к Фёдору! Простить себе не могу!
   Гришин покачал головой, глубоко горестно вздохнул:
   — Ну а  Еву направляла к Серафиму?
   — Просила по телефону, чтобы она зашла в церковь, он всё же крестил её при рождении. Как второй отец, и нам помогал всю жизнь добрым словом. Обещала, как приедет, обязательно зайдёт. Ах, если бы не Фёдор...
   — Даже вспоминать его не хочу! — прервал её муж. Пусть всё будет, как будет!
   Вернулся водитель, сел за руль:
   — Можно ехать товарищ полковник?
   — Давай, — ответил тот, снова придвинулся к жене, обнял и прижал к себе.
   Ещё подъезжая к дому, Гришин увидел свет на втором этаже и легонько толкнул плечом задремавшую супругу:
   — Смотри, в спальне Евы свет горит. Ты не заходила перед уходом? Может батарею включала или цветы поливала, забыла?
   Жена пожала плечами:
   — Да вроде нет, если только давно горит. Я на прошлой неделе там уборку делала.
   — За электричество тебе платить не надо! — повысил голос Гришин, но вспомнив, что впереди сидит водитель, понизил тон, отшутился: — Экономика должна быть экономной, вычту из твоей зарплаты.
   Старший сержант нажал на брелок и металлические ворота стали отодвигаться в сторону, зажглись фонари.
   Заехав на участок, уложенный тротуарной плиткой, джип развернулся, подставив пассажирскую дверь к входу в дом.
   Выйдя из машины, Гришин подозрительно оглянулся по сторонам, с тревогой сообщил:
   — Камеры не светятся! Кто-то отключил наружную сигнализацию, — в души прибывших проник холодок, единственное светлое окошко казалось призрачным видением. Все напряглись.
    Полковник кивнул водителю и тот спустился из кабины, подошел вопросительно порхнул бровями.
   Гришин понизил голос, показал рукой:
    — Саня, ну-ка обойди дом, посмотри, нет ли проникновения? Окна все закрыты?
   Старший сержант для уверенности достал пистолет и медленно пошёл вдоль уличной мансарды, внимательно оглядывая все предметы.
   Полковник махнул вылезающей из машины жене:
   — Посиди пока там. Саня дом обойдёт, — сам зашёл на крыльцо и дернул за ручку двери — она оказалась открытой. Обернулся к супруге, крикнул: — Ты дом запирала?
   — Да, как всегда, — через приоткрытую дверь машины взволнованно отозвалась та.
   Гришин достал пистолет из подмышечной кобуры и взвёл затвор, дослав патрон в патронник. Вспомнил как будучи оперативником, много лет назад ощущал подобную тревогу, проникая на подозрительные объекты. Слегка согнувшись, зашел в дом, держа пистолет впереди себя на вытянутой руке, другой нащупал выключатель на первом этаже и нажал на клавишу.
   Огромная гостиная озарилась ярким светом.
   Гришин заулыбался, отлегло — большой стол был накрыт по-праздничному. Стояли несколько салатов, три приготовленные тарелки с приборами, шампанское.
   Он быстро вернулся назад и, приоткрыв уличную дверь, радостно крикнул жене:
   — Ева приехала! Стол накрыла! Помнит о Дне полиции! — разрядил пистолет.
   Катерина быстро ступила на брусчатку и, хлопнув дверью машины, поднялась на крыльцо.
   Появился водитель, убирая оружие в кобуру на поясе, развел руками:
   — Всё спокойно Сергей Евгеньевич!
   — Да мы уже разобрались, дочка приехала, езжай домой, завтра утром, как обычно в восемь тебя жду! — немного подумав, уточнил: — Нет, давай попозже, часиков в одиннадцать или... лучше я тебе сам позвоню, сиди дома!
   Закрыв ворота за служебной машиной, Гришин нежно обнял жену, благостно произнёс:
   — Точно господь услышал мою просьбу! Помнишь, я в машине говорил?
   Катерина кивнула, сердце наполнилось нечаянной радостью:
   — Наверно умаялась и нас не дождалась, спит, не шуми. А то ты вечно как медведь со своим ростом! Пошли потихоньку.
   Заперев дом изнутри, они прошли в гостиную на первом этаже.
   — Хозяюшка! — радостно сообщила Катерина глядя на сервированный стол, — пойдем в спальню, завтра утром праздник устроим.
   — Какой завтра? — усмехнулся муж. — Ты ступай, а я только к дочке загляну и люстру погашу.
   Они выключили свет и поднялись на второй этаж.
   Катерина осторожно прошла по коридору и направилась в их спальню.
   Гришин задержался около двери дочери и стал тихонько её открывать, заглядывая внутрь, просовывая руку, чтобы нащупать выключатель на стене.
   От увиденной картины не смог сдержаться, выдохнул со стоном:
   — О господи! — в ужасе кровь ударила в голову.
    Он увидел лежавшую на полу женскую одежду и знакомую мужскую фигуру Фёдора с коротким ежиком светлых волос, накрывшую своим телом Еву прямо у разобранной кровати. Под крест-накрест лежащими фигурами застыла черная большая лужа с матовым дымчатым оттенком.
   Жена, едва расслышав возглас мужа, почувствовала, холодок в груди. Такого она не слышала никогда. Сердце заныло, точно кто-то сжал его костлявой рукой не давая биться. Она прижала руку к горлу и быстро вернулась, увидела Сергея, застывшего в дверях.
   Свет из спальни дочери покрывал его замершее лицо белым неоном.
   Она взяла мужа за локоть, и он резко обернулся. В распахнутых глазах сверкал ужас:
   — Тебе не надо, — свистяще зашептал он, крутя головой, не смотри, иди в спальню, я вызову полицию.
   — Что там? — по инерции спросила жена, протянула руку, чтобы толкнуть дверь, но муж с силой, осторожно закрыл её, точно боясь кого-то разбудить.
   Неожиданно Гришину пришла мысль, что Ева могла быть ещё живой и он, резко проник внутрь, бросился к дочери, наклонился к серому застывшему лицу, приложил пальцы к шее. Та была холодная и твёрдая, точно из холодильника.
    Полковник услышал за собой крик жены:
   — Нет, нет! — кричала она. — Только не это! Этого не может быть!
   Он обернулся и только успел подняться раскинуть руки, чтобы поймать супругу, которая бросилась к дочери. Крепко обнял её и почувствовал, как силы покидают женское тело, со всей тяжестью обрушиваясь на него.
   Катерина опустилась на колени, закрыв лицо руками и тихо заплакала.
   Гришин сел перед ней и обнял её, прижал к себе:
   — Тихо, милая, тихо! Тебе не надо смотреть, — он взял за плечи, медленно поднялся и помог встать ей, вывел из комнаты, проводил в спальню, положил на кровать.
   Жена боком легла на постель, не отнимая рук от лица, тело стало судорожно вздрагивать, всхлипы усилились.
   Полковник достал телефон и набрал знакомый номер:
   — Дежурный? Это начальник УМВД Гришин. Кто? — выслушав ответ, продолжил: У меня дома двое погибших, вызывай следственный комитет и убойный отдел с криминалистами. Пусть приезжают срочно. Да и «скорую» не забудь, может что-то скажут.
   Глубоко обречённо вздохнул и сел на кровать рядом с женой. Положил руку на её вздрагивающее тело. Ему показалось, что всё последнее время он чего-то ожидал подобного, куда-то вечно спешил, чтобы не думать и отсрочить его наступление, но вот теперь можно никуда не торопиться. И просто тихо посидеть, расслабиться, подумать.
   На память пришли давние выезды на места преступлений, осмотры погибших, застреленных, утопших. И вот теперь все они соединились, придя к нему в дом, в комнату дочери вызывая новый поток личного глубокого сострадания разрывающего отцовское сердце.
   Через некоторое время он встал и спустился во двор, открыл ворота, а затем вернулся к жене.
   Она продолжала лежать на постели и, казалось, уснула.
   Гришин присел рядом и погладил её по голове. Ему показалась, что волосы жены как-то резко погрубели, стали ломкими, прибавилось седины. Подумал, что никогда внимательно их не рассматривал, может, ошибается.
   «Скорая» прибыла вместе с полицией.
   Осмотром места происшествия был установлено отсутствие следов борьбы. Часть женской одежды свалилась со спинки стула.
   Ева лежала на спине, раскинув руки в стороны, одета в полупрозрачную ночную рубашку. На шее характерные следы от удушения: множественные ссадины на левой боковой поверхности. Подкожные кровоподтеки округлой формы синевато-багрового цвета.
   Фёдор лежал поперёк её тела, лицом вниз, одет в джинсовый костюм и кожаную черную куртку.
   Изъяты множественные следы пальцев рук в гостиной с предметов на столе, дверных ручек и других жестких поверхностей.
   Медики констатировали смерть обоих, которая наступила примерно  в час ночи. Предположительно Ева была задушена, в левой половине груди Фёдора торчала рукоятка ножа. Лезвие вошло в сердце с первого удара. Других телесных повреждений или синяков на телах не обнаружили.
   Криминалист зашел в спальню к Гришиным:
   — Сергей Иванович, надо бы отпечатки снять ваши и жены.
   Полковник, сидя на кровати рядом с супругой, поднял тусклый взгляд на знакомого офицера:
   — Это срочно?
   — Да нет...  чтобы чужие отследить... — замялся тот.
   — Тогда давай завтра приедешь.
   Криминалист продолжал стоять.
   — Что ещё? — нервно вскинулся Гришин.
   — Следователь спрашивает, кого в протокол понятыми запишем? Соседей будем будить?
   Полковник недобро зыркнул на сотрудника, отрезал:
   — Вон там врачи «скорой» приехали, иди, возьми их данные. Целый капитан, а всё учить надо!
   Криминалист виновато ссутулился, направился к выходу.
   Гришин нервно встал и пошел за ним, вошел в спальню дочери, огляделся. Сотрудники занимались своим делом. Девушка из следственного комитета продолжала писать протокол за столом.
   Неожиданно увидел бывшего подчинённого, расхаживающего по дому с телефоном и снимающего всё на камеру:
   — Гордеев! — возмущенно окликнул его. — Ты откуда здесь взялся?
   Николай вздрогнул, убрал телефон:
   — Сергей Иванович, так я же в главке теперь ваш район курирую!
   — Ты же в агентурном отделе! — возмущение полковника нарастало. — Что тебе здесь надо?
   — Да засиделись с ребятами в отделе после праздника, а тут срочный вызов к вам, такие неприятности, я с ними и поехал.
   Лицо Гришина побагровело:
   — Пошел вон отсюда! — закричал он, не сдерживаясь. — Мало того что я выгнал тебя из Управления, так ты теперь ко мне домой припёрся! Пошёл с глаз моих!
   — Я помочь хотел, — неловко оправдываясь, Гордеев направился к выходу. Слегка возмутился в дверях: — Это вообще-то место преступления сейчас! А поскольку я курирую ваше подразделение...
   — Чтоб я тебя не видел больше! — полковник нашел взглядом начальника убойного отдела: — Паша, выгони этого засранца из моего дома, пусть в бумагах копается...
   Зубов быстро подошел к Гордееву и взяв того под локоть, повёл к выходу:
   — Пойдем, Николай, от греха подальше! Я же тебе говорил, что это нехорошая идея, — тише добавил: — Двух детей потерять одновременно — можно с ума сойти. Не раздражай шефа.
   Они вышли на улицу. Павел достал сигареты, примирительно предложил:
   — Покурим? Что думаешь?
   Гордеев пожал плечами:
   — Впервые такое встречаю, чтобы брат сестру задушил, а потом покончил с собой. Чую что-то здесь не чисто. Ты же знаешь, что Гришин с местным мафиози общается. Может что-то не поделили? Месть?
   — Какой мафиози! Он уже депутат государственной думы! — усмехнулся Павел. — Времена меняются.
   — Но бандиты-то у него остались, ты же знаешь! Помнишь, за что он меня выгнал?
   Зубов недовольно засопел:
   — Ладно, чего вспоминать, я такой же оперативник как ты был.
   — Убийство известного антиквара так и не раскрыли?!
   — Если бы я копать продолжил — за тобой бы вылетел, а может и похуже! Ты вон в главке пристроился! А я-то здесь. Кстати, как ты мотаешься каждый день на Суворовский проспект? Там сидишь в Главном управлении?
   Николай пожал плечами:
   — Там. Встаю в шесть утра, на первую электричку, в девять на работе. Уже привык.
   Павел протянул руку:
   — Ну ладно! Завтра в кабинете увидимся! Ты не очень-то нас ругай за разработки. В деревне работать это не в городе, где у тебя все оперативные службы под боком.
   Николай пожал протянутую ладонь:
   — Ладно, до завтра!
   Попрощавшись с коллегой, Зубов направился обратно в дом, увидел, как от дома отъехала машина следственного комитета.
   Не успел он подняться на второй этаж, его окликнул криминалист:
   — Зубов, тебя начальник спрашивал.
   — А следователь уехала? — спросил он в ответ.
   Тот недовольно засопел, подошёл ближе, зашептал:
   — Сказала, чтобы участковый разбирался с материалом, справку написала.
   Павел озабоченно вздохнул и поспешил к полковнику в спальню:
   — Звали, Сергей Иванович?
   — Да, Паша, заходи. Присядь. Что скажешь?
   Майор садиться не стал, хотя стул стоял рядом. Перевёл взгляд на лежавшую на кровати женщину.
   Гришин уловил его взгляд:
   — Не обращай внимания. Она уснула от стресса. Выкладывай!
   Михаил пожал плечами:
   — Что выкладывать? Следственный комитет уже уехал — сказали криминала нет. Парень девушку задушил и сам покончил с жизнью. Даже материалы не забрали, только справку написали.
   Гришин тяжело вздохнул и несколько раз мелко кивнул:
   — Ладно, иди.
   Как только он ушёл, жена открыла глаза и посмотрела на Гришина, тихо спросила:
   — Это он её задушил, да? А потом себя ножом?
   — Похоже, что так, — угрюмо согласился полковник. Сокрушённо покачал головой:— Что мы с тобой наделали! И кому это всё было надо? Зачем Федора гнали? Почему правду не рассказали Еве?..