О болезни, которая была у меня в молодости

             
     Первые признаки этой болезни проявились у меня еще в детстве. Помню в третьем и четвертом классах, когда еще жил с бабушкой в деревне, в зимнее время у меня появлялись на ногах очень болезненные нарывы или по-русски чирьи. К лету они проходили, поэтому к сельскому фельдшеру не обращались.
Дальше был переезд из деревни в поселок. Там в течение трех лет  никаких нарывов не было. Затем уехав оттуда в город Сталино (нынче Донецк) и прожив здесь шесть лет то же никаких нарывов не было мной замечено. Я начал думать, что дело было в более теплом климате, хотя ведь климат был одинаковым и холодным, как в вятской деревне, так и в поселке.
     Затем была трех годовая срочная служба в Советской Армии в Грузии, где город, в котором  начинал службу, был расположен в Грузинской Сибири с достаточно холодным климатом. Это был город Ахалкалаки возле границы с Турцией. Но и здесь этой болезни не было. Я считал, что возможно, причиной этому было то, что город находился почти на высоте более тысячи метров.
Возвращение на малую родину в город Киров также прошло без этой опасной болезни.               
 И вот судьба забрасывает меня в Поволжье в город Куйбышев (ныне Самара) и поселок Усть-Кинельский где пришлось работать в сельскохозяйственном институте, а проживать в городе .  Дальше потянулись унылые пути следования от Куйбышева в поселок Усть-Кинельский. Особенно приходилось переживать подъем на достаточно крутую гору перед поселком Стройкерамика в дни гололеда. Постоянно вставал один и тот же вопрос:
- Сумеет ли водитель автобуса поднять его по обледенелой дороге вверх или не сумеет, и автобус будет катиться назад?
Правда, ради справедливости следует указать, что водители были в то время опытные и ответственные, которые не доводили пассажиров до инфаркта или до белого горения. Но иногда и они не справлялись с подъемом, который, по всей видимости, назывался Алексеевским, потому что чуть дальше Стройкерамики с левой стороны находился поселок Алексеевка. Возле Алексеевки возвышался огромный свиноводческий комплекс, который загрязнял экологию в основном своими неприятными запахами. Другая неприятность поездок состояла в том, что автобусы по маршруту Куйбышев-Кинель иногда набивались под «завязку», поэтому приходилось стоять в сдавленном состоянии. Особенно, это было неприятным для Егора, когда в первую осень и начало зимы у него на мягких сторонах ног появились вновь нарывы, видимо, из-за перемены Кировского климата на Куйбышевский. Кроме того, многие автобусы тогда пускались на трассы без системы отопления. Видимо, и это провоцировало мою болезнь.  Врачи Куйбышева никак не могли справиться Егору с этой напастью. Наконец, от кого-то узнал, что раньше с этой бедой боролись путем переливания крови из мягких нижних тканей в мышцу рук. Когда он напомнил одной из врачих кожно-венерологического отделения клиники об этом методе, она заявила:
- Я помню, когда-то использовали эту методику лечения. Но сейчас она запрещена.
Мне буквально пришлось умолять ее, чтобы врач применила данную забытую уже методику лечения к нему, объясняя это тем, что ему невыносимо порой бывает больно в переполненных автобусах, когда чирьи выдавливаются и кроме боли еще и портят одежду. Наконец, он уговорил врача, правда, с письменного моего согласия. В результате месячного переливания крови мне удалось победить эту напасть. Трудно сказать, почему была запрещена данная методика лечения. Возможно, из-за возможности каких-то других болезней в старости или в пожилом возрасте, но тогда еще в молодом возрасте человек был согласиться на все, лишь бы преодолеть эту странную и довольно болезненную напасть.

И сейчас на девятом десятке лет должен признать правильность старой методики переливания крови в борьбе с довольно неприятной болезнью нарывов или просто чирьев. Ну а причина этой болезни мне до сих пор не понятна. Но скорее всего, видимо, это связано с переменой климата или сильным переохлаждением организма.