Радости и горести второкурсника в 196... году

Финальная встреча двух команд КВН радиотехнического и медицинского институтов должна была состояться через неделю. Вся «прогрессивная студенческая общественность» города только об этом и говорила, разделившись соответственно своим пристрастиям на два лагеря.
В каждом ВУЗе прошли свои встречи между курсами. Лучшие игроки были отобраны в сборные институтов. От своего второго курса в неё попал Витька. И оказался самым младшим в команде.
Ох уж эта разница между студентами младших курсов и старшекурсниками! Она значила больше, чем лишняя звезда на погонах у военных. Если студентов второго курса назвать капитанами, то студенты пятого – уже полковники.
Был у Витьки свой козырь: стихосложение. В команда институтского КВН, который в те годы больше походил на современную телевизионную передачу «Что? Где? Когда?» и действительно держался в основном на эрудиции и находчивости участников, набирали по простому принципу: этот знает «всё» о спорте; эта поёт и знает музыку; этот сможет станцевать; та знает «всё» о живописи и литературе; этот – член комитета ВЛКСМ, будет следить, чтобы кто-нибудь что-нибудь не ляпнул с дуру и т.д. И таких «всезнаек» набрали, как апостолов, двенадцать персон. Витька отвечал за стихотворные экспромты и сценарные тексты.
У них уже было готово приветствие и очень неплохое домашнее задание. А все остальные конкурсы должны были проходить на сцене, так сказать, «в прямом эфире»: там уже вся надежда на собственную смекалку и остроумие.
За четыре дня до финальной встречи всю команду срочно и таинственно собрал капитан – Владислав (студент шестого курса, по нашей шкале – генерал).
- Господа кавээнщики! У нас неприятности. Верный человек из контрразведки сообщил: во-первых, у «радиков» приветствие в стихах, а во-вторых, они нам дарят челюсть! У нас же – простая сцена, о подарке им мы и не думали. И нет достойного ответа на их презент. Представьте: дарят нам челюсть с одним зубом и говорят что-то вроде: «Грызите ей гранит науки». Если я её просто возьму и ничего не отвечу, считай приветствие заранее проиграно.
Посыпались предложения, которые быстро свелись к двум: первое, нужно написать новое приветствие и тоже в стихах и, второе, придумать стихотворный ответ на эту челюсть, который на сцене выдать за экспромт.
- Кто у нас ответственный за стихотворные экспромты.
- Я, - несмело подал Витька голос. Среди старшекурсников чувствовал он себя не очень уверенно.
- Сделаешь за ночь?
- Не знаю…
- Что значит, «Не знаю»? – удивлённо поднял брови выше очков Владислав. Потом о чём-то подумал и объявил: - Так, Николай с Генкой пытаются переписать старое приветствие стихами. Виктор, а ты всё-таки попробуй написать совсем новое приветствие. Старое выкинь из головы. Пиши первое, что придёт на ум, не думая о том, понравится оно нам или нет. Понял? Кстати, подарить им мы можем свою медицинскую эмблему: у нас где-то должна быть картонная и красиво раскрашенная. Возьмём на заметку. Вопрос: что мне сказать в ответ на челюсть?
- Так это тоже по Витькиной части. Он спец по экспромтам.
- Все экспромты эффектны, когда заранее подготовлены… - начал было Витька.
- Вот тебе ночь на подготовку и даётся. В общем, так: пробуют и пытаются сочинять все. У кого что получится, завтра рассмотрим. Собираемся в старом читальном зале на Маяковского…

Ответ на «челюсть» у Витьки получился легко и быстро. Стоило только себе зрительно представить и предположить, какие могут её сопровождать слова (а подсказка уже была: «Грызите ей гранит науки»). Следовало отыграть этот же глагол, но с обратным, каким-нибудь хохмаческим смыслом. Вы нам советуете грызть гранит науки? А мы вас загрызём! Зуб там вроде один, ну пусть два или три – не важно. Значит, можно так: «Хоть зубов и маловато, загрызём мы вас ребята!». Коротко и хлёстко. Главное - как и когда ответить. Это надо будет специально обсудить с Владиславом. Шутка, опоздавшая на секунду, уже не смешна!
А вот приветствие? Я перебрал несколько вариантов: у меня были заготовки домашних заданий (по ним я и специализировался, был, так сказать, «сценаристом»), но все они оказывались слишком многословными и громоздкими. А здесь условия жёсткие: ровно три минуты текста и подарок.
И только, когда уже лёг спать (о подготовке к завтрашним семинарам не могло быть и речи!) в надежде быстро уснуть, быстро проснуться и на свежую голову что-нибудь сочинить, неожиданно появилась одна идея. Мы выходим все на сцену в белых халатах и изображаем медицинскую бригаду скорой помощи, вызванную к больному. И оказываемся как бы случайно на сцене… Только текст должен быть предельно простым, чтобы успели выучить за день.

Следующим вечером на собрании команды, сильно волнуясь, но, чувствуя, что требуемое получилось у него неплохо, Витька поднял руку. Этот школярский жест сразу вызвал волну снисходительных ухмылок и шуток, однако Владислав быстро взял серьёзный тон:
- Кончаем базар. Виктор, выходи сюда и мы тебя слушаем. Представь: перед тобой наихудшая часть студентов нашего института! Все порядочные студенты ходят в научные кружки, готовятся к зачётам, а этих двенадцать обалдуев только и держат ради того, что надо участвовать в КВН-ах. За их, так сказать, остроумие. Прикроют КВН и вся команда на первой же сессии вылетит из института… Настроился? А теперь давай!
Капитан команды был, конечно, большой психолог. Витька понимал, что всё не совсем так, как он сказал, но… но что-то в его словах было и от правды. И почувствовал себя действительно увереннее. Стихотворный «экспромт» - ответ на челюсть прошёл сразу и на «ура», но возникли споры тактического характера.
- Владислав, все знают, что ты за свою жизнь двух слов ни разу не срифмовал. Сразу усекут, что про челюсть мы узнали заранее, и пропадёт эффект. А Витьку там вообще никто не знает. Предлагаю сделать так: ты, как капитан, принимаешь эту чёртову челюсть и тупо смотришь на неё. Только через секунду, но не дольше секунды! – выдать свой экспромт. Вот тогда и будет настоящий эффект.
Обсудили, уточнили детали, согласились.
- Замётано! А что у нас с приветствием? Виктор, что у тебя?
Уже вдохновлённый похвалой и от этого ещё более возбуждённый, Витька стал бегать по площадке, образовавшейся после раздвинутых столов, показывал, кто, где должен стоять, кто какой текст говорит, одновременно играл и произносил за каждого его роль:
- А куда мы все попали? Нас к больному вызывали!
- Нас к больному вызывали, а на сцену мы попали.
- Ты не знаешь, что за сцена?
- Это сцена КВН-а!
- Ты взгляни на эти лица! С кем-то здесь хотят сразиться.
- Может с нами? Вот потеха!
- Стой! Тогда нам не до смеха!  Ведь нельзя же отступать!
- Надо – будем выступать!
- Но у нас подарка нет? Не дарить же им ланцет?
- Тоже мне, нашёл проблему! Мы подарим им эмблему!
- Им змею? У ней же жало! Как бы хуже нам не стало?!
- Чтобы хуже нам не стало, дарим им змею без жала!
- В этот момент, - продолжил объяснение Витька, - мы отрываем жало у картонный эмблемы, и кто-нибудь дарит её капитану «радиков».
И тут услышал, что неожиданно прозвучала чья-то реплика, раздались смешки, потом чей-то не расслышанный им ответ, а затем снова наступила тишина. Все в полном молчании смотрели на него. Но Витька уже смутился и, как говорится, сбился с темпа. – В общем, у меня текста ещё на полторы минуты. Если всё обыгрывать, - уже совсем поникшим голосом продолжил он, - то должны уложиться в три минуты.
Он смотрел на Владислава и по его всегда сосредоточенному и внешне туповатому лицу не мог определить: понравился ли ему его текст или нет. Неожиданно раздался громкий женский голос.
- А ты у нас – гений!
Девушка у них была одна – Таня, которая «отвечала» за музыку и музыкальные конкурсы. Необыкновенно симпатичная невысокого роста брюнетка с пятого курса, язвительная и остроумная. Её слова могли обозначать с таким же успехом и похвалу, и ехидную издёвку. Оказывается, когда Витька произносил последние слова: «Дарим им змею без жала», кто-то сказал: «Им Таньку надо без языка подарить», что и вызвало смех.
- Не отвлекайте его! Давай читай дальше! Всё нормально у тебя получается. Продолжай!

Встречу они выиграли. С небольшим перевесом всего в два очка. Но это были как раз те два очка, которые «медики» сразу взяли на Витькином приветствии. Во время игры счёт колебался, но в конечном итоге два очка их и сделали победителями.
Во время самой встречи Витька особенно не блистал, но ему вполне хватило грома аплодисментов за свой стихотворный экспромт и приветствие. Потом он участвовал в домашнем задании: но там всё было давно и хорошо отрепетировано. И хотя конкурсов было много, некоторые из них они проиграли, другие выиграли, но все, словно сговорившись, хлопали его по плечу и говорили: «Это твои два очка нас спасли!». И Витька был на седьмом небе от радости, старался как можно чаще попадаться на глаза Тане, а когда она выходила на свой музыкальный конкурс, даже снисходительно и ободряюще шепнул ей: «Давай! Не волнуйся только».

*

Читальным залом института Витька практически не пользовался, так как жил в своей квартире. Но без институтской библиотеки не обойтись. Выбирал там нужные книги, относил к себе домой, а потом снова до следующего цикла туда не ходил.
Вот там, в библиотеке, Таня его и встретила.
- Виктор, ты действительно живёшь при счастливом отсутствии родителей?
- Да, они в командировке за границей. До следующего лета.
- Послушай, а ты не мог бы меня выручить? К моей хозяйке, карге старой кто-то из родственников приехал, и она меня срочно выселяет. Ты не будешь возражать, если я у тебя недельку перекантуюсь? Комнату быстро сейчас не найдёшь, а тебе я могла бы даже платить за неё.
- Никакой платы не надо! Ты что? Живи, сколько хочешь. Только у меня хозяйство холостяцкое. Я дома даже не обедаю, обычно где-нибудь в кафе.
- Чудак! Ты так говоришь, словно в моём распоряжении есть личный повар и камеристка. Я чаще вообще не обедаю. Впрочем, тебе это будет сложно понять, так что не будем усугублять ситуацию. Давай конкретно. Если я к тебе сегодня вечером перееду? Можно?
- Я же сказал, что можно. Тебе вещи помочь перетащить?
- Да, ты чудак в квадрате. Что значит, никогда не жил в общежитии и не мотался по чужим углам. Все мои вещи ты увидишь сегодня вечером. Часов в восемь подойдёт?

Я, разумеется, остался в своей комнате, а Таня расположилась в спальне родителей. Неудобство мне представлялось только одно: пользование ванной и туалетом. Но оно легко и быстро было разрешено в первые же полчаса после её вселения.
- Виктор, ты обычно во сколько встаёшь?
- Я вообще-то люблю поспать. На лекцию к восьми, выхожу из дома в семь тридцать, значит встаю в семь.
- Отлично. Ровно в семь ванна и твой шикарный санузел будут свободны.  Если тебе утром хватит чая с хлебом, то приготовление этого ответственного блюда я беру на себя.
- У меня есть колбаса и масло.
- Ты оказывается буржуй! Значит, приготовить чай с бутербродами – за мной. А выходить можем вместе: мне ведь тоже к восьми. Ключи от квартиры мне не нужны. Приходить я буду только ночевать. Ты в десять вечера дома уже будешь?

Первые несколько дней Витьке грезились ночные хождения из одной спальни в другую и страстные объятия. Но так как ничего подобного не произошло, то он довольно быстро адаптировал свои отношения в приемлемые рамки старшей сестры и младшего брата, которые, как ему казалось, вполне устраивали и Таню. В душу друг к другу они не лезли, их общение в основном и ограничивалось утренним чаепитием.
Два раза в неделю (жила она у Витьки почти месяц) Таня возвращалась раньше, часам к пяти. В такие вечера она жарила на двоих картошку, потом уютно устраивалась с ногами в большом кресле перед радиолой с каким-нибудь толстым учебником на коленях и словно погружалась в забытьё: то ли кошечка дремлет, то ли студентка зубрит курс инфекционных болезней, то ли мечтательная девушка слушает музыку – не сразу и поймёшь, на кого больше похожа.
По воскресеньям Таня отсыпалась. Витька с утра уматывал на тренировку и, вернувшись домой часам к двенадцати, обычно ещё заставал её в халатике, плохо причёсанную, бродящую по комнатам с рассеянно-отрешённым выражением лица. В это время было в ней что-то очень непонятное для него, тревожащее и одновременно возбуждающее.

Однако произошло это не в воскресенье, а во вторник. Его будильник зазвонил ровно в семь. В ту же минуту Таня зашла к нему в комнату. И спросила:
- У тебя сегодня какая первая лекция?
- Нормальная физиология. А что?
- Не ходи на неё. Я тебе сейчас сама лекцию прочитаю? По нормальной физиологии. С демонстрацией основных физиологических функций.
Таня сбросила халатик и юркнула к нему под одеяло.
Ко второму курсу «сексуальный опыт» у Витьки был весьма скромным. Он ещё не приобрёл необходимой умелости, которой мешали его плохо управляемая горячность и страстность. Все основные знания о тонкостях и возможностях любовных отношений Витька получил от Тани. Продолжались эти «уроки» недели две. И как бы смешно это не прозвучало, обучение его любовной науке можно было, конечно очень условно, действительно разделить на «лекции» (теоретическую часть) и «семинары» (практическую часть). У Татьяны сказывалась привитая с первого курса склонность к дифференцированной подаче материала. Во всём остальном их взаимоотношения ничуть не изменились. Естественно, что «занятия» по его эротическому обучению они перенесли на ночные часы: прогуливать лекции было им не резон.

Но однажды вечером совершенно неожиданно и совершенно спокойным голосом Таня сказала:
- Витюш, комнатушка у моей старой карги освободилась! Так что не буду больше стеснять твою свободу. Большое-пребольшое тебе спасибо. Ты меня здорово выручил. В городе попробуй найди свободную комнату: студентов как тараканов, все щели забили! – Она чмокнула его в щёку. – Не провожай. Меня там ждут на такси. Спасибо! Кстати, вчерашний зачёт по физиологии ты сдал мне на пять с плюсом.

И ушла.
Когда раздался далёкий звук захлопываемой внизу подъездной двери, у Витьки от обиды на глазах выступили слёзы. Ему наверняка приходилось реветь в детстве. Но запомнил он именно эти слёзы. Свои первые мужские слёзы…

*
2003 г.