Дипломатия на двух стульях Глава 23

Начало здесь http://proza.ru/2025/05/22/1000

«Мне никогда не везло с секретарями, - с быстротой молнии проносились мысли в голове Мостодонского во время немой мизансцены, что воцарилась после внезапного признания секретаря. – Взять хотя бы ту девицу, что до Серхилия работала у меня на должности секретарши – Жанну Марульку, кажется. После своего увольнения она пошла, что представить невозможно, даже в газету с жалобой на меня. Нашла каких-то оппозиционных журналюг с вольнодумными взглядами и долго рассказывала им о том, как она, ещё будучи институткой, мечтала служить своему отечеству, старалась, училась изо всех сил, чтобы работать на ответственной должности наравне с мужчинами, но столкнулась с непониманием и узостью взглядов, а также с дискриминацией по половому признаку с моей стороны.

Далее она тронула буквально всех рассказом о том, как долго собирала рекомендательные письма, готовясь к собеседованию, чтобы произвести де на господина Мостодонского впечатление, как тренировалась в искусстве скорописи, стенографии и красивого письма, и даже практиковалась приносить кофе с быстротой молнии, не проливая ни единой капли. Но при первом же разговоре её встретил, якобы, надменный босс, который, лишь скользнув по ней взглядом, произнёс: «Простите, но я предпочитаю секретарей-мужчин. Они, знаете ли, более… надёжные».

Ну, да, если честно, положа руку на сердце, всё так и было, конечно. Только вот про свои художества эта авантюристка газетчикам, разумеется, не рассказала, то есть про то, что произошло после того, как я ей в первый раз отказал в месте».

А дело было так. Когда Жанна Марулька вышла после отказа о приёме на должность, кипя негодованием, она долго не могла успокоиться, но вскоре придумала целый хитрый план, чтобы посредством мистификации получить то место, которого не смогла добиться простым и естественным путём.

А на следующей неделе на собеседование к высокопоставленному министру о приёме на секретарскую должность записался молодой и очень красивый отставной корнет с глубоким голосом. Заведующий кадрами в дипломатическом министерстве буквально пылал восхищением, рассказывая о том, что, когда явился новый кандидат на секретарское место, все отметили – от него просто невозможно оторвать даже взгляд.

- Этот корнет, - говорил он, - просто воплощение живого романтизма уходящей эпохи – высокий, подтянутый, с благородной осанкой. Одет в мундир, сидящий на нём, как влитой, глубокого сине-зелёного такого цвета, с алыми вставками, золотым шитьём, лихо застёгнутый на изящные тонкие пуговицы. Настоящее лицо приёмной высокопоставленного дипломата. Тем более, бывший военный, как и сам босс. Я уже представляю, в каком восторге будут благородные посетители министра и иностранные гости, если кандидатура нашего замечательного корнета на должность секретаря будет одобрена. Его лицо словно высечено из мрамора – чёткие линии скул, лёгкая тень от аккуратно подстриженных усов (так ему показалось). Глаза – живые, яркие, цвета грозового неба или весенней листвы, с завораживающим огоньком дерзости. А на губах его играет едва заметная усмешка. Вот это секретарь министра иностранных дел – так секретарь!

Да, именно так и описали нового претендента министру, заинтриговав его весьма и весьма. Волосы корнета были чёрными, как смоль, полуволнистыми, откинутыми назад и слегка взъерошенными, как будто после езды верхом. Так казалось, и даже думалось при этом – разве такой статный и во всём совершенный молодой человек может позволить себе неряшливость? Большое впечатление производили также кавалерийские сапоги отставного корнета, начищенные до блеска. Тело его источало лёгкий аромат табака и кожи, а на боку висела сабля, покоящаяся в ножнах. Создавалось впечатление, что этот молодец как раз из тех, при виде которых дамы задерживают дыхание, когда он входит в зал, а мужчины скрежещут зубами от зависти к его обаянию и лихости. Это был не просто претендент, а настоящий символ молодости, стремительности и безупречной элегантности. Поэтому, когда министр иностранных дел впервые увидел его, то был действительно весьма впечатлён. 

- Добрый день! Ну вот, пришёл к вам на собеседование. И скажу без ложной скромности, что лучшей кандидатуры на должность секретаря вам не сыскать, - сказал красавец, как только вошёл в кабинет своего будущего босса уверенной походкой, при этом не без самолюбования ловя своё отражение в зеркале.

Выслушав данное самодовольное приветствие, министр сначала рассердился, потом рассмеялся, потом оживился, немного правда шокированный такой наглостью, но вскоре взгляд его заметно потеплел.

- О, вы действительно – отличный кандидат! – воскликнул он, - Выглядите вполне уверенным в себе, и весьма располагаете к себе окружающих своей живой энергией, производя хорошее впечатление. Поэтому можете преступать к своим обязанностям с завтрашнего дня!

На это новоиспечённый секретарь радостно кивнул. Так началась его работа. И никто не догадался тогда, что под военным мундиром с эполетами скрывалась самая ловкая и находчивая женщина, что решилась на такой маскарад, чтобы получить эту работу.

«И документы ведь даже подделала негодяйка, и рекомендательные письма! - сокрушался про себя Мостодонский. – И эта Жанна Марулька представилась всем Жанном Марульским. И никто, представьте, не заметил подвоха! И даже схожесть имён за повседневной суетой никому не бросилась в глаза».
 
А дальше произошло следующее. Где-то через месяц безупречной работы министр вызвал Жанна к себе.

- Вы – лучший секретарь, что у меня был! - признался он, - Но почему, глядя на вас, у меня всё время возникает какое-то странное чувство. Почему мне кажется, что вы чего-то скрываете?

Тогда Жанна вздохнула, скинула парик, обнажив копну длинных вьющихся волос, и заговорила своим, уже женским голосом:

- Да, у меня действительно есть кое-что, что я решилась от всех скрывать. Я – женщина, хотя и представилась всем мужчиной. Но я вынуждена была так поступить. Вы не хотели брать меня на работу, потому что не доверяли мне, как женщине – только и всего. И я просто должна была вам доказать, что важны совсем не внешние половые признаки, а истинный и настоявший профессионализм.

Услышав такое, министр сначала вспыхнул от гнева, покраснел до кончиков ушей, потом немного смягчился, почесал у себя в затылке и проговорил в глубокой задумчивости.
 
- Что ж, признаюсь, вы действительно справлялись совсем неплохо со своими секретарскими обязанностями.

- И только-то? – удивилась Жанна, - Но ведь буквально минуту назад, ещё до моего признания, вы говорили мне, что я – лучший секретарь, который только у вас был. Что же изменилось после того, как вы узнали правду? Всё та же служебная деятельность и я на ней представились вам совсем в другом свете? И что теперь? Вы выгоните меня и возьмёте другого секретаря? И пусть он будет не так хорош в своём деле, как я, но зато будет мужчиной?

Мостодонский немного подумал над этой несостыковкой, потом же проворчал:

- Ну, ладно, оставайтесь. Посмотрим ещё, как работать будете. А я пока подумаю и сообщу вам своё решение…

Лицо Жанны возмущённо вспыхнуло от этих слов, а щёки зарделись румянцем. «Какая несправедливость! «Ещё посмотрим, как работать будете» - подумала она. – Как будто я уже не работала и не показала совсем на что способна».

Но всё же в глубине души гордая девица торжествовала, ведь так или иначе, но она победила, доказав этому упрямому мужчине старой закалки, что главное не пол, а талант и упорство.

После того, как Жанна раскрыла свою тайну, строгий босс, хоть и опешил, отступив на шаг назад, но очень быстро пришёл в себя. А глубоко укоренившиеся сомнения начали снова одолевать его – не любил он всё-таки эмансипированных женщин. Хотя, конечно, он не мог не признать, что столкнулся в своей работе с весьма незаурядной, талантливой, решительной и безмерно находчивой девицей, которая сумела до какой-то степени перевернуть его представления о профессионализме.

Но впереди Жанну ждало ещё немало новых разочарований. А тем временем всё министерство гудело, а работающие в нём люди с пеной у рта обсуждали «сенсацию» о великом перерождении корнета в девицу. Коллеги перешёптывались между собой через ряды письменных столов, делая ставки о том, придётся ли в конце концов Жанне уйти или всё-таки ей удастся до конца переубедить и изменить своего босса. Но были и такие, кто искренне восхищался ловкой дамой и после случившегося добивался её дружбы и благорасположения.

«Весьма дурной пример для подчинённых», - тоскливо констатировал, видя это, про себя Мостодонский.

- Так как вас теперь величать прикажите, Жанна или Жанн? – со смехом интересовались тем временем у секретарши министра писари документально отдела и прочие служители бюрократии.

- Ой, да называйте меня попросту – гений маскировки, - шутила она.

К удивлению многих, Мостодонский всё-таки на некоторое время действительно оставил женщину-секретаршу на работе, как и обещал, и даже грозился повысить её до своего личного помощника – может, просто шутил, конечно.

- А знаешь, Жанна, — задумчиво сказал он однажды, — благодаря тебе я понял, что глупо оценивать сотрудников по полу, а не по талантам. Мне пришлось пройти через небольшой скандал, но оно того стоило.

Жанна только улыбнулась. Но в глубине души очень надеялась на то, что с этих пор в дипломатическом министерстве будет работать гораздо больше женщин. А она станет не просто секретарём или помощником министра, а личностью, которой удалось изменить правила игры. Но всё-таки решающая битва, как она понимала, была ещё впереди, поскольку строгий босс вполне ещё мог передумать. После эффектного саморазоблачения Жанна всё ещё ожидала любого исхода – от увольнения до громких аплодисментов в свой адрес. И всё министерство замирало, затаив дыхание, гадая о том, чем, собственно, закончится авантюра смелой девицы.

Если честно, мечты Жанны были просты. Она не переставала верить, что строгий босс вызовет её однажды к себе и скажет: «Раз уж вы так отчаянно хотели эту работу, то у меня есть к вам предложение. Должность директора секретариата только что освободилась. Вам ведь понравилось бросать вызов системе, не правда ли? Если хотите, то можете занять эту должность. И тогда вы сами сможете подбирать сотрудников по своему усмотрению, убедив на деле всех в том, что пол не имеет ровным счётом никакого значения.
 
Да, именно такого исхода ожидала Жанна – вернее, надеялась на него. И вот строгий босс действительно однажды вызвал её к себе. Он почесал у себя в затылке, глубоко вздохнул и, наконец, произнёс:

- Знаете, Жанна… Вы невероятный профессионал, но… Я не могу игнорировать тот факт, что вы обманули меня и этим очень подорвали мой авторитет в глазах подчинённых. И теперь, идя по собственному министерству, я слышу за своей спиной перешёптывания и даже приглушенный смех. Так что нам, всё-таки придётся с вами расстаться. Если я вас не уволю, то меня никто не станет уважать.

Вот так совсем не оптимистично закончилась эта история. И до сих пор непонятно, что же всё-таки более всего повлияло на решение министра. Возможно, его и правда очень волновал собственный авторитет или раздражало то, что Жанна повсюду разбрасывает свою губную помаду, многочисленные шляпки и перчатки, а также сплетничает слишком много по телефону и много ест сладкого. А может, в действительности дело было в том, что Мостодонский так и не смог простить девице, что она решилась надеть мужской наряд, бросив вызов устоявшимся правилам, которые старый вояка и дипломат со стажем считал основой жизни. Но случилось то, что случилось. И вскоре на место Жанны пришёл Серхилий Нилонский.

Но именно этот сюжет промелькнул почему-то с быстротой молнии через глазами высокопоставленного государственного чиновника, попавшего с сложную ситуацию, сейчас.

«Нет, но она-то, по крайней мере, хоть не была шпионкой, хотя и морочила мне голову своими маскарадами, - вздыхал, вспоминая этот случай, Мостодонский. - А я-то ещё убеждал Жанну в том, что мужчины-секретари более надежны… Да уж, надёжны, так надёжны, как оказалось… Ну, Серх… ну предатель… Прямо оборотень какой-то оказался, а не секретарь. Нет, всё-таки отвратительно обстоят дела в нашем министерстве с подбором кадров! И я тоже хорош, так хорош».
   
Продолжение здесь http://proza.ru/2025/05/27/879