Теория профессора Усольцева. Глава 20

(Дорога в ад)


      Утром Лайма категорично заявила:
      — Ты как хочешь, дорогой, но я больше не намерена жить в этом отеле!
      — А что так? — спросил философ, морщась и держась за голову. Он находился в образе — сейчас по логике он должен был страдать от похмелья... Лайма брезгливо поморщилась:
      — Вчера за ужином ты вел себя отвратительно! Мало того, что напился как свинья, так ещё и болтал много лишнего. Ты, дорогой, наверное забыл, зачем мы здесь!
      — А что я болтал?
      — Да уж наговорил порядочно, всего и не упомнишь. Что-то там лопотал про инопланетный разум и смысл жизни. Хорошо хоть хозяин не понимает по-русски!.. А если понимает? Если он специально тебя спаивал? Я же видела, как он эту бутылку к тебе подвинул. Ты мог бы отказаться. Так нет же! Присосался к ней — не оттащишь!.. Хватит с меня — сегодня же найдем новый отель! И завтракать здесь я тоже не буду. И не думай мне возражать!
      — Да я и не возражаю! — простонал философ. — Мне бы до завтра как-нибудь дожить!
      Лайма критически осмотрела его со всех сторон, потрогала рубашку...
      — Тебе нужно проветриться, а то воняешь как псина! Пойди умойся и приведи себя в порядок, а я футболку тебе чистую приготовлю. Хозяин вчера рассказывал про какое-то кафе. Нахваливал его, говорил, что там все по высшему разряду, как в цивилизованном мире. Вот мы туда сегодня и сходим.
      Упоминание о псине было совсем не к месту. Вчерашний день был насыщен событиями. Они оба целый день провели на солнце и Лайма сама благоухала словно прокисшие щи! Чтобы принять душ и сменить бельё, на это уже не хватило ни сил ни желания. В принципе, он понимал причину такой излишней нервозности. Его напарница сейчас находится на кураже и не в состоянии управлять своими эмоциями. Она сейчас думает только об одном: как бы передать полученную информацию своему начальству. Вполне логично предположить, что здесь у неё должен быть связник. Не зря же они тянули резину с этим островом целый месяц. Значит, готовились! Интересно, где у них назначена встреча?.. Она что-то говорила про кафе. Нужно будет под каким-то предлогом оставить её там одну минут на десять... Взяв полотенце, мыльницу и зубную щетку, философ отправился искать санузел...
      Когда они покидали отель, Жора Арутюнян находился в фойе. Он сразу заметил: Лайма сегодня выглядит необычно — широко раздувает ноздри, словно застоявшаяся кобылица, разве что копытом не бьет! Это его сильно обеспокоило. Закрыв за постояльцами дверь, он поднялся к Жеке.
      — Ты бы проследил сегодня за нашим философом, — сказал он, — что-то мне его спутница сегодня не нравится. Слишком агрессивна. Как бы не случилось беды!
      В кафе философу "стало дурно", он извинился и вышел на улицу. Лайма с усмешкой посмотрела ему вслед. Да, она была возбуждена! Возможно, даже слишком! Но это возбуждение приятно будоражило кровь. Она ощущала себя дикой кошкой, следившей за своей жертвой. Жертва жива только потому, что она пока не голодна.. Прошлая ночь была удачной и ощущение сытости до сих пор её не отпускает. Но однажды голод вернется и тогда жертве не несдобровать!
      Она взяла в руки меню...
      — Я бы посоветовал вам выбрать рагу с креветками!
      Лайма вздрогнула. Это был пароль! Ответная фраза здесь не требовалась — агент должен знать её в лицо. Она подняла глаза, у столика стоял официант и терпеливо ждал. Она спросила:
      — Ты заметил того парня, который был со мной? Он только-что вышел на улицу.
      Официант утвердительно кивнул:
      — Я его отлично вижу в окно. Сейчас он стоит спиной к нам и рассматривает прохожих. Если будет возвращаться, я сразу же тебя предупрежу.
      Лайма подвинула к нему сложенный вчетверо листок бумаги. Официант покрыл его салфеткой. Вскоре листок незаметно перекочевал в его карман.
      — Это нужно срочно передать хозяину, — сказала она. — Думаю, хозяин будет доволен! От себя добавь: я жду приказа возвращаться на базу, так как считаю свою миссию законченной! Теперь вы здесь вполне сможете обойтись и без меня. А мне давно уже пора съездить на Мальдивы и как следует отдохнуть от всего этого кошмара. Честно говоря, меня от этих русских уже тошнит!
      Официант ей не ответил — он сосредоточенно смотрел в окно. Неожиданно его зрачки расширились, салфетка выпала из рук.
      — Что это с тобой? — забеспокоилась Лайма. — Ты словно привидение увидел!
      — Только не надо поворачиваться! — прошептал официант. — Пусть думает, что мы его не заметили. Ты права, я действительно видел привидение. Никогда не думал, что встречу его здесь! Похоже, мадам, твоя миссия на этом острове ещё не закончилась. Все только начинается!
      Лицо связника было мертвенно бледным. Вот только что к философу подходил человек в бейсболке и они обменялись  парой фраз. Было в этом человеке что-то знакомое, вселяющее непонятный ужас. Он повернулся и связник сразу вспомнил: и московскую дачу, и хозяина этой дачи, в объятьях которого ему пришлось побывать. Тогда казалось, что грудная клетка не выдержит и треснет от этих жутких объятий... Ему крупно повезло — он смог сбежать. Но до сих пор это страшный человек снится ему ночами.

* * *

      Философ стоял у входа в кафе и посматривал на свой хронометр. Стрелки послушно отсчитывали положенные десять минут. Когда они истекут, он вернется за свой столик и, наконец-то, что-нибудь съест. Желудок давно уже бунтует и настойчиво требует хорошего завтрака! Но завтрак подождет, в конце концов он никуда не денется! Сейчас главное, чтобы Лайма могла спокойно провести свою встречу и передать связному все что требуется. Он не будет им мешать!.. Лайма пересела за столик у окна. Надо думать, не случайно!.. Ну что же, он будет находиться постоянно на виду, повернувшись к ней спиной. Чтобы у этой акулы не возникло даже мысли, что он может за ней следить. Операция неумолимо движется к завершению, здесь главное, не облажаться в самый последний момент! Последствия могут быть весьма печальными!..
      Жеку он увидел издалека. Спецназовец вальяжно прогуливался по набережной и делал вид, что ничего, кроме как разглядывать хорошеньких девушек, его сейчас не занимает. Однако, так или иначе, расстояние между ними  постепенно сокращалось. В бейсболке Жека был похож на туриста и выделялся в толпе разве что своими внушительными бицепсами. Но кто сейчас обращает на это внимание? Атлетически сложенный мужчина в наше время не редкость. Когда он подошел совсем близко философ тихо произнес:
      — За нами наблюдают в окно.
      Жека на него даже не посмотрел. Его сейчас интересовала яркая мулатка. Она тоже заметила мускулистого иностранца и решила, что он вполне в её вкусе. Так почему бы не ответить взаимностью. Она игриво улыбнулась... Жека улыбнулся в ответ.
      — Я всего лишь хотел спросить, не нужна ли моя помощь? — проговорил он, глядя на мулатку. — Вы так неожиданно ушли сегодня из отеля, а видок у твоей барышни был ещё тот!.. Как у голодной пантеры!
      — Она сегодня слишком перевозбуждена! — сказал философ. — Видно, чувствует приближение финала. Меня это тоже беспокоит. Ты просто будь поблизости! Если понадобится помощь, ты сам это поймешь!
      Мулатка поглядывала то на одного, то на другого, усиленно соображая, с кем эти двое разговаривают? Смотрят вроде бы на неё. И даже улыбаются. Но язык у них непонятный. Просто варварский язык!.. Мускулистый мужчина снова одарил её лучезарной улыбкой, неожиданно развернулся и пошел прочь. Озадаченная, она долго смотрела ему вслед, мысленно посылая вдогонку нелестные пожелания.

      Лайма вышла из кафе взвинченная до невозможности. Новая информация, полученная только-что, заставляла задуматься. Оказывается, связник тоже был в России и участвовал в той самой кровавой разборке, которая произошла на московской даче. Связник утверждает, что одного из этих бандитов, а именно, хозяина дачи, он только-что видел в окно! И этот человек разговаривал с профессором. Вывод напрашивается сам собой: московские бандиты сейчас находятся на острове!
      Эту новость Лайма восприняла довольно спокойно. Про связь философа с российским криминалом она уже знала. Хотя не вникала в суть этой связи. Мафия везде одинакова. Она распускает свои щупальца во все сферы деятельности человека, где пахнет большими деньгами. Скорее всего их заинтересовала предстоящая встреча с инопланетным разумом. Но вряд ли сам философ желал этой связи, скорее она была вынужденной. Иначе зачем ему надо было сбегать из страны с незнакомыми ему людьми. Мог бы обратиться к мафии.
      Так что присутствие московских бандитов на острове было предсказуемо. Это можно расценивать как угрозу второго плана, не более того. Бандитов не стоит рассматривать всерьез. У них одно на уме: как бы срубить на халяву бабки! Больше ничего их в этом мире не интересует! Во всяком случае, чтобы с ними разобраться одного подразделения зеленых беретов будет вполне достаточно.
      Но не это её сейчас беспокоило.То, что поведал связник дальше, было похоже на катастрофу! В развалинах старого города, у самого подножия скалы, которая так привлекает туристов, поселился старик, судя по описанию очень похожий на Ангела Филипповича. Этот-то с какой стати находится здесь?! Совпадение? Мало ли стариков на белом свете, которые по описанию похожи на питерского художника. Но почему так неспокойно на сердце? Почему не хочется верить в совпадение? Почему ей здесь постоянно мерещатся угрозы? Что вообще происходит на этом долбаном острове?
      Неизвестность её всегда пугала, побуждала совершать опрометчивые поступки. Она должна немедленно поехать туда и лично убедиться, что этот старик к питерскому художнику не имеет никакого отношения! Если же это все-таки художник и у него с философом есть нечто, что их объединяет?.. Об этом лучше сейчас не думать, иначе она с ума сойдет! Она не успокоится, пока не узнает про этого старика всё!
      Лайма стремительно шла в сторону причала, философ едва за ней поспевал.
      — Может, ты все-таки объяснишь, куда мы так спешим? — спросил он.
      — К лодкам! Я тут разговаривала с одним человеком, пока ты "дышал" свежим воздухом. Оказывается, на этом острове есть интересная скала, которая привлекает туристов. Вот сейчас мы туда и поедем. Вернее — поплывем по морю! Человек предупреждал: лодок мало — на всех желающих может не хватить. Я хочу успеть!
      В её стремлении чувствовалась какая-то маниакальность, и это пугало.
      — А что за корзина у тебя в руке?
      — Там продукты. Ну, мы же должны чем-то питаться. Я только кофе успела попить, а ты так вообще сегодня ничего не ел. Вот я и попросила официанта, чтобы нам на кухне собрали какую-то еду...
      На причале не было ни одной лодки. Только на дальнем пирсе виднелось непонятное сооружение с навесом из веток в виде шалашика, чем-то отдаленно напоминающее творение Тура Хейердала. (Примечание: Уникальный плот Кон-Тики, на котором знаменитый путешественник пересек Тихий океан.) Только выглядело это сооружение очень уж неприглядным!
      Таким же неприглядным выглядел и сам хозяин этого необычного судна. В старых лохмотьях, покрывающих только часть тела, и несуразной соломенной шляпе лодочник походил на клоуна. Он сидел прямо на мостках, опустив свои босые ноги в воду, и внимательно смотрел на горизонт, словно пытался рассмотреть там нечто важное. При виде приближающейся парочки лодочник не проявил никаких эмоций, только мельком взглянул и снова уставился вдаль.
      — Какой неприятный человек! — сказал философ. — Понимает же, что к нему идут. Хотя бы встал ради уважения!.. А ты заметила какой у него взгляд? Такой зарежет, глазом не моргнет!.. А плот! Разве это плот? Это какое-то недоразумение! Только сумасшедший может сесть на эту дряхлую посудину.
      — Значит, сделаем вид, что мы сумасшедшие, — усмехнулась Лайма. — Всё равно у нас нет выбора. Мне тоже этот тип не по кайфу! Но мы же хотим взглянуть на нашу скалу?.. Меня уж очень занимает, что в ней такого необычного? Почему туда каждый день ездят туристы, словно там медом намазано? Так что садись, дорогой, и не капризничай. Смотри, какой уютный шалашик. Как будто специально для нас приготовлен. И, главное, от солнца хорошо скрывает. Ну, Дима, шагай смелее! Кому предназначено сдохнуть на виселице, никакой океан не страшен! Да не бойся ты — пошутила я!
      — Шутки у тебя какие-то дурацкие!
      Философ не торопился переходить на плот. Беспомощно озираясь по сторонам, он опустился на одно колено и стал завязывать шнурок. Лайма вся была на нервах, медлительность партнера её бесила.
      — Ну же, давай быстрее! Я уже поняла, что ты не хочешь никуда ехать. Только от судьбы, хороший мой, не убежишь. Даже не надейся! А ну, марш на судно!
      Она затолкнула его в шалашик, сама устроилась рядом; лодочник молча отвязал канат и крутанул стартер подвесного мотора... В самый последний момент на плот запрыгнул мужчина в бейсболке. Лайма недовольно взглянула на него, но промолчала. Плот стал медленно набирать скорость...
      — Даже не спросил, куда нам ехать! — глядя на лодочника неприязненно сказал философ. Он продолжал гнуть свою линию, втайне надеясь, что Лайма раздумает отправляться туда, где ей вообще бы не следовало быть. — Странный тип, не правда ли! А может он немой? За все время и двух слов не проронил.
      — А здесь только один маршрут, — перебила его Лайма. — То самое место, где находится наша скала. Мы могли бы поехать туда на лодке. На ней безопасней, да и быстрее. Пока это "недоразумение" дотюхает до места, можно с ума сойти! Я думаю, что все туристы уже давно находятся там.
      — Так ты говоришь, что всех их привлекает там какая-то скала?
      — Глупый! А что ещё может привлекать на этом сраном острове? Здесь же вообще нет никакой жизни! Здесь одни голые скалы, даже воды пресной нет. Хозяин отеля рассказывал, вода есть только в их паршивом городишке. Недаром все туристы, которые направляются к нашей скале, берут воду с собой.
      — А почему ты все время повторяешь "наша скала"... "к нашей скале"?
      — А потому-что, Дима, это наше с тобой место! Место, где произойдет встреча с инопланетянами. Я посмотрела это место на карте — координаты совпадают. Не сомневайся, это наше место! Думаю, пора бы посмотреть на него вблизи.
      Философ недовольно поморщился, Лайма рассмеялась:
      Что-то, профессор, вы сегодня не в духе. Всех подозреваете, всё вам не по кайфу!.. — Лайма томно улыбнулась и положила ладонь на колено философа, пальцы медленно поползли по бедру... — Может сделать тебе небольшой массажик, чтобы расслабился? Посмотри-ка, здесь и занавеска есть! Наверное специально для таких случаев. Давай-ка я её опущу, чтобы не смущать тех задумчивых мужиков, которые так странно на нас посматривают. Ты же не любишь оргии!.. Или любишь?.. Хочешь, я тебе это устрою?.. Тот, что в бейсболке, очень даже ничего!.. Ах, не надо! Бедный, застенчивый  профессор!.. Ну хорошо. Пусть они занимаются своим делом, а мы будем — своим... Её рука потянулась к занавеске, нанизанной на тонкую проволоку...
      — А зачем мы взяли столько еды, словно собрались на неделю? — спросил философ. И тут же осекся — не следовало этого говорить! Лицо Лаймы мгновенно исказилось. Резко проступили скулы, в глазах появилось хищное выражение. Теперь перед ним была не женщина, а дикая кошка, готовая вцепиться когтями в его лицо!
      — Для старика, — зловеще улыбнулась она и опустила занавеску. — Официант в кафе рассказывал, что там недавно появился интересный старик-предсказатель. Впрочем, ты сам скоро его увидишь. Так вот. Туристы — все, кто туда едет — оставляют тому старику воду и пищу, а он предсказывает им судьбу. Забавный такой старик и появился совсем недавно... Тебе инопланетяне о нём ничего не рассказывали?
      — С чего бы это вдруг? — насторожился философ и покраснел.
      — А что ты так удивляешься, словно я ляпнула невесть какую глупость? Я всего лишь сказала, что там появился старик. А ты сразу изменился в лице! И что? Теперь ты будешь утверждать, что никогда о нём не слышал?.. А ведь я всегда чувствовала: что-то с тобой не так! И вчера ты выглядел неубедительно! Дима, признайся мне, кто ты на самом деле?
      Философа охватило смятение. До него наконец дошло: Лайма близко знакома с художником и, конечно же, она узнает его в любом виде, как бы он там ни гримировался... Он продумал всё до мелочей, но упустил такую важную деталь!..
      — Не надо смотреть по сторонам, Дима. Здесь нет ничего такого, что могло бы послужить тебе оружием. Да если бы и было, со мной тебе всё равно не справиться. Даже и не надейся! Знаешь что. Сделаю-ка я тебе лучше укольчик, чтобы успокоился. И мне хорошо, и тебе будет приятно. Нам всё равно придется туда добираться, уж больно хочется устроить нашему художнику сюрприз. Вот он обрадуется, увидев нас вместе! Как ты думаешь, обрадуется?
      Лайма открыла сумочку, достала шприц... Повинуясь внезапному порыву философ вскочил и перехватил её руку. Очень скоро он понял, что погорячился. Она нанесла ему только один удар. Но от этого удара философу стало невыносимо плохо.
      — А ведь я предупреждала: не дергайся, будет только хуже! Ты меня разозлил, Дима. Сейчас я сделаю тебе укол в шею. Очень болезненный укол, он парализует все мышцы! Но ты сам виноват, надо было сделать вид, что смирился. Ну у тебя и рожа! Просто перепуганный пингвин! Ты кого, глупый, обмануть собирался? — Лайма поднесла шприц к лицу...

* * *

      Внезапно она дернулась, замерла. Глаза расширились, шприц выпал из руки... А потом она упала лицом вниз рядом с философом. Под левой лопаткой у неё торчал нож. В шалашик вошел Жека, аккуратно опустил занавеску. Спокойно, словно ничего не случилось, приблизился к телу женщины и вынул из спины тонкое лезвие. Деловито вытер его краем занавески...
      — Ты убил её! — с ужасом произнес философ.
      — Конечно. А чего ты так удивляешься? Убил! Так же, как и того красавчика на берегу, который следил за тобой. Как многих других, которых по долгу службы мне пришлось убивать. Я многих отправил на тот свет на своем веку. Кого пулей, кого просто руками... В эту стерву пришлось нож метнуть. Зазевайся я на секунду, она всадила бы тебе в горло шприц, и выглядел бы ты сейчас как овощ. Тут уж кто кого!.. И не надо делать из этого трагедию. Помнится, смерть того мужика в скалах ты принял более спокойно.
      — Но того я почти не знал, а с этой женщиной меня многое связывает.
      — Да уж наслышан, — вздохнул Жека. — Но это сути не меняет. Она враг, а врага нужно убивать. Иначе он убьет тебя! Такова жестокая правда нашей профессии. Если ты к этому морально не готов, то нехрен вообще было браться за это дело... Вот так всегда! Сделаешь людям добро и никто тебе даже спасибо не скажет!..
      — Извини, я не это хотел сказать, — спохватился философ. —  Конечно же, спасибо! Все-таки ты меня от смерти спас. Но если ты думаешь, что я испытывал к этой женщине какие-то нежные чувства, то ты сильно ошибаешься. Наша связь имела совсем другой характер. Она была единственной ниточкой, соединяющей меня с главными персонажами. Именно с теми людьми, которых я хочу заманить на этот остров. Пока она была жива, между мной и этими подонками существовала прочная связь. По её действиям я определял о чем они думают и медленно и ненавязчиво направлял их мысли в нужное русло. Я руководил ими, я чувствовал их, как самого себя. Теперь эта связь нарушена. Очень скоро они узнают, что она погибла, и предугадать их дальнейшие действия будет трудно. Ты понимаешь, о чем я сейчас толкую?
      — Да понимаю, чего уж тут не понять!  Они залягут на дно и хрен их потом оттуда достанешь! А ракету запустят точно по расписанию, и она отыщет тебя везде, где бы ты не прятался! Будут ненужные разрушения, могут погибнуть невинные люди.
      — Ну с этим-то вопросом, я уже решил! — в голосе философа прозвучала спокойная уверенность. Если я сейчас не смогу ничего придумать и исправить ситуацию, то в час Икс буду находиться в лодке, в открытом океане, далеко от берегов и морских путей. Никто этого взрыва даже не заметит.
      — Ты так спокойно об этом говоришь!
      — Я давно уже свыкся с этой мыслью. Ничего же не изменишь! Так или иначе, я все равно умру! Хотелось бы прихватить с собой в ад этих гадов, но тут уж как получится... Буду думать — время у меня ещё есть! Сейчас нужно решить, что делать с трупом.
      — А что тут решать! — Жека почесал затылок. — Привяжем груз и в воду... Место тут глубокое — никто не найдет! Другой вопрос меня больше волнует: что делать с лодочником? Ты же понимаешь, он молчать не будет. Думай, командир. Ты руководишь операцией, тебе и решать! Только быстрее думай. Скоро все лодки с туристами пойдут обратно в город и будут они проплывать мимо нас. У каждого туриста в руках камера. Они снимают все, что покажется им интересным, и, будь уверен, наш плот, стоящий на их пути, они точно не пропустят. Не забывай и про лодочника. Тот обязательно позовет их на помощь.
      — Сколько у нас есть времени? — спросил философ.
      — Не знаю! Может полчаса, может чуточку больше. Ты, главное, думай побыстрее.

* * *

      И снова его план оказался на грани срыва! Вроде бы: все продумал до мелочей, все разложил по полочкам, каждый этап операции отдельно прокрутил в голове, не упуская ни малейшей детали... Но разве можно было все предусмотреть? Смерть Лаймы уж точно не входила в его планы! Кто бы мог подумать, что Ангел Филиппович, этот божий одуванчик, вдруг вздумает приехать сюда и принять участие в таком сложном и опасном мероприятии. Сидел бы уж лучше дома за мольбертом, с кистью в руке и создавал свой очередной шедевр. Ему всего-то нужно было рассказать Куратору и Барсику об этом острове и указать его координаты! Натолкнуть их на нужную мысль! А те и сами сообразили бы, что делать дальше! И не пришлось бы ликвидировать эту дикую пантеру, у которой в голове одни лишь эмоции! Которой так легко было управлять!..
      Дима готов был рвать волосы на голове от сознания полной безысходности. Он уже понимал: придется придумать что-то необычное! Совершенно неординарное, не укладывающееся в мозгах нормального человека... Кто-то уже сказал: "Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в неё поверят!" Эта фраза просто создана для данной ситуации! Именно её и нужно взять на вооружение!
      Итак, что мы имеем! Плот должен бесследно исчезнуть. В бухте ему появляться никак нельзя. Там наверняка находятся люди Лаймы и они отлично осведомлены, когда и на каком судне она туда прибудет. Они все на этом острове общаются по спутниковой связи и, уж точно, их здесь немало!.. Вместе с плотом должен исчезнуть и лодочник. Хотя, с другой стороны...
      — Ну что ты решил? — спросил Жека. — Времени для раздумий больше нет. Я тут поглядываю на море и вижу на горизонте первую лодку. Она появилась из-за выступа на берегу и двигается прямо на нас. А вскоре вслед за ней появятся и остальные. Они будут идти вереницей, одна за другой, и все пройдут рядом. Мы же не можем топить твою девку на виду у всех.
      — А что там делает лодочник?
      — Лодочник, бедный, весь скукожился и дрожит от страха. Видно, нутром чувствует неладное. Его тоже придется похоронить в океане... Ну что, командир, давай решайся, время не ждет!
      — Послушай, Евгений. Ты сможешь доплыть до берега?
      — Ты чего это? — нахмурился Жека. — Разве об этом нужно сейчас думать! Сейчас главное, освободиться от трупов. Не забывай, у всех туристов имеются цифровые камеры с хорошим увеличением. За километр могут все заснять.
      — Мы не будем никого топить! Ты просто ответь на вопрос: Сможешь доплыть? Да или нет?
      — Ну, предположим, доплыву! Дальше-то что?
      — Для начала поговори с лодочником. Ты же знаешь местный диалект. Успокой его, дай деньги. Эти люди очень падкие на деньги, за доллары он будет молчать как рыба. Зачем нам брать лишний грех на душу.
      — Ну хорошо! А где я возьму эти чертовы доллары?
      — А я сейчас тебе их дам! — Дима открыл сумочку Лаймы и достал пять стодолларовых ассигнаций. — Скажешь, что я дам ему в два раза больше, когда мы вернемся в город. Иди и сделай это, а потом снова вернешься ко мне.
      Жека вернулся через десять секунд:
      — Слушай! Честное слово, я даже слово не успел сказать! Этот дуралей так испугался, что сразу же кинулся в воду. И так замолотил руками, как будто я собираюсь его догонять. Ну что теперь будем делать? Мне плыть к острову?
      — Ты понимаешь, что тебе долго придется скрываться в этих скалах?
      — Да уж понимаю! Не знаю, что ты там надумал, но раз уж ты так решил...
      — Постой, Евгений, нам ещё предстоит разыграть небольшой спектакль. Достань свой нож. Ты будешь резать мне лицо.
      — А это ещё зачем?
      — Только осторожно! Не повреди нервы.
      — Ты уверен?
      — Абсолютно! Нужно сделать, чтобы всё выглядело натурально. Чтобы никто не заметил никакого подвоха. Только так мы сможем спасти нашу операцию...
      Через пять минут Жека бросил окровавленный нож рядом с философом. С ужасом вгляделся в его обезображенное лицо:
      — Что ещё я должен сделать?
      — Подтащи Каплю поближе, положи её голову мне на колени. Потом уберешь занавеску, чтобы люди в лодках могли нас видеть.
      — Ты сказал, Каплю?
      — Да! Я всегда раньше её так называл... Ты не отвлекайся. В корзине находится вода и пища, возьми что сможешь и давай уже плыви!.. И запомни, я не прощаюсь. Мы с тобой ещё встретимся.

* * *

      В приближающейся лодке давно уже заметили одинокий плот, стоящий на их пути. Там явно что-то случилось! Туристы достали камеры. Они заметили, как с плота спрыгнул человек и начал быстро плыть прямо на них. Спустя какое-то время спрыгнул ещё один... Защелкали затворы фотоаппаратов, фиксируя уникальные кадры. Каждый турист стремился запечатлеть самое важное, предвкушая, как все это он выложит в интернете... Счастливые обладатели видеокамер с хорошим объективом и стабилизатором, поймав цель уже её не отпускали. Тем, кто сосредоточился на первом пловце, очень повезло! В кадр попал плавник акулы, которая стремительно шла на сближение с жертвой. Все подробности кровавой расправы они успели заснять.
      В процессе этой эйфории туристы совершенно забыли о втором пловце, который, в отличие от первого, плыл не к лодке, а в сторону берега. Напрасно они искали в объектив его голову среди волн — никому это сделать не удалось. Да и как разглядишь маленькую голову в океане, когда до неё не менее пятисот метров? Может, пловец давно уже утонул, может, его тоже настигла акула. Просто этот факт в суматохе как-то проскользнул мимо внимания. Все были поглощены созерцанием трагедии совершавшейся у них под носом.
      Впрочем, все скоро переключились на плот. Там тоже произошла трагедия. В дальнобойный объектив фотоаппарата было поймано лицо залитое кровью. А сзади уже настигали другие лодки, которые, почувствовав сенсацию, резко увеличили ход. На первой лодке забеспокоились: как же так!.. они первые шли, первые всё заметили... и вдруг кто-то перехватит лавры, которые по праву должны принадлежать только им?.. — последние сто метров проходили в яростной борьбе. В результате: лидирующая лодка первой коснулась плота и первой десантировалась на него всем составом, обступив шалашик плотным кольцом и не оставив всем остальным никаких шансов...

      Дима вернулся в отель уже под вечер, усталый, голодный и с перевязанным лицом. Он прошел мимо удивленного Жоры Арутюняна, игнорируя вопрос в его глазах, закрылся в своем номере и завалился на кровать. Он испытывал невыносимую боль.
      В памяти всплывал ряд объективов, нацеленных на него, и любопытные лица туристов, которых интересовало все что угодно, только не его самочувствие. Эти люди постоянно щелкали затворами фотоаппаратов, переговаривались между собой, делились впечатлениями; один из них находился прямо перед ним и снимал все на видеокамеру крупным планом. Нашелся человек, который понимал по-русски, и Дима, напрягаясь из последних сил, дал короткое интервью: "...Да, вы не ошиблись, я действительно профессор Усольцев... Нет, я не предатель! Я скрываюсь от русской мафии. Но эта мафия настигла меня и здесь!.. Женщина?.. Это сотрудница независимой организации, занимающейся контактами с внеземной цивилизацией... Да! меня пытали!.. Я не имею права рассказывать, это не моя тайна... Я очень сожалею, что не смог спасти свою спутницу!.." Кто-то наконец догадался перевязать ему лицо и дал выпить виски, чтобы как-то облегчить его страдания...

      В дверь постучали. Потом в замочной скважине повернулся ключ и в комнату вошел Жора Арутюнян. Из-за его необъятной спины выглядывал Барсик. Они уселись рядышком на стульях.
      — Ну и как я выгляжу? — Дима пытался улыбнуться.
      — Выглядишь потрясающе! — хмыкнул Барсик. — Надеюсь, ты нам расскажешь, что случилось. Кстати, где сейчас Жека? Он жив?
      — Вот насчет последнего я не уверен... Братцы, мне бы сейчас обезболивающего!..
      Барсик взглянул на Жору, тот кивнул головой:
      — Есть, брат! У меня есть хорошая аптечка из арсенала краповых беретов! Сейчас я вколю в мышцу трамадол и тебе сразу жить захочется.
      Спустя двадцать минут философ уже мог говорить. Он вкратце поведал обо всем, что произошло на плоту.
      — Ты забыл рассказать, что у тебя с лицом, — заметил Барсик.
      — Его порезали ножом.
      — Это ж кто так постарался? Эта сучка?
      — Да нет, — покачал головой философ, — Лайма тут не при чем. Это сделал Жека.
      — Он что, сбрендил? Зачем ему понадобилось калечить твое лицо?.. Просто дурдом какой-то!
      — Ты говори, да не заговаривайся! — сказал Жора. — Я знаю Жеку. Не мог он такого сделать!
      — Успокойтесь, ребята. Я сам его об этом попросил.
      Барсик вскочил со стула, всплеснул руками:
      — Ну тогда я вообще ничего не понимаю! Что за день такой сегодня выдался! Мне кажется, что я уже начинаю с ума сходить!.. Жора, ты что-нибудь понял?
      — А он сам нам сейчас всё расскажет! — холодно произнес кавказец, не спуская с философа глаз. — И тогда мы увидим, кто из нас сошел с ума.
      — Да успокойтесь вы! Никто с ума не сошел. Это была вынужденная мера. Не сделай я этого, пришлось бы сворачивать всю нашу операцию!
      Барсик с Жорой переглянулись. Наступила долгая пауза...
      — Ты извини нас, конечно, — медленно начал Барсик, — мы не такие умные как ты и понять логику твоих поступков нам не дано! Но объясни пожалуйста, как твое изуродованное лицо может спасти операцию. И как эту операцию вообще можно остановить? Она уже находится в стадии завершения! Мы даже не сможем отменить запуск ракеты, которая разнесет руины старого города на мелкие фрагменты. Ты же сам запретил нам все способы связи с внешним миром.
      — Вам запретил, — согласился философ, — но запретить людям того чудовища, которого я приговорил к смерти, мне не по силам. Они тоже находятся здесь и уже, наверное, предупредили его о гибели Лаймы. Нетрудно догадаться, что сейчас творится в его голове. Лайма должна была гарантировать, что здесь, на этом острове, ему ничто не угрожает. Это было главной её задачей.
      — И теперь он понял, что здесь ему готовится западня и, естественно, отменит поездку! — вставил Барсик. — Но твое лицо каким-то образом убедит его в обратном?.. Чушь какая-то!
      — Не лицо, а туристы, которым я давал интервью. Завтра все газеты будут пестреть заголовками о профессоре Усольцеве, который стал жертвой российской мафии. А в интернете каждый блогер будет выдвигать свою версию, зачем профессор поехал на этот остров. Не забудут упомянуть о встрече с инопланетянами, которая скоро состоится. Все это должно убедить нашего персонажа, что смерть Лаймы была случайной.
      — А с чего ты взял, что он вообще собирался сюда приезжать? Какое ему дело до этого острова? Ты ничего об этом человеке не знаешь! Ни имени, ни возраста, ни то, как он выглядит и где проживает!.. То есть, вообще ни-че-го!
      — Ну почему же, теперь я знаю о нем достаточно много. Я изучаю его повадки уже четыре года и очень четко представляю, что это за человек. Я его кожей чувствую! Он стар, очень богат и обладает неограниченной властью. У него есть все! Не хватает только самой малости: здоровья! Он отлично понимает, что смертен!.. Вы покажите мне человека, который отказался бы от вечной жизни? Который в мечтах не хотел бы владеть эликсиром молодости... Кстати, я хотел бы вас спросить: вы внимательно читали мою статью? Ту самую, где я выдвигаю теорию гиперболы стремящейся к нулю. Ту самую, которая наделала много шума!.. Я писал её специально для этого человека. Ещё не зная о нём почти ничего, я уже понимал, чем смогу его зацепить!
      Я был абсолютно уверен, что он прочитает мою статью очень внимательно, потому что в ней таится угроза его чудовищному плану. Я знал: он постарается прочитать между строк, то что другие не заметят. Ему захочется проникнуть в мои мысли, чтобы понять, почему моя теория так тесно переплетается с его новой философией. В статье каждое слово, каждая запятая были тщательно продуманы. Я использовал специальные алгоритмы изложения своих мыслей, которые соответствуют образу мышления этого человека — метод, который в свое время с успехом применял Вольф Мессинг. Между строк в статье было заложено послание, предназначенное лично моему врагу. У этого человека просто не было шансов избежать влияния моей статьи на его мозг.
      — Получается, этой статьей ты его загипнотизировал?
      — Можно сказать и так. Я породил в его мозгу навязчивую идею.
      — А что было в том послании?
      — А вот это самое интересное! Я заложил между строк теорию вечной молодости и очень грамотно её доказал. Внушил этому человеку возможность регенерации старческих клеток до уровня молодого организма. Практически посулил ему секрет вечной молодости и даже подсказал, как это можно осуществить. Я думаю, вы уже догадались, что без инопланетного разума здесь никак не обошлось.
      Собственно, я ничего нового и не придумал. Использовал те же методы, которые это чудовище пытается применить к жителям нашей планеты. Взял на вооружение его же философию. Он настолько с ней сжился, что попался на свою же удочку. Он обязательно сюда приедет! Этот человек сейчас находится в плену своих иллюзий. Должно произойти что-то необычное, чтобы он очнулся. Например: смерть Лаймы. Но если ему внушить, что эта смерть случайна и лично для него никакой опасности не представляет, то его уже ничто не остановит!

* * *

Следующая глава: http://proza.ru/2025/06/14/910

К началу книги: http://proza.ru/2025/01/03/511